Третий ключ ведьмы

-14-

— Так, — медленно протянул Рэйнан с какой-то невесёлой усмешкой, — кое-что начинает проясняться. Правда не припомню, чтобы давал подобное обещание. Даже интересно, у кого это фантазия настолько богатая, у самого Расса или у его очаровательной дочери, которую я, к слову, в первый и последний раз видел, когда ей было лет шесть.

Я даже слегка не поверила собственным ушам. Это вот к чему сейчас был весь прочувствованный рассказ? Не для Хезер же, которой всё это и так наверняка отлично известно. Он что, передо мной так… оправдывается? Ох, сдаётся, у меня фантазия ещё побогаче, чем у дочки, папочки и ключницы вместе взятых, раз такие мысли полезли…

— Твой отец этого хотел, — с каким-то упрёком отозвалась Хезер.

— Отец пару раз заводил разговор о том, что было бы неплохо породниться с Дарганом. Последний раз лет пятнадцать назад, и я тогда обещал подумать. Не надумал, как видишь. Но тебе, полагаю, это не так и важно? Что же граф наобещал за пристройство доченьки, дорогуша? Стряхнуть пыль со старых чувств и всё-таки сводить к алтарю?

Пятна, поползшие по щекам Хезер, были более чем красноречивы. Герцог определённо угадал. А я невольно поразилась глупости этой вроде бы довольно коварной особы. Это же надо — второй раз поверить единожды обманувшему тебя мерзавцу! Рискнуть всем нажитым благополучием ради очередного пустого обещания! Неужели она настолько его любила?!

Нет, на самом деле план был не так и безнадёжен. Она, надо полагать, надеялась решительно вскрыть факт моей неверности, устроить скандал, дождаться развода, а уж потом на сцену предстояло выйти графу со своим интересным предложением. И до этого момента всё выглядело логично и даже умно. Почему бы не предложить свою дочь, если она вполне подходящая невеста? Почему бы и не согласиться, раз оно так? Но вот с чего вдруг Хезер решила, будто лично ей так-таки что-то светит? Неужели шантажировать потом графа собиралась, угрожая рассказать, как всё случилось на самом деле? Очень на то похоже, надо отметить.

— Понятно, — подвёл черту под разговором герцог. — Если кто-то глуп, это навсегда. Так что завтра утром, Хезер, ты отправишься в столь милый твоему сердцу Дарган. Гровер мне тут сегодня жаловался, что там прачек очень не хватает, солдаты в грязном белье по две недели ходят. Вот и поможешь решить проблему.

— Ты не посмеешь! — прошипела Хезер, даже на ноги от негодования вскочив.

— Не забывайся. Ещё слово, и я отправлю тебя на заслуженную виселицу.

Выцедив сквозь зубы эту фразу, Рэйнан резко развернулся на каблуках и вышел в коридор. По пути поймал меня за руку и почти потащил обратно к лестнице. Я не сопротивлялась. Всякое желание устраивать с этой дрянью скандал, тем более кошачью драку пропало окончательно, ещё не хватало позориться. Она и так наказана, даже больше богами, чем герцогом. Сейчас лучше мне выяснить, сколько ещё в этом доме её подружек, к которым лучше спиной не поворачиваться.

— Ты бы не отправил её на виселицу. В любом случае.

Всё-таки я это сказала, уже у самой двери спальни, так ни разу и не попытавшись за весь путь сюда высвободить руку. А он так её и не отпустил, просто остановился, будто решал, входить или нет.

— Нет. Но ей необязательно об этом знать.

Я криво усмехнулась. Не в сентиментальных чувствах тут было дело, не в уважении к памяти отца или вроде того. Просто вся эта история — совершенно точно не то, что стоит выносить за порог дома. Чем меньше о ней знают, тем лучше. Будто ничего и не было. В моей биографии грязи хватает и без того.

— Вернёшься в столицу? — спросила я, заполняя повисшую паузу.

— Завтра.

— Его величеству это не понравится.

— Потерпит, не маленький.

— Желаешь лично разобраться с делом барона Дизона? — сощурилась я.

— Вот ещё, — аж поморщился Рэйнан. — Ты не представляешь, как уже достали эти два болвана. Что хочешь с ними делай, но, пожалуйста, без меня.

— Будешь мне за это должен, — усмехнулась я.

— Проси что угодно, — щедро предложил его светлость. — Только избавь от этой парочки.

— Прямо что угодно? — уточнила я с коварной улыбочкой.

Занятно, наверное, смотрелась вся эта сцена со стороны. Стояли мы посреди коридора, держась за руки, как подростки, и вели довольно странный разговор. Вроде как о вещах серьёзных, а в то же время вовсе и не всерьёз. Или как раз всерьёз, но совсем о другом? Ох, опять не туда направляются мои мысли…

— Луну с неба не обещаю, — тут же нашёлся Рэйнан.

— Да нужна она мне, — фыркнула я. — Пусть себе висит, где ей положено. Достань мне лучше «слёзы Кармия».

— Может, всё-таки лучше луну?

— Что, уже отпираешься от собственных слов? — заломила я бровь.

— Нет, достану, раз уж обещал, — вздохнул герцог. — Но позволь спросить, тебе они зачем?

— Надо, — шевельнула плечами я.

Чахотка всегда была бичом севера. Целители с ней справлялись довольно плохо, они вообще по-настоящему хороши только когда надо остановить кровь, закрыть свежую рану, срастить кости и в тому подобных случаях. Ну, ещё с отравлениями справляются весьма неплохо, особенно если яд алхимический. Но затяжные тяжёлые болезни были по нашей, ведьминской части. И я знала даже несколько способов лечения этой противной хвори. Вот только в случае с матерью Дины все они уже запоздали. Все, кроме одного зелья, для которого как раз и требовались эти самые «слёзы» — штуковина очень труднодоступная. Если ты не маг и не можешь обратиться за помощью в Орден.

— Хорошо, — сдался герцог. — Но это будет не завтра, ты же понимаешь?

— Неделю подожду, — милостиво согласилась я. — Но не больше.

— Пойду закончу с накопившимися бумагами, — как-то уныло сообщил Рэйнан, отпуская наконец-то мою руку.

— Конечно, — легко согласилась я. — У меня тоже полно дел.

* * *

За остаток дня я обошла замок от подвала до чердака, наверное, не меньше пяти раз. Пришла к довольно неутешительному выводу, что горничных придётся разогнать почти всех, причём начиная со старшей. Если в зале, коридорах и главной спальне они ещё поддерживали какой-никакой порядок, в остальных жилых комнатах уборки было на неделю. А в кладовой вовсе творился совершенный кошмар. Хезер не особо утруждалась выбирать качественные припасы и вовсю подворовывала. В её комнате я без большого труда обнаружила тайник с довольно солидной суммой. Слишком солидной, чтобы скопить такую с жалованья. Выходит, кое-какой план отступления у неё всё же имелся.

Помощь Дины оказалась просто бесценной. С дорогими платьями она обращалась не очень-то умело, да и с волосами справлялась похуже Ами, зато отличалась наблюдательностью и сообразительностью. Без неё я полгода разбиралась бы, кто здесь что из себя представляет.

К позднему вечеру у меня гудели ноги и голова. Приняв ванну и отпустив спать не меньше моего умаявшуюся Дину, я плюхнулась на кровать и уставилась на балдахин. Тут же мрачно констатировала, что и его не помешает вычистить и кое-где подштопать, и не удержалась от тяжёлого вздоха. Знала бы заранее, с какими обременениями мне достался муженёк, сбежала бы ещё от храма, босиком, сверкая пятками. И плевать на все последствия, уж лучше они, чем вот это вот всё.

Кстати о муженьке — интересно, где же это он изволил пропадать в такой час? До сих пор возился с бумагами? Ужинали они с Гровером прямо в кабинете, без отрыва от процесса, это я знала наверняка. Неужели до сих пор не закончили? Потому как все остальные комнаты я проверила за сегодня лично и больше податься на ночь ему было некуда.

Учитывая, что его светлость не появлялся в Валлерне почти год, а до того ещё несколько лет отсутствовал из-за войны, такой расклад представлялся весьма вероятным. Но нельзя же так над собой издеваться! Живём не последний день, некоторые вопросы наверняка можно отложить.

Я не то чтобы имела большой опыт общения с магами, но кое-что знала, разумеется. То, например, что силы он пока ещё и близко не восстановил. Потому что… ну да, потому что сошло бы примерно всё, что не умертвие. А вот я — не сошла. Даже так.

Собственно, мы ведь не оговаривали отсутствие интимных отношений. Я лично полагала это само собой разумеющимся, да и постеснялась заговорить о подобном, чего уж там. И Рэйнан этой темы не коснулся, бесы его знают, почему. Может, тоже считал очевидным, что в фиктивном браке такого быть не должно. Потому и остановился, что не хотел всё усложнять и запутывать. Или… или побрезговал?

Я прикрыла глаза и стиснула зубы в попытке вернуть душевное равновесие, вдребезги разбитое этой последней мыслью. Но всё-таки не удержалась, застонала. Сила бушевала и металась внутри, требуя прояснить этот вопрос сейчас же, немедленно. Желательно в кровати, но, в принципе, её и стол устраивал.

Потребовалось немалое усилие, чтобы просто остаться на месте. Лицо пылало от стыда. И за всё, что полезло в голову прямо сейчас, и за прежние размышления. Одно дело просто знать, как это бывает. Другое — ощутить на собственной шкуре.

Свою мать я всегда считала безответственной эгоистичной дурой, неспособной подумать хотя бы на шаг вперёд и вообще о ком-то, кроме любимой себя. На самом деле так оно во многом и было. Не потому что ей хотелось устроиться в жизни получше, как раз за это я её не осуждала. Хватало других причин.

Бабушка всю жизнь жила скромно, зарабатывая себе на хлеб с маслом обычными ведьминскими делами. Замужем никогда не была, я так и не узнала, от кого она родила маму, да не очень-то этим и интересовалась. Большинство ведьм поступали так же. Но маму такая жизнь не устраивала. Ей всегда хотелось богатства и роскоши, хотелось блистать в свете. И она нашла отца — того, кто мог всё это ей предложить.

У них, конечно, был договор, правда, совсем иного рода, чем у нас с Рэйнаном. Отец желал получить одарённого наследника и не хотел испытывать судьбу с обычной девушкой. Поначалу для него всё сложилось весьма удачно — уже через год родился мой братец. Примерно тогда, судя по всему, отец передумал разводиться. Маме стоило бы этому обрадоваться, всё же она получала титул, деньги и положение в обществе не на время, а на всю жизнь. Можно сказать, все её мечты сбылись. Бабушка этому очень радовалась: толковой ведьмы из мамы не вышло, а так она была пристроена более чем хорошо.

Но мама, пожалуй, не была бы собой, если бы ещё раз повела себя разумно. Вместо того, чтобы вести достойную жизнь замужней леди, она связалась с каким-то проходимцем. Маг он был так себе, а человек ещё паршивее, но маме было плевать. Подозреваю, она даже не потрудилась хоть немного поинтересоваться подноготной своего возлюбленного, прежде чем завела с ним бурный роман на глазах у всех.

Моя дорогая вторая бабушка быстро взяла дело в свои руки и организовала развод. Это ей удалось запросто, учитывая, что условия брачного договора были почти что выполнены, да и без того имелась веская причина. Не помешало даже то, что мама была тогда беременна мной — нашлись свидетели, рассказавшие, как она сама заявляла, что отец ребёнка вовсе не её муж.

К сожалению, последнее было чистой правдой. Нет, отцом моим тот проходимец на самом деле не был, тут мне повезло, но говорила мама другое. Так она надеялась удержать любовника. Вот только он с самого начала питал тёплые чувства вовсе не к ней, а исключительно к деньгам, которыми она его снабжала. И когда этих денег не стало, весьма закономерно испарился. Тут-то и настало время второй маминой выходки, ещё более чудовищно неразумной, чем первая — едва оправившись после родов, она бросилась его искать. И, к несчастью, нашла.

Вся история до конца всплыла в довольно буквальном смысле, вместе с маминым телом. Её появление очень мешало тому мерзавцу окучивать новую скучающую богатую дамочку, и он решил проблему предельно просто, вот только мешок с камнями не сумел привязать как следует. Отец нашёл негодяя раньше ищеек Ордена, так что суд не состоялся.

Для бабушки потеря дочери стала страшным ударом. Она долго болела, да и просто не хотела никого видеть и ничего делать. Тогда-то нас с ней и забрала к себе леди Соллерн. Я всегда называла её тётушкой, хотя, строго говоря, тёткой она приходилась моему отцу. Собственных детей у неё не было, можно сказать, мне досталась вся её любовь. Она вообще хотела сделать меня своей наследницей, но для этого требовалось, чтобы отец признал меня законной дочерью.

Увы, и он тоже не слишком хорошо пережил всю эту историю. Чем больше я вспоминала, тем больше склонялась к тому, что он любил маму с самого начала и надеялся, что со временем у них получится настоящая семья. Но ничего не вышло, она выбрала свою судьбу, а его оставила с грузом вины за то, что не удержал её, отпустив на гибель. Вину эту он топил в вине, что и свело его в итоге в могилу. Прошение королю о моём признании он в ту ночь так и не дописал.

Брат мой остался с бабушкой по отцу, обожавшей его до умопомрачения и избаловавшей в результате до безобразия. Любые выходки сходили ему с рук её неусыпными стараниями, а отец слишком редко бывал трезв, чтобы хоть как-то на него влиять. В девятнадцать Дерек женился на крайне пронырливой дамочке, тут бабуля не доглядела. Очень скоро у них родился сын, и братец, отмечая это радостное событие, напился вдрызг и отправился на охоту. Во время которой упал с лошади и сломал себе шею.

Сердце бабушки не выдержало потери любимого внука, новость о его смерти она не пережила и на час. Зато вот по сыну, помнится, даже слезинки не проронила, стояла у гроба, поджав губы, вся такая разочарованная. Кажется, она и меня-то недолюбливала в основном за слишком очевидное с ним сходство. Впрочем, боги ей судьи теперь.

Леди Соллерн, похоронив племянника и сестру, очень сдала и тоже вскоре тихо скончалась во сне. Вдова братца быстро прибрала к рукам её владения, единственным законным наследником которых остался её сын, и выставила нас с бабушкой за порог. По счастью, ещё при жизни тётушка позаботилась, чтобы нам было, куда пойти. Целый год мы мирно прожили с бабушкой в нашем небольшом домике, а потом… потом явился Фоук и в очередной раз пустил мою жизнь под откос.

И вот если хорошо подумать, всю цепочку трагических событий запустила именно моя дорогая мамочка своей безумной в худшем смысле этого слова любовью. Удержи она себя тогда в руках, я не стала бы незаконнорожденной бесприданницей, отец мог бы до сих пор быть жив и воспитать моего брата нормальным человеком, а Фоук не добрался бы до нас вовсе. Последнее не факт, конечно, но что лично для меня всё сложилось бы иначе — уж наверняка.

Возможно, я слишком оправдывала отца, больше, чем он того заслуживал. Да, он мог бы иметь более сильный характер и меньше слушать свою не слишком умную матушку. Но он старался сделать для меня и для Дерека хоть что-то, а мать нас попросту бросила.

Бабушка сто раз, наверное, объясняла мне, что тогда произошло. И каждый раз говорила, что вряд ли мама могла поступить иначе, что это бывает сильнее всякого разума. Но я только сердилась, отказываясь верить в подобное наотрез. Что значит сильнее разума? Да, сила ведьмы штука своенравная, но решения в конечном итоге принимает голова. Которая, кстати, и разгребает потом последствия этих самых решений, о чём не стоит забывать.

И вот сейчас я изо всех сил пыталась об этом помнить, чтобы самой не наделать непоправимых ошибок. Только удавалось это плохо, более того, чем дальше, тем всё хуже и хуже. Мне было умопомрачительно стыдно за свой утренний поступок. Мне было его умопомрачительно мало. Я хотела получить гораздо больше, чем пару жарких поцелуев с последующими извинениями. Но не могла не думать о том, к чему это приведёт.

Пройдёт три года, и герцог отправит меня за порог. Потому что, как бы мерзко ни было это признавать, кое в чём Хезер совершенно права: не гожусь я ему в жёны. Да, он может себе позволить какое-то время поиграться, проучив друга за самодеятельность и попутно шокировав весь свет, но нельзя же затягивать представление до бесконечности.

Здравый смысл кричал мне, что пора остановиться, а лучше вообще сбежать. Потому что я вязну в этом, как муха в меду, и чем дальше всё заходит, тем уходить будет больнее. Но куда ни беги, а от себя не убежишь всё равно. Никуда я и не побежала. Просто встала с кровати, закуталась в халат и пошла в кабинет. Тактично постучала и сразу толкнула дверь, не дожидаясь разрешения.

— Идём спать, — сообщила я с порога.

— Иди, — милостиво разрешил муженёк, продолжая смотреть на лист бумаги с весьма длинным перечнем неизвестно чего. Могла бы поставить золотой против выеденного яйца, что он его не читал на самом деле.

— Идём, — повторила я. — Тебе надо выспаться.

— Мне надо…

— Выспаться, — отрезала я. — Здесь это сделать точно не получится.

— Да, тут ты права, — довольно мрачно согласился Рэйнан, наконец-то откладывая листок и вставая.

На ногах он держался не слишком уверенно, не знай я, как было дело, заподозрила бы, что пьян. Губы невольно скривились в усмешке: не будет мне сегодня никаких доказательств, тут дай боги до кровати вообще дойти. Эх, рано Гровер спать сбежал, помощь его сейчас бы пригодилась.