Танец времени (Велисарий-6)

Глава 3

Глава 3

Река Евфрат

Осень, 533 год нашей эры

Они приблизились к Элафонисосу с юга, потому что Калоподий подумал, что Анне может понравиться вид на огромный горный хребет, возвышающийся над гаванью, с башней, взгромоздившейся на его вершину, как ястреб. И ей, казалось, это вполне нравилось, хотя, как он начинал понимать, большую часть удовольствия она получала от самого моря. Как и он, если уж на то пошло.

Она даже улыбнулась, раз или два.

Путешествие на остров, однако, стало кульминационным моментом экспедиции. Их ночлег в маленькой таверне в порту был почти неприятным. Анна не возражала против убогости провинциальной таверны и не жаловалась на скудную еду, предложенную им на ужин. Но она погрузилась в еще более отстраненное молчание - почти угрюмое и враждебное, - как только они ступили на сушу.

В ту ночь, как всегда с ночи их свадьбы, она выполняла свои обязанности без сопротивления. Но также и с такой энергией и энтузиазмом, которые она могла бы потратить на чтение особенно скучного фрагмента агиографии. Калоподий находил все это довольно неприятным, тем более что обнаженное тело его жены было чем-то таким, что сильно возбуждало его. Как он и подозревал за несколько дней до женитьбы, его жена была довольно хорошенькой, когда ее можно было увидеть. И почувствовать.

Поэтому он небрежно выполнил свой собственный долг. Позже, в другое время, он мог бы потратить это время на праздные размышления о качествах, которые он искал бы в куртизанке, - теперь, когда у него была жена, со скукой которой он мог сопоставить проблему. Но он уже решил присоединиться к экспедиции Велисария к Инду.

Поэтому, прежде чем заснуть, его мысли были полностью отданы вопросам боевой славы. И, конечно же, страхи и неуверенность, которые испытывал бы любой мужчина его возраста накануне погружения в водоворот войны.

Когда, наконец, пришла беда, ее спас муж Анны. Это знание только усилило ее ярость.

Глупо, на самом деле, и какая-то часть ее разума прекрасно это понимала. Но она все еще не могла перестать ненавидеть его.

Глупо. Мужчины на барже, которые нетерпеливо карабкались на маленький пирс, где было пришвартовано ее собственное речное суденышко, не пытались скрыть своих ухмылок.

Их было восемь, их полуодетые тела вспотели от тяжелого труда, связанного с перемещением их неуклюжего судна вверх по Евфрату.

Немного отчаявшись, Анна огляделась. Она ничего не увидела за пределами самого Евфрата; тростниковые болота на другом берегу и пустыня на ее собственном. В поле зрения не было ни города, ни деревни. Она остановилась на этом маленьком пирсе просто потому, что два матроса, которых она наняла, чтобы доставить ее на Харакс, настаивали, что им нужно набрать пресной воды. Здесь был колодец, который был единственной причиной существования пирса. Попробовав мутную воду Евфрата, Анна не смогла с этим не согласиться.

Теперь она жалела, что не настояла на продолжении. Не то чтобы ее настойчивость, вероятно, принесла бы много пользы. Матросы были достаточно вежливы, с тех пор как она наняла их в маленьком городке в верховьях Евфрата.

Но они явно не испытывали благоговейного трепета перед девятнадцатилетней девушкой, даже если она действительно происходила из знаменитой семьи Мелиссени.

Она умоляюще посмотрела на матросов, все еще работавших в колодце. Они избегали ее взгляда, делая вид, что даже не заметили мужчин, выбирающихся из баржи. Оба матроса были довольно пожилыми, и было достаточно ясно, что они не собирались ввязываться в драку с восемью речниками намного моложе их самих - вдобавок все они были вооружены ножами.

Мужчины с баржи были рядом с ней и начали расходиться. Один из них теребил нож в ножнах, прикрепленных к его поясу. Все они улыбались в манере, которая, как понимала даже защищенная молодая аристократка, была хищной.

Теперь в полном отчаянии ее взгляд переместился на единственных мужчин на пирсе. Трое солдат, судя по их оружию и снаряжению. Они уже были на пирсе, когда подошла лодка Анны, и их присутствия было почти достаточно, чтобы моряки прошли мимо них. Они были довольно злобной троицей. Двое исаврийцев и третий, которого Анна считала, вероятно, арабом.

Исаврийцы были ненамного лучше варваров; арабы могли быть, а могли и не быть, в зависимости от того, откуда они прибыла Анна подозревала, что этот был откровенным бедуином.

Солдаты отдыхали в тени небольшого домика, который они возвели. На мгновение, как и тогда, когда она впервые увидела их, Анна поймала себя на том, что задается вопросом, как они вообще сюда попали. У них не было ни лодки, ни лошадей, ни верблюдов - и все же у них было слишком много товаров в мешках, чтобы тащить их на собственных плечах. Не через эту засушливую страну, с их доспехами и оружием. Она решила, что они, вероятно, путешествовали с караваном, а затем по какой-то причине расстались.

Но сейчас было не время для праздных размышлений. Речники были уже совсем близко. Солдаты ответили на умоляющий взгляд Анны ничем иным, как безразличием. Было достаточно ясно, что у них было не больше намерений вмешиваться, чем у ее собственных матросов.

И все же - они могли так, как не смогли два пожилых моряка.

Заплати им.

Двигаясь так быстро, как только могла в своей изысканной одежде - и снова молча проклиная себя за то, что была настолько глупа, что отправилась в это безумное путешествие, не подумав о своей одежде, Анна подошла к ним. Она могла только надеяться, что они понимают греческий. Она не знала другого языка.

-Мне нужна помощь, - прошипела она.

Солдат в центре маленькой группы, один из исаврийцев, взглянул на восьмерых речников и усмехнулся.

-Я бы так сказал. Тебе повезет, если они не убьют тебя после того, как ограбят и изнасилуют.

Он свободно говорил по-гречески, хотя и с сильным акцентом. Когда он продолжил демонстрировать говорить дальше.

-Глупая аристократка. Мозги как у цыпленка. Ты что, как какой-то идиот, путешествующий в одиночку по этой части Месопотамии? Разница между здешним речником и пиратом...

Он повернул голову и небрежно сплюнул на ногу другого исаврийца. Его брат, судя по близкому сходству.

-Я заплачу тебе, - сказала она.

Два брата обменялись взглядами. Тот, что сбоку, который казался младшим, пожал плечами.

-Мы можем воспользоваться ее лодкой, чтобы выбраться из Месопотамии. Лучше, чем идти пешком и иметь шанс встретить еще один караван… Но ничего особенного, - пробормотал он. -Мы почти дома.

Его старший брат что-то буркнул в знак согласия и повернул голову, чтобы посмотреть на араба. Пожатие плеч араба выражало тот же сдержанный энтузиазм.

- Ничего особенного, - повторил он. -Слишком жарко.

Исавриец в середине лениво поднялся на ноги. Он был ненамного выше Анны, но из-за его коренастого и мускулистого телосложения казалось, что он возвышается над ней.

-Хорошо. Вот как обстоят дела. Ты отдаешь нам половину своих денег и все другие ценности, которые у тебя есть.

Он похлопал по украшенному драгоценными камнями ожерелью у нее на шее. -Речники могут забрать остальное. Они согласятся и на это, просто чтобы избежать драки.

Она почти взвыла. Не совсем громко. -Я не могу. Мне нужны деньги, чтобы добраться до...

Солдат нахмурился.

-Идиотка! Мы не позволим им захватить твою лодку, мы оставим тебе достаточно - ровно столько, - чтобы вернуться к твоей семье, и мы сопроводим тебя в Анатолию.

Он снова взглянул на речников. Они стояли в нескольких ярдах от него, теперь в нерешительности.

-Тебе здесь нечего делать, девочка, - тихо прорычал он. -Просто будь благодарна, что ты выберешься из этого со своей жизнью.

Его брат тоже поднялся на ноги. Он саркастически фыркнул.

-Не говоря уже о сохранении твоей драгоценной девственной плевы в целости. Это должно стоить многого, когда ты вернешься к своей семье.

Ярость, которая месяцами переполняла Анну, вырвалась на поверхность.

-У меня нет нет девственной плевы, - прорычала она. -Мой муж сделал для этого, ублюдок, прежде чем ушел на войну.

Теперь араб был на ногах. Услышав ее слова, он громко рассмеялся.

- Боже, спаси нас! Брошенная маленькая жена, не меньше.

Речники начинали становиться угрюмыми, судя по хмурым взглядам, сменившим прежние ухмылки. Один из них рявкнул что-то на языке, которого Анна не узнала.

Вероятно, на одном из арамейских диалектов. Исавриец, который, по-видимому, был предводителем трех солдат, бросил на них еще один взгляд и лениво махнул рукой. Жест более или менее обозначал: расслабься, расслабься - ты получишь свое.

Покончив с этим, его взгляд вернулся к Анне.

- Идиотка, - повторил он. Слово было произнесено без жара, просто с ленивой насмешкой. -Думаешь, ты первая женщина, которую бросил муж, стремящийся разбогатеть на войне?

-У него уже есть состояние, - прошипела Анна. - Он отправился на поиски славы. Тоже нашел ее, черт бы его побрал.

Араб снова рассмеялся.

-Слава, не так ли? Может быть, в ваших кругах! А как зовут этого образца воинской доблести? Энтони Прославленный Курьер?

Трое других солдат разделили негромкий смех. На мгновение Анна была отвлечена странностью таких цветистых фраз, исходящих из уст простого солдата.

Она смутно помнила, что ее муж однажды рассказывал ей о поэтическом мастерстве арабов. Но в то время она не обратила на это внимания, и воспоминание только усилило ее гнев.

- Он знаменит, - настаивала Анна. Определенная врожденная честность заставила ее добавить: -По крайней мере, в Константинополе, после того, как письмо Велисария было зачитано Сенату. И его собственные депеши.

Имя Велисария внезапно немного успокоило группу солдат. Глаза исаврийского лидера сузились.

-Велисарий? Какое отношение генерал имеет к твоему мужу?

-И как его зовут? - добавил араб.

Анна сжала челюсти.

-Калоподий. Калоподий Саронитес.

Неподвижность превратилась в ледяную неподвижность. Глаза всех троих солдат превратились теперь почти в щелочки.

Вождь исавров глубоко вздохнул.

- Ты пытаешься сказать нам, что ты жена Калоподия Слепого?

На мгновение вспышка боли вытеснила гнев. Она действительно не понимала, откуда он взялся. Калоподий всегда казался по-своему слепым к ней. Но...

Ее собственное глубокое дыхание было прерывистым.

-Говорят, что сейчас он слеп, да. Так говорилось в письме Велисария Сенату. Он сам говорит это, на самом деле, в своих письмах. Я–я думаю, это правда. Я не видела его много месяцев. Когда он ушел...

Один из речников начал что-то говорить угрюмым тоном. Во взгляде, который теперь обратил на него исавриец, не было ничего случайного. Это был ровный, невыразительный взгляд. Холодная, как у змеи, и такая же смертоносная. Даже такая защищенная девушка, какой всю свою жизнь была Анна, понимала исходящую от этого явную физическую угрозу. Все речники, казалось, отступили на шаг или два.

Он снова перевел глаза на Анну. В них был тот же холодный и невыразительный блеск.

- Если ты лжешь...

-Зачем мне лгать?- сердито спросила она. - И как, по-твоему, я вообще могу это доказать?

С запозданием к ней пришла мысль.

-Если только... .- Она взглянула на маленькое парусное суденышко, которое доставило ее сюда, все еще доверху нагруженное ее пожитками. -Если ты умеешь читать по-гречески, у меня есть несколько его писем ко мне.

Араб тихо вздохнул.

-Как ты говоришь, зачем тебе лгать?

Его темные глаза внимательно изучали ее лицо.

-Да поможет нам Бог. Ты действительно даже не понимаешь, не так ли?

Она в замешательстве отрицательно покачала головой.

-Понять что? Ты сам его знаешь?

Вздох исаврийского лидера был более искренним.

-Нет, девочка, мы этого не делали. После Харакса мы были так богаты, что оставили службу у генерала. У нас, - он указал на своего брата, - между прочим, я Иллас, а он Коттоменес, было более чем достаточно денег, чтобы купить большую ферму у себя дома. И Абдул решил пойти с нами.

-Меня тошнит от пустыни, - пробормотал араб. – От верблюдов тоже тошнит. Никогда не любил этих чертовых зверей.

Араб был того же роста, что и два брата-исаврсийца - примерно среднего, - но гораздо менее коренастого телосложения. Тем не менее, в своем легком доспехе и со спатой в ножнах на поясе, он казался не менее смертоносным.

-Если подумать, - добавил он почти лениво, - меня тоже тошнит от воров.

Вспыхнувшее насилие потрясло Анну больше, чем что-либо в ее жизни. Она рухнула на корточки, обхватив колени трясущимися руками, почти застонав от страха.

Не было никаких признаков; ничего, по крайней мере, из того, что она видела. Лидер исаврийцев просто вытащил свою спату - так быстро, так очень быстро! — сделал три необычных маленьких полушага и раскроил череп одному из речников, прежде чем тот успел сделать что-то большее, чем просто расширить глаза.

Секунду или две спустя тот же самый спата разорвала горло другому. За то же время его брат и араб распотрошили двух других речников.

Тогда она закрыла глаза. Четверо выживших речников отчаянно пытались добраться до своей баржи. Судя по звукам - достаточно отчетливым даже для молодой женщины, которая никогда раньше не видела, как убивают человека, - они не успевали этого делать. Даже близко. Эти влажно-ужасные звуки издавала стая волков в загоне для овец.

Некоторое время спустя она услышала голос исаврсийца.

-Открой глаза, девочка. Все кончено.

Она открыла глаза. Заметив лужу крови, впитавшуюся в доски пирса, она отвела взгляд. Ее взгляд упал на двух матросов, съежившихся за колодцем. Она чуть не захихикала, настолько нелепым было это зрелище.

Исавсиец, должно быть, проследил за ее взглядом, потому что сам начал посмеиваться.

-Глупо выглядят, не так ли? Как будто они могли спрятаться за этим маленьким колодцем.

Он повысил голос.

-Не будь глупой! По крайней мере, нам нужно, чтобы ты управляла лодкой. Кроме того...

Он указал на баржу.

-Ты захочешь разграбить это, если в этой лоханке есть что-нибудь, что стоит разграбить. Мы сожжем все, что останется.

Он протянул руку. Анна взяла ее и, пошатываясь, поднялась на ноги.

Повсюду тела. Она снова начала закрывать глаза.

-Привыкай к этому, девочка, - резко сказал исавсиец. -Ты увидишь еще много подобного там, куда направляешься. Особенно если доберешься до острова.

У нее закружилась голова.

-Остров? Какой остров?

-На острове, идиотка. Они называют это "Железный треугольник". Где твой муж вместе с генералом. Прямо в устье малва.

-Я не знала, что это остров, - тихо сказала она. Снова всплыла честность.

-Я на самом деле даже не уверена, где это находится, за исключением того, что где-то в Индии.

Араб подошел как раз вовремя, чтобы услышать ее последние слова. Он вытирал свой клинок куском ткани.

-Боже, спаси нас.

Он слегка усмехнулся.

-На самом деле это не остров. Не совсем. Но сойдет, учитывая, что генералу противостоит около ста тысяч малва.

Он изучал ее мгновение, пока заканчивал вытирать кровь с меча. Затем снова вздохнул.

-Давай надеяться, что ты чему-нибудь научишься к тому времени, как мы доберемся до Харакса. После этого ты снова будешь предоставлена сама себе. По крайней мере...

Он бросил на исавсийца странный взгляд. Исавсиец пожал плечами.

-Мы только вчера говорили себе, какими глупцами были, упустив добычу самих малва. Какого черта, с таким же успехом мы можем взять ее с собой до конца.

Теперь там был его брат.

-Черт возьми, да! - прогремел он. Он одарил Анну очень жизнерадостной улыбкой. -Я полагаю, вы порекомендуете нас генералу? Не то чтобы мы дезертировали или что-то в этом роде, но на этот раз я бы действительно предпочел задание получше, чем быть на передовой. Это немного рискованно, когда всем заправляет генерал. Не то чтобы он не был самым хитрым ублюдком в мире, имейте в виду, но он действительно настаивает на драке.

Двое других солдат, казалось, разделяли юмор. Анна на самом деле не понимала этого, но впервые с тех пор, как она услышала имя Калоподий, произнесенное ее отцом, когда он объявил ей о нежелательном и непредвиденном браке, она не нашла его ненавистным.

Скорее наоборот, на самом деле. Она мало что знала о военных - совсем ничего, на самом деле, - но подозревала.

-Я полагаю, моему мужу нужен телохранитель, - нерешительно сказала она. -Больший, чем все, что у него есть, - поспешно добавила она. -И он, безусловно, достаточно богат, чтобы заплатить за это.

-Принято, - немедленно сказал лидер исавсийцев. - Принято!

Вскоре после этого, когда их корабль плыл вниз по реке, Анна оглянулась. Теперь баржа яростно горела. К тому времени, когда огонь погаснет, не останется ничего, кроме громадины, перевозящей то, что осталось от не очень ценного груза, и восьми обугленных скелетов.

Лидер исавсийцев - Иллас - неправильно понял ее хмурый взгляд.

-Не беспокойся об этом, девочка. В этой части Месопотамии никому не будет дела до того, что случилось с этими ублюдками.

Она отрицательно покачала головой.

-Я не беспокоюсь об этом. Просто...

Она замолчала. Не было никакого способа объяснить, и одного взгляда на лицо Илласа было достаточно, чтобы сказать ей, что он никогда не поймет.

В конце концов, Калоподий этого не сделал.

-Так почему ты хмуришься?

Она пожала плечами.

- Неважно. Наверное, я не привыкла к насилию.

Это, казалось, удовлетворило его, к облегчению Анны. При сложившихся обстоятельствах она вряд ли смогла бы объяснить своим спасителям, как сильно она ненавидела своего мужа. Гораздо меньше почему, поскольку она сама не очень хорошо это понимала.

И все же она задавалась вопросом. На том пирсе произошло что-то важное, что-то непредвиденное, и она не была слишком поглощена собственным гневом, чтобы не понимать этого. Впервые в ее жизни муж сделал что-то иное, чем раздавил ее, как насекомое.

Она изучала окружающую местность. Такая мрачная и опасная по сравнению с роскошной обстановкой, в которой она провела всю свою жизнь. Она поймала себя на том, что задается вопросом, что подумал Калоподий, когда впервые увидел это. Интересно, что он подумал и почувствовал, когда впервые увидел кровь, растекающуюся лужей. Интересно, был ли он напуган, когда впервые вступил в бой.

Интересно, что он сейчас думает и чувствует, когда его лицо превратилось в изуродованные руины.

Тогда ее охватил еще один странный приступ тоски. Калоподий был красивым мальчиком, даже если этот факт не доставлял ей удовольствия.

Снова раздался голос исавсийца, прерывая ее размышления.

-Странный это мир. Через что придется пройти женщине, чтобы найти своего мужа.

Она почувствовала еще одну вспышку гнева. Но не было способа объяснить; по правде говоря, она сама не смогла бы подобрать слов. Поэтому все, что она сказала, было: -Да.

На следующий день, когда они плыли обратно на материк, он сообщил Анне о своем решении. И впервые с тех пор, как он встретил девушку, она ожила. Вся отстраненность и скука исчезли, сменившись холодной и злобной яростью, которая совершенно изумила его. Она говорила мало, но то, что она говорила, было ядовито, как укус змеи.

Почему? задавался он вопросом. Он бы подумал, что, происходя из семьи, чья слава проистекала скорее из древних подвигов, чем из современного богатства, она должна была быбыть довольна.

Он попытался выяснить источник ее гнева. Но после первоначального потока враждебных слов Анна замолчала и отказалась отвечать ни на один из его вопросов. Довольно скоро он оставил эту попытку. Не то чтобы, в конце концов, он когда-либо действительно ожидал какой-либо близости в своем браке. Для этого, если он переживет войну, он найдет куртизанку.

Глава 4