Танец времени (Велисарий-6)

Глава 21

Бхаракучча

Солдаты на зубчатых стенах были так взволнованы, что даже не пытались поддерживать дисциплинированный строй. Чем ближе армия Господа Дамодары подходила к воротам Бхаракуччи, тем больше они возбуждались. К этому времени большинство из них уже кричали.

Солдаты малва ненавидели службу в Великой Стране. Война против маратхов была жестоким делом. Но теперь, казалось, все наконец закончилось.

- Несомненно, великая победа, - прокомментировал Торамана Нанде Лалу.- Посмотри на эти кожаные мешки! Их десятки. Это, должно быть, Рагхунат Рао, взлетающий на копье Раны Шанги.

Нанда Лал прищурился, вглядываясь вдаль.

- Да, вероятно ...

Это было неприятно! В должным образом подготовленном кожаном мешке были зашиты все отверстия, чтобы кожа могла наполняться воздухом. Такой жизнерадостный и раздутый, он весело раскачивался на ветру, как бумажный фонарь. Лучше всего можно было различить черты лица. Сильно деформированный, конечно, но все еще достаточно отчетливо различимый. Даже все эти годы спустя лицо бывшего императора Андхры было узнаваемо, когда он висел в большом пиршественном зале императорского дворца в Каусамби.

Эти кожаные мешки, однако, были вялыми. Просто содранная кожа людей, развевающаеся, как ленты, и совершенно неузнаваемые как личности.

Избежать этого, конечно, было невозможно. Полевая армия, подобная армии Дамодары, просто не была оснащена для выполнения этой работы должным образом. Сдирать кожу для солдат было вполне естественно. Тщательное шитье – «нет».

Само по себе это не имеет значения, главное, чтобы кожа не была слишком сильно повреждена. Как только мешки прибудут в город, их можно будет спасти и переделать должным образом. Нанда Лал был просто разочарован, потому что он был человеком, которому нравилось знать, а не догадываться.

Начальник разведки малва прищурился на другие кожаные мешки, свисающие с копий в передней части армии. Даже не будучи должным образом надутым, отверстия женского мешка должно быть достаточно легко различить.

Дамодара, Рана Шанга и передовые части армии были теперь совсем близко. На самом деле ворота в город уже открывались.

Торамана, очевидно, заметил то же самое отсутствие.

- Шакунтала, должно быть, сбежала. Если она вообще там была.

Нанда Лал хмыкнул. Она была..

Не счастлива, понял он.

Почему? Это была действительно великая победа. Если бы кожа Рагхуната Рао была среди них - а чья еще могла бы висеть на собственном копье Раны Шанги? - восстание маратхов, которое было такой глубокой раной в боку малва, фактически закончилось.

Без сомнения, небольшие и изолированные группы повстанцев продолжали сражаться. Но со смертью Рао и разгромом основной маратхской армии они вскоре выродились бы в простой бандитизм.

Не более чем незначительная неприятность.

Даже если предположить, что Шакунтала сбежала, это тоже не было большой проблемой.

Когда ее восстание будет подавлено, она просто станет одной из мелких потенциальных правителей мира, которых было множество. В изгнании в Константинополе она не представляла бы угрозы ни для кого, кроме римских императорских горничных.

И кто знал? По прошествии достаточного времени, возможно, команде убийц из малва удастся проникнуть на территорию римской империи, убить ее и тайно вывезти труп.

Возможно, настанет день, когда кожаный мешок Шакунталы тоже будет свисать со стропил пиршественного зала Шандагупты, покачиваясь на веселом ветерке празднующих внизу рядом с мешком ее отца и матери.

И все же он не был счастлив. Определенно нет.

Во-первых, смерть двух его телеграфистов беспокоила его. Это произошло два дня назад.

Судя по всему, обычное убийство в таверне. Очевидцы рассказали, что мужчины ввязались в пьяную драку из-за проститутки и нанесли друг другу ножевые ранения. Но...

Внезапный порыв ветра сорвал кожаный мешок, висевший на копье Шанги. Впервые Нанда Лал смог ясно разглядеть лицо.

Он замер. Парализованный, всего на одно мгновение.

Торамана заметил то же самое. Будучи воином, а не начальником разведки, он отреагировал быстрее.

- Предательство,- прошипел он. Меч, казалось, сам перелетел в его руку.- Господин, среди нас есть предатель.

- Да, - прорычал Нанда Лал.- Закройте ворота. Позовите ...

Боли, на самом деле, не было. Или, возможно, агония была настолько сильной, что не могла восприниматься как таковая.

Нанда Лал уставился на меч, который Торамана вонзил ему в живот. Так глубоко, что он знал, что кончик, должно быть, торчит у него из спины. Где-то в районе почек. Часть его разума, принадлежащая опытному палачу, спокойно сообщила ему, что он мертв. Должно быть, были проткнуты два или три жизненно важных органа.

Рывком своего мощного запястья Торамана повернул меч, чтобы впустить воздух и прервать всасывание. Затем его левая рука сжалась на плече Нанда Лала и вытащила клинок обратно. Кровь хлынула потоком. По крайней мере, одна артерия, должно быть, была разорвана.

Это было больно. Но все, что Нанда Лал мог сделать, это ахнуть. Он все еще казался парализованным.

Несправедливее всего, подумал он, было то, что Торамана отступил в сторону так ловко, что лишь несколько капель крови забрызгали его тунику и доспехи.

Нанда Лал увидел занесенный меч для мощного удара. Но не мог пошевелиться. Мог только зажимать огромную рану в животе.

- Твоя голова подойдет, - сказал Торамана. Он взмахнул мечом вокруг и вниз.

* * *

Шанга наблюдал из-под края своего шлема. В тот момент, когда он увидел, что Торамана нанес удар, он пришпорил свою лошадь вперед. Мгновение спустя двести раджпутов, следовавших за ним, сделали то же самое.

К тому времени, как они достигли ворот, теперь широко распахнутых, они мчались полным галопом. Дюжина или около того солдат малва, распахнувших ворота, уставились на них.

Ненадолго. Сотни боевых коней, приближающихся галопом на расстояние, измеряемое всего лишь ярдами, - это поистине устрашающее зрелище. Даже для солдат, собранных и готовых к атаке, с пиками в руках. Эти солдаты гарнизона, не ожидавшие ничего, кроме празднования, и не думали делать ничего, кроме как отбежать в сторону.

* * *

К тому времени Торамана взял под контроль свои йетайские солдаты еще не вмешались. Они были застигнуты врасплох в той же степени, поскольку он не посвятил никого из них в свои тайны.

Но это не имело значения, поскольку он знал, что этого не произойдет. Сбитые с толку люди «особенно солдаты» автоматически обратятся за советом к ближайшему авторитету. Когда Нанда Лал стал мертв - многие из них видели убийство - это означало…

Что ж, Торамана. Командующий всем гарнизоном.

И Господь Дамодара, конечно. Гоптрий из Декки, которого они даже сейчас могли видеть проходящим через ворота позади Раны Шанги и ведущих раджпутов.

- Измена! - Взревел Торамана, стоя на зубчатой стене, где солдаты могли его легко видеть.- Нанда Лал планировал измену! Убийство Господа Дамодары!

Он указал мечом в руке на фигуру Дамодары, въезжающего в город.- Все объединяйтесь возле Гоптрия! Защитите его от убийц!

В ответ господин Дамодара помахал рукой. На самом деле это был довольно жизнерадостный жест. Затем повернулся в седле и отдал Торамане что-то вроде приветствия.

* * *

Большего и не потребовалось. Солдаты все еще были сбиты с толку, йетайцы в той же степени, что и любой из них. Но, если уж на то пошло, замешательство сделало их еще более склонными к беспрекословному повиновению.

А почему бы и нет? В течение многих лет настоящими командирами этой армии были солдаты вроде Дамодары. Торамана - для йетайцев; Шанга - для раджпутов.

Нанда Лал был просто загадочной и тревожащей фигурой из далекого Каусамби. Он не был ни известным, ни популярным. И, если и несколько устрашающий, то далеко не такой устрашающий, как командиры, которые однажды даже победили Велисария в битве.

Реакция двух солдат-йетайцев была типичной. Обнажив свой меч, один из них зарычал на ближайший отряд регулярных войск.

- Вы слышали его, поросята! Рассредоточивайтесь! Следите за убийцами!

Когда отделение поспешило подчиниться, спутник йетайца наклонился и полушепотом спросил: - Как ты думаешь ...

- Кому какое дело? - прошипел первый йетайец.

Он ткнул мечом в сторону лежащего вдалеке тела Нанда Лала. Обезглавленный труп распластался на краю парапета. К этому времени большая часть крови вытекла из шеи, оставив лужу на земле внизу.

- Если тебя это так сильно волнует, пойди спроси его.

Другой йетариц уставился на труп. Затем на голову, лежащую в нескольких ярдах от парапета. Она дважды подпрыгнула, а затем покатилась, после того как ударилась о землю.

Он обнажил свой собственный меч и высоко поднял его.

- Да здравствует гоптрий! Смерть предателям!

* * *

Некоторое время спустя, убедившись, что город под контролем, Торамана вернулся к парапету и поднял голову Нанда Лала. Отряхнув грязь, он поднял ее.

- Немного помят. Но ты сойдешь.

Подошел Шанга.

- Господин Дамодара хочет, чтобы свадьба состоялась сегодня вечером, если возможно. Йетайцы кажутся прочными, но свадьба все скрепит.

- Да. И не только мой клан. Все они. -Торамана продолжал восхищаться головой.- Несколько дней назад я сказал Индире, чтобы она была готова к быстрой свадьбе. Ты же знаешь свою сестру.

Темные глаза Шанги изучали его мгновение.

- Да, я понимаю. Я и не подозревал, что ты понимаешь, так хорошо.

Торамана улыбнулся.

- Ничего неприличного! Если ты мне не веришь, спроси у этой толпы пожилых женщин. Но ты можешь говорить и о других вещах, кроме цветов и насекомых в саду, ты знаешь. И она умна. Очень, очень умна.

- Да, так оно и есть.

Темные глаза остановились на отрубленной голове.

- Я одобряю мужчину, который выполняет свои обещания. На пику?

Торамана покачал головой.

- Небольшая неприятность, это. Это гарам, не забывай.

Шанга скорчил гримасу.

- Мухи.

- Их целая орда. Даже больше, чем тех старых женщин. Я думаю, что прозрачной банки будет вполне достаточно.

Командир йетайцев наконец опустил голову.

-Я пообещал ему, что он будет на свадьбе. Я не давал никаких гарантий, что он сможет польстить невесте.

* * *

К заходу солнца Шанга был удовлетворен тем, что все махаведа и махамимамса в городе были выслежены и перебиты. Возможно, кое-где в углу осталась горстка выживших. В конце концов, Бхаракучча был огромным городом.

Но он сомневался в этом - и знал наверняка, что даже если бы они были, они все равно долго не продержались бы. Культ Махаведы никогда не пускал корней в массы Индии. Никогда, если уж на то пошло, даже не пытался заручиться какой-либо народной поддержкой. Это была секта, которая полностью зависела от благосклонности сильных мира сего.

Однажды лишившись этой милости - здесь, с удвоенной силой, - культ стал беспомощен, как мышь в загоне, полном хищников.

Большую часть времени раджпутам даже не нужно было выслеживать священников и палачей. По меньшей мере треть населения по-прежнему составляли маратхи.

Большинство жителей, возможно, не ненавидели их так сильно, но, тем не менее, они ненавидели их. Единственным лицом, к которому культ когда-либо обращался к городской бедноте, был сборщик десятины.

Причем суровый и непреклонный. Большинство священников и махамимамса, павших под мечами раджпутов, были доставлены к ним городской толпой.

* * *

Телеграф и радиостанции были захвачены почти сразу. Убийцы Аджатасутры позаботились о первом, о телеграфистах, которых Нарсес уже подкупил.

Йетайский командир подразделения, охранявшего радиостанцию, не был посвящен в планы Тораманы. Но йетайский генерал тщательно отобрал этого человека. Он был одновременно умен и амбициозен. Ему потребовалось не более тридцати секунд, чтобы понять, в какую сторону дует новый ветер - и что он дует со всей силой муссона.

К тому времени, когда Торамана и Дамодара добрались до радиостанции, все операторы были арестованы и содержались в пустой камере во дворце.

Дамодара изучал их. Забившись в угол, сидя на корточках, радисты избегали его взгляда. Некоторые из них дрожали.

- Не пугай их больше, - проинструктировал он лейтенанта Тораманы.- И дай им побольше еды и воды. К завтрашнему дню мне понадобится, чтобы по крайней мере один из них проявил готовность к сотрудничеству.

- Да, господин.

Дамодара одарил его бесстрастным взглядом. Лейтенанту «умному человеку» не потребовалось больше полсекунды, чтобы вспомнить объявление.

- Да, император.

- Великолепно.

* * *

Свадьба прошла довольно гладко. Больше, чем опасался Шанга, учитывая поспешность приготовлений.

Не так поспешно, наконец понял он. Его сестра взяла все на себя, не обращая внимания на протесты пожилых женщин, которые ожидали традиционной раджпутской свадьбы.

В течение часа Шанге стало очевидно, что она и Торамана, должно быть, тоже спланировали это.

Он с сожалением осознал, что никогда бы не подумал о прогулках в саду таким же образом.

Церемония была гибридным мероприятием. Наполовину раджпут, наполовину йетайец, причем обе половины были почти как скелеты.

Однако достаточно хорошо. Более чем достаточно.

- Ты так не думаешь? - спросил он у головы в стеклянной банке.

* * *

Мнение Нанда Лала осталось невысказанным, но Шанга был совершенно уверен, что он его сильно не одобряет. Династия малва поддерживала свое правление, среди прочего, тем, что всегда проводила резкую и ясную границу между раджпутами и йетайцами. Способная, таким образом, натравливать одних на других, если потребуется.

Верно, под давлением римского наступления малва начали ослаблять раскол. В конце концов, династия согласилась и на эту свадьбу. Но Шанга знал, что они никогда не собирались ослаблять его слишком сильно.

Дамодара просто отбрасывал все это дело в сторону. Он основывал свое правление - по крайней мере, на начальном этапе - на самом старом и простом методе. Поддержка армии. И для этого он хотел, чтобы два самых могущественных подразделения армии были связаны как можно теснее друг с другом. Брак между Тораманой и Индирой был бы только первым из многих.

Шанга понимал логику. При всем множестве вещей, которые разделяли раджпутов и йетайцев, у них было много общего.

В частности, два.

Во-первых, они оба были нациями-воинами. Так что, что бы им ни не нравилось в другом - для раджпутов йетайская грубость; для йетайцев раджпутская надменность, - им также было чем восхищаться.

Во-вторых, они оба были нациями, все еще тесно связанными клановыми узами и преданностью.

Тот факт, что раджпуты набросили на этот вопрос покров индуистского мистицизма и называли вождей своих кланов – «королями», был скорее иллюзией, чем правдой.

Шанга с детства знал, что если поцарапать блестящий раджпутский лоск, то можно обнаружить нечто большее, чем просто следы их центрально-азиатского кочевого происхождения.

Клановые связи означали кровные узы. Которые были закреплены браками. В течение трех поколений кланы раджпутов и йетайцев настолько смешались, что старые разделения стали невозможны.

Не конфликт, конечно. Войны кланов могли быть такими же жестокими, как и любые другие. Но они не были тем материалом - не могли быть тем материалом, - который разорвал бы северную Индию на куски.

Методы малва определялись их целью завоевания мира. Что касается Дамодары, то, отказавшись от этого грандиозного честолюбия, все остальное последовало за ним. Он собирался построить новую империю, которая не выходила бы за пределы северной Индии.

Но в этих пределах - которые, в конце концов, все еще были огромными - он выковал бы нечто гораздо более устойчивое и гибкое, чем все, что династия делала раньше.

Более устойчивым и гибким, если уж на то пошло, чем все, чего достигли империи маурья или гупта.

Шанга начинал подозревать, что когда-нибудь к имени Дамодары присоединится прозвище «Великий».

Но не при его собственной жизни. Он был слишком осторожен для этого.

* * *

Еще до того, как свадьба была наполовину завершена, Шанга понял, что он в отличном настроении. Он даже участвовал в танцах.

- Хорошо, что я остановил дуэль, - сказал ему Дамодара позже.- Этот слишком умный наполовину бандит-маратха, вероятно, настоял бы на танцевальном конкурсе в качестве ее части.

Шанга поморщился.

- О, да. Мы бы нашли твое тело разбросанным повсюду. Говоря об этом ... - Он огляделся.- Что случилось с головой Нанда Лала?

- Мой шурин считал, что его присутствие на свадьбе было достаточно соблюдено, и не было необходимости держать его рядом на празднествах. Я полагаю, он дал это каким-то мальчикам-йетайцам. В ту игру, в которую они играют. Ты знаешь, ту, где...

- О, да. Из всех моих многочисленных кузенов, я думаю, он мне не нравился больше всего, за исключением Венандакатры. Что ж. Конечно, трудно выбрать между Нанда Лал и Шандагуптой. Разве это не та игра, в которой они используют собак для подбора потерянных мячей?

- Да, император.

- Великолепно.