Жена-беглянка. Ребенок для попаданки

Глава 58

Пока я с королем беззаботно танцевала, пара очень примечательных глаз наблюдала за нами.

Издалека.

На Иваре была надета полумаска, старая, даже старинная, из потертой коричнево-черной кожи, украшенная крупными бриллиантами.

Камни были так стары и так велики, что казались потускневшими стразами.

Но даже эта мера не помешала Роберу в толпе безошибочно отыскать его.

— Так-так, господин Морион, — прошептал он, оказавшись рядом с Иваром. — Слухи о вашей кончине явно преувеличены. А я, признаться, испытал немалое удивление, услышав о ней.

Ивар и бровью не повел.

Не шевельнулся.

Лишь поменял положение скрещенных рук, на одной из которых, прямо на перчатку, был надет перстень из темного старинного серебра с большим круглым камнем-морионом.

— Что вам угодно, — процедил он сквозь зубы.

— Нет, это что вам угодно, — закипятился Робер. — Что вы хотите от бедной девушки?!

— Кого вы тут называете бедной девушкой, — так же неприятно, сквозь зубы, произнес Ивар. — И чем это мое внимание плохо для бедных девушек? Многие из них стали относительно богатыми, когда я ими заинтересовываюсь.

Он цинично усмехнулся, и Робер вспыхнул до корней волос.

— Оставьте ваши пошлости! Меня не интересуют ваши отношения с проститутками!

— Так о каких бедных девушках вы толкуете, — безразлично произнес Ивар, продолжая дразнить Робера.

— Не кривляйтесь! Вы прекрасно поняли, о ком я говорю! О графине Рубин!

Ивар впервые за время их разговора двинулся, оторвал взгляд от фигуры женщины в алом платье, и перевел его на Робера.

— Графиня Рубин — бедная девушка? — насмешливо произнес он. — Тут я бы поспорил. Мне кажется, только что она стала самой богатой из всех присутствующих в зале женщин.

Робер сузил пылающие гневом глаза.

— Прекратите кривляться! — выдохнул он.

— А вы заставьте меня это сделать, — развязно ответил Ивар. Робер начал ему надоедать, и Ивар сделал шаг в сторону, словно пытаясь избавиться от неприятного собеседника. — Можете вызвать меня на дуэль и заткнуть мне рот, скажем, шпагой. Другие меры не действуют. Я — потомственный герцог, я могу говорить что хочу кому хочу, и пожелания всяких мальчиков на побегушках меня интересуют мало.

— Я королевский казначей! — вспыхнул Робер. — А не мальчик на побегушках!

— Именно поэтому, из глубокого уважения к королю, мой нож еще не выпустил ваши кишки вам под ноги, — неприязненно ответил Ивар. — Так какого черта вы прицепились ко мне, господин королевский казначей?

— Не смейте больше лезть в жизнь графини Рубин! — выпалил Робер.

Ивар покосился на него.

— Отчего это? — спросил он с явным презрением.

— Думаете, я не понял ваших намерений?

— А вот тут становится интересно. Какой-то человек вдруг понял мои намерения! — фыркнул Ивар. — Ну-ка, ну-ка!

Робер еле перевел дух.

— Дом с огромным кладом, купленный у некоего Мориона, — произнес он злым голосом, — изготовленные драгоценности, в тот миг, когда все ювелиры объявили бойкот графине Рубин…

— Ну и что, — безразлично отозвался Ивар, снова не глядя на собеседника. — Моя любовь к камням-морионам и имя владельца дома чистое совпадение. Морионы приносят мне удачу.

— Клеймо вашего личного ювелира на изделиях!

— А вот это уже трудно отрицать, — ответил Ивар и снова глянул в глаза Роберу. — Да, я помог графине Рубин в трудный момент ее жизни. Инкогнито. Она не знает.

— Но однажды узнает все равно. Все всплывет, рано или поздно.

— Лучше бы позже, конечно.

— Вы рассчитываете ее завоевать таким образом? Купить ее внимание? Ее расположение!

— А у вас пылкое воображение, юноша, — усмехнулся Ивар.

— Особенно хорошо у вас с домом получилось, господин Морион! — голос Робера сделался язвительным. — Такой широкий жест! Если она узнает, то почувствует себя вам обязанной!

— Будете меньше болтать — не узнает, — неприязненно ответил Ивар.

— Это все равно всплывет! Как она будет жить с этим? С ощущением, что вам обязана!

— Прекрасно будет жить. А если спаться ей будет плохо, то деньги решают такие вопросы легко и быстро. Через пару-тройку месяцев она будет так богата, что действительно сможет себе позволить честно купить этот дом. Так что…

— Она не сможет там жить!

— Не вам это решать, — противным голосом произнес Ивар, словно поучая зарвавшегося мальчишку.

— Она уедет!

— Никуда она не уедет, — хладнокровно и уверенно Ивар. — Дом принадлежит ей. А она — ему. Она это чувствует. Уже почувствовала. Он ее не отпустит. К тому же, у нее куча маленьких родственников, ради которых она готова на очень многое. Их она точно не лишит крыши над головой, тем более такой крыши, которая им явно пришлась по вкусу. Так что оставьте ваши горячие фантазии и желания для кого-нибудь другого.

— Зачем вы делаете это? — прошептал Робер. — Ваша семья пожелала от нее избавиться. А вы подманиваете ее к себе снова!

— А вам что за дело? — спросил насмешливо Ивар.

— Я люблю эту женщину! — выпали Робер.

— Ну так любите в каком-нибудь другом месте. Почему это надо делать рядом со мной?!

— У меня самые серьезные отношения касательно нее!

— Похвально, — ответил Ивар. — Но я-то тут причем? Если вы пришли за благословением, то немного ошиблись. Я не ваш отец.

— Да вы что, издеваетесь? — возмутился Робер. — Хорошо, я скажу прямо, раз вы делаете вид, что не понимаете, о чем я говорю: отступитесь от нее! Она не вашего круга. Она не испорчена аристократической кровью. Она вам не пара.

— Да я и не подступался к ней! — возмутился Ивар. — С чего вы это взяли?

— Такие подарки делаются с далекоидущими планами. И уж точно не женщине, которая безразлична.

— По себе судите? — ухмыльнулся Ивар.

— Я слишком хорошо знаю ваш сорт людей, — резко ответил Робер.

Ивар снова недобро глянул на него.

— А вы очень смелый юноша, — произнес он злобно. — Вам ведь известна моя репутация, вы не могли не слышать о ней. И вы битый час стоите тут и отчитываете меня, как мальчишку. Почему вы уверены, что я не вспорю вам брюхо, как свинье?

— Потому что я буду защищаться! — ответил Робер.

— Ах, это… Ну так вот, господин королевский казначей, зарубите себе на носу, что я терплю от вас эту дерзость в первый и последний раз. Я не претендую на руку и сердце графини Рубин и никогда себе этого не позволю. Но я не перестану о ней заботиться и опекать ее. Просто потому, что иногда она нуждается в помощи, а не потому, что мне нужна какая-то благодарность от нее.