Жена-беглянка. Ребенок для попаданки

Глава 32

Из шатра Блестящих мы вышли чрезвычайно богатыми людьми.

Не только Стир сгибался под тяжестью серебра и золота, отвешенного ювелирами за камешки, но и мы с Мартой несли кое-что.

Марта так и вовсе припрятала мешочек с серебром на груди и подвывала, как дитя, заполучившее вожделенную куклу на день рождения.

По-моему, она была близка к тому, чтобы либо распрощаться с разумом, либо отдать богу душу.

Но у меня на нее были иные планы.

— Сильно-то не радуйся, — одернула я ее, пытаясь стащить с небес на землю. — Нужно еще охрану нанять, да работников. Вот все и потратим.

На Марта посмотрела на меня абсолютно безумным и счастливым взглядом и лишь хихикнула.

— Тут денег столько, — ангельским детским высоким голоском произнесла она, — что я могу нанять половину города, и мне еще останется на самое дорогое надгробье!

— Умирать погоди, — произнесла я жестко. — Иначе никакого надгробья!

— Это еще почему? — возмутилась Марта.

— Потому что тогда земля отойдет герцогу, — ответила я. — И все, что там найдено, тоже. Так что не хватит у меня денег на надгробье!

— А в другом месте добывать камни? — пропыхтел тяжело груженый Стир. —Купить другой участок, и..

— Не выйдет, — ответил прислушивающийся к нашей беседе Робер.

— Это еще почему, — возмутилась я. — В вашем доме вышло!

— Это потому, — противным поучительным тоном ответил Робер, — что дом битком набит золотом. Профессия моя, знаете, обязывает.

— И что же?

— Так и на земле госпожи Марты тоже спрятано некое сокровище, — терпеливо пояснил Робер. — Для златоведа это непременное условие. Он может тянуть сокровища к сокровищам. Не иначе. И чем больше клад, тем больше и улов златоведа.

— Как интересно, — промолвила я, изумленная.

Похоже, мой маленький златовед выдал мне и место клада.

Огромные мельничные жернова.

Из них посыпался алый ручей камешков.

Мелких, но насыщенно-ярких.

Жернова явно были из драгоценных камней!

— Что? — усмехнулся Робер. — Для вас это неожиданность?

— Признаться, да, — согласилась я.

— Думаете, а не зря ли вы попросили у меня разрешение? Так я могу его отозвать.

Я дерзко глянула в его лицо.

— У нас теперь достаточно денег, чтоб закопать их вместо клада и на них тянуть камни, — дерзко ответила я.

— Не месяц хватит, — возразил Робер. — А потом конец.

— Это уже наши проблемы, — беспечно ответила я.

— Как вы упрямы, — пробормотал он с досадой. — Дело это хлопотное, трудное. Говорил же вам!

«Но только не для внучка, которому заботливый дед оставил все для удобного прииска!» — мысленно возразила я.

А вслух сказала:

— Вы, кажется, обещали мне порекомендовать охрану?

— О, этого сколько угодно, — ответил Робер безжизненным тусклым голосом. — Видите того бравого вояку? Это начальник городской стражи. Он может вам помочь и с охраной, и с работниками на приисках.

— Как?..

— Ну, вывести на работу заключенных, разумеется! — вздохнул Робер.

— Ах, вот оно что… — протянула я.

— А выдумали нанять свободных людей? О, безумная. Это плата втрое выше, если не в пятеро. Да и свободного человека ваша охрана не в праве будет удержать. Он сможет набить карманы камнями и уйти. Кто посмеет его обыскать?!

— Об этом я не подумала, если честно. Да и не знала…

Робер смолчал.

Но по его исступлённому лицу было видно, что он думает обо мне, что я круглая дура.

Я кротко перенесла это безмолвное оскорбление.

Вместо злости, досады и стыда я мягко улыбнулась.

— Спасибо за ваши мудрые советы и вашу помощь, Ваша Точность! — произнесла я.

Он было раскрыл рот, чтобы возразить, или сказать какую-то колкость.

Но я и этого не позволила ему сделать.

Шагнув к нему, я взяла его руку, склонилась, и почтительно поцеловала ее.

Так, как целуют руки отцов, мудрых покровителей и богатых щедрых благотворителей.

Тем людям, которым очень и очень должны.

И Робер не вынес этого жеста поклонения.

— Не смейте делать этого! — выдохнул он, отнимая у меня свою руку. — Я вам не наместник, не корональ и не король! Мне не полагается этих почестей!

— Вы гораздо больше, — с чувством ответила я. — Для меня вы делаете большее, чем родной человек.

— Я не родной вам! — выкрикнул он.