Жена-беглянка. Ребенок для попаданки

Глава 40

Лисий Хвост появился как из ниоткуда.

— Этот юный господинчик, — ловко ухватив Макса за шиворот, произнес он, — вам чем-то досаждает? Так это можно быстро исправить. Прикажете переломать ему ноги и потопить в ручье?

— Нет, нет! — вскричала я. Хотя, конечно, отдубасить Макса было бы неплохо.

Но на убийство я не пойду.

Не смогу дать такой приказ.

А Лисий Хвост, если это сделает, то покрывать меня не станет.

А Макс, если останется жив, обязательно отыграется на сестрах.

— Выставите его прочь, — велела я жестко. А у самой сердце заходится от страха. — Подальше от ручья. Проследите, чтоб убрался отсюда!

— Это можно, — небрежно ответил Лисий Хвост, еще разок встряхнув Макса.

— Не имеете право трогать меня! — огрызнулся тот.

— Я тебе такого пинка вставлю в твой тощий зад, — снисходительно ответил Лисий Хвост, — что ты будешь катиться до самого города колобком. Тут частная собственность. Земля принадлежит вон той почтенной женщине. Так кто тебе дал право тут шляться?

Он указал на Марту, которая с кряхтеньем тащила миски на улицу.

Готовилась раздать кашу нашим новым работникам.

— Ну уж и почтенная, — хохотнул Макс.

— У нее есть печать казначея на бумагах, — заметил Лисий Хвост. — Хочешь, чтобы она воззвала к ее силе? Видел, как герцог катается в кустах и корчится от боли?

— Герцог? — удивленный, переспросил Макс.

— О да, целый герцог, — ответил Лисий Хвост. — Тоже тянул ручонки к чужому добру. И где ж он сейчас.

И он снова тряхнул Макса безо всякого почтения.

— Госпожа, — просипел вдруг еще один незнакомый голос.

Я обернулась.

Бородатый коротышка, здорово похожий на вытесанного их камня квадратного гнома, сжимая толстыми короткими пальцами шляпу, кланялся мне.

— Поручите это дело мне, — смиренно произнес он. Хотя вид у него был отчаянный, разбойничий. — Я его мигом докачу куда прикажете. И вернуться он сюда не посмеет. Мне как раз в город надо. А там я могу и приглядеть за ним. Чтоб не натворил чего худого.

И бородач красноречиво посмотрел на Макса, ощерившись.

Зубы у него были редкие. Но казалось, что ими он готов был ноги Максу перегрызть.

— Хорошо, — ответила я. — Я сейчас…

— Об оплате не беспокойтесь! — замахал руками коротышка. — Я еще приеду, привезу веревки, инструменты, лопаты. Тогда и разочтемся.

Я кивнула.

Коротышка ухватил огромной ручищей Макса за загривок и так толкнул его по направлению к своей телеге, что бедолага чуть не на четвереньках полетел галопом, запинаясь и руками, и ногами.

— Три недели! — проорал он, стараясь быть грозным. — Даю вам три недели!.. Не то я за себя не отвечаю!

— Три ведра морковки тебе в зад, — непочтительно буркнул гном. — Иди давай, чучело.

Макса, конечно, мы спровадили.

Но меня так и колотило от ярости и страха.

— Думаешь, он исполнит свои угрозы? — тихо спросил Стир.

— У тебя есть какие-то сомнения? — ответила я. — Конечно, исполнит.

— Но за три недели… — простонал Стир, запустив руки в волосы.

— Мы должны справиться, — твердо ответила я.

— Купить большой дом!.. Ты представляешь, сколько он может стоить? Даже если всех сестер поселить в одну большую комнату, тебя с Мартой в другую, а нас, братьев, в третью… а еще ведь кухня нужна, и, возможно, гостевая…

— Ты описываешь мне дом матери, — машинально заметила я. — Нет, нам этот вариант не годится. Нам нужно по комнате каждому. Как приличным девушкам и юношам. И еще комнаты для слуг.

— Да ты с ума сошла! — удивился Стир.

— Вовсе нет. Нужно просто мотивировать рабочих как следует. Ты даже не представляешь, сколько в ручье богатств!

Я перевела дух и решительно отправилась помогать Марте раскладывать кашу по тарелкам, кормить наших работников.

В голове так и кипело.

К ночи, когда все наелись и устроились на ночлег в разбитых шатрах, а все еще не могла успокоиться.

Завтра рабочие выйдут на работу и увидят размер сокровищ.

Как удержать их разум на месте? Желание денег, конечно, сведет их с ума.

И как заставить работать шустрее?

Все уже спали, когда я маялась в ночи, прикидывая и так, и этак.

Утром решение было найдено.

И вместе с завтраком, с миской наваристой похлебки с пшеном, каждый работник получил по крепкому холщовому мешочку с вышитым крупными стежками его именем.

— Сегодня вы начнете трудиться, — проговорила я, волнуясь. — Увидите, какие сокровища скрывает эта земля. И сегодня же я разрешаю каждому из вас выбрать себе любой камень из добытого. Самый лучший. Самый красивый и дорогой. Вы сами положите этот камень в мешочек со своим именем. Позже я вызову ювелира, он взвесит ваши камни, выпишет на них бумаги на ваше имя. Но все это возможно будет лишь в том случае, если вы будете честны со мной. Если нет — сделка не состоится. Вы знаете, какая судьба вас ждет, если вы вернетесь в тюрьму. Выбирать только вам.

Охране я тоже раздала такие мешки. Чтоб уж все было по ровно, и по-честному.

— Ох, не слишком ли щедро, — зашептал мне на ухо Стир, глядя, как работники оценивают вместительность мешочков. — Нам же дом купить надо! А ты обещала им камни раз в полгода! Вот через полгода б и дала! А у нас сейчас каждый грош на счету!

— Не переживай, — ответила я. — Там камней достаточно.

— Да откуда тебе знать?!

— Видела, — уклончиво ответила я.

Лица работничков посветлели.

Они с готовностью похватали предложенные инструменты, и с такой же готовностью двинули в место, которое им указывал Стир.

Признаться, и мне стало любопытно, много ли камней добудут работнички.

Видения видениями, но кроме крупных камней там были и совсем мелкие, которые стоили немного. Ими много не заработаешь. А добывать придется.

За мной потащилась и Марта.

Странно, но работа и бесконечные заботы сделали ее сильнее.

Она посвежела даже, щеки ее зарумянились.

Но, вероятно, в этих переменах виновата хорошая еда.

— Раньше, — проговорила она, глядя, как работники лопатами черпают мокрый тяжелый грунт, — этот ручей назывался Алым. Я-то все думала, почему…

— Надеюсь, теперь он будет таким же алым, как в дни твоей молодости, — заметила я.

Первые же порции грунта, промытого в быстрых водах ручья, принесли тридцать довольно приличных, крупных камней.

Работнички улюлюкали и приветствовали каждую находку радостными криками.

Мелкие камни, сверкающие на дне сита, они даже не рассматривали и ссыпали в ведро, не глядя.

— Мерзавцы, — весело произнес Лисий Хвост, внезапно оказавшись рядом. Он умел появляться и исчезать, как настоящий лис. И я всякий раз вздрагивала от испуга и неожиданности. — Как радуются.

— Точно пьяные, — тревожно произнесла Марта, всматриваясь в блестящие под солнцем воды ручья.

— Это тревожный признак, — ответил быстро Лисий Хвост. — Они опьянены удачей. И могут подумать, что могут обойтись и без нас. Нам лучше уйти. Если и начнется драка, то пусть охрана их сдерживает.

— Не сдержат, — вдруг отчетливо произнесла я. — Эй, Стир, иди-ка сюда!

Стир, наблюдающий за добычей, тоже почуял неладное.

Он сорвался с места и кинулся со всех ног к нам.

Лицо у него было слегка испуганное.

— Что-то не так? — только и успел произнести он.

В этот миг от берега снова отошел пласт глины, обнажив красную жилку.

И наши «работнички» взвыли самыми страшными голосами.

— Да мы несметно богаты! — вопили они, пальцами выколупывая из раскисающей глины алые камни. — Это все наше, наше!

— Это все мое.

Я сказала негромко, но мой голос покрыл все голоса на берегу.

— Что ты сказала?!

Один из работников, облаченный в слишком большие для его худого тела штаны, выпрыгнул из воды.

В руках его, перепачканных глиной, были зажаты камни.

На лице — кровожадное радостное безумие.

И охрана его отчего-то не остановила.

Кажется, они тоже делили камни.

— Что ты мне сделаешь, курица?

Он надвинулся и навис надо мной, распаленный, обритый налысо, бледный и страшный.

Лисий Хвост бесстрашно шагнул вперед, заслонив меня собой.

Даже Стир не успел среагировать — и к лучшему.

Я увидела, как на солнце блеснул кинжал рыжего наемника.

Он готов был пустить его в ход, не раздумывая.

Даже если ему было суждено погибнуть в схватке.

— Не нужно, — я выступила из-за его спины и положила руку на его оружие, усмиряя.

Затем перевела взгляд на обезумевшего.

— Ты решил забрать у меня что-то без спроса? — спокойно уточнила я.

Он много страдал в тюрьме.

Много перенес.

И сошел с ума, ощутив в руках богатство.

И терять его не собирался. Стал мгновенно отчаянней в сто раз.

Я не стала угрожать.

Что-то во мне не позволило сорваться в истеричный крик.

Не дало понапрасну тратить слова.

— Отдай, — велела я так же звучно, протянув руку к оскалившемуся человеку.

— А если не отдам, то что? — гадким голосом, издеваясь, произнес он.

— Тогда я заберу твою жизнь, — так же спокойно и звучно ответила я.

Не своим голосом.

Не своими мыслями и чувствами.

Не я…

Моя рука сама потянулась к голой мокрой груди, и человек вдруг скорчился от боли. Хотя я его не касалась.

— Отдай, — снова велела я спокойно, глядя в его страдающие глаза, наливающиеся болью.

А кончики моих пальцев словно касались его подрагивающего сердца.

И я знала — одно движение, и я остановлю его навсегда.

На берегу стих гвалт и хохот.

Все молча смотрели на корчащегося у моих ног дерзеца, и руки их кидали алые камни куда попало.

Мужчина у моих ног хрипел, захлебываясь болью.

— Давай сюда!

Он с трудом поднял руку, чтобы протянуть мне камни.

Я не облегчила его труд.

Не нагнулась к нему.

Заставила его, задыхающегося и истекающего липким болезненным потом, через силу подняться и вложить алые камни в мою ладонь.

Только после этого мои пальцы отпустили почти остановившееся сердце, и несчастный с хрипом втянул воздухи повалился к моим ногам.

Я обвела замерших, испуганных людей тяжелым ледяным взглядом.

Ни крика.

Ни лишней гримасы.

— Вы вздумали нарушить договор? — уточнила я спокойно. — Только потому, что решили, что я — слабая женщина, и не смогу отстоять своих богатств у горстки голозадых мерзавцев? А осмелились бы на это, зная, что это не так?

Перепуганные люди падали в воду на колени и как можно ниже склоняли головы.

А я чувствовала, как моя холодная ярость, словно остро отточенный клинок, касается их кожи.

И их дрожь доставляла мне нечеловеческое удовольствие.

Очень хотелось нажать посильнее, чтоб кожа с болью лопнула, и потекла кровь…

До головокружения.

До слепоты.

Мне казалось, что я лицом кинулась в это желание, как в холодную воду.

Но я закусила губу до боли, усмиряя эту жестокость в своем сердце, и с трудом перевела дух.

— Так вот это не так, — подвела итог я, сжав в ладони отобранные камни. — Я могу содрать с вас шкуры прямо сейчас. Со всех разом. Это добавило бы вам ума, но очень ненадолго. А мне нужны ваши руки. На первый раз я прощаю вашу глупость. Но только один-единственный раз. В следующий раз я вас всех убью. И ваши трупы уплывут вниз по течению.

Возящийся у моих ног человек с трудом отдышался.

И я, сама не зная почему, небрежно оттолкнула его ногой.

— Работать, — небрежно кинула я. — Соберите со дна ручья все камни, которые раскидали, болваны.