Жена-беглянка. Ребенок для попаданки

Глава 36

Натан вернулся домой, к матери, далеко не сразу.

Он был ошеломлен произошедшим, напуган болью и внезапной болезнью, как он думал.

Молнии будто б заразили его чем-то постыдным, покрыв его руки чешуёй.

Натан думал, что чешуйки — это какие-то странные колючие семена, и даже пытался вырвать их из-под кожи.

Но это было нестерпимо больно.

К тому же, что-то в нем незримо изменилось.

Подходя к зеркалу, Натан видел страх в своих глазах.

Никогда ничего не боялся, и вдруг страх настиг его и навсегда поселился в его крови.

Натан не хотел, чтобы его видели таким. Особенно мать, которая им гордилась и думала, что воспитала настоящего властного повелителя.

Несколько дней он отлеживался у Иды.

Его знобило, рука кровоточила.

Ида пыталась облегчить страдания Натана. Она вызвала лекаря, лучшего аптекаря в городе, и те изготовили мазь, облегчающую боль.

Этой мазью щедро смазали вспухшую, покрасневшую руку Натана и плотно обмотали ее полотном.

Но боль не унималась.

Чешуя росла, раздирая кожу.

И Натан стонал днем и ночью.

А кровь капала с его промокших насквозь бинтов.

Когда настало облегчение и вместо рвущей боли осталась лишь неприятная ноющая, измученный Натан осмелился явиться домой.

Ида приехала с ним.

Она была издергана и напугана — и пылала жаждой мести.

— Эта дрянь жива! — выкрикнула она вместо приветствия, ворвавшись в столовую, где в одиночестве завтракала мать-герцогиня. — И вот что она сделала с Натаном!

Старая герцогиня неодобрительно покосилась на перепуганную парочку.

— Вы опоздали к завтраку, — проскрипела она.

У Иды началась истерика.

Она расхохоталась, но в голосе ее слышались рыдания.

— Да вы вообще слышите, что я говорю?! Эта гадина, Никаниэль, живая!

— Как будто я говорила что-то иное, — проворчала герцогиня, игнорируя вопли и слезы Иды. — Конечно, жива. Теперь вы в этом убедились. Жива, здорова… а скоро вы и добраться до нее не сможете. Кстати, что она с Натаном сделала? Любопытно взглянуть.

— Да как вы можете! — проорала Ида, терзая свои перчатки так, что они хрустели в ее руках и врезались в пальцы, раня их. — Натан ранен и страдает!

Но герцогиня оставалась равнодушной и холодной к истерике Иды.

— Ну, что там у тебя? — обратилась она к Натану.

Тот уселся за стол, буквально повалившись на стул без сил.

Ранение, если разобраться, было не таким уж серьезным. Просто Натан до этого никогда так долго не испытывал боли. И, почувствовав ее на собственной шкуре. Тотчас раскис.

Больную руку в окровавленных бинтах он положил на стол.

Она вздрагивала, и пальцы немного посинели, а ногти были обведены кровавой каймой.

Ида торопливо распотрошила бинты, явив старой герцогине чудовищное зрелище.

Рука стала черной и блестящей от хорошо отросшей чешуи.

Герцогиня, посмотрев на нее, только усмехнулась.

— Какая прелесть, — пробормотала она себе под нос. — Весь в отца… Такой же масти.

— Что это за чудовищная магия искалечила меня? — пробормотал Натан. — Откуда у нее такие силы? Кто-то ей их дал?

Он растерял весь свой горделивый лоск, казался маленьким, съеженным и забитым.

— Надо что-то делать! — снова не выдержала Ида, сорвавшись в крик. — Это нельзя так оставлять! Нужно нанять гвардию… солдат… хорошего мага, чтоб он выкорчевал это! Чтобы добраться до нее и наказать!

Мать-герцогиня подчеркнуто аккуратно сделала глоток вина и облизнула лаково-красные губы.

— Никакой маг не поможет, — высоким, отстраненным голосом произнесла она. — Потому что эта магия не принадлежит ей, и не течет в ее крови. Не маг ее защищает. Это магия твоего отца, Натан. Полагаю, девчонка укрылась на земле, которую твой отец кому-то подарил?

— Что?! — взревел Натан. От злости он позабыл, что его рука больна. Он сжал ее в кулак, да так, что чешуя встала дыбом, и кровь брызнула из лопнувшей кожи. — Сколько еще земли он раздарил кому попало?! Где я еще могу подвергнуться атаке?! Старый дурак…

Герцогиня молчала.

— Это, верно, из-за ребенка, — бормотал Натан, нервно потирая лицо, словно вся кожа на его щеках вдруг начала чесаться. — Из-за наследника. Эта магия, верно, проснулась потому, что эта дрянь носит моего ребенка? Ну, ничего! Она родит, и тогда я до нее доберусь! Не везде же она буде носиться с младенцем!

— Младенец тут не причем, — возразила герцогиня. — Это сила твоего отца.

— Какая сила, — проорал Натан яростно, корчась на стуле, будто ярость сжирала его изнутри. — Он давно истлел в могиле! Как его сила может жить без него?!

— Твой отец жив.

Эти три коротких слова чуть не вышибли разум из головы Натана.

Тот затих, как влипшая в паутину муха, в самой нелепой позе.

В глазах его плавал животный страх.

— Жив? — осторожно переспросил он. — То есть, он сейчас жив, и где-то ходит, ест, спит, а ты нас все это время уверяла, что он умер?..

— Не вас, — герцогиня промокнула морщинистые губы салфеткой. — Только тебя.

— То есть, Ивар знает, что отец жив?! — снова взревел Натан. Его глаза покраснели, лицо перекосилось. Казалось, что еще немного, и его настигнет или удар, или нервный срыв. Но его матери на это было как будто бы наплевать.

— И все это время он знал?!

— Не только знал, но и ухаживал за ним, — не без злорадства заметила старая герцогиня. — Может, они не вышел красотой и ростом, но мозгами-то и нервами он точно покрепче тебя будет. Поэтому он и настоял, чтобы я ничего не говорила его милому и нежному младшему братику.

— Не говорила чего?!

Герцогиня поднялась, взяла свою трость и оперлась на нее.

— Идем, — кратко бросила она. — Я познакомлю тебя с твоим отцом.

— Он здесь?! — подскочил Натан. — В этом доме?! И всегда жил здесь?!

— Живее, — огрызнулась герцогиня.

Отчего-то Натану стало еще более жутко.

Огромный и сильный, он последовал за матерью. Но при этом старался спрятаться за ее прямой и тонкой фигуркой.

Ида нерешительно последовала за ними.

Путь их был долог. Из верхних, самых светлых, теплых и роскошных комнат, вниз, в помещения для слуг, и еще ниже — в подвалы и погреба.

— Это старинная часть здания, — говорила герцогиня, хромая вдоль винных бочек и стеллажей с бутылками. — Ее для себя строили наши предки. Они любили холод, мрак и сырость.

— Как это можно любить? — ужаснулся Натан.

— В холоде не так больно растет чешуя! — усмехнулась зловредная старуха.

Они прошли все нижние помещения и подошли к очередной двери, ведущей вниз, в комнаты ниже подвалов.

В кармане старуха отыскала ключ и отперла замок.

Толкула дверь.

В лицо пахнуло сыростью, холодом и запахом, словно здесь содержалось огромное животное.

— Ивар, — позвала старуха холодно, — он спокоен? Могу я войти?

— Он в добром расположении духа, — раздался голос, как из бочки. Мертвенный и страшный. — Заходи.

Старуха решительно ступила вперед Натан и Ида последовали за ней.

И взору их предстала чудовищная картина.

Комната, в которую они пришли, была абсолютно лишена мебели за исключением стола и пары стульев, один из которых был изглодан и пости разломан.

На столе валялись кости, обглоданные и перекушенные, раздробленные могучими челюстями.

Ивар сидел за столом и задумчиво обирал виноград с кисти.

Вокруг него, по каменному холодному полу, залитому водой, ползало странное чудовище, покрытое черной острой чешуей. Недодракон, варан, или изуродованный человек — не разобрать.

— Доброго утречка, братец, — спокойно поздоровался Ивар, увидев в полумраке белое то ужаса лицо Натана. — Поздоровайся с отцом! Если хочешь, можешь обнять его. Думаю, он будет рад. Раньше ведь такой возможности у него не было.

— Что, — просипел Натан, отшатываясь. — Ты… с этим мерзким чудовищем…

— Когда-то он был так же хорош, как ты, — заметил Ивар. — И так же горд собой.

Он демонстративно взял со стола уцелевший кусок мяса и кинул монстру.

При всей своей неповоротливости монстр легко его поймал и жадно, быстро пожрал, работая острозубыми челюстями.

— Что ты делаешь в этом вонючем аду?

— Провожу время с дорогим батюшкой, разумеется, — ответил Ивар. — Иногда говорю с ним. Рассказываю новости. Чтобы он не лишился остатков разума.

— Но… зачем? Почему?!

— Может, потому, что люблю его? — задумчиво произнес Ивар. — И помню его человеком, полным сил, амбиций и гордости?

Гадкий монстр обернул уродливую морду в сторону семейства и долго смотрел, не мигая, словно узнавая знакомые черты.

— Ваше здоровье! — Ивар отсалютовал бокалом, полным вина, семейству и подал его монстру.

Тот ухватил бокал лапами, отдаленно напоминающими руки, и принялся пить.

Натан отшатнулся.

Было видно, что ему дурно. Тошнота подкатывала к горлу.

— Как это возможно? — бормотал он.

— За все надо платить, — прошелестела герцогиня еле слышно.

— За что заплатил он?! — в ужасе проорал Натан.

— За любовь ко мне, разумеется, — ответила герцогиня. — Чтобы проклятие магии не настигло его, он должен был взять в жены человека. Простую женщину. Близость к человеческому теплу убаюкивает монстра внутри. Дети, рожденные от человеческой женщины, могу и вовсе родиться без этого проклятья. Но он предпочел меня.

Она вдруг улыбнулась, глядя на ползающего у ее ног варана.

— Твой отец был прекрасным, очаровательным ребенком. Таким светлокожим, с черными волнистыми волосами и чудными кроткими синими глазами. Ах, когда он родился и когда я его увидела, я сразу поняла, что мы будем вместе. Он должен был принадлежать мне! Его дивные глаза, его шелковые волосы, его милая мягкая улыбка… он показался мне самой красивой куклой в мире, и я захотела его в тот же миг, как только коснулась его младенческой ручки. Он не мог быть ничьим, кроме меня. Только мой!

— Так он твой брат? — давясь рвотными позывами, произнес Натан.

— Да. Младший.

— Это ты!.. Ты погубила его!

— Это был и его выбор. Он знал о противоядии, но продолжал жить со мной. Тебя я зачала, когда он уже был во власти проклятья, превращался в монстра и жил тут. Я спускалась к нему, чтобы провести время с ним.

— Каково это было, — пробормотал Ивар с ухмылкой, пряча глаза. — Каково это — спать с монстром?

— Тяжело, — ответила мать. — Он был тяжел и ненасытен. Точно крокодил. Сломал мне ногу, не контролируя свою страсть… Но я все равно любила его.

Ида слушала это, разинув рот.

Натан же выглядел жалко. Он беззвучно плакал, в ужасе глядя на чудовище.

— А теперь пришло твое время заплатить, Натан. Ты коснулся магии отца и принял ее. Оттолкнул защиту. Кто же тебе виноват?

— Платить? — проорал с хохотом Натан. — За что же?!

— За свои эгоистичные желания, например, за свое неуемное «хочу». За любовь к Иде. Ты же знаешь, к чему это может привести? К рождению уродливых детей. Но все равно идешь на поводу своих желаний. Я же нашла тебе подходящее лекарство, чтоб ты избежал участи отца. Никаниэль. Ты мог греться об нее ночами и жить долго, не отмеченный проклятьем. Но тебе ведь захотелось Иду?

Старуха пожала плечами.

— И Ида, — она глянула на рыжую красотку недобро, — не отстает от тебя. Ты ведь не кинешь этого красавчика, даже зная, что он скоро обернется монстром?

Ида отрицательно мотнула головой.

— Наша кровь, — протянула старуха, отчего-то гордо.

— Но почему Ивар не получил проклятье?! — завизжал Натан. — Почему?! Он ведь долго кормит тут эту жабу!

— Побольше уважения, — огрызнулся Ивар и стащил с руки перчатку.

Ту самую, что не снимал никогда. Даже за столом, предпочитая брать еду одетыми руками.

Вид чешуйчатой ладони брата поверг Натана в шок.

Он чуть не упал, привалился к дверям и беспомощно заскреб ногами по полу.

— Но он все равно похож на человека, — бормотал он беспомощно. — Он ведь тут давно! Он каждый день касается отца! Магия должна была перемолоть его всего, насквозь!

— Магия пощадила его, — ответила мать. — Вероятно, поражена будет только рука.

— А мой ребенок? — вдруг вспомнил Натан. — Что с ним станет?

— От родится от женщины, — ответила мать. — Вероятно, эта магия никогда его не коснется.