Жена-беглянка. Ребенок для попаданки

Глава 22

Марта некоторое время молчала, потрясенная.

Потом вздохнула тихонько.

Снова потрогала камешки пальцем.

— Не знаю, — ответила она наконец. — Я тогда не задумывалась, отчего старый герцог так щедр к нам. Я была юна, наивна, и считала, что весь мир добр.

— Он сам сюда приезжал? — спросила я.

— И сам, и детей привозил. Молодого герцога привозил. И второго сына тоже. И они долго путешествовали по ручью. Но, кажется, у них не очень получалось призвать камни. И скоро их поездки сошли на нет.

Я чуть не расхохоталась.

Это сколько ж лет Натану, если старая Марта была юна, когда он был ребенком?

А Ивару?

На вид не более тридцати пяти.

А на деле, верно, старше Марты?

Даже тут обман. Интересно, что они за существа такие на самом деле?..

— Так где ты взяла их? — обеспокоенно спросила Марта.

— Я их призвала, — ответила я. — Точнее, ребенок. Ты же понимаешь это.

Марта с удивлением посмотрела на меня.

— То есть, ты его попросила? — уточнила она. — И он послушался?

— Выходит, что так, — развела я руками.

Марта смотрела на меня с недоверием и с каплей изумления.

— Может, и верно ты сильнее герцогского чада, — пробормотала она. — Если уже сейчас он покорен тебе…

— Знаешь, что я придумала? — перебила ее я. Слушать ее страхи касательно нашего будущего я не хотела. — Если уж я теперь могу камни призывать, так не попробовать ли нам их добывать и продавать? Тогда же мы горя знать не будем!

— Это как? — удивилась Марта.

— Мне сказали, что камни только в определенных местах можно добыть, — ответила я. — Вот на твоей земле можно. И у казначея дома почему-то получилось…

Я на миг задумалась. А действительно, почему?

— Где дарственная на землю, что дал вашей семье герцог? Если мы подтвердим твое право собственности у казначея…

В глазах Марты полыхнул ужас.

— Но ведь тогда герцог тебя найдет! — воскликнула она.

— Думаю, к тому времени он будет уже в цепких когтях его пассии, — недобро усмехнулась я. — И, вероятно, женат на ней. Так что он меня не тронет, чтобы избежать скандала с двоеженством. А мы с тобой купим такой дом, в котором будет и охрана, и крепкие двери, и высокие стены. И герцог не достанет!

— Ты уверена? — спросила Марта недоверчиво. — Может, оно и так. Земля моя; дар твой никто не сможет отнять. Но мужские руки все равно нужны будут. Помню, герцог долго по ручью рыскал, места какие-то искал. Потом приезжал, сгонял люд. И они долго возились в воде. Ты да я не сильные мужчины. Тебе беречь себя надо теперь, да и тяжести тебе лучше не таскать. А мне достаточно одного дня, проведенного в воде, чтоб я заболела и слегла.

— Значит, наймем работников, — уверенно сказала я.

— Вот за ними-то тоже нужен глаз да глаз! — сказала Марта уверенно. — Думаешь, работники упустят шанс набить камнями карманы и бежать? Нет уж. Ими управлять нужно. Муж у меня был, сильный мужчина, злой. Он заправлял всем. Мешки пересчитывал… с мукой. Взвешивал. Хоть один станет легче — он работников гонял, плетью бил. Ох, тяжкое дело ты задумала, девочка!

— Ничего, — ответила я. — Придумаю что-нибудь. Главное сейчас бумагу найти.

Марте не хотелось этого делать.

Она боялась; поэтому вместо поисков все больше охала и ахала, перебирая старые тряпки, одежду, какие-то пустые шкатулки с брякающей на дне мелочью.

Однако, нашла.

— Вот она, грамота-то, — произнесла она, сдувая пыль с плотного свитка, перевязанного выцветшей золотой лентой. На ленте болталась алая сургучная печать, крошащаяся по краям. — Только будет ли толк от нее?

— Вот и узнаем, — весело ответила я. — Съездим к казначею. Но сначала приведет себя в порядок. Негоже таким двум богатым и важным дамам такими замарашками ходить! Ты где мылась?

Марты стыдливо отвела взгляд.

— Да я, — промямлила она, — иногда грела воды немного… и…

— Ясно, — ответила я. — Значит, завтра этим займемся.

— Ох, — простонала Марта. — Косточки мои старые, а ты шустрая, молодая. Сила так и кипит. Потащишь меня в город, я и дух испущу!

— Не испустишь, - посмеиваясь, ответила я. — Забыла — осел теперь у нас есть. Он и повезет. Да и не завтра это будет, не переживай. Сначала сил наберешься, отъешься хоть немного.

Эх, если б все зависело от меня, я бы помчалась уже завтра.

Но…

Глянув на себя в осколок старого, мутного зеркала, я чуть не всплакнула.

От сегодняшних приключений, от целого дня, проведенного на солнце, я была красной, с растрепанными посеревшими от пыли косами, в чужом, краденом платье…

Нет, негоже, чтоб казначей видел меня такой снова.

Только не он.

Его высокомерный взгляд я больше не выдержу!

Под ним я ощущала себя сопливой девчонкой, которую отчитывает зловредный учитель.

И возразить ему стыдно. И нельзя.

Но и ничтожеством в его глазах быть не хотелось.

Не хотелось, чтобы этот расфуфыренный надутый индюк уничтожал меня одним только взглядом.

Хоть плачь!

— Противный, высокомерный, надутый! — пыхтела я, ворочаясь на своей лежанке и никак не могла устроиться поудобнее.

Значит, нужно быть увереннее в себе, когда в следующий раз придется явиться к нему.

И явиться не с погоней на хвосте, а как приличная горожанка — по делу!

***

Марта с вечера так натрескалась всякой всячины, что уснула беспробудным сном чуть ли не до обеда следующего дня.

Она лежала, похрапывая, и тонко постанывала.

Наверное, во сне ей снилась ветчина.

Намаялась, наголодалась, намерзлась, бедняжка.

И я решила ее не будить.

Поднялась, повязала платок на голову, передник надела. Растопила печь, сыпанула привезенного угля, чтоб погнать утреннюю сырую прохладу.

И отправилась качественно улучшать нашу жизнь.

Осла напоила и вывела попастись чуть подальше от дома.

Привязала его к дереву и оставила посреди высокой травы.

Усмехнулась еще, что купила средневековую газонокосилку.

Надеюсь, дорожку до ручья он расчистит нам быстро…

Затем я наносила воды в большую кадку.

Бани у Марты, конечно, не было.

Она мылась, и то изредка, в большом корыте, установленном под навесом.

Навес был старый, покосившийся.

С одной стороны эту импровизированную баню огораживала стена леса и вьющиеся растения, которые не скидывали с крыши годами.

Они и плелись дальше, карабкаясь по прошлогодним отмершим стеблям.

С другой стороны была стена дома.

В общем, место надежное для того, чтоб спрятаться.

Пока грелась вода на печи, в большом котле, я привела «баню» в порядок.

Отмыла корыто, отдраила его от скользкой зеленой слизи, отшоркала крупным речным песком. И борта, и саму чашу. Сполоснула кипятком, начисто отерла старыми тряпками.

Потом вымела все вокруг этой лохани. Старым серпом порубила высокие заросли, старые сухие ветки. И пространства вокруг лохани стало больше.

Зеленая растительная стена стала не неряшливой и мусорной, а полупрозрачной, кружевной.

И оказалось, что пол вымощен старой плиткой с высеченным на ней рисунком.

Я повырвала траву, пробивающуюся в стыках между плитками, щеткой отскребла каждую плитку от грязи, песка и мусора.

И под навесом стало чисто и сухо.