Жена-беглянка. Ребенок для попаданки

Глава 2

После моих гормональных стимуляций, после болезненных проколов, после подсадок, надежд и болезненных выкидышей он устал?!

Но Стаса уже не остановить.

— Да мне осточертели эти рожи в натальных… как их, черт подери! Центрах! Я знаю их все наперечет! И мне стыдно смотреть им в глаза! Потому что они смотрят и ухмыляются! «Здравствуйте, дяденка!» — кривляясь, пропищал он. — «Снова пришли подрочить в баночку?». Черт! Я здоровый мужик, а вынужден заниматься этой мерзостью! Под присмотром кобыл в белых халатах! Посторонних баб, которые контролируют мое семяизвержение! Да черт!

— Но это же ты мечтал стать отцом, — лепечу я растерянно.

— Мечтал! — срывается на крик Стас. — Мечтал, мать твою! Думал, все будет, как у нормальных людей! Секс, беременность, роды, ребенок! Но ты даже этого не можешь! Не можешь сделать то, что заложено в тебе природой!

— Что?!

— Что слышала!

Он подошел ко мне вплотную, злой, распаленный.

Колючим взглядом впился мне в лицо.

— Ты меня не возбуждаешь, — прямо заявил он. — От тебя воняет больницей. Болезнью и горечью. Да ты цветом как стены в дешевом больничном коридоре! Бледно-зеленая!

Странно было бы, если б потеряв много крови я была б какого-то другого цвета…

— Только полосы поперек не хватает!

Стас яростно тычет мне пальцем в лоб, и я с размаху падаю на постель.

На нашу постель, в которой он меня ласкал и говорил, что любит.

— Какого черта! — яростно рычит он. — В общем, все. Я ухожу от тебя.

— Куда?.. — лепечу я.

Он неопределенно пожимает плечами.

— На курорт в Турцию. Потом, может быть, в Египет. Или вон в Испанию. Куда угодно, лишь бы не дышать твоими больничными миазмами. Ты как бабка-паралитичка. Только что мочой не воняет. Мне все это надоело.

И у меня становится нестерпимо горько во рту.

— Вот как заговорил! — со смехом выдыхаю я. — А как же в болезни и здравии? В горе и радости?

— В радости! — подхватывает он и кивает головой, как бешеный конь. Глаза его ненормально блестят. — В радости! Я так долго был с тобой в горе, так чего ж ты не хочешь со мной порадоваться, а? Ну, не получилось с этим ребенком. Да и шут с ним! Прыгай в купальник, поехали развлекаться! Море, песок, ты и я! Выпивка, танцы! Отдых и вечное лето! Но ты вцепилась в эту идею с беременностью как идиотка! Да нахрена, если не выходит!? Ну, нахрена, объясни мне?

Как ему объяснить свое желание стать матерью?

Желание слиться с этим человеком воедино и воплотить эту связь в ребенке?

По-моему, это невозможно.

Я даже дышать не могу от боли.

И эта боль посильнее, чем боль при выкидыше.

Эта боль с мясом вырывает мне душу.

— Посмотри, в кого ты превратилась!

Он сует мне под нос нашу свадебную фотографию.

Белое облако фаты, улыбки, свет и счастье.

— Женился на роскошной красотке, — хохочет Стас, — а что получил?! Уродину! Ты же серая, как нестиранные трусы! Вечно растянутые свитера, уродливые джинсы! Гулька эта на башке, вечно некрашеная и немытая! Обвисшая дряблая кожа, вечная беременность, кровотечения и тошнота! Ты похожа на подыхающую спидозную наркоманку! Черт, черт!.. Сколько потрачено денег, и все зря!

— Это всего лишь деньги! — ору я, не контролируя себя.

— Деньги, которые я зарабатываю! — орет он в ответ мне. Зло, яростно. — Которые я спускаю… в твою бесполезную писечку, с которой ты носишься по больницам! Черт! Даже это у тебя не работает! Бесполезное, тупое существо!

Я только плачу.

Я не могу ответить.

Меня колотит и губы дрожат.

— Я больше не могу с тобой, — зло подводит итог Стас. Лоб его мокрый, лицо бледное. — Хочешь дальше заниматься всякой фигней типа ЭКО — будь добра, сама на это зарабатывай. Я лучше спущу бабки на Лазурном Берегу. Это приятнее, чем быть с тобой. Больная. Юродивая.

Это больнее, чем удар по лицу. Но действует так же.

От этих слов звон в ушах и звезды перед глазами.

И чудовищна, ядовитая, мертвецкая горечь на языке.

— Мерзавец!

Не помня себя, подскакиваю, с кулаками набрасываюсь на мужа.

Хлещу его по красивому лицу, по губам, по глазам…

Он молчит.

Только смотрит страшно и решительно.

Так, что мне становится жутко.

А потом я вдруг понимаю, что мне конец.

У него в голове складывается картинка.

Такая четкая, что даже я ее вижу.

Несчастная женщина вернулась из клиники в истерике после очередного выкидыша.

— У меня самолет в пять, — бормочет он.

Его сильные ладони перехватывают мои руки.

Крепко и больно.

Так, что кости хрустят в его решительной хватке.

Да, в этот миг он уже все решил. Бесповоротно.

Я еще помню, как эти руки умеют ласкать…

Он подтаскивает меня к раскрытому окну.

У меня кружится голова от острого ощущения опасности и неминуемого конца.

Вот и все. Вот и все.

Сегодня вечер пятницы.

Дом почти пуст, все тусят и радуются жизни.

Никто и не услышит моего последнего вопля.

Найдут меня только в понедельник.

Когда Стас со всеми деньгами будет на Лазурном Берегу.

Да и вообще, все могут списать на мою истерику из-за очередной неудачи.

Самоубийство.

Это так естественно.

Ни у кого никаких вопросов.

— Приятного полета!

Цепкие руки Стаса хватают меня за лодыжки, и последнее, что я вижу — перевернувшееся небо.

Я никогда не стану мамой…