Жена-беглянка. Ребенок для попаданки

Глава 54

Макса, разумеется, не нашли.

На это требовалось время. А у него были деньги; так что он хорошенько спрятался.

Мать, к которой явились с обыском, только хныкала и твердила, что она ни в чем не виновата.

— Всего-то хотела призвать дочь к почтению и послушанию, — кудахтала она, хлопая глазами. — Что в том плохого?

— Дочь или графиню Рубин? — сурово сопел страж порядка. — Графиня — не тот человек, которым вы могли командовать, сударыня.

— Кто ж знал, что она получила титул графини? Я думала — она несчастное брошенное дитя. Герцог больше не желал видеть ее своей женой! Я и пришла взять ее под свое крыло! Хотела, чтоб она повинилась немного передо мной, и… эх!

— Не знали, что ваша дочь стала графиней? Видно, не часто вы видитесь!

— Где же часто! — отмахнулась мать. — Она из высшего сословия теперь, а я… Так, пыль из-под ног. Я и говорю — дети вырастают, становятся важными птицами и забывают своих старых, больных, бедных родителей.

Она заливалась слезами, нарочно выставляя переломанные руки перед собой, чтобы их было получше видно.

— Досчь мне это продемонстрировала в полной мере, — всхлипывая и поджимая с обидой губы, ответила мать. — Избила, переломала руки. Дети растут такими неблагодарными! — прошептала она голосом, преисполненным горя.

По ее лицу полились слезы, скорее, от злости, досады и бессилия, чем от боли.

И доверие к себе она честно выплакала.

Результатами поисков я осталась недовольна.

Значит, все ж придется идти к королю за защитой!

Но это тоже оказалось не так-то просто.

В прошлый раз меня и одел, и привел на прием Робер. Сама я ко двору не была приглашена. И сейчас меня никто во дворец не звал. В очередной раз Робера просить? Неудобно.

Я составила письмо, наверное, слишком неумелое и наивное, прося короля о внимании. Но, кажется, он его не удосужился даже прочесть.

Вместо него мне ответил один из его приближенных слуг.

«Весь месяц Его Величества расписан на встречи с интересными поданными. Чем вы можете развлечь короля, отчего он должен отказать в аудиенции другим?».

Что я могла предложить королю?

Нужно, чтоб король услышал обо мне и снова заинтересовался.

Но что король может услышать о женщине, которая сидит дома, воспитывает братьев и сестер и ожидает ребенка?..

Пока я обдумывала это, на мою голову свалилась еще одна нежданная беда.

В очередной раз привезя добычу камней домой, я призвала домой оценщика.

Как раз были добыты прекрасные камни. Пожалуй, лучшие из всех.

Почти все безупречно прозрачные, как стекло, ярко-алого цвета. Крупные и красивые, даже не обработанные.

— Голубиная кровь, — пробормотал оценщик, кривя губы и рассматривая похожие на капли артериальной яркой крови рубины.

— Что это значит? — сбитая с толку его брезгливо скорченной физиономией, спросила я.

— Самый дорогой сорт камней, — ответил тот, все с такой же кислой миной. — Раньше, кажется, такие камни украшали только короны королей.

— О! — пробормотала я, разволновавшись.

Это было приятное волнение.

Но оценщик поспешил испортить мне все настроение и планы, связанные с этими камнями.

Первая же выписанная бумага с ценой на самый крупный камень повергла меня в шок.

— Что это такое?! — выдохнула я, схватив недописанный документ. — Вы сказали — камни редкие и дорогие! Так что за цену вы тут пишете?! Это же сущие гроши!

Оценщик с ненавистью посмотрел на меня.

— Я зна-аю, — протянул он премерзким, скрипучим и липким голосом, — что камней много. Очень много. Я лично все осматривал и оценивал. Поэтому никто вам цену за них не даст. То, чего много, всегда дешево.

— Но на рынке камней нет! — выкрикнула я.

Неужто Робер меня обманул? Неужели стал продавать?..

— Нет, — согласился оценщик с мерзкой ухмылкой. — Но скоро будут, не так ли? Полгода — и они хлынут рекой. Масштаб добычи я уже поведал особо интересующимся. Господин казначей не спасет вас, — хихикнул он, дав мне понять, что знает, куда я продаю камни. — Он не купит дороже, чем указано в документах. Ну, может быть, с десяток камней, чтоб сделать вам приятно. Из своих средств. Но не более. Деньгами короля он не станет оплачивать ваши стекляшки. Так что лучше вам все продать мне, сегодня же — по предложенной мною цене.

— Стекляшки? — возмутилась я. — Самые дорогие камни в королевстве вы называете стекляшками?! Да вы ничего не получите, мошенник!

Тот безразлично пожал плечами.

— Мне велели, — страшным в своей бездушной жестокости голосом произнес он, — сделать вас сговорчивее и послушнее. Монополист всегда плохо. Для всеобщего процветания, если вы понимаете, о чем я. И ваше возмущение мы предвидели. Вы думаете, если единолично владеете сокровищем, то богаты. Но если у вас никто не станет покупать ваши камни задорого, что тогда? А мы не будем! Но если вы умерите вашу гордыню и станете делать, что вам говорят, мы, так и быть, ослабим тиски. И вам с вашими мелкими спиногрызами, которых вы навезли полный дом, хватит на хлеб с маслом. Я знаю все о ваших доходах. Денег у вас ровно столько, чтоб потуже набить карман, но не более. Если господин казначей и купит всю эту партию у вас, вы продержитесь еще год. Ну, два. А дальше и он вас бросит на милость нам. И тогда вас ничто не спасет, если вы будете по-прежнему упрямы!

— А если я все же не соглашусь с вашими условиями? — спросила я.

Тот неопределенно пожал плечами.

— Тогда ешьте вместо масла ваши камни, — издеваясь, ответил он. — И посмотрим, сколько вы продержитесь на рубиновой диете! Ваш дом пойдет с молотка, ваши дети отправятся на обочину дороги, просить милостыню — и все потому, что вы не желаете расстаться с тем, что досталось вам так легко! Придется и рабочих распустить, и, вероятно, добывать камни самой. Но это не так-то легко в вашем интересном положении, э?

Он отвратительно захихикал, тыча пальцем в сторону моего округлившегося животика.

Ах, вот что!

Они, эти зловредные ювелиры, решили сесть мне на шею, и просто грабить меня на законных основаниях!

— Но продавать вам тоже придется за гроши, — заметила я, цепляясь за последнюю надежду. — Иначе как вы объясните подорожание камешков в изделиях?

— Мы объясним это качеством и сложностью работы, дорогая, — мерзко ответил этот скользкий вымогатель. — Работа ювелиров всегда ценилась высоко!

От страха и обиды хотелось просто в голос рыдать.

— Так я продолжу? — оценщик снова мерзко ухмыльнулся, провел рукой по рассыпанным перед ним сокровищам. — Или вы против цены?

У меня в глазах потемнело.

На губах стало горько.

— Продолжайте, — прошептала я.

Находиться в одной комнате с этим уродом было невыносимо.

Душно. Мне казалось, что он невыносимо смердит.

Тошнота подкатила к моему горлу.

— Извините, я выйду на минутку, — пробормотала я, поднимаясь с места. — Мой брат поприсутствует вместо меня.

Оценщик даже заклекотал, как стервятник.

— О, не беспокойтесь, — издеваясь, произнес он. — Я очень, очень тщательно проделаю свою работу. Укажу особо ценные экземпляры, самые чистые и самого большого веса и качества, и положу их вот сюда, — он похлопал по столу. — Вероятно, вы найдете им достойное применение. Может, их купит не казначей, а кто-то иной, м-м-м?

Он снова мерзко заржал, как голодный мул, и я с трудом вывалилась за дверь, подавляя дурноту.

— Стир, замени меня, — только и смогла выдавить я, увидев за дверями лица родных. — Мне плохо… я пройдусь до кухни, выпью немного воды.

Стир, недоумевая, поспешил в комнату.

А дети обступили меня.

— Что с тобой, сестрица? — испуганно спрашивали сестры.

Мне было непереносимо смотреть в их лица.

Они только начали отъедаться!

Только на их щечках заиграл румянец! Только начали привыкать к дому!

И снова вернуться к бедности? В какую-нибудь тесную лачугу? Имея в руках огромные сокровища!

Я чуть не расхохоталась, понимая, что меня, по сути, грабят.

— Ты не будешь сердиться, сестрица?!

Голоса детей пробились сквозь мои тяжелые мысли.

Я с трудом перевела внимание на скачущих вокруг меня детей.

— Что такое? — спросила я. — Конечно, не буду!

— Мы сломали шкаф! — горланили они.

— Шкаф? — удивилась я. Причем тут шкаф? Тоже мне, горе. — Ну, шкафы тут старые. Старинные. Немудрено, что вы…

— Да нет же! — продолжали они теребить меня. — Мы хотели его открыть. Нижний ящик. Он уже был немного приоткрыт. И мы подумали — вдруг там игрушки. А там!..

— Ну, что там такое?! Надеюсь, не скелет его старого хозяина?!

Только этого не хватало!

Дети затрясли головами.

— Там что-то блестит! — сообщили они мне. — Мы не смогли выдвинуть этот ящик полностью, уж очень он тяжел.

— Да что там такое?!

С лестницы, ведущей на второй этаж, поспешно сбежал Лисий Хвост.

— Вам нужно на это глянуть, госпожа, — скороговоркой произнес он. — Мне кажется, это клад.

— Клад?! Я купила дом с кладом?!

— О, да. Но то, что там золото — это несомненно.

У меня даже голова закружилась от этих вестей.

— Наверное, придется разыскать госпожу Морион, и вернуть ей эти деньги…

— Вернуть ей клад? — усмехнулся Лисий Хвост. — А если она покинула страну? К тому же, дом по договору продам вам со всем содержимым. И клад честно принадлежит вам.

Я перевела дух.

Если честно, то я была так напугана угрозами оценщика, что легко позволила себя уговорить.

Не знаю, как Морион, но я сейчас нуждалась, наверное, ничуть не меньше нее.

— Значит, спасены, — пробормотала я.

— Что значит — спасены? — удивился Лисий Хвост. — Вам что, кто-то угрожал? Но кто смог? Кто посмел?! Кога успел? Этот скользкий прыщ в вашей комнате, что оценивает камни?! Это он?

Признаться, мне сейчас захотелось просто упасть на грудь Хвосту и выплакать свой испуг.

— Он ставит на камни цену в десять раз меньше, — промямлила я, стараясь не рыдать. — Оценивает так, что проще эти камни закопать обратно! И говорит, что больше за них никто не даст ни гроша! Обещает детей выкинуть на улицу! Он знает, что живых денег у нас нет, он все обо мне знает!

Честное слово, я ощутила себя опутанной паучьей липкой сетью.

Дышать мне стало трудно, словно мне и горло сдавили путами.

Лисий Хвост сверкнул глазами недобро.

— Вот же кровосос, — процедил он. — Видит, что перед ним не мужчина, и угрожает слабой женщине. Посмел бы он так говорить с господином — быстро б ощутил нож в своем боку и умылся б кровью!

Я всеми силами сдерживала себя от надвигающейся истерики, и Лисий Хвост чуть встряхнул меня.

— Ну, возьмите же себя в руки! Эх, проказник — беги к господину Стиру и принеси благовоние, то, что пахнет розами, — велел он братишке. — Его нужно разжечь, чтоб госпоже стало хорошо. Зажжем его в вашей комнате, когда будем рассматривать клад. Как кстати денежки подвернулись… Ну, идем, посмотрим, что там за золото!

В комнате, что занимали малыши, и верно стоял старинный шкаф с книгами.

Нижняя доска, как я думала, декоративная, была немного выдвинута вперед.

Лисий Хвост поднес свечу, и пламя весело заиграло на целой куче рассыпанных внутри ящика золотых монет.

— Бедняжка Морион, — прошептала я, рассматривая скрытые сокровища. — Владеть таким сокровищем, но не знать о нем, влачить жалкое нищее существование и продать дом!

— Жизнь ужасно несправедлива, — заметил Лисий Хвост. — А ну, отойдите! Присядьте в кресло и подышите вашим любимым ароматом, вам станет лучше. Я попробую открыть шкаф.

Он долго возился, тянул ящик так и этак, пока, наконец, не нажал рукой на какой-то рычаг, совершенно незаметный.

И ящик с грохотом сам вылетел вперед.

В нем, даже на первый взгляд, был более трех тысяч золотых.

Чуть меньше, чем стоил мне этот дом. Но все же сумма огромная. Непостижимо огромная.

— Золото! Деньги! — кричали дети, радостно скача вокруг. — Мы несметно богаты!

— Этого хватит, чтоб жить долго и счастливо, — заметил Лисий Хвост, вытирая со лба пот. — Черта с два этот упырь знает о положении веще и о вашем состоянии!

Вид золота прогнал мою панику словно ее и не было. Я вздохнула полной грудью, глядя на сокровища, и упрямо склонила голову.

Дальнейший план пришел на ум тотчас же.

— Пусть оценивает камни на сколько хочет, — злым, не своим голосом произнесла я. — Хоть по грошу за горсть. Я ему устрою…

— Что ж вы собираетесь с ними делать? — спросил Лисий Хвост.

— Каждый дешевый камень я оставлю себе, — ответила я с ухмылкой. — И велю изготовить украшение. И стану носить их так же непринужденно и каждый день, как иные носят обручальные кольца.

Лисий Хвост присвистнул.

— Такие украшения, каких больше ни у кого нет, — продолжила я. — Наличие прекрасных камней позволит блистать в них при дворе. О да, я найду, чем удивить короля!

— Понимаю, — потянул Хвост. — Много кто захочет заиметь такие же украшения, как у вас. Тем более, что ничего подобного нигде больше приобрести будет нельзя.

— Да, — я сощурила глаза. — Продавать я буду не камни, а изделия. Нужно только отыскать ювелира, не входящего в заговор с этими мерзавцами. Вероятно, уговорю королевского?..

— Просите помощи у господина Ивара, — вдруг твердо потребовал Лисий Хвост. — Вы намаетесь, отыскивая того, кто вам сделает эту работу. И денег он запросто огромное количество. А господин Ивар будет рад вам помочь. Он заслужил частичку вашего внимания. Это поручение его порадует. Ну же! Не упрямьтесь. Глупое упрямство вас может погубить. Велите, и я прямо сейчас отправлюсь к нему!

— Хорошо, — с трудом выговорила я.

Но внутри меня все дрожало от радости и от предвкушения от того, как я сейчас надаю по рукам вора, что уже рассчитывает меня обобрать!

— Велите пересчитать деньги? — по-деловому спросил Хвост.

— Считайте. Одетта, помоги. А я пойду «обрадую» нашего жадного друга! — усмехнулась я.

Разумеется, за столь короткое время оценщик не успел выписать все документы на камни, на каждый из них.

Но на самые прекрасные, те, что он отложил для себя, рассчитывая их сегодня унести — успел.

Когда я вошла в комнату, он брезгливо колупался в кучке камней, выбирая самые лучшие из оставшихся.

Стир, потрясенный дешевизной наших камней, стоял и просто хлопал глазами, ничего не понимая.

— Что такое? — произнес мошенник-оценщик, поднимая на меня глаза. — Я еще не закончил работу. Можете выйти, чтоб не мешать мне.

— В ней более нет смысла, — усмехнулась я. — Остальные-то камни просто бросовые?

— Да, — важно надув щеки, согласился оценщик. — Они мелкие, с изъянами… Можете их просто выбросить. Ввиду невероятной дешевизны, их не возьмет никто. А вот эти, — он наложил лапу на сверкающую груду, — я готов забрать прямо сейчас. Даю сто пятьдесят золотых.

— Я тебе сейчас кулаком в глаз двину! — рыкнул Стир, багровея. — Ты что, на рынке картошку покупаешь?!

Сто пятьдесят золотых вместо тысячи пятьсот! А то и более!

— Потише, юноша! — рыкнул мерзавец. — Мы с госпожой графиней все обсудили. Сударыня, извольте получить деньги.

— Нет, — ответила я, сладенько улыбаясь.

Что есть сил я ударила по его ладони, лежащей на моих камнях.

И мои ногти, вдруг ставшие крепче и острее стали, пробили его руку насквозь.

— Что вы творите?! — завизжал он, в испуге тряся окровавленной кистью. — Вы отрубили мне руку!

— Нечего было протягивать ее к моим сокровищам, — ответила я, загребая к себе и все камни, и бумаги, закапанные кровью оценщика.

Тот даже дышать перестал.

— Вы с ума сошли?! — выкрикнул он, испугавшись. Вероятно, подумал, что его сейчас будут убивать. — Что вы делаете?!

— Оставляю эти стекляшки себе, — ответила я.

Тот позеленел от злости.

Верно, уже представлял, как озолотится.

Наверное, присмотрел себе парочку особо дорогих камешков…

— Вы издохнете в голоде и холоде! — проорал он. — Будете грызть эти стекляшки, и выть от безысходности!

Я усмехнулась, кинув ему на стол пару монет.

— Это вам за работу.

— Моя работа стоит больше этой жалкой подачки! — заверещал он.

— Оценивать дешевые стекляшки невелик труд, — усмехнулась я. — Стир, выкини его на улицу, да не забудь наподдать пинка под его толстую задницу.

— Но куда, — орал, упираясь, оценщик, — куда вам столько камней! Что за глупость, зачем они вам?!

— Бусики сделаю, — усмехнулась я.

И Стир пинком выколотил этого неприятного человека из моей комнаты.