Дракон из Каэр Морхена

Глава № 90. Башня Соколицы. Замок Стигга. Правосудие

Прим. автора: последняя глава. Дальше эпилог. Новая работа, Арлекин из Паутины (Вархаммер, последователь Цегораха) выйдет уже сегодня в 18:00 на АвторТудей. Первые дополнительные три главы раз в день в полночь выйдут здесь, потом на бусти +1 как обычно.

1267 год Новой Эры.

Пятьдесят шестой год жизни Геральта из Ривии.

Континент. Город Камелот.

Несколько недель спустя.

Меринелтератсин, он же — Мерлин.

Долгие дни приготовлений для этого момента наконец-то были завершены.

Были намечены цели, придуманы и отработаны стратегии и тактики, разрешены внутренние проблемы, нюансы логистики и дипломатии… Даже с учётом превосходящей силы на это всё ушла целая куча времени и сил, в том числе и моих собственных. Но это всё делалось для того, чтобы после происходящего я смог наконец-то целиком и полностью расслабиться.

…Под балконом замка, выходящим к огромной площади перед ним, разместилось около десятка тысяч людей. Среди них в основном выделялись войска новообразованного союза, но и обычные жители расположились на улочках города под ними, благодаря сложной вязи ментальной и иллюзорной магии видя своего лидера также хорошо. Поэтому-то эту речь услышит и воспримет каждый городской житель.

— Всё готово, Ваше Величество. — проверив всё в последний раз, разворачиваюсь к Артурии, которая стояла в окружении Цириллы, Геральта, Морганы, Францески, присоединившейся к нам Ренни, которая посчитала, что со статусом одного из героев, одолевших тщательно очерняемого Великого Зла — ей будет проще влиться в общество нового мира.

Ну и ещё позади отиралась компания королей Севера, включая Фольтеста. Они предпочитали стоять чуть в сторонке, но по плану при начале речи встанут на первый план — позади Артурии. Ведь никто не сомневался, что лидером неформального альянса Сил Добра является она — попробовали они оспорить волю божества, ага…

От иномировых эльфов здесь был Аваллак'х, координирующий действия Дикой Охоты, которую отправили к нам искупать предательство своего командира. Вместе с частью армии Народа Ольх, которые скорее были надсмотрщиками за бывшими подчинёнными казнённого королём Эредина, нежели полноценными бойцами. Тем не менее, их силу отрицать было нельзя — родичи Францески из иного мира достигли феноменальных возможностей в контроле пространства.

Остальная их армия следила за том, чтобы единороги убирались прочь из мира Aen Elle — нечего было пытаться стать соучастниками Оберона. Рогатые кони выжили лишь из-за заступничества Цириллы, к которой король эльфов испытывал почти родственные чувства из-за её феноменального сходство с Ларрой Доррен и Шиадаль, возлюбленной монарха.

…Ну и на замке над балконом расположились Нимуэ и Тиригоса, да Лансеакс, всем своим зубасто-клыкасто-крыластым видом олицетворяя штандарты королевства и дополнительно впечатляя собравшихся. И сами были довольны донельзя, когда столько народу на них восхищённо и чуточку напугано поглядывало.

— Тогда мне стоит начать. Царственные братья… И сёстры. — перевела она взгляд на единственную женщину-монарха помимо неё, Мэву.

Облачённая в отливающие золотом доспехи женщина… Выглядела крайне органично на фоне золотых драконов на красных полотнах вокруг.

— Приступайте, леди Пендрагон. Мы все согласились с тем фактом, что выразителем общей воли станете вы. Увы, вид прекрасной женщины-воина вдохновляет людей, и… Прочих гораздо сильнее, чем вид старого короля. — подал голос монарх Темерии, что во время нашего с Цири пребывания в иных мирах успешно защищал Темерию после падения большей части Редании, на которую пришёлся основной удар тварей Лилиты.

Но за это время он значительно осунулся и постарел — ведь действительно и искренне работал под усиливающими хватку ветрами Белого Хлада.

Белого Хлада, который активно принялся замораживать часть планеты, как уже происходит с миром эльфов из Народа Ольх. У них целые области, более трети планеты уже поглощено этой живой стихией, а у нас лишь Драконьи Горы, серьёзно ослабляя возможность моих сородичей противостоять тварям Лилиты, да северные королевства… Тц-тц, грёбаная закрытая в тюрьме богиня выкрутила у своих порождений сопротивление к холоду на максимум… Но это и станет её погибелью. Ведь когда мы сотрём в порошок, а точнее, Цирилла, эту раздражающую хтонь… Богиня резко останется без преимущества.

Из тюрьмы… Тоже не выберется. Моргана-Морриган обещала, но вот зачистка выйдет явно долгой, сложной и будет осуществляться всеми свободными силами Севера Континента. Нильфгаард готовит оборону от тварей, но на помощь идти не спешит… Как и атаковать, ведь такой подлый удар в спину не поймут даже свои. Даже диким с их точки зрения нордлингам.

— …они убивают и пожирают наших жён, детей, мужей, друзей! Каждый человек, эльф, краснолюд и гном… Каждое разумное существо! Каждый из нас станет несокрушим щитом и карающим мечом для Великого Зла… — тем временем продолжала свою пафосную речь Артурия, которую я пропустил мимо ушей, как и большая часть стоящих на балконе.

Все мы знаем, что она планирует говорить. Все мы знаем, какие расклады у нас есть. Нам не требовалось мотивации, в отличии от простых людей, которым требовалось сказать что-то достаточное простое, чтобы самый последний крестьянин понял, и вместе с тем — харизматичное, кричащее. Популизм в данном крайне редком случае был очень полезен и даже не вреден.

— Великое Зло, хкм… — тихо прошептал кто-то рядом, но определить кто — не выходило.

Слишком… Перекрывается мощным и не торопящим снижать громкость голосом владычицы Камелота, но явно человек. У иных рас тембр иной…

Ну да, понимаю. Слишком пафосно и претенциозно для образованных, но для остального человечества… Пусть лучше знают Лилиту как априори нечто злое, не имеющее персонификации и лика. В ином случае найдутся больше дебилов, которые посчитают, что быть на стороне той, кто не может терпеть живых существ, не порождённых её волей — вполне себе неплохая идея.

Как хорошо, что я Детлаффа и его дочку тогда к чертям спалил — проверял за эти недели, там остались лишь лужи крови, которые я дополнительно жахнул, окончательно испарив драконьим огнём максимальной мощи.

— …Во имя справедливости и чести, во имя наших семей, друзей и самой жизни! Я, Артурия Пендрагон, королева Камелота, от лица всего Севера, всех благородных королей и князей, объявляю… Да начнётся против чудовищ Зла и потворствующим им существам… Великий… Крестовый… Поход!..

…Спустя ровно десять секунд для осознания сказанного, мир замер.

Фигурально, но…

В вскинутой вверх ладони женщины вспыхнул ярчайший и чистейший свет. Он не слепил, нет.

Сейчас буквально каждый наблюдатель словно искупался в свете утренней зари.

Он мерно сиял её моих руках, словно второе солнце, запертое в стали божественного копья, порождения апогея мастерства Великих Фей и мощи пламени драконьего рода.

Ронгоминиад сиял, словно выкованный из света.

Путеводного света, что в этот час указывал всем куда стоит идти, что стоит делать — вёл в будущее, не менее светлое, чем он сам.

На него должно было быть больно смотреть, учитывая тот факт, что расходящееся световыми лентами скрученное копье находилось в паре метров… При этом всём так ярко сияя, что должно было слепить и всех остальных, но никто из нас не испытывал боли или желания зажмуриться.

Я, наравне со всеми, смотрел прямо в нутро этого божественного орудия, и чувствовал тепло так, будто бы я вновь оказался в одном из лучших моментов жизни… Словно я вновь летел под небесами и купался в свете самого теплого из летних дней.

Такова была сила этого орудия, объединившего совершенно разных существ под единой эгидой.

Эгидой участников Великого Крестового Похода.

Позднее.

Острова Скеллиге. Tor Gvalch'ca — Башня Соколицы.

Объединённые армии разных рас выступили против единого врага. Никогда ещё Север и нордлинги были так едины — даже разные расы сплотило великолепие Ронгоминиада, подвергающегося идеалам своей владелицы, которые и были транслированы войскам вокруг всего Камелота.

Со временем эффект позабудется, спадёт… Но к тому времени люди увидят, что эльфы и краснолюды точно также сражаются с чудовищами, как и они. Что инородцы — не прислужники Зла… Ну а коли Лилита продолжит игнорить всех кроме людей… Нам же будет гораздо проще победить, так что не думаю, что на такую глупость наша противница пойдёт, к тому же…

Артурия даже без меня вдохновилась идеей искоренить с помощью общей войны многие противоречия между расами, между магами и не-магами. Это было донельзя идеалистичное желание, практически неосуществимое для обычного, хоть сколько-то могучего существа вроде меня… Нет, это могла сделать только та, кто является Божеством, которое не прочь замарать руки и трудиться, несмотря на достигнутые возможности.

…Не чета ленивым богам моей родной Земли. Вот где-где, а у меня там были рекордсмены по игнору смертных.

— Цирилла, ты готова?.. — вопрошаю у пепельноволосой особы, облачившейся в специально созданное для неё одеяние.

Ради него мне пришлось выдернуть лучших зачарователей среди чародеев потрёпанного, еле живого, но всё ещё формально существующего Братства. Моргана была занята, так что иного выхода не оставалось… Ну и наш Креван, похоже, втюрившийся в княжу Цинтры, также помог рядом очень занятных деталей.

В итоге получилось то, чему позавидовал даже я — подобной неуязвимости к атакам и холоду не было даже у специально метаморфированной под это драконьей чешуи.

Ну и стиль у неё был… Более величественным для Повелительницы Пространства и Времени, да к тому же стилизованным под её имя-прозвище, Ласточку, добавив тех же стальных перьев, органично смотрящихся на общем фоне.

Её меч уже был не столь хорош, но легендарная Зираэль и так была хорошим клинком, который я слегка дополнил рунами. Поможет прикончить кого-то в случае чего, но приоритет нами делался в основном на защиту тушки Цири от главного оппонента, Белого Хлада.

Иных противников как минимум для самой будущей спасительницы мира не предвидится.

— …Я всё ещё беспокоюсь о Геральте, Йениифер, Трисс… И Лине. Вильгефорц, он… — покачала она головой, до скрипа своих кожаных перчаток сжимая рукоять клинка.

— С ним справятся. По одиночке — нет, но вот все вместе… Силы Добра любят в большинстве побеждать Силы Зла, и на этот раз ничего не поменяется. К тому же у них будет на подхвате аж Владычица Озера, Великая Фея подобная Моргане… — хмыкнул я, оценив умение чародея наживать себе врагов. — Вильгефорц умеет наживать себе врагов, особенно пытаясь заполучить древние и могучие силы спящих сородичей Дагона, которых выбрал в качестве новых жертв, когда понял, что ты вне его досягаемости по определению. Владычица не оценила его попыток. Совсем. Но, наверное, тебе будет жаль, что ты не сможешь собственными руками прикончить Бонарта, но… Сама понимаешь ситуацию.

— Моя месть на фоне спасения всего мира… Не так уж и важна. Я многое осознала после… Произошедшего. Да и на счёт остального ты прав, как всегда, Мерлин… Я и впрямь слишком беспокоюсь. Они взрослее и сильнее меня, и… Должно быть, Геральт испытывал нечто подобное, когда я влипала в неприятности… А теперь мы поменялись местами… — улыбнулась девушка, спустя несколько мгновений смотрящая на меня куда как более серьёзно и сосредоточенно. — Пошли, Мерлин.

— Тогда отлично. — слегка киваю, накидывая на голову капюшон, также зачарованный на максимальную морозостойкость. В условиях Белого Хлада даже драконам не стоит пренебрегать лишней защитой от низких температур. Развернувшись к сосредоточению магических потоков Башни Соколицы, я тем не менее, покосился на ставшую стоять позади Цири, произнося последние пред открытием портала слова: — Вперёд, пора оборвать наступление века Меча и Топора, века Волчьей Пурги. Уже пришёл Час Белого Хлада и Белого Света… Час Безумия и Час Презрения последовали следом. Многие расы объединились — это ли не безумие? Презрение все испытали к тварям, что пытаются изничтожить живое. Но не наступит Tedd Deireadh, Час Конца. Мы, дорогая Ласточка, и я, Дракон, остановим это силой. Силой Старшей Крови, твоей Hen Ichaer…

Замок Стигга.

Ранее.

Ганза Геральта.

Они наконец-то оказались здесь.

Здесь, где находился тот, кто тянул на главного врага Геральта, и соответственно, многих его товарищей. Хозяин Риенса, мечтавший заполучить или убить Цириллу… Тот, от кого у ведьмака до сих пор возникают фантомные боли после неудачного сражения, и чего скрывать, поражения Белого Волка в сражении с ним.

Замок Стигга. Он располагался на высокой островной скале, расположившейся в бухте озера, находящегося в свою очередь в Эббинге.

Он был монументален, он был практически неприступен без мощных чародеев… Но он раньше принадлежал ведьмакам самой подлой и неуважаемой остальными охотниками на чудовищ школы — Котов. Которые были тихушниками, обожающими тайные ходы.

— Вперёд. — мрачно и уверенно бросил Геральт, продолжив дорогу до тайного пути.

Недолго думая, его спутники переглянулись и последовали за ним. Лютик — давний друг Геральта, и хоть зачастую бесящий, но… Бард слишком много с ними прошёл, чтобы кто-то считал его посторонним.

Мильва — великолепная лучница, немного грубая и вздорная, но надёжная. Любит подраться и всячески отстаивает свои права, однако… Мария не обделена умом — глупый человек бы ни за что не признал, что он лишь деревенщина, в высоких вещах не разбирающаяся.

Кагыр — нильфгаардец, к которому ведьмак долгое время относился с типичным подозрением нордлинга, однако… Стычки бок о бок с ним против точно таких же нильфгаардцев показали Белому Волку, что влюблённый в Цири рыцарь и аристократ не был на стороне имперцев.

Ангулема — жутко весёлая разбойница, сошедшаяся с Лютиком и знатного происхождения. Однако её жизнь помотала так сильно, что на аристократку она походила также, как и сам Геральт — на рыцаря Камелота… В которые был безальтернативно посвящён. Не хотелось ему отказывать в этом в окружении десятков рыцарей и самой владычицы Камелота, при одном взгляде на которую ведьмак ощущал, что проткнуть целую гору мечом будет и то проще.

Ну и… Лина Инверс — ученица одного эпатажного и одиозного волшебника, которому Геральт обязан многим и… Близкая подруга его дочери. Обладающая занятным прозвищем Бандитоубийцы могучая чародейка, любящая огонь и взрывы… Иногда вспыльчивая, но довольно быстро отходящая, и никогда не была замечена в ненадёжности.

Про Йеннифер и Трисс… А что Геральту было о них вспоминать? Йеннифер была для него и так слишком близка, чтобы требовались какие-либо мысленные слова на её счёт, а Трисс… Она была той, кто помог им, мужланам-ведьмакам с взрослением юной девочки. Бескорыстно, без тайных умыслов… Это давало ей феноменальный кредит доверия, той, кого его приёмная дочь зовёт старшей сестрой.

— …ох, об этом можно будет составить не просто песнь, но целую балладу… О нет, целый эпос!.. — прервал повисшее серьёзное молчание Лютик, который был в своём неподражаемо-оптимистичном стиле.

Бард… Бард никогда не менялся. Шли десятилетия, а он был прежним — как и его, по упорно курсирующим серид ганзы слухам, друг по переписке — Мерлин. Слишком подозрительно схожи их морды были в одни моменты, и порой Лютик знал то, что ему вообще знать ни с какими связями не положено!.. И выживал в таких ситуациях, в которых ему могли бы помочь только экстраординарные магические способности, либо… Не менее крутой артефакт.

— Лютик. — тем не менее, голос Геральта оказался предупреждающим.

— Что?.. — похлопал глазами невозмутимый бард.

— Заткнись!.. — раздался на диво синхронный рык со всех сторон, заставивший почти несчастного стихоплёта основательно поникнуть.

В таком компании они и достигли камня, который на самом деле был нематериальной иллюзией, быстро замеченной и распознанной… Линой Инверс. Которая по её же словам, очень хорошо разбиралась в таких вещах. Её учитель был мастером подобного колдовства и им обмануть озорно сверкающие глаза огненной чародейки не вышло.

Ну а дальше крайне необычная ганза почувствовала себя зерриканским слоном в темперской посудной лавке — весь маршрут они преодолели громко, с достойным столь одиозных личностей апломбом.

Выбравшись из прохода на территории замка, они просто-напросто принялись геноцидить местных обитателей — наёмников, служащих Вильгефорцу. Три чародейки, ведьмак, отличный рыцарь, прекрасная лучница и не менее прекрасная разбойница… Всё это помогло смести не ожидавших их противников в считанный десяток минут, и наконец-то добраться до самого чародея.

Который, не будь совсем уж дураком, выступил против них с Риенсом и Лео Бонартом.

…Геральт с удивлением осознал, что несмотря на тотальное превосходство в численности, враги оказались неприятно сильны. И если Вильгефорца мощь ведьмак ощутил на себе в прошлый раз, когда вызвался задержать его от преследования Цириллы, то вот двое остальных… Риенс явно набрался новых знаний и был крайне вертким гадом с пылающими огнём когтями, которые плавили даже металл — интересное заклинание по меркам чародеек доставляло немало проблем Мильве и Ангулеме, взявшихся за него.

Лео Бонарт, пленивший Цири и убивший её друзей… Бандитов, но всё-таки друзей… Не то чтобы Геральт испытывал к нему слишком много ненависти — победитель в жестоких краях Нильфгаарда мог сделать с ней и худшее, нежели избиения и выставления на арену. Да, за такое со своей приёмной дочерью тоже снёс бы ему голову, но хладнокровно и совершенно спокойно.

Однако обладатель ведьмачьих, как заметил позднее Белый Волк, знаков — умирать отказывался. И даже наоборот, активно давил Кагыра — не помершего лишь благодаря помощь Трисс, против магии которой ему приходилось полагаться лишь на постоянные движения, занимавшие много времени и мешавшие заканчивать удачные связки ударов по нильфгаардцу.

— Какая встреча. Видимо, ты не оценил мой милости, ведьмак, что за деревьями не видит леса. — покачал головой чародей, ничуть не страшащийся их всех. — Но у тебя интересные союзники на этот раз. Одна из лучших учениц Тиссаи, да ещё одна ученица, но на сей раз, золотого дракона. Полагаю, мне будет нужно захватить тебя живой, чтобы выторговать жизнь у рептилии. Слышал, в его королевстве наивно ценят честь, справедливость и прочие рыцарские достоинства, так что слово будет держать…

— Ха. — только и мог выдавить из себя Геральт, с усмешкой глядя на вскинувшего брови Вильгефорца. В отличии от последнего, ведьмак прекрасно знал каким, ха-ха, наивным может быть Мерлин. О нет, быть может в Камелоте и рыцарство головного мозга, но уж точно не у него.

— Вот уж точно, ха-ха. — ожидаемого поддержала его подруга дочери, рыжеволосая чародейка, в чьих перчатках вспыхнуло колдовское пламя.

— Смешно, Вильгефорц. Но мы сюда пришли не за разговорами. А просто убить тебя!.. — и недолго думая, Йеннифер оказалась решительнее всех, начиная битву с залпа потрескивающих фиолетовых молний.

Геральт тут же рванул вперёд, сверкая в руках новым оружием, выданным ему с рыцарским титулом — хоть какой-то прок от него был.

За прошедшее с их последней встречи время он научился многому. Охотник на чудовищ окончательно стал универсалом, умеющим и людей убивать с той же пугающей эффективностью. В Камелоте могли слишком много значения предавать различным рыцарским традициям, как и в посещённом ими ранее Туссенте, но в отличии от последнего, там не забывали о воинском мастерстве.

И могли подкрепить свои позиции и идеалы силой, что уже их делало в глазах Геральта чем-то большем, чем наивные мечты идиотов, не знающих жестокости мира.

…Однако даже это, к шоку тройки, не помогло им превосходить в бою своего противника.

Здоровый, пышущий силами — тот буквально отвёл в сторону молнии Йеннифер, легко скользнул от огненного шара Лины, да призвав себе в руки знакомый шест… Сошёлся с Геральтом в быстром танце битвы — и чародей наступал, наступал.

С совершенно нечеловеческой скоростью и силой, он продолжал давить и давить мутанта, который с трудом выдерживал его натиск. Если бы не прочный меч, знакомство со стилем по прошлой схватке, да небольшому обучению в Камелоте… Да, Геральт легко признал, что он бы вновь позорно проиграл.

Но сейчас ему достаточно было и нынешнего успеха.

Ведь чародей теперь был вынужден постоянно отвлекаться на мощные атаки аж с двух сторон, которые поочерёдно перехватывали инициативу от ковирца. Тот не мог даже сколдовать нечто мощное, хотя явно хотел — ведьмак с хладнокровностью старого волка наблюдал за оппонентом, и терпя привычную после разных тварей боль, ждал любого удачного момента.

Так бы они и продолжили сражаться, не набирая превосходства хоть сколько-то существенного… Так бы и продолжили обмениваться плавящим камень огнём, белым и красным, заставляющий потеть и тяжело дышать от повышающихся температур… Но увы, Вильгефорца подвёл союзник.

Риенс оказался прикончен меткой стрелой в глаз — Мария даже на небольшой дистанции умудрилась это сделать, хоть и ценой сжимающей рану на животе Ангулемы. Вероятно, она была стала для неё смертельной — но Мерлин, отправляя их на миссию по зачистке Вильгефорца и его подчинённых, снабдил их артефактами, позволяющими вытащить человека с того света.

Даже Мильву заставили научиться ими пользоваться — и сейчас, спася жизнь подруге, она принялась поочерёдно выпускать стрелы то в Лео Бонарта, то в Вильгефорца… Порядком раздражая тех и раздёргивая внимание на ещё одного оппонента.

— …Ах ты ж… — возмущенный и раздражённый отсутствием Цириллы наёмник с ведьмачьими знаками на теле, решил пресечь это.

Выпустил кинжал из потайного отсека на своей одежде, метко попав ей в плечо… Выводя из боя, но… Кагыру наконец-то улыбнулась удача, прервалась его многолетняя чёрная полоса. И Лео Бонарт оказался ранен в грудь, и пусть он даже успел ранить нильфгаардца в ответ, развернувшись с феноменальной стремительностью — дело закончила Трисс.

— Ты. Посмел. Тронуть. Мою. Младшую… Сестрицу!.. — обычно спокойная и добрая Трисс напоминала взбешенных фурий с островов Скеллиге. — Сдохни!..

Тот успел её пырнуть ещё одним кинжалом в живот, но это не остановило живучую чародейку… Та буквально схватила его за голову и испепелила вспыхнувшим магическим огнём, моментально спалившим голову наёмнику.

Хоть и не без серьёзных ран, получив по мордам, ганза Геральта справилась с подчинёнными чародея… И в ином случае это бы ему всё равно было на руку. Раненные не помогали бы, их наоборот, пришлось бы защищать… Но все карты ему спутали лечебные артефакты точно такого же опытного и могучего чародея — как злорадно отметил в мыслях Геральт.

Даже дважды спутали.

Ведь попытавшись избавиться от них разом — или хотя бы задержать, и выпустив свой козырь — какое-то совсем уж потустороннее пламя, начавшее плавить даже камелотский меч ведьмака… Его встретила выступившая вперёд Лина, просто-напросто… Впитавшая в себя этот огонь, за что поплатилась потрескавшимися и светящимися изнутри ладонями, да сгоревшими перчатками и рукавами до локтей.

— Этому меня, научил… Мерлин… Геральт, холера тебя побери!.. — воскликнула шатающаяся чародейка, которую буквально схватил за шиворот и швырнул назад ведьмак, убирая из-под посоха чародея и встречаясь с тем в силовом противостоянии вновь.

Ну а следом оказалось, что Вильгефорц на тот удар потратил слишком много сил. И убивали его также — измотав, как загнанного зверя. Постепенно, неспешно, осторожно… Не поддаваясь на провокации. Геральт знал, чем может окончиться самоуверенность. Хорошо знал. Слишком много костей ему сломали в прошлый раз, чтобы он не запомнил эту науку навсегда.

— Гр… — попытался что-то вымолвить их противник… Но…

Давать ему шанса ведьмак и не стал, и поступил с этим чудовищем, пусть и ходящим на двух ногах, также как и с прочими его собратьями, угрожающими людям.

Убил. Обезглавил.

…Раздался стук удара тела об землю, небольшой прыск крови в воздух… И тишина.

Тишина, которую разрушали лишь тяжелые вздохи и выдохи ганзы, раненной, с десятками ран и синяков, кровоподтёков и ожогов, едва не погибшей почти всем составом… Но живой.

— Ох, и я всё-таки сложу об этом прекрасный эпос!.. — раздался слегка напуганный, но всё равно оптимистичный голос Лютика, разумно не вмешивавшегося в бой.

В этот раз у ганзы затыкать его не было сил. Даже наоборот, они почувствовали, что за все старания будет неплохо, если они действительно станут героями какого-нибудь эпоса…

Редания.

Примерно в тот же час.

Артурия Пендрагон.

Она смотрела на тысячи монстров пред собой. Разных по форме, напоминающих поделки недоучки-химеролога, не могущего придать упорядоченности и красоты своим творением — но одинаковым по внутренней сути.

Богиня даже издалека видела своими божественными очами, светящимися мерным сиянием просачивающихся в воздух крох божественной эссенции, как в монстрах копошились червяки. Но не те, что привычны природе — эти были ей отвратительны, неестественны. Порождение безумного сознания давно спятившего создания, чьё присутствие, незримое, но укоренившееся, находилось в горах впереди.

Прячась и невольно охраняясь расой драконов, расположение тюрьмы Лилиты выполнило свою роль — не дало никому вскрыть её оковы. Но она смогла сама их расшатать изнутри, что явно не планировалось, но… Артурия прекрасно знала по себе, что не всегда идёт по плану, даже если он принадлежит её собственному Наставнику.

— Я не собираюсь с вами медлить, твари. Вы противны всем. Вы не заслуживаете ничего… Кроме божественного правосудия. Впервые оно будет совершенно самым честным и беспристрастным образом. — её холодный голос звучал не только как слова, но и как мощнейший посыл, призванный дойти даже до узницы метафизической тюрьмы.

Божественная мощь забурлила в ней. Она уже пользовалась ею, но сейчас блондинка собиралась её использовать в полную мощь — чтобы после войны никто не посмел возражать ей. Чтобы никто не мешал ей сокрушать эти глупые представления о расизме и всеобщей ненависти друг к другу. Разорённые войной с Нильфгаардом и монстрами северные королевства ей более не угроза. Даже малейшая.

Если они не могут сделать это сами, она возьмёт их за шкирку и пинками направит в светлое будущее. По какому праву?

По праву божественности.

Ей не нужна личная власть и она с радостью делегирует полномочия выборным аристократам или простолюдинам, то было не важно. Но они не смогут завираться и портиться от яда власти — ведь над ними всегда будет беспристрастная божественная воля. Которую не обмануть, не подкупить, не подольститься.

Но для начала, ей нужно показать свою мощь — а уж только потом показать остальным милосердие.

— …Ты сдохнешь, Богиня Света. — коротко и с чистейшей, но уравновешенной ненавистью донеслось Артурии в ответ.

Явно не решив покорно принимать обозначенный удар другой богини, Нийя решил проявить себя. Пойти ва-банк, ибо невольно была вынуждена признать мощь той, кто не была привычным для неё смертным противником. Даже драконы были для неё всего лишь смертными, но не та, кого питал сам мир.

В воздухе запахло смрадом. Но не обонянием, а чувствами самой планеты Артурия почуяла это.

Вспыхнуло небо, покрывшись алым налётом… Солнце скрылось за Затмением.

Оно выходило из-за северных елей, давно лишившихся жизни из-за Белого Хлада. Оно не было материально, лишь отдалённо походя на извращённую женскую фигуру, сотканную из самого мрака и чернейшего дыма. Его сущность, пожалуй, можно было описать как полукровную… Божественную, и вместе с тем, демоническую эссенцию.

О да, теперь Богиня Камелота понимала, что из себя представляет давний враг, веками отправляющий жизнь Мерлину.

Это была Богиня другого мира, что решила обратиться в Демона, увеличив свою мощь. Вечная жажда завела её на кривейшую из возможных дорог.

И она застряла на полпути, представляя собой совершенно неестественное создание. Даже демоны были более привычны своей хаотичной и злой природой, ведь не бывает добра без зла.

А это… Было ни тем ни другим.

— Я сдохну? О нет, потерявшая себя в бесконечной жажде силы недоделка. Ты показала, что сможет быть, если бесконечно желать силы, и лишь её одной. Ты предала саму свою суть. И тебе не хватило силы, ума и навыков, чтобы завершить своё предательства. Ты подобна смертному, который предал свои идеалы, но не получил за это ничего, кроме вечного презренья со стороны как бывших друзей, так и врагов. — слова, полные холодной, властной стали с каждой секундой всё больше падали своей правдивостью на Лилиту, всё прекрасно понимавшую. — Твоё существование не должно продолжаться. Подобно своим детям, ты противоестественна… И своими действиями полностью подтверждаешь свою природу. Так внемли же моему божественному наказанию, Лилита!..

Упомянутая попыталась направить рванувшие в её сторону волны из переплетающихся потоков дыма, застрявшего между божественностью и демоничностью. Он был настолько противоестественен, насколько и опасен — даже оставшиеся после Белого Хлада стволы деревьев рассыпались в ничто.

Но это было слишком… Медленно.

Слишком неторопливо… Богиня, утерявшая божественность, забыла о том, что на их уровне такое понятие как расстояние более ничего не значит.

Артурия вновь заговорила, и голос её божественной арии, воззыва к самой планете, божественной, более совершенной версии чародейского заклинания, звучал нечеловечески холодно:

— Ронгоминиад: Копьё, что сияет до края мира…

Воздух задрожал.

Реальность содрогнулась.

Само понятие расстояния исказилось вокруг Божества Мира, когда золотой столп под её ногами начал обретать форму — выше человека, огромный, подобный величественному монументу.

Он не просто сиял — он излучал суть свершающегося божественного правосудия.

— О вечная башня, позвоночник мира.

О божественный столп, выкованный из света и воли.

Пусть твоё несгибаемое сияние провозгласит моё правление.

От моего Камелота до звёзд Междумирья.

Мой закон — камень. Моё слово — сталь.

Сама реальность склоняется пред моим троном.

Явись, Ронгоминиад, божественный конструкт.

Разруби небо.

Изгони ложь.

Пусть никто не усомнится в праве королей.

Эти слова разожгли бурю — самую настоящую, вспыхнувшую штормом вокруг Артурии, заслонившую алое небо и запертое Затмением Солнце.

Более мощная сила перекрыла менее мощную. Вся суть происходящего происходила лишь в этом.

Мерлин, её наставник… Он думал победить Хлад, и только потом Лилиту. При массе своих достоинств он всё равно не понимал всей сути божественной силы. Она была для него лишь одним из видов сил, которую можно изучить и понять. Но вырабатываемую самой планетой, что больше всего прочего, за исключением самих звёзд, энергию — не понять тем, кто был безмерно меньше самого мира.

…Глифы вдоль древка божественного копья вспыхнули, потусторонние и божественные, и каждый слог её арии эхом разносился по ткани пространства.

Копьё оказалось направлено прямиком вперёд.

Лилита попыталась развоплотить аватару, убрать связь, нитку, ведущую из её камеры к своему воплощению. Но какое дело Артурии было до её скорости? До её навыков многотысячелетней бывшей богини?

Ценой огромных затрат сил и с помощью полной поддержки мира Артурия Пендрагон просто-напросто узурпировала власть над временем и пространством в отдельно взятой области Мира, проявив то, что жрецы зовут той самой Божественной Властью.

Какое ей дело было до того, что на её защиту встал гигантский белый дракон, давно утерявший разум в своих очах, и бывший лишь безмолвным инструментом хозяйки? По пути которой и пошёл, возжелавший одной лишь силы и превратившись в извращённую версию себя?

Ей не было до этого дела. Всё равно, о чём мечтал, чего достиг. Это было просто сметено превосходящей силой, силой, которой этот ящер так желал обладать.

Но принял позорную, совершенно бесполезную смерть.

Ведь это был не бой. Не сражение. Это был суд. Это была казнь. И неважно, сколько было осужденных.

Копьё Света пронзило пространство.

Один миг. Миллиардная доля секунды.

Пронзивший горизонт столп света испарил всех врагов.

Дракон, бывший размерами больше Мерлина просто испарился в сиянии высшего из возможного, правосудия… Следом за ним последовали разорвавшиеся в клочья тысячи тварей, не выдержавших подобного издевательства над пространством.

Ну а павшая богиня… Её, по великой иронии, спал факт её заключения в древней тюрьме. Стены той выдержали, но сейчас она напоминала обожженного инвалида без рук, ног и языка.

Того, кто более не восстановится… И умрёт сам. В страданиях, которых оно и причинило живым существам. Око за око, зуб за зуб — древнейший и наиболее близкий ей метод оценки наказания, подходящий существу, в чьих сверкающих светом глазах не было места для жалости или сомнений.

…Глазах, которые развернулись к Западу. Туда, где только что исчез из её восприятия Мерлин.

— Вперёд, Ласточка, что летит с Драконом. Мой путеводный свет всегда с тобой…