Загнанная для дракона

ЭПИЛОГ

— У меня пропал муж, — произнесла я, входя в его кабинет.

Этот взгляд. Я почувствовала, как колени вздрогнули. Глаза… До этого они были человеческими, а теперь стали драконьими. Словно чудовище внутри него смотрит на меня его глазами.

Я присела в кресло, чувствуя, как одна мысль о его близости заставляет мое тело дрожать под платьем.

— Как давно пропал муж, госпожа… Мышонок? — послышался голос. Он чувствовал. Он чувствовал меня, хотя нас разделял стол.

Я усмехнулась, понимая, что не могу совладать с собой. Один его взгляд вызывал внутри такую бурю чувств. А его запах… Я вдыхала его с жадностью одержимой. Я так скучала…

Он сидел в кресле, широко расставив ноги. Руки в черных перчатках покоились на подлокотниках. Но пальцы. Пальцы скользили по полированному дереву так, словно ласкают его.

— Две недели назад, — выдохнула я, следя, как перчатка снова гладит ручку.

— А где ты его в последний раз видела? — спросил герцог, а я увидела тень улыбки на его лице.

— В одном замке… Я… Я могу показать туда дорогу… Может, он еще там? — спросила я, вспоминая, как мои руки были привязаны к креслу, как его язык скользил по моему телу, как я билась, задыхалась, а он не давал мне кончить…

— Насколько мне известно, Хассен де Мальер мертв. Он погиб в сокровищнице, — заметил герцог Ардмор.

— А почему ты решил, — прошептала я, чувствуя, как задыхаюсь каждым словом, — что речь идет о нем?

— Так, а это уже интересно, — я увидела, как он подался вперед.

— Простите, — изобразила я ложную скромность, вставая с кресла, — вы бы не могли закрыть дверь… Просто мне очень дует… Здесь у вас… холодно…

Он взмахнул рукой, и дверь закрылась. Засов задвинулся, а я краем глаза следила за его рукой.

— Я так понимаю, что ты хотела что-то мне сказать, — прошептал он, подзывая меня жестом. Тем самым, которым подзывал тогда, когда я была пленницей.

— Да, вы правы, — прошептала я, направляясь к нему и садясь ему на колени. Его руки обняли меня за талию, а я склонилась к его губам. Его дыхание. Оно обжигало, а я раздвинула губы поцелуем и застонала.

— Я ждал… Заметь, я ждал… Мышонок… — послышался шепот, когда он рванул на мне платье.

— А если услышат? — задохнулась я, глядя на дверь.

— Не услышат… Я здесь даже пытать могу. А в коридоре будут уверены, что мы пьем чай, — слышала я шепот.

Мой взгляд упал на нож, а я провела пальцем по его острому лезвию.

— Вы с совестью так и не договорились? — прошептал он.

— Нет, мы договорились, — выдохнула я. — Мы подумали и решили, что нам так больше нравится…

Рука в черной перчатке взяла меня за горло, я закрыла глаза от наслаждения.

— Ах, мой мышонок…

Мои губы раздвинул страстный глубокий поцелуй. Он, словно голодный зверь, терзал мои губы, пока я сдавленно стонала, чувствуя, как подо мной набухает его член.

Меня перевернули на стол, сжимая мои руки за спиной и не давая мне ни единого шанса вырваться.

— О, боги! — простонала я, чувствуя, как его пальцы входят в меня. Нож застыл у моего горла, а я двигалась бедрами навстречу его пальцам, наслаждаясь каждым проникновением.

— Ты так течешь, — слышала я страстный шепот. Мои руки на мгновенье отпустили, а я услышала щелчок ремня. Лезвие ножа коснулось моего горла, а я чувствовала, как он направляет свой член в меня.

— А… — выгнулось мое тело, принимая его в себя. — О, боги… Как глубоко…

Я стонала, чувствуя его голод. Он хотел насытиться… Чудовище… Зверь… Ненасытное животное, каждый толчок которого вызывал у меня стон.

— Я хочу, чтобы ты сдохла от наслаждения, мышонок, — слышала я его задыхающийся голос в тот момент, когда я уже не могла сдерживать нарастающую дрожь.

Меня затрясло, перед глазами все потемнело, а мое тело дернулось в сладкой судороге.

Нож упал на стол, а рука зажала мне рот.

— Это мой… мой стон… Я хочу тебя всю…

Я стонала в его перчатку, чувствуя, как он рычит и вдавливает меня бедрами в стол. Он дернулся во мне, а мои колени задрожали.

— Ты вся моя… До последнего стона… — слышала я шепот сквозь дрожь в теле. — Думаешь, всё? Думаешь, я прощу тебя за те две недели?

“Не прощай!” — задохнулась я. — “Не надо…”

Я сидела на его коленях и задыхалась его губами. Мои волосы скользили по его щекам, а я не могла успокоиться.

— Мышонок, — услышала я шепот, когда задохнулась стоном еще раз, — ты хоть идти сможешь?

— Я… — дрогнул мой голос, сорванный от криков и стонов, а я посмотрела на часы. Уже полночь… — Я еще не уверена…

Платье уже не спасти, а я свернулась на его груди, укутанная в его плащ. Как тогда в охотничьем домике.

— Даже не думай, что уйдёшь, — прошептал он, пальцем проводя по моей шее, где ещё пульсировала красная полоса от ножа. — Ты будешь носить моё имя. Не потому что хочешь. Потому что я не позволю тебе быть ничьей больше.

Я кивнула. Не потому что согласилась.

Потому что уже не могла представить себя свободной от него.

— Благодарю вас, — прошептала я, чувствуя, как беззвучно смеюсь, — как вы быстро нашли моего мужа… Чтобы я без вас делала… Я даже из кабинета выйти не успела, а вы его уже нашли…

Я услышала смех, чувствовала, как его грудь содрогается от смеха.

— Ты же понимаешь, что я больше тебя не отпущу… Ты моя, — услышала я выдох и почувствовала стальную хватку.

— Понимаю, — сглотнула я. А еще я понимала, что он прав. Мне даже наступать на дрожащие ноги страшно.

Но сейчас я чувствовала себя такой счастливой. Где-то сдохли остатки совести.

Я начинала понимать. Это — нездоровое чувство. Даже не любовь, нет… Что-то другое. А я пока не могу подобрать слово. Но мне оно нравится куда больше.

Мы поженились уже к концу недели. Я помню шикарное платье, кучу гостей, которые рассыпались в поздравлениях. Джоан Лендон с кислым видом, стоявшую рядом со своим новым любовником — тем самым «отличником». Он смотрел на нее с обожанием, а она смотрела на меня с ненавистью. Мне было откровенно плевать, с чем она там на меня смотрит. После того, что я пережила, ненависть какой-то фифы меня мало волновала. Тем более, если я захочу, я узнаю все ее секреты и тайны.

Для меня больше нет никаких секретов. Достаточно просто посмотреть в огонь и увидеть все, как наяву.

А еще я сгорала от нетерпения. От шепота на ухо.

— Ты так красива, мышонок, — слышала я задыхающийся от страсти голос мужа. — Я хочу, чтобы когда мы окажемся в спальне, ты дразнила меня, как тогда… помнишь… Чтобы ты медленно сняла с себя платье, а потом раскинула ножки…

Вот поверьте, после такого свадьба прошла немного мимо меня. Я сама задыхалась от желания, мечтая побыстрее оказаться в спальне. А приходилось выслушивать поздравления, улыбаться и делать вид, что ты рада видеть этих незнакомых людей, которые лезут к тебе со своими поздравлениями.

— А что еще ты хочешь со мной сделать? — едва слышно прошептала я, чувствуя, как по моей спине скользит рука.

— О, сейчас будет первый танец, и я тебе расскажу, — обжег мое ухо страстный шепот.

***

Я очень хотела встретиться с Рори. И ужасно волновалась перед этой встречей. Она видела меня один раз в жизни, зато я знала намного больше, чем хотела.

— Я могу с ней поговорить? — прошептала я, глядя на старого архимага, который, кстати, всегда обмакивает медальон в кружку с чаем, игнорирует носки и любит, когда щупальца массируют ему спину. Про щупальца сама когда увидела — обалдела. Но, впрочем, это его тайны. А меня интересовала Рори.

— Она до сих пор не отошла от случившегося, — заметил старик, присмотревшись ко мне. — А вы… Тот самый артефакт? Я просто временно не в курсе всего, что происходит в мире… У меня свои заботы… О моей племяннице…

— Да, — улыбнулась я. — Можно сказать и так.

— Я просто переживаю по поводу законного владельца, — заметил архимаг. — Некрасиво получилось…

А! Старик, видимо, немного не в курсе всей истории.

— Поверьте, как артефакт я вас уверяю, — рассмеялась я. — У нас с его законным владельцем всё в порядке. Он меня нашел, так что по этому поводу можете не переживать.

Архимаг вздохнул и повёл меня в сторону комнаты.

Рори сидела в кресле, а я сразу почувствовала гнетущую атмосферу.

— Рори, — прошептала я, садясь на пол возле ее кресла. — Ты меня, наверное, не помнишь…

— Отчего же? — треснувшим голосом произнесла Рори. Я понимала, тело ее вылечили, но не душу. Душа ее была искалечена болью.

— Я тебя помню, графиня.

На ее лице появилась слабое подобие улыбки.

— Уже герцогиня, — ответила я. — Я всё видела. Всё… Даже то, чего бы ты не хотела, чтобы я видела…

— Тогда ты можешь понять, почему мне так тяжело, — прошептала она. — Я убила его. Своими руками… Своими руками… Я… Я до сих пор не могу…

Она посмотрела на свои руки, а ее пальцы дрогнули.

— Нет, — произнесла я, глядя на ее живот. — Ты его не убила. У него было какое-то кольцо… Я не разбираюсь в магии. Оно… оно почернело… И он выжил…

Зачем я это сказала? Вдруг я вселила в нее надежду.

— Я дарила ему это кольцо, когда мы закончили Академию, — произнесла Рори, делая глубокий вдох.

— Я убила его. Его, своего мужа и стражу. Точнее, его убила жадность. Он погиб в сокровищнице, гребя золото, как не в себя, — сглотнула я, глядя на ее профиль.

Рори замерла, ее руки сжались.

— Ты не убивала. Это сделала я, — прошептала я. — Ты можешь меня ненавидеть. Я приму.

— Нет, — сглотнула Рори, а потом глубоко вздохнула. — Знаешь, мне стало легче. Я просто жила с этой мыслью. Что его кровь, хоть он и заслужил это, на моих руках… И я не могу простить это себе… Не могу, понимаешь… Я тогда думала о другом… А сейчас…

— А ты живи с мыслью о том, что ты выжила, справилась, — улыбнулась я. — И… ты дала мне больше, чем я заслужила. Ты дала мне пример… Я уверена, что ты справишься. И хватит грызть себя за то, чего ты не делала. Поняла?

Через час мы беседовали, а я видела, что она немного ожила. Она говорила, говорила, рассказывала, задыхалась, выговаривалась. Она стала дышать. Понемногу, но дышать.

Я понимала, что мои слова прозвучали жестоко, но я считала, что лучше так, чем корить себя за его смерть. Я знала, о чем она шепчет, свернувшись в клубочек, слышала ее голос, видела ее слезы.

Я понимала, что ей нужен предлог для ее совести. Так же как мне был нужен предлог для моей совести, чтобы однажды почувствовать себя живой. А теперь мне не нужны предлоги, чтобы чувствовать себя счастливой. Хотя я понимаю, что от моего счастья любая приличная девушка упала бы в обморок.