Загнанная для дракона

Глава 47

— Это неправильно, — сглотнула я, пытаясь сопротивляться этой предательской дрожи предвкушения.

Его рука снова скользнула между моих ног, двигаясь плавно, словно дразня.

— А ты, моя сладкая предательница… знаешь, как сильно я тебя хочу? — услышала я шепот. — И если я сейчас приставлю нож к твоему горлу и возьму тебя…

Я не смогла ему ответить. Он словно вывернул мою душу наизнанку. И то, что он говорил, было ужасно! Ужасно!

— Вот так! — произнес он, развернув меня. Нож очутился возле моего горла. — То есть ты хочешь, чтобы я снова превратился в чудовище? Ты хочешь, чтобы я стал твоим оправданием. Чтобы каждая капля стыда, что сейчас пульсирует между твоих ног, имела имя: не «я хотела», а «он заставил»…

Я задрожала, стиснув зубы. Нож прижался к моему горлу.

— Да или нет! — послышался шепот на ухо.

Я судорожно хватала воздух, понимая, что не могу сказать «Нет!», но и «Да!» сказать тоже не могу.

— Считаю до трех, — голос стал холодным. И я испугалась. — Мне нужна правда. Раз… Два…

— Да, — сдавленно вырвалось у меня.

Я стояла, дрожала, чувствуя, как у меня по щекам потекли слезы.

Слово вырвалось — не изо рта, а из горла, будто его выдавило давлением ножа.

В глазах всё поплыло. В ушах — только шум крови, как приговор.

И в этом мгновении я поняла: я не сказала «да» ему — я сказала «нет» себе. Себе прежней.

Я всхлипывала от стыда, от ужаса того, что я это сказала… Вслух…

— Да… Да… Да! — выдохнула я, и слёзы — горячие, предательские — потекли по щекам.

Я задыхалась, кашляла этим «да», чувствуя себя полностью обнаженной не только телом, но и душой.

Я ждала удара. Ждала, что он ворвётся в меня, как в ту ночь в охотничьем домике. Ждала, что нож врежется в шею, как поцелуй, от которого нельзя вырваться.

Но он не двинулся.

Вместо этого он медленно опустил лезвие.

— А если я скажу тебе, — прошептал он. — Что никогда в жизни так не желал женщину. Что я просто умираю от желания снова увидеть тебя обнаженной… Что я сгораю изнутри, глядя на тебя… Что я хочу тебя больше жизни… Хочу слышать твой стон… Хочу, чтобы ты умирала от наслаждения, скользя по моему члену? Что ни одна женщина не вызывала во мне такое желание, как ты… Что я готов бросить все к твоим ногам… Разве…

Он коснулся рукой моих волос, убирая их с моего плеча. А потом погладил мою щеку.

— …разве это не может быть оправданием для самой себя? — слышался шепот, а его рука коснулась моего подбородка, слегка приподнимая его. — Или все-таки нет?

Я молчала, как школьница, которая врала про то, что забыла дома дневник, а учитель вытряхнул портфель и обнаружил его среди вещей.

— Подумай над этим, мышонок, — его рука коснулась моей щеки с какой-то нежностью. — А мне пора.

Он взял со стола нож, направляясь в сторону двери. Дверь за ним закрылась. Я даже не подошла к окну, чтобы увидеть, как улетает дракон.

Одиночество обрушилось на меня не как тишина, а как тягучая, живая слизь, выползающая изо всех щелей каменных стен и заползающая под кожу.

Я осталась одна — не потому что он ушёл, а потому что он унёс с собой всё, что ещё оставалось от моей целостности.