Сила слабых

Глава 50

Присутствовали Луис и Юджин, и другие сотрудники корпуса, с которыми Лошадкин уже сталкивался, и те, с кем еще не встречался. Представители минимум десяти цивилизаций, помимо людей, надо полагать статистически репрезентативная выборка или что-то в этом духе. Удивительно, но не ощущалось осуждения и гнева, желания покарать и Лошадкин подумал, что чего-то не понимает.

Взгляд его вдруг выхватил Красную Лисицу, и та улыбнулась, демонстрируя искусственные клыки.

— Приступим, - произнес сидевший в центре.

Вальяжный, седоватый, с пронзительным взглядом синих глаз. Манопа подсказывала имена и фамилии, должности, но Лошадкин не слушал, даже подавил принудительно эти подсказки. Обезличенное заседание, они бесстрастно рассмотрят его дело, он без эмоций согласится с приговором. Или нет.

— Сегодня мы рассматриваем действия присутствующего здесь Михаила Лошадкина, в системе Цайг, совместно заселенной демтархами и зваздианцами, у которых вышел конфликт на почве подозрений в адрес друг друга о порче зданий, деревьев, святынь, посвященных природе.

Он перечислил вкратце, что предполагалось, и что вышло, и Михаил не сомневался, что каждый из присутствующих заранее получил полный инфопакет о событиях. Только в конце прозвучало неожиданное.

— Также, сам Михаил Лошадкин попросил заключить его под стражу и убрать все полномочия, и отправил свой рапорт о случившемся, думаю, все вы с ним уже ознакомились.

Было бы там с чем знакомиться, сердито подумал Михаил. Ну рассказал, что было, так и так знали, та же Варвара наверняка все перечислила, да еще приложила записи событий. Подумаешь, указал, что все это его вина, неужели тут так остро реагировали на правду? Не может быть, чтобы он оказался первым, кто не стал выгораживать себя и валить вину на соседа.

Только не в новом мире, с правдорубами у власти.

— К нашему заседанию также прилагаются доклады его напарника – дипломата, Луиса А Хонга, и службы безопасности, давшей свою оценку случившемуся.

Вот почему там мелькал Гопкинс, подумал Лошадкин. Расстроенным Жерар не выглядел, хотя, может радовался, что наконец стряхнет Лошадкина с шеи? В этом Михаил его понимал, постоянно создавал какие-то проблемы, словно не просто нахватался у Луиса, а еще и переплюнул наставника!

— Не в первый раз происходит подобное, но впервые с таким размахом. Информацию вы все получили заранее и ознакомились, так что предлагаю следовать стандарту. Если у кого-то есть вопросы к Михаилу Лошадкину, или что-то осталось непонятным, то спрашивайте.

— Скажите, в какой момент вы поняли, что вредитель – один из сотрудников миссии? – тут же прозвучал вопрос.

Лошадкин не смотрел на собравшихся его судить, будто боялся, что взгляд начнет бегать или что, эмоции возьмут верх. Сидел спокойно, уставившись перед собой, куда-то ниже председателя этого собрания или суда.

— Когда он сам раскрылся, - ответил Лошадкин. – Я видел лицо мельком во время боя под землей, но решил, что передо мной подделка, маска или какой-то биорг.

— Но вы действовали так, чтобы выманить вредителя?

— Да, к тому моменту я уже не сомневался, что весь конфликт – искусственного происхождения. Подобно тому, что случилось в системе Оломо, у иволаков, - Лошадкин сделал жест в сторону Лисицы, - только с иным исполнением.

— Вы не сообщили о своем плане никому, потому что? – прозвучал другой голос, звонкий, пронзительный.

— Потому что боялся, что нас подслушивают. Пусть я и не знал, кто вредитель, но он смог обмануть проведенное ранее расследование, живых, кто находился на Цайге. Это моя ошибка, как мне уже объяснил лейтенант Холмов, следовало воспользоваться связью военных и костюмами Мобильной пехоты, - торопливо добавил Лошадкин, спеша куда-то, хотя излагал все это в рапорте.

— Поэтому вы начали его провоцировать?

— У меня не было плана, как такового, я пытался перебить эмоции эмоциями и вынудить вредителя действовать, чтобы он совершил ошибку. Если бы Джонатан Сол или тот, кто им притворялся, не попробовал бы похитить меня, то ничего бы и не нашли. Сотрудников научной миссии эвакуировали бы, бойня разгорелась с новой силой, а вы, возможно, сейчас голосовали бы за исключение демтархов и зваздианцев из союза систем. Или за отправку туда миротворческих сил. Ну и за мое изгнание или заключение, не знаю уж.

— Вы так уверены в этом, - прозвучал обманчиво мягкий голос.

— Конечно, - ответил Лошадкин, не переводя взгляда.

Возможно, и ошибка, демонстрация слабости или вины, но не плевать ли? Если бы он хотел юлить и вертеться, перекладывать вину, то изначально вел бы себя иначе.

— А почему?

— Что почему?

— Почему вы так уверены в том, что будет предъявлено обвинение?

Как это почему, чуть не взорвался Лошадкин. Он действовал, подвел, погубил, высокий пост, рейтинг, общественное положение, факторы, утяжеляющие вину, все как по учебнику.

— Это имеет какое-то отношение к заседанию? Как мне сказали недавно, слова — это слова, а дела – это другое.

— Имеет, - твердо возражает председатель. – Мы разбираем не только поступки, что случилось, но и кто сделал, чем он руководствовался, пытаемся понять, что за живой перед нами.

Вместо того, чтобы бездушно судить всех по формальным законам, мысленно продолжил Лошадкин. Опасно, а если бы на его месте оказался талантливый лжец, или проще, дипломат, который любой ценой стремился бы пролезть выше, соврать, обмануть, лишь бы отвести от себя вину? Уязвимость системы, прикрытая системой выдвижения, что не пролезет такой снизу, но все же.

Лошадкин моргнул, отгоняя слишком глобальные мысли.

— Потому что благо общества выше отдельного живого, - выдал он, - и опасность для общества оценивается гораздо строже, чем индивидуальная.

— Все понятно, у меня больше нет вопросов.

— У меня тоже.

— И у меня.

— А у меня есть. Вы угрожали лишить демтархов и зваздианцев места в союзе систем, а также самой системы Цайг, чтобы заставить их отрабатывать выкуп планеты со святынями.

— Говорил и готов повторить свои слова, - отозвался Лошадкин.

— Это была попытка давить на эмоции? Переключить их и вырвать из одурманенного состояния?

— В том числе, но слова эти, как уже сказал, готов их повторить, - твердо ответил Лошадкин. – Возможно, меня и не послушали бы, но я все равно настаивал бы на их исключении и изъятии системы Цайг. При условии, разумеется, что они действовали сами, без постороннего воздействия. Внешнее отрезвляющее воздействие и необходимость копить на выкуп, возможно, вразумили бы их в будущем или они окончательно скатились бы обратно, если бы не сумели одолеть самих себя. В истории Земли уже бывали похожие моменты, когда все висело на волоске, например, пресловутая революция тьмы. Люди едва не погубили себя сами, без посторонней помощи, но опомнились и справились, вышли в космос и протянули руку помощи другим. Но эта рука помощи подразумевает, что принявший ее, все же берет на себя обязательства, а не бьет в спину.

— Вы пытались учить их методом «брось в воду, пусть плывут»?

— Нет, я, - Лошадкин потер лоб, замолчал, пытаясь сформулировать мысли.

Не облекал он свои действия в слова, а следовало бы. Еще одно доказательство, что до настоящего дипломата ему было еще срать и срать.

— Если они готовы были добровольно, без внешнего воздействия, без попыток договориться и понять, дождаться нормального расследования, взяться за оружие и начать убивать тех, с кем еще вчера делили еду и кров, то значит, с ними что-то всерьез не так. Если бы их не остановили угрозы и обещания внешнего воздействия, гарантия верной гибели, то, - Лошадкин развел руками, — это все очень напоминало бы Землю в прошлом веке, не так ли? Когда все знали, что применять слишком мощное оружие, означает погубить всю планету и все равно применяли, ради каких-то своих мелких целей. Готовы были сгубить общество ради личного. Если бы демтархи и зваздианцы показали себя такими же, то оставался бы только один выход – отобрать и изолировать, чтобы они или сами спаслись, или сами погубили себя.

— То есть вы собирались отказать им в помощи?

— Земля и союз систем уже оказали им эту помощь, помогли развиться, дали энергоний, возможность колонизации других систем, - твердо ответил Лошадкин, успевший собраться с мыслями. – Дальнейшая помощь тем, кто ее не желает, это уже излишнее утирание соплей, гиперопека, которая не нужна никому. И я говорю здесь даже не о ложной репутации Земли в галактике, как «утирателей соплей», нет. Там ошибочно путают нашу готовность помочь со слабостью и в то же время считают нас Сильными, не понимая, что это сила слабых.

Лошадкин моргнул, вскинул руки.

— Немного увлекся, прошу прощения. Итак, да, Земля и союз могли бы вмешаться, насильно примирить обе цивилизации и поставить вооруженные силы наблюдать за ними, потратить много сил и времени, на то, чтобы перевоспитать их или убедиться, что те все равно готовы полезть в драку. Могли бы, но зачем? Эти силы, энергия, время пригодились бы в других местах, для помощи тем, кто в ней нуждается. Да, это жестоко, не отрицаю, бросить их одних, но разве их бросили бы просто так, без повода? Нет, вначале они показали бы, что не готовы жить дружно, начали бы убивать соседей и за этим последовало бы наказание, не уничтожение даже, а просто изоляция, очень мягко по галактическим меркам. Изоляция со вторым шансом, возможностью самим преодолеть свою гордость и предубеждения и вернуться в союз систем. Изоляция, которая нужна была бы всем нам.

— Объясните.

— Новый курс Земли и сам союз систем построены на том, что каждый вносит вклад в общее дело.

— Как и зваздианцы с демтархами, и они вполне вправе ожидать ответной помощи, не так ли?

— И Земля с союзом оказали эту помощь, прислав нас для расследования. Разве две цивилизации согласились подождать, пока пройдет расследование? Нет, понятно, что на них воздействовали, но в тот момент я не имел доказательств ни того, ни другого, ни внешнего принуждения, ни их свободы воли. Они готовы были сражаться и убивать друг друга, подавая дурной пример другим. Да, повторюсь, у Земли и союза систем хватило бы силы развести их в стороны, в разные углы, следить, чтобы не подрались снова, но… это сейчас хватило бы. Возникни еще один конфликт, два, десять, участники которых уже знали бы, что их не отшлепают, а ласково пожурят и будут насильно удерживать на расстоянии от врага? Что только распаляло бы их в демонстрации силы и воинственности, мол, мы бы ух, да земляне и союз систем нам не дают? Это силы, время, энергия, репутация, жизни живых, в конце концов, тех, кто стоял бы между двумя враждующими сторонами! Тогда как в том варианте, который отстаивал бы я, враждующие получали бы по заслугам, и сами занимались бы собой, не тратя ресурсы Земли и союза систем. Наглядный пример для всех, видя который другие задумались бы, начали бы вести себя миролюбивее или по крайней мере знали бы, что, нападая на соседа и друга, вонзая ему в спину нож, они неизбежно вылетели бы из союза систем. Минимизация затрат, спасение жизней, попытки возместить затраты, в данном случае за счет системы Цайг, и возможно, работая на ее выкуп, обе цивилизации как раз образумились бы и преодолели свою вражду. Перевоспитание трудом на благо общества, только в иной обертке, хотя, конечно, когда я действовал там, на Цайге – два, то не думал так красиво. Да, те, кто не сумел бы преодолеть свой гнев, возможно погибли бы в изоляции, но лучше так, чем если бы потом они отравили весь союз систем и погубили намного больше.

— Возможно, они бы взялись за ум и направили свою воинственность на врагов союза?

— Возможно, - не стал возражать Лошадкин, - но это все лишь предположения о будущем, тогда как конфликт двух цивилизаций, ранее крепко друживших, был реальностью, и я действовал, исходя из нее. Не мог полагаться, что в будущем они подружатся сами или исправят себя, так как здесь и сейчас они уже дрались и пришлось действовать.

— Рассматривали ли вы вариант бездействия?

— Да, но ситуация накалялась и бездействие, по сути, было бы эквивалентно устранению из конфликта. Улететь и дать им подраться, попросту говоря, а потом вернуться и разгонять силой, или просто выставить вон из союза систем, - Лошадкин подумал и добавил. – Или они сами истребили бы друг друга. Не исключено, что конфликт разгорелся бы только сильнее, часть цивилизаций выступила бы за демтархов, другие за зваздианцев, и союз систем раскололся бы. Возможно, это и было целью, одной из целей вредителей, желавших, в конечном итоге, отомстить Земле и испортить все созданное ею.

— Поэтому вы отстранили, фактически, напарника от принятия решений?

— Луис А Хонг не сделал бы того, что нужно, - собравшись с духом, заявил Лошадкин. – Трагедия Раскола диктовала бы его действия, и он попробовал бы помирить две цивилизации, искренне считая, что действует в их лучших интересах. Он призвал бы внешнюю силу и помирил их насильно, создав ненужный прецедент.

— Все так, - кашлянув, заметил Луис. – Поэтому я, хоть и протестовал на словах, но не действовал, отдав всю власть Михаилу Лошадкину.

— Который не постеснялся ею воспользоваться, - заметил председатель, словно осуждал.

Лошадкин мысленно представил робких дипломатов и хмыкнул. Печальное и смешное вышло бы зрелище, практически душераздирающее. А потом раздирающее еще и союз систем, созданный отнюдь не робкими живыми, теми, кто не стеснялся брать власть в свои руки, хотя и действовал в интересах живых.

— Да, не постеснялся, - ответил он. – А теперь готов ответить за свои действия.

— Что же, так и будет, - сказал председатель. – Начинаем голосование по всем поставленным вопросам.

Лошадкин был готов морально, и все равно замер, пока решалась его судьба.