Сила слабых

Глава 19

— Что? - спросил Лошадкин, ощутив пристальный взгляд Луиса А Хонга.

— Ничего, - с легкой улыбкой ответил тот. - Восхищаюсь, как ты... ловко убедил их.

Читай: наврал, не произнося прямой лжи. Лошадкин лишь пожал плечами в ответ. Да, он решил не сомневаться в своем решении, не переживать из-за этого, но слова Луиса все равно задели ту невидимую струну, которой Михаил не хотели касаться.

Что сказала бы Таня о случившемся?

— Только что отправил рапорт, - небрежно добавил Луис.

Они уже вышли из гипера в системе Энтонца, и приближались к второй планете.

— Честно, - Хонг заухмылялся в нос, - описал все, выразил свой восторг и подумал, что тебе следует об этом знать.

— Потому что твой восторг обычно означает проблемы?

— Как видишь, я все еще дипломат, - повел рукой Луис, - но речь о другом. Самостоятельные задания.

— А, - ответил Лошадкин.

Опять эта дилемма - быстрый рост, значит ближе цель, но и больше шансов ошибиться и свернуть шею не только себе, но и всему движению освобождения.

— И ты тоже покинешь меня, - добавил Луис с легкой печалью в голосе.

— Нас, - добавила Гайлорис.

— Слишком хороший ученик подобен слишком плохому, тоже быстро покидает тебя, - добавил Хонг.

Лошадкин лишь пожал опять плечами. Он и так-то не слишком рвался делать дипломатическую карьеру, но теперь, соприкоснувшись с практическими задачами, понял, почему его направили вначале сюда. Разнообразие живых, умение слушать и понимать их, решать конфликты, чтобы потом, во время освобождения, создавать меньше проблем.

Земля не боялась их, раз проголосовала за ДОРН, но и не стремилась ссориться со всеми.

— Самурай без меча во всем подобен самураю с мечом, - хохотнул Лошадкин, - только без меча.

Слова о мече напомнили ему о собственном решении, и Лошадкин мысленно вздохнул.

— Итак, мы получили отчет Луиса А Хонга, записи с вашей манопы, а также от Саида, ИП корабля "Слово и Дело".

— А от остальных? - с любопытством спросил Лошадкин.

— Если в ходе обсуждения возникнет необходимость в их показаниях или мнении по вопросу, касающемуся их области, пилотирования или сражений, то обязательно запросим, - кивнул Штербул.

Помимо него виртуально присутствовали еще двое из дипкорпуса, постарше рангами и возрастом. Вот еще проблема, подумал Лошадкин, новые времена требовали молодых и дерзких, полностью осознающих новый курс Земли. Но эти же молодые и дерзкие наверняка наломали бы дров, тогда старые и осторожные, наоборот, не сделали бы того, что требовалось.

Возможно, именно поэтому все вокруг жаловались, что дипкорпусу не хватает живых.

— Наверное, возникнет, раз уж пришлось столкнуться с агентом Сильных, - ответил Лошадкин.

— Я бы сказал, что это два пересекающихся, но не связанных вопроса, - слегка писклявым голосом сказал тот, что находился справа от Штербула.

Слегка зеленоватое лицо, словно подмешали лягушачьих генов.

— Она была причиной конфликта, так что думаю, они связаны, - возразил Михаил.

— Вы могли бы умолчать об этом, - указал тот, что находился "слева".

Представительный, напомнивший ему Ричарда с Земли, величественного старого льва - полжиста.

— Мог бы, но разве вы не узнали бы об этом из записей?

— Одно дело - записи, другое - личное ваше отношение. Высказывая его, всегда следует помнить, кому именно вы говорите.

— Вот именно поэтому я и говорю сейчас здесь прямо, что агент Сильных и конфликт трех цивилизаций прямо связаны, и к нему примешивается еще моя личная история, из-за которой меня и пытались взять в плен.

— Сильные, - раздался писклявый голос. - Сильные — это вечная головная боль. Они не всесильны, конечно, но не стоит дергать зверя за хвост лишь потому, что тот рядом.

Лошадкин почему-то не мог отделаться от идиотской мысли, что сейчас его возьмут под стражу, посадят в тюрьму и выдадут Дитрану. Идиотскую потому, что тогда его выдали бы еще с Земли почти год назад. Но мысль не уходила, навевала образы грязных, душных камер, цепей и прочего бреда из низкопробных фильмов. Попытки направить мысль в сторону планеты-тюрьмы провалились, да оно и понятно, какие еще просторы, общение и перевоспитание? Нет, Лошадкин охотно допускал, что у Сильных так оно и есть, даже лучше, но только для своих, а какой он им свой? Никакой.

Могли местные дипломаты отправить его в тюрьму, для перевоспитания? Могли, если бы увидели в нем потенциал, достойный возни и траты общественных ресурсов. Для этого, размышлял Лошадкин, слушая обмен репликами о Сильных, необходимо решать конфликты, но при этом портить отношения с цивилизациями союза и просто другими обитателями галактики. Творить добро и зло в одном флаконе, и чтобы был шанс перевесить добрыми делами, и Лошадкин проявил себя ценным специалистом, но с дурными наклонностями и так далее.

— Так, из записей видно, что у вас не было выбора, - донесся голос Штербула, - что не отменяет возможных проблем с Дитраном.

— Я в общем-то открыто говорил им всем, что мне неизвестны тайны Ушедших, но никто не поверил.

— А кто бы поверил на их месте? - раздался встречный вопрос.

Ну да, в тысячный раз кисло подумал Лошадкин, в такое могли бы поверить только глупые земляне, но не живые, озабоченные силой. Почему же они тогда сами не обманули терраформеры Ушедших, не получили их помощь? Лошадкин не знал ответа, но подозревал, что он лежит где-то в той области, в которой сам Михаил не хотел ничего получить от терраформера, кроме, может быть, спасения. Сектанты и Сильные что-то просили и требовали, и храмы их игнорировали или били по рукам, или жалели, как котят, но не слушались.

Да и Лошадкина они тоже не послушались.

— Никто, - согласился он, - но прошло уже изрядно времени, по галактическим меркам, и флоты Сильных не висят на орбите Земли и прочих планет союза. Никто не требовал выдать меня, угрожая обратить в прах цивилизации, и так далее.

— Справедливо, - признал Штербул.

— Подковерная шпионская возня, в которой всегда возможны потери, - чуть воодушевившись, продолжал Лошадкин, глядя на дипломатов. - Никто не поднимает бучу из-за агентов, даже если вот есть прямые доказательства вины, так? Потому что выкати мы претензии Дитрану, те скажут, что эта условная Дионара давно сбежала и действовала сама по себе, захотела поиграть в богиню для отсталых живых. Земле придется утереться, а Дитран обратит на нас еще больше внимания. Поэтому самой правильной тактикой, на мой взгляд, будет ничего не делать, информацию сложить в архивы, подшить к общей базе данных на Дитран, но в остальном молчать, будто и не было ничего. Предъявит Дитран открыто претензии, значит, признают, что это был их агент, тогда уже можно будет что-то говорить им в ответ, отказаться от агента не смогут.

— Браво! - вскричал Штербул и даже захлопал.

Присутствовавшие виртуально тоже взирали благосклонно. Учли рапорт Луиса, похвалили, что сумел сработаться с ним, и Лошадкин мысленно пожал плечами, мол, ничего особенного. Ну да, полжист и прочее, но в остальном, вполне вменяемый живой!

Обсуждение пошло веселее, переключилось на практические вопросы исследований того поглощающего материала и сведений, оставленных мышами, о гипермедузах. К Академии Энергония, примыкал (пусть и не буквально) научный корпус, занимавшийся как раз такими вопросами, и Лошадкин обрадовался, что его участие там уже не требуется.

Помог, нашел, передал, иди дипломать дальше.

— Я понимаю, что живых не хватает, - сказал в конце Лошадкин, - но попросил бы о небольшом отгуле, что ли, для усиления себя.

На лицах собеседников отразилось понимание. Базы данных, манопы, умение стрелять, все это было прекрасно, но не слишком помогло против воздействия дитранки. Сам Лошадкин, будь его воля, вообще всех людей, кто в космосе работал, модифицировал по максимуму, чтобы не отставали от Сильных.

— Значит, будет поручение на Энтонце, вроде вашего пробного задания, но уже с правом решать, не наблюдать.

— Хорошо, - не стал возражать Лошадкин.

Такой опыт всегда пригодится, теперь он это осознавал отчетливо. Присутствовавшие виртуально отключились, а Юджин потер руки.

— Я же говорил! - победно воскликнул он.

— Мне просто повезло, - ответил Лошадкин.

— С Сильными? - Штербул качнул головой.

— На все это можно смотреть и по-другому, - указал Лошадкин. - Везение, талант, но и куча проблем, нужны ли они Земле, пока идет возня с цивилизациями союза систем? Вопрос риторический, конечно, но это не отменяет проблем и...

— Да?

— Как вы знаете, моя цель - она там, в галактике, движение освобождения.

— Не думаю, что это противоречит задачам дипкорпуса, просто перейдете в другой отдел, грубо говоря.

Внешних сношений вместо внутренних, хохотнул Лошадкин. Здесь имеет Земля, там имеют ее.

— И я не скрывал никогда этой цели, но могу ли я открыто и прямо продолжать пропаганду движения? Да, у меня есть разрешение Земли, результаты голосования, но тут немного другой вопрос или под другим углом, уж не знаю, как будет точнее. Допустим, я пропагандирую ДОРН и те же турканы или нурлы, услышав мои слова, загораются и рвутся в бой, рвутся освобождать. Я не против, у движения есть фонды, мы можем дать корабли, оружие, цели, направить их на терраформирование планет для освобожденных или сопровождение их по домам.

— Но? - заинтересованно спросил Штербул.

— Но для этого мне надо дать им современные манопы, оружие, доступы и прочее, тогда как политика Земли направлена на мягкое возвышение и прогрессорство, без ущерба для самих цивилизаций.

— Интересный вопрос, - кивнул Юджин, - но на него давно уже дан ответ. Скажите, Михаил, как с этим всем обстоят дела в большой галактике?

— Всем плевать, делай, что хочешь, лишь бы была сила, - ответил Лошадкин. - И границы пролегают примерно там, где одна сила сталкивается с другой и все это формирует некое общее пространство - особенно противостояние силе Ысынгунов.

Он остановился и посмотрел изумленно сверху вниз на Штербула, затем нахмурился.

— Что, правда? Земле насрать?

— Это слишком громкое слово, особенно для дипломата.

— Мы тут вроде все свои.

— Именно, но все же, - Юджин посмотрел внимательно. — Вот вы недавно отражали натиск Ысынгунов на материнскую систему турканов. Их флот бился отчаянно, и мы поддержали, прогнали Рой.

— Турканы говорят, что у них все же украли кладки каких-то важных яиц.

— Да, это очень печально, - согласился Юджин. - Будь у них сила, они бы направили корабли в гипер и начали атаковать Ысынгунов повсюду.

Да, те постарались на славу, возбуждая к себе всеобщую ненависть. Словно ставили себе целью именно ее, чтобы враги сами сбегались и падали под ударами Ысынгуна, не приходилось летать куда-то.

— Силы не хватает, но корабли есть. Цивилизации союза успешно осваивают добычу и переработку энергония, технологии и использование, строят свои корабли и прочее. С ними они уже могут летать по галактике, а в ней, как мы только что выяснили, всем плевать, только плати уге и демонстрируй силу.

Лошадкин моргнул.

— Прогрессорство провалилось?

— Нет, мы объясняем живым вокруг, чем опасно быстрое возвышение, да что там, они, попав в галактику и сами это видят. Внешне независимые, но по факту придатки более развитых, поставщики сырья и живой силы. Все это было ясно заранее, и никто и не рассчитывал, что Земля сохранит монополию на знание и силу, для этого пришлось бы действовать в духе прочих Сильных. Поэтому то, что вы дадите отдельным живым более совершенное снаряжение, корабли, еще что-то, не особо повлияет на эту картину.

— Понятно, - ответил Лошадкин.

Ответственность на нем и движении, конечно, Земля помогала, выделяла фонды, но не бесконечные. Словно Лошадкин и движение были еще одной цивилизацией, которую требовалось поддержать, чтобы они потом в будущем помогли Земле в ответ.

Прежнее сравнение цивилизаций союза с ожмиками... нет, пожалуй, оно было неверным, решил Лошадкин. Ожмиками тут выступали те, кто хотел бы сидеть на жопе ровно, ничего не делать и получать пособие от Земли, но таких не брали в союз или они давали обязательства, когда вступали.

— Хорошо, что звучат такие вопросы, - одобрил Штербул, - нельзя расслабляться и почивать на лаврах.

— Это точно, - согласился Лошадкин.

На этом встреча закончилась и он, в сопровождении Эжени, отправился улучшать себя, физически. Алатея отправилась к сыну, на Энтонце было спокойно, неприятности вроде схлынули, легкая заслуженная передышка перед новым боем.

Легатия шумела вокруг, а Лошадкин опять ощутил легкий страх - вдруг что-то пойдет не так?

— Надо чаще тренироваться, - заявил он вслух.

— Полигоны и залы симуляций Энтонца в вашем распоряжении, - ответила Эжени.

— Точно, - согласился Лошадкин, глядя на Легатию сверху.

Иногда он парадоксально забывал, что теперь богат и влиятелен, возвращался к временам прежней жизни. Политика и общественные дела, о, тогда он шарахался от них, как от пожара, но не сейчас. Сам рвался навстречу, чтобы освободить тех, кто не мог сделать этого сам. Освободить их и освободиться самому.

— Поступило сообщение, - сообщила Эжени, когда Лошадкин вышел с процедур.

Могла сообщить и прямо туда, так что, наверное, ничего важного, подумал Михаил.

— На Энтонц прибыл живой, разыскивающий вас.

Сердце пропустило удар, но все же Лошадкин не подпрыгнул испуганным зайцем.

— Кто?

— Шумящий Ветками в Полуденную Жару.

Лошадкину потребовалось мгновение, чтобы сообразить о ком она говорит. Шум!

— Что же ты стоишь? - закричал он. - В космопорт!