Сила слабых

Глава 36

— Не все приглашают экспертов в помощь, - словно невзначай заметил Юджин.

— Это же просто напрашивается, - отозвался Лошадкин.

Хотя Шум не сильно-то помог в прошлой миссии, да и плевать.

— Тем не менее, не всем это приходит в голову, - ответил Штербул.

Наклонил голову, посмотрел исподлобья, напоминая Лошадкину разных представителей пернатых, встреченных им на пути. Потер руки, словно уже предвкушал что-то.

— Михаил, вам стоит перейти к нам, в дипломатический корпус, - вкрадчиво сказал Штербул.

— Тогда я не смогу заниматься достижением цели, - просто ответил Лошадкин.

— Разве? Дипломатическая карьера, возглавить корпус, готов поклясться, у вас уйдет не больше трех лет на это, и вы сможете определять внешнюю политику Земли!

Лошадкин посмотрел скептически.

— Не определять, - поправился Юджин, - но использовать любые переговоры к своей выгоде. Ставить условия, давить авторитетом Земли, добиваться освобождения рабов и невольников, не сделав ни единого выстрела. О, конечно, я знаю, что вы скажете, Земля и сама стоит не слишком высоко, пусть ее и считают ошибочно Сильной. Мол, мы не сможем и не захотим давить на кого-то из сателлитов хотя бы высших кругов, приближенных к Сильным.

— Да, пожалуй, сказал бы, - кивнул Лошадкин.

— Но вы забываете, что Сильным нет нужды в этих рабах и невольниках, как и их ближайшим сателлитам. Это удел окраин, захолустья, разных уголков, где цветет беззаконие, и где у живых зачастую просто нет другого выхода, как продавать свое тело. Их Земля растопчет, даже не заметив, и они это знают. В половине случаев просто уступят, отдадут всех, радуясь, что так дешево отделались.

— Мирный путь освобождения, - еще раз кивнул Лошадкин.

Мирно отдадут, перевозка освобожденных в несколько систем, стремительная, бурная застройка, города и верфи, свой флот, собранный там и сям, да, десяток лет и за ним стояла бы настоящая сила. Не просто мощь Земли, а сила, которую можно спокойно пускать в ход, налетать и громить те самые «захолустные системы», о которых так вкрадчиво вещал Штербул.

Тем более, что сила Земли, сила слабых была не так уж и слаба, как он сам успел убедиться.

— Дипломатический, на пользу всем, с увеличением влияния Земли.

Лошадкин смотрел на Штербула, в голове стремительно проносились доводы за и против. Пожертвовать личным ради общественного, но и цель у Михаила была отнюдь не личная, не эгоистичная, а помощь. Благодарность освобожденных, неважно, каким путем она достигнута, силой оружия или переговорами, будет искренней. Больше власти, значит и больше возможностей, движение все же добровольное, но во главе корпуса надо будет вести политику Земли, так он и сам теперь не последний живой там, сможет еще лучше направлять их, даже больше того, ДОРН прикрывать не надо будет. Пусть действуют, а Михаил их поддержит, как тысячник на Земле и как глава корпуса здесь, прикроет в переговорах и претензиях дипломатов всех обиженных цивилизаций.

Заманчиво, но.

— Я мог бы сказать, что в галактике уважают лишь силу, и чтобы освобождать дипломатически, надо иметь за спиной эту силу, то есть, чтобы Земля и союз безоговорочно поддержали новый путь.

— Так и будет, создание движения тому доказательством, - быстро сказал Штербул.

Что им двигало? С чего такие попытки не просто завербовать, а еще и направить… с чего такая уверенность, что он возглавит весь дипломатический корпус? Не просто детскую песочницу с союзом систем, а именно «взрослую» часть?

— Но это означало бы повернуть Землю на свой путь, и я что-то сомневаюсь, что у меня хватит сил на подобное деяние, - задумчиво отозвался Лошадкин и вскинул руку. – Но даже если бы хватило, то это мой путь, не Земли. Лучше разделить их, пусть даже Земля поддержала движение. Но там всегда могут сказать, что это была инициатива неравнодушных граждан, но не путь Земли, и откреститься от претензий.

— То есть предать вас?

Лошадкин только покачал головой. Движение легко могло стать той занозой, которая слишком уязвила бы кого-то могущественного. Да что там, он сам мечтал о тех временах, когда оно станет такой занозой и начнутся настоящие дела, по освобождению, строительству и освоению новых систем, вне Земли. Сбежать из этого нового мира, с его странностями, да, не разрывая связей. Вдруг вспомнилась та планета – тюрьма с ее перевоспитанием на свежем воздухе, и Лошадкин мысленно поежился.

— Интересы общества выше личных, этот принцип действует и здесь. Спасибо за предложение, но Земля и без того пробирается наощупь со своим новым курсом. Вполне возможно, что сворачивание на мою тропинку ее и погубит, так что нет.

— Понимаю, - огорченно отозвался Штербул, - и сожалею. Но тогда хотя бы лекцию?

— Лекцию?

— Для дипломатов союза систем, общие принципы, что да как в конфликтах, привлечение экспертов, просто поделитесь опытом, никаких формальностей, вольная беседа, - пояснил Штербул.

— Еще вчера, почти буквально, я был стажером и никем.

— А теперь почти восходящая звезда дипломатии, - заверил его Юджин.

Впору было заподозрить лесть и вранье, и Лошадкин так и сделал. Штербул – очередной агент? Вряд ли. Что тогда? Пихал его дальше в дипломаты, искренне считая, что так будет лучше, да. Сделать ДОРН новым курсом Земли, заманчиво, но нет, повторил свои мысленные рассуждения Лошадкин. Наоборот, отделиться и создать дистанцию, вот что лучше всего, и у него будут развязаны руки, и Земле станет легче. Создать свою Землю, с гейшами и шахматами?

Возможно, но как же тогда Таня?

— К тому же, есть и еще кое-что.

— Настоящая цель лекции? – оживился Лошадкин.

— Нарушения, - не поддержал его веселого тона Штербул. – Нарушения протоколов, нарушения целей, слишком много личного в словах и поступках, и тут как раз пригодится лекция о том, как этого избежать. Во всех смыслах.

Недаром значит, подумал о планете-тюрьме, сообразил Лошадкин. Подсознание намекало, что слишком уж много нарушал сам Михаил, и дипкорпус через Штербула намекал о том же самом. Вроде и не слишком сильные проступки, но тут следовало учитывать, что дипломаты действовали, представляя других живых, и включался общественный коэффициент. Поступок, который не заметили бы у ожмика, умножался на рейтинг у тысячника.

— Попутно мне самому надо будет подумать над своим поведением? – уточнил он.

— Это никогда не помешает, - уклончиво ответил Юджин.

— Зачем тогда было ставить меня в помощники к Луису А Хонгу?

— Михаил, тут явное недопонимание, - почти оскорбленно отозвался Штербул. – Никто никого ни в чем не обвиняет, да и влияние на Луиса строго положительное.

— Он стал лучше?

— Да.

— Но подумать над своим поведением все равно надо?

— Как я уже сказал, это никогда не помешает. Но обвинений никаких нет, и это просто лекция.

Лошадкин нахмурился, Юджин явно что-то недоговаривал, но выжимать правду силой? Бесполезно, пожалуй. Что-то они тут крутили и вертели, явно с Гопкинсом за спиной, несомненно, в самых лучших целях. Или перехваливали Лошадкина зачем-то, так как сам он расценивал свою дипломатическую «деятельность» иначе.

— Что же, недопонимание - обычное дело у нас, - примирительно сказал он, - на то мы и дипломаты, чтобы разбираться и исправлять.

— Вот и отлично. Тогда – лекция?

— О чем?

— О себе и недавних заданиях?

— Это вопрос или утверждение? Что ставится целью лекции? – начал сердиться Лошадкин. – Они все равно не смогут так.

— Не смогут, но услышат, что можно и так, - опять взялся за свое Штербул. – Мы не можем держать в дипкорпусе только людей, это было бы ошибкой на всех уровнях.

— И противоречило бы новому курсу Земли, - заметил Лошадкин.

— Вот именно.

— Поэтому у вас, помимо Академии Энергония, еще и Академия Дипломатов?

— В каком-то смысле. Учим, приглашаем, разумеется, все строго добровольно. Все это дополнительно скрепляет союз систем, не сейчас, так в будущем.

Но им не хватало живых, подумал Лошадкин, вспомнив прошлые жалобы. На разбор дел, на переговоры, на обучение, стало быть, тоже не хватало. Насильственная вербовка тут не работала, манили добровольцев, но… живых не хватало. Поэтому такие посулы? Заманить в дипломаты, чтобы Лошадкин потянул за собой других живых, как в ДОРН, только в дипломаты? Возможно.

— Но есть и проблемы, куда же без них, и лекция в свободной форме им помогла бы.

— Понятно, очередное задание, дипломатия среди дипломатов.

— В каком-то смысле – да. Завтра, скажем, ближе к вечеру?

Лошадкин лишь пожал плечами.

Прогуливаясь по Легатии, он думал, что не за этим шел к Штербулу. Думал, что речь пойдет об иволаках, но там похоже все шло гладко. Встал вровень с Луисом, на что намекнул Юджин, хорошо, но с чего такая быстрая карьера? Потому что он странным образом добился успехов на Земле?

Лошадкин остановился, едва не налетев на парабата, который хрюкнул сердито в его адрес, но руки распускать не стал. Обстановка в галактике накалялась, все говорили об этом, и Земле требовались опытные живые, побывавшие там, в этой самой галактике, понюхавшие ее дерьма. Земля готовилась к проблемам, как могла, но пока что не форсировала ничего, подталкивала Лошадкина.

Михаил утер лоб и посмотрел на Вильну, ощутил острое желание окунуться туда.

— Как я…, - прошептал он, глядя по сторонам.

По совету Гопкинса он гулял по Легатии без сопровождающих, особенно телохранителей. Но вражеские агенты не спешили выпрыгивать из кустов, соблазнительные дитранки не валялись голышом под ногами, на разогретом асфальте. Не асфальте, конечно, полимерном покрытии, намного более надежном, но Лошадкин все равно думал о нем, как об асфальте.

Думал, чтобы отвлечься от своего «открытия».

— Вам плохо? – спросила участливо какая-то лисица, живо напомнившая киборга иволаков.

— Все нормально, - заверил ее Лошадкин. – Просто… осознал кое-что о своей жизни.

— Это прекрасно, - улыбнулась та. – Успехов вам.

И пошла дальше, не навязываясь, к облегчению Лошадкина. Присел на какую-то скамейку у берега Вильны, уставился на воды, осмысливая. Все было очень просто, в сущности, предстояли проблемы, и Земля исподволь готовилась к нам, выдвигала тех, кто себя показал. Не имело значения, курс Земли или не курс, войны и сражения ждали в будущем, и Штербул мог бы сказать об этом!

Неужели Лошадкин не понял бы этого?

Нет, продолжала развиваться мысль, добровольцы, сами сделавшие выбор, без мыслей о том, что нужно защищать Землю. Проклятье! Но ведь у него было еще время, да? Мысли снова смешались, начали сталкиваться, замелькали образы битв, нападений на планеты, освобождений, галактики в огне войны. Нет, нет, неужели Сильные допустили бы все это, зная, что над ними нависает Ысынгун?

Очистка огнем, выживание сильнейшего.

— На тебе лица нет, - заметил Руслан, когда Лошадкин добрался домой.

— Ты ведь знал, да?

— Что знал? Что у тебя нет лица?

— Что в галактике неспокойно. Поэтому и рвался туда, сражаться?

— Защищать Землю, остальное приложится, устанем отмахиваться.

— Что-то случилось? – подошел Огар.

— Как устроились? – переключился на него Михаил, не желая говорить о лицах и новостях галактики.

Только усугублять рану, с которой еще и ничего нельзя было сделать.

— Нормально, отвык немного, но пока все объяснял Морданне, сам все вспомнил. Ей, конечно, нелегко, без импланта-то!

— Неужели нельзя поставить внешнюю замену?

— Можно, мы и сами такими пользовались, - согласился Огар, почесывая мохнатую голову. – Но мы хоть знали, что такое сеть и прочие цифровые штуки, а Морданна не сталкивалась с ними.

Из этого вышел бы интересный эксперимент, впрочем, Земля и так их ставила, наверняка, вынужденно, пока занималась союзом систем. Импланты и управление современными вещами и оружием, такое сделало бы их помощниками посланцев богов там, дома.

— Но она держится, осваивает, не жалуется, - добавил Огар.

— Помогай ей и наблюдай, - сказал Лошадкин. – Возможно, этот опыт пригодится.

— Ты не первый в этом, - тут же указал Руслан.

— Вооружить тех, кто еще не вышел в космос, бросить пушечное мясо в бой, верю, - кивнул Лошадкин. – Но я не собираюсь использовать их, как мясо, просто.

Он покрутил рукой, не зная, как бы так правильно сформулировать крутившуюся мысль. Что технологии и прочее – это важно, но верность живых и их готовность выполнить задачу, бывают еще важнее. Что ДОРНу нужно будет боевое крыло, и одного отделения старых соратников тут будет недостаточно.

— Да можешь не объяснять, - отмахнулся Кайманов, - и так все ясно, ты не первый, говорю же.

— Земля таким не занимается, - возразил Огар. – В общие вооруженные силы союза берут только добровольцев.

— Так-то союза, - хмыкнул Руслан и замолчал.

Видел Лошадкина насквозь, а может просто насмотрелся всякого в галактике, куда так рвался.

— У нас ей будет полегче, - добавил Огар, - всякого современного меньше, единых систем, как на Земле и Энтонце, пока еще нет, меньше цифровое давление.

— Это хорошо, - согласился Лошадкин, - действуй, тебе виднее.

Что же касается потного вала всадников с бластерами в руках, то выход в космос открыл бы им глаза, что перед ними не посланники богов. Или все вокруг посланники и их нельзя убивать. Определенно, над этим вопросом следовало подумать, а может и упомянуть в лекции для «младых дипломатов». Да, в галактике всем было плевать, об этом говорилось еще тогда, когда обломок «Васко» врезался в планету, но не плевать было Земле.

— Покажи ей оружие, - добавил он, и его вдруг осенило.

Позвал Алатею и указал на Морданну.

— Она тоже пробивала себе дорогу наверх в патриархальном обществе. Не таком строгом, как у вас, но пробивалась, и тут оказалась среди чужих живых, посреди большого космоса. Добровольно, как и ты, но.

— Я помогу ей, - кивнула Алатея, - уже помогаю. Из нее выйдет отличный боец.

— Вот и хорошо, - обрадовался Лошадкин. – Действуем вместе и, как завершу дела здесь, вылетаем.