Нежеланная жена дракона, или Император готовке не помеха!

Глава 34

Следующие дни пролетели в вихре, сравнимом разве что с моими самыми загруженными вечерами в «Гнезде», но помноженными на масштаб целой империи и её чопорный этикет. Мои покои превратились в штаб-квартиру по подготовке к приёму. Здесь постоянно сновали слуги, дворецкие, портные и даже главный садовник Виегис, который смотрел на меня так, будто я лично потребовала выкорчевать его любимый розарий и засадить его картошкой.

Утром второго дня моего заточения я сидела за своим письменным столом, заваленным свитками с гербами и генеалогическими древами знатных родов Империи и Серебряных Королевств. Это напоминало попытку разгадать кроссворд, составленный сумасшедшим, где неверная буква могла привести к международному скандалу.

— Графа Монтвиля ни в коем случае нельзя сажать рядом с герцогом де Ланжем, — бормотала я себе под нос, водя пальцем по пергаменту. — Они из-за утиного озера двадцать лет воюют… А баронессу фон Хейм… Боги, да она на дуэли вызвала тётку посла десять лет назад! Куда её деть⁈

В этот момент дверь приоткрылась, и внутрь просунулась встревоженная физиономия Ингрид.

— Леди Ортан, простите за беспокойство… — проронила она.

— Ингрид, я очень рада тебя видеть, — не отрываясь от карты рассадки, проворчала я. — Ты уже пятый раз за утро. Что случилось? Снова Боргар? Он опять пытается впарить нам ту самую «особо нежную» говядину, что на вид и на ощупь напоминает подошву сапога?

— Хуже, — прошептала она. — Лео… он пытался «помочь» с сервировкой. И… ну… он решил, что было бы элегантно, если бы вилки парили над столом и сами подлетали ко рту гостей. Мы еле уговорили его, что это может вызвать… непонимание.

Я зажмурилась, представив эту картину. В моих мыслях, напоминавших сейчас кашу из дворцовых имён и списка блюд, это выглядело так: посол тянется за вилкой, а она улетает от него с весёлым писком Лео.

— Скажи Лео, что его креативность я ценю, но пусть пока ограничится созданием лёгких сквозняков, которые будут шевелить занавески. Эффектно и безопасно. Что ещё?

— Эльза пересолила суп, — выдавила Ингрид. — Говорит, что это она «по старому рецепту, который вы ей показывали». Я попробовала… леди Ортан, им можно солить дороги зимой.

— Передай Эльзе, что если она хочет научиться готовить, а не творить заклинания на уничтожение вкусовых рецепторов, пускай делает ВСЁ в точности так, как написано в моей тетради. Без импровизаций. Иди, справляешься прекрасно.

Ингрид кивнула и скрылась. Я снова погрузилась в пучину аристократических распрей. Через полчаса я наконец родила план рассадки, который, как мне казалось, минимизировал риски открытых столкновений. Я позвала дворецкого и вручила ему свиток.

— Вот окончательный вариант, — сказала я с видом полководца, отдавшего судьбоносный приказ. — Никаких отклонений.

Мужчина пробежался по бумаге взглядом, и его кустистые брови поползли вверх.

— Но… леди Ортан… разместить посла рядом с леди Меланисой Вентрис? Она же…

— Она остроумна, красива и не связана ни с одним из внутриимперских конфликтов, — отрезала я. — Она — идеальная соседка, чтобы развлечь гостя. Если, конечно, она не решит, что её шпильки в его адрес — это и есть светская беседа.

Дворецкий, кажется, был впечатлён моим коварством. Он молча кивнул и удалился.

Дальше настал черёд главного цветовода. Он явился с эскизами цветочных композиций, от которых слезились глаза и вяли уши от вычурности.

— Нет, — заявила я, тыкая пальцем в рисунок некоего «каскада из белых орхидей, переплетённых серебряной лозой». — Выглядит так, будто над ним плакала компания унылых фей. Мне нужно суровое великолепие. Как в Серебряных Королевствах. Еловые ветви. Шишки. Ягоды рябины. Мхи. И свечи. Много свечей. Чтобы пахло хвоей и мёдом, а не парфюмерной лавкой.

Цветовод Виегис ушёл, бормоча что-то о «варварских вкусах», но я знала, что он исполнит приказ. Аристократия обожает всё, что пахнет «подлинностью», особенно если эта подлинность тщательно срежиссирована.

Потом ко мне пришла главная портниха с моим платьем для приёма. Оно было… огромным. Сапфировый бархат, усыпанный бриллиантовой вышивкой, с таким кринолином, что в нём, не касаясь стен, можно было проехать на маленькой лошадке.

— Это платье кричит: «Смотрите на меня, я императрица, и мне нечем заняться, кроме как таскать на себе состояние небольшого княжества!» — констатировала я. — Уберите половину рюшей и весь этот хрустальный зоопарк. И кринолин сделайте меньше. Я хочу иметь возможность пройти в дверь, а не разбирать проём.

Портниха чуть не расплакалась, но я была неумолима. У меня не было времени на глупости.

В перерывах между этими битвами я принимала Ингрид. Её визиты стали для меня глотком свежего, настоящего воздуха.

— Леди Ортан, Марта отчитала Аристарха за то, что он пугал клиентов, внезапно материализуясь внутри буфета! Она сказала, что если он не прекратит, то выгонит его метлой! А он так оскорбился!

— Прекрасно, — ухмыльнулась я. — Наконец-то кто-то может им управлять. Дальше.

— Лео подслушал, что ван Дорн в ярости. Он не понимает, почему «Гнездо» всё ещё работает и даже стало популярнее. Он подозревает, что у вас есть могущественный покровитель!

— Пусть подозревает, — усмехнулась я. — Это будет держать его в тонусе.

— А Пепсомар… — Ингрид потупила взгляд. — Он скучает. Сидит на Вашем любимом стуле на кухне и грустно посвистывает. И отказывается помогать с обжаркой кофе. Похоже, что без Вас ему это неинтересно.

Эти слова кольнули меня в самое сердце острее, чем любые интриги. Мой малыш скучал по мне. Но я совершенно не имела возможности вырваться к нему. Как бы намекнуть Пепсомару, что нужно немного потерпеть — и скоро я приду? И тут меня осенило. Я бросилась к гардеробному шкафу и начала рыться в нём под взглядом ничего не понимающей Ингрид. Затем я вытащила свой плащ, который надевала по вечерам, и шейный платок и протянула их служанке-помощнице:

— Эти вещи пропахли моим запахом. Может, он немного подбодрит нашего дракончика?

Ингрид осторожно взяла их:

— Хорошо, леди Ортан, я немедленно отнесу их к нему.

К вечеру второго дня всё было готово. Меню утверждено, рассадка составлена, декор — суров и величествен, платье — перешито и теперь выглядело элегантно и мощно, а не как новогодняя ёлка. Я отправила последнего слугу, отдала последнее распоряжение и, наконец, осталась одна.

Я стояла посреди своих покоев и чувствовала, как по телу разливается свинцовая усталость. Казалось, я провела не два дня, а два месяца в осаде. Я с трудом доплелась до кровати и рухнула на неё лицом вниз, не в силах даже раздеться. Мысли путались, перемешивая названия блюд, гербы и испуганное лицо Ингрид.

«Хотя бы с Ингрид всё в порядке, — промелькнуло в голове. — Она справляется. Моё „Гнездо“ в безопасности…»

И тут дверь снова скрипнула. Я простонал, не поднимая головы.

— Ингрид, ради всех драконов, если это не пожар, война или Боргар с его подошвой, я сейчас сама кого-нибудь убью…

В ответ послышался тихий, радостный писк.

Я медленно перевернулась. На пороге стояла Ингрид, а у её ног, переминаясь с лапки на лапку и виляя хвостом, сидел Пепсомар с моим шейным платком в зубах. Его большие голубые глаза сияли в полумраке.

— Он так скучал, леди Ортан, — прошептала Ингрид. — Сегодня весь вечер ходил за мной по пятам, тыкался носом в Ваш плащ, грыз платок и тихо попискивал. Я… я подумала, что, может быть… ненадолго…

Я не смогла сдержать улыбки. Вся усталость будто испарилась. Я протянула руки.

— Иди ко мне, малыш.

Пепсомар с радостным, душераздирающим визгом взлетел и врезался мне в грудь, принявшись тыкаться горячим носиком в шею и издавать мурлыкающие звуки, смешанные с повизгиванием. Он обнимал меня своими маленькими крыльями, а его хвост обвился вокруг моей руки.

— Я знала, что это рискованно, — сказала Ингрид, наблюдая за этой сценой с улыбкой. — Но он так просился.

— Ты поступила правильно, — прошептала я, зарываясь лицом в мягкую чешую Пепсомара. Он пах дымом, кофе и домом. — Спасибо.

Ингрид кивнула и на цыпочках вышла, оставив нас одних.

Я устроилась поудобнее, укрывшись одеялом. Пепсомар устроился у меня на груди, положив голову на лапки, и через пару минут его ровное, довольное посапывание заполнило комнату. Я гладила его по спинке, чувствуя, как напряжение последних дней понемногу отпускает.

Да, завтра меня ждал самый важный приём в моей жизни. Да, Даррион всё ещё смотрел на меня с подозрением. Да, ван Дорн не оставил своих планов. Но в эту минуту, с тёплым, доверчивым комочком на груди, я чувствовала себя не узницей и не императрицей. Я чувствовала себя просто… Каэлиной. Той, у кого есть дом, пусть и вдали, и те, кто её любит. И ради этого стоило сражаться. Хотя бы для того, чтобы однажды заснуть вот так навсегда — в своём настоящем «Гнезде», а не в этой позолоченной клетке.

И под убаюкивающее посапывание дракончика я наконец погрузилась в глубокий, исцеляющий сон.