Нежеланная жена дракона, или Император готовке не помеха!

Глава 32

Рассвет только-только начал размывать чернильную синеву за окном, когда я проснулась от привычного внутреннего толчка — пора вставать, пора в «Гнездо». Пепсомар, свернувшийся калачиком в ногах, недовольно заворочался, почувствовав моё движение. Воздух в покоях был прохладным и спёртым, пахнущим воском и одиночеством. Я уже мысленно составляла список дел: проверить, привезли ли свежие сливки, расплатиться с хлебопеком, попробовать новый рецепт сырного суфле…

Я уже натянула простое шерстяное платье — свой рабочий «мундир» леди Амброзии — и собиралась накинуть тёмный плащ, как дверь в мои покои бесшумно отворилась. На пороге стоял Даррион.

Сердце у меня ёкнуло и провалилось куда-то в пятки. Он никогда не заходил ко мне так рано. Никогда. Его высокая фигура заслонила слабый утренний свет из коридора. Он был одет в чёрные, лишённые каких-либо украшений одежды, а на его лице — ни тени приветствия. Только мрачная, тяжёлая, как грозовая туча, холодность.

— Леди Ортан, — его голос прозвучал низко и безразлично, но в нём чувствовалась стальная пружина, готовая распрямиться.

— Ваше Величество, — я опустила голову в формальном реверансе, сжимая в кармане плаща ключ от потайной двери. Мозг лихорадочно соображал: Почему он здесь? Что случилось? Он что-то знает?

Он вошёл, не спрашивая разрешения, и дверь закрылась за ним с тихим, но зловещим щелчком. Его взгляд, тяжёлый и пронзительный, скользнул по моему простому платью, по плащу в моих руках, по неприбранной постели.

— Вы, кажется, собирались на прогулку, — заметил он. — Столь ранний час для светских визитов. Или, быть может, у Вас иные… встречи?

В его тоне сквозила такая откровенная, леденящая подозрительность, что у меня перехватило дыхание. Он думал… Боги, о чём он только мог подумать?

— Я… я плохо спала, Ваше Величество, — попыталась я соврать, но голос дрогнул. — Хотела подышать воздухом в саду.

— В саду, — он медленно повторил, словно пробуя это слово на вкус и находя его отвратительным. — Странно. Мои люди сообщают, что в последнее время Вы стали проявлять необычную… активность. Часто покидаете покои на рассвете. Возвращаетесь с запахом… дыма и специй. Странный аромат для императрицы.

Он сделал шаг вперёд. Воздух вокруг него словно сгустился, стал тяжёлым, давящим.

— И сегодня утром, — его голос упал до смертельно опасного шёпота, — меня посетил господин Люсьен Дюваль. С просьбой об аудиенции. Для некой… леди Амброзии. Владелицы той самой таверны, что у всех на устах. Он просил моё покровительство для неё, утверждая, что её заведение стало жертвой грязных интриг. И в описании этой дамы… я узнал некоторые черты. Черты, которые мне стали до боли знакомы за последние недели.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Люсьен! Он пытался помочь, но его помощь обернулась катастрофой! Даррион не просто подозревал. Он складывал пазл. И картинка вырисовывалась ужасающая.

— Вы думаете, что я… что эта Амброзия… — я не могла даже выговорить эту чудовищную мысль.

— Я думаю, что совпадения слишком часты, чтобы быть случайными, — отрезал он, и в его золотых глазах вспыхнул настоящий, драконий огонь. — Я думаю, что моя супруга, императрица Игнисской Империи, тайно покидает дворец под покровом ночи и ведёт какую-то тёмную, двойную жизнь! С Дювалем в качестве покровителя! Объяснитесь. Сейчас же.

Ярость. Чистая, белая, всепоглощающая ярость поднялась во мне, смывая страх и осторожность. Он не просто оскорблял меня. Он оскорблял всё, чего я добилась своим трудом. Он называл моё «Гнездо» — мой дом, моё спасение, дело всей моей жизни — «тёмной жизнью».

— Да как Вы смеете? — слова вырвались из меня не криком, а низким, дрожащим от негодования шёпотом. Я выпрямилась во весь рост, сжимая плащ в кулаках. — Вы… Вы позволяете себе являться сюда с подобными… гнусными подозрениями? Осмеливаетесь бросать мне в лицо обвинения в… в ТАКОМ?

Я сделала шаг навстречу, не в силах сдержать себя. Глаза мои, наверное, пылали, как угли в горящем камине.

— Вы, который держит меня здесь как позорную узницу, который не удостоил меня даже взглядом на нашей собственной свадьбе, который считает, что моё единственное предназначение — молча сидеть и украшать собой ваш трон! Вы думаете, что у меня хватит духу, времени или ЖЕЛАНИЯ на какие-то тайные романы? С Дювалем или с кем бы то ни было ещё? Вы думаете, что я, Каэлина Ортан, способна на ПОДОБНОЕ?

Я была так близко, что видела, как сузились его зрачки. В его глазах промелькнуло что-то — шок? Гнев? Но я не останавливалась.

— Я, — ткнула я себя пальцем в грудь, — провожу ночи, пытаясь сохранить хоть каплю своего достоинства в этом позолоченном болоте! Я веду отчаянную борьбу за то, чтобы не сойти с ума от скуки и унижений! И всё это время Вы, вместо того чтобы увидеть в своей жене человека, предпочитаете видеть в ней… изменщицу и интриганку⁈

Я тяжело дышала, грудь вздымалась. В комнате повисла тишина, густая, наэлектризованная, полная невысказанных обид и ярости.

Даррион смотрел на меня. Его лицо было непроницаемой маской, но в глубине тех расплавленных золотых озер бушевала настоящая буря. Он ожидал страха, оправданий, лепета. А я выплеснула ему свою ярость прямо в лицо, не стесняясь.

— Ваша ярость… красноречива, — наконец произнёс он, и его голос потерял часть своей ледяной убеждённости.

— Это не ярость, Ваше Величество, — выдохнула я, отступая и чувствуя, как дрожь проходит по всему телу. — Это возмущение. Глубокое и оскорблённое. Я бы никогда… — мой голос дрогнул, но я заставила себя закончить, глядя ему прямо в глаза, — … никогда не опустилась до того, в чём вы меня подозреваете. У меня есть гордость. Даже если Вы в этом сомневаетесь.

Он ещё несколько секунд молча смотрел на меня, и буря в его глазах понемногу утихала, сменяясь сложным, нечитаемым выражением.

— Что ж, — сказал он наконец. — Возможно, я… поторопился с выводами. — Эти слова дались мужчине явно нелегко. — Но Ваше поведение остаётся более чем подозрительным. И чтобы развеять все сомнения раз и навсегда, Вы не покинете дворец без моего личного сопровождения или охраны. На неопределённое время.

Это был приговор. Мне перекрывали кислород. Лишали «Гнезда».

— Кроме того, — продолжил дракон, и в его тоне вновь появилась привычная властность, — через три дня состоится церемония подписания торгового пакта с Серебряными Королевствами. Вечерний приём будет иметь критическое значение. И Вы, как императрица, возглавите его. Я ожидаю безупречности. Внешней, во всяком случае. Считайте это… проверкой вашей лояльности.

Он развернулся и вышел, оставив меня стоять посреди комнаты с комом ярости и отчаяния в горле. Он не извинился. Он просто сменил тактику. Теперь я была не подозреваемой в измене, а пленницей под домашним арестом. И в довершение всего — мне предстояло блистать на самом важном мероприятии сезона, когда всё во мне кричало от бессилия и гнева.

Я медленно опустилась на стул, уткнувшись лицом в шершавую ткань плаща. Пахло пылью, дорогой и «Гнездом». Моим «Гнездом», до которого я теперь, возможно, не доберусь.

Теперь у меня было две войны. Одна — с ван Дорном, за моё дело, которое осталось без своей хозяйки. Другая — с моим собственным мужем, за мою свободу и честь. И та, и другая требовали от меня быть сильной, умной и безжалостной. Что ж, я научилась бороться с крысами и интриганами. Теперь предстояло научиться сражаться с драконом в его же логове. И, чёрт возьми, я была готова дать ему бой. На этом чёртовом приёме я буду так безупречна, что он пожалеет о своих подозрениях. А потом… потом я найду способ вернуться домой. В «Гнездо».