Нежеланная жена дракона, или Император готовке не помеха!

Глава 31

План, разработанный с Люсьеном Дювалем, работал как хорошо смазанный механизм. Безупречные документы Оливера лежали в моём «кабинете» ровной стопкой, готовые ослепить любого проверяющего своей скучной правильностью. Леди Изабелла творила чудеса пропаганды — слухи о «сомнительных практиках» «Изумрудного Феникса» уже дошли до моих ушей в нескольких вариациях, одна нелепее другой. Один из моих поставщиков, овощница Фрея, даже спросила с округлившимися глазами, правда ли, что ван Дорн кормит гостей мясом фениксов, выращенных на кладбищенской земле.

Но Сигизмунд ван Дорн не был тем, кто сдаётся после первой неудачи. Если его прямое нападение провалилось, он перешёл к тактике мелких, но отравленных уколов. Война переместилась из громких угроз в тень подковёрных интриг.

Первая ласточка прилетела с рассветом. Я, как обычно, пришла в «Гнездо» до всех, чтобы растопить печь и замесить тесто. Воздух в таверне был спёртым и странно… сладковатым. Я открыла окно, подумав, что это игра воображения, но запах не выветривался. Он шёл из подвала.

Спустившись вниз с зажжённым светильником, я обнаружила источник. Все мои мешки с мукой, крупой и сахаром были испещрены мелкими дырочками. А по углам, довольные и упитанные, сидели с полдюжины крыс. Они не выглядели испуганными. Одна из них, самая крупная, даже умывала лапки, смотря на меня с вызывающим видом.

— Лео! — позвала я, и мой голос прозвучал хрипло от ярости.

Призрак мгновенно материализовался рядом, оглядел ситуацию и ахнул:

— Крысы! Откуда? Я же каждый день проверяю все щели!

— Их кто-то подсадил, — сквозь зубы процедила я. — Специально. И судя по их сытому виду, предварительно накормил чем-то вкусным, чтобы они тут обосновались. Это работа ван Дорна.

Ликвидировать последствия пришлось с помощью Марты, нашей уборщицы. Она, не моргнув глазом, вооружилась метлой и за полчаса вымела наглых грызунов, приговаривая: «Ах, вы твари подлые, хозяйке пакостите! Да я вас сама на рагу пущу!» Аристарх, наблюдая за процессом, сокрушённо качал головой: «В моё время мы бы устроили им тотальную осаду! Расставили бы капканы, залили норы кипятком!»

Пришлось срочно заказывать новые запасы. Боргар, узнав о причине, флегматично заметил: «Ван Дорн? Он всегда был гнилой душонкой. Держись, хозяюшка». И добавил в мой заказ пару лишних окороков «для поддержки духа».

Следующая пакость была более изощрённой. Через пару дней к нам зашла группа зажиточных горожан. Они заказали несколько блюд и наш новый хит — «Вельветовые сумерки». Пока я готовила, Лео, дежуривший в зале, пронзительно запищал у меня над ухом:

— Хозяйка! Беда! Один из них… он что-то подсыпает в свою тарелку!

Я выглянула из-за занавески. Один из гостей, невысокий мужчина с бегающими глазками, пока его спутники смеялись, быстрым движением вытряхнул в своё почти доеденное рагу содержимое маленького пакетика. Что-то тёмное и зернистое.

— Он! — завопил Лео. — Он хочет сказать, что у нас в еде насекомые!

Адреналин ударил в голову. Они подослали провокатора. Сейчас он поднимет шум, обвинит нас в антисанитарии, и слух, против которого мы так боролись, получит «подтверждение».

Я не могла выйти и напрямую его обвинить — нет доказательств. Но и бездействовать было нельзя. Мгновенно приняв решение, я схватила поднос со свежесваренным кофе и вышла в зал с самой сияющей улыбкой.

— Господа! — воскликнула я, подходя к их столу. — Прошу прощения за беспокойство. Наша маленькая достопримечательность, — я кивнула в сторону Лео, который, следуя моему намёку, начал весело подпрыгивать в воздухе, показывая фокус с парящей солонкой, — кажется, немного пошалила. Мне показалось, что в ваше рагу могла упасть… пылинка с балки. Прошу Вас, примите этот кофе в качестве компенсации за беспокойство. И, конечно, счёт для Вас сегодня — за счёт заведения.

Я говорила громко, чтобы слышали все вокруг. Не обвиняла его, а предлагала изящный выход ему и его спутникам. Я взяла тарелку у провокатора, прежде чем он успел что-то сказать.

Мужчина с бегающими глазками замер, его план рушился на глазах. Его спутники, уже подвыпившие и довольные бесплатным угощением, стали хлопать его по плечу: «Вот это сервис, Генри! Пылинку заметили! Давай, пей свой кофе!»

Генри, побагровев, был вынужден проглотить обиду вместе с моим «Вельветовыми сумерками». Они ушли, оставили щедрые чаевые (чувство вины — великая вещь), а я, вернувшись на кухню, вылила содержимое его тарелки в отдельную миску. Это были самые обычные маковые зёрна. Дешёвый, но эффективный способ сымитировать заразу.

— Леди Изабелла, — сказала я, когда зал опустел. — У нас новая задача. Нужен слух о том, что конкуренты «Гнезда Дракона» нанимают провокаторов, чтобы очернить честное заведение. И чтобы эти провокаторы… э-э-э… страдали от внезапных приступов совести и публично каялись.

— О, с удовольствием! — её глаза засверкали. — Я уже придумала историю про одного такого несчастного, у которого после пакости отсохли все пальцы на правой руке. Ну, знаешь, моральный аспект. Очень наглядно.

Самая серьёзная атака случилась неделю спустя и была направлена против самого ценного — против кофе. Однажды утром Игнат, запыхавшийся, ворвался в таверну.

— Хозяюшка! Беда на море! Корабль капитана Степана, который вёз вам новый большой заказ зёрен, задержан в порту! Таможня выдумала какую-то несусветную причину — мол, подозрение на контрабанду редких насекомых в трюме! Весь груз арестован!

Это был удар ниже пояса. Без кофе я теряла своё главное преимущество. Ван Дорн дотянулся до моих поставок. Я чувствовала, как паника, холодная и липкая, подбирается к горлу. Бюрократическая машина Империи могла потратить месяцы на рассмотрение этого дела.

Я уже собиралась в отчаянии бежать к Люсьену, как меня осенило. У меня ведь есть свои полезные знакомства.

— Лео! — крикнула я. — Срочно лети к Громару во дворец! Узнай, нет ли у него связей среди портовых чиновников или кого-то, кто может повлиять на ситуацию! Игнат, ты оставайся здесь, расскажи всё подробно Оливеру, пусть он срочно составляет официальное ходатайство, мы его хоть как-то, но подадим!

Лео умчался так быстро, что задул все свечи в зале. Через час он вернулся не один. С ним был… Пепсомар, тащивший в клюве смятый клочок бумаги. Оказалось, Громар, узнав о проблеме, не стал искать окольных путей. Он написал пару строк своему старому приятелю, капитану портовой стражи, с которым они когда-то служили вместе. Записка была краткой: «Степан — свой. Его груз — мой груз. Разрули».

Пепсомар, видимо, для солидности, случайно чиркнул по углу пергамента коготком, оставив маленькую дырочку. Я послала Игната с этой запиской обратно в порт.

К вечеру пришла весть: корабль Степана отпустили. Осмотр показал полное отсутствие каких-либо насекомых. «Недоразумение», — извинился какой-то мелкий чиновник.

Это была наша первая крупная победа. Мы не просто отразили атаку, мы контратаковали, используя свои, пусть и призрачные, связи. Ван Дорн узнал, что у «простой трактирщицы» есть свои козыри в рукаве.

Вечером я собрала команду. Мы сидели за большим столом, пили тот самый, едва спасённый кофе, и я смотрела на них — на Марту, вытиравшую пот со лба, на Оливера, лихорадочно делавшего пометки в своей книге, на сияющую леди Изабеллу, на гордого Аристарха, на уставшего, но счастливого Лео и на Пепсомара, который, наевшись сыра, сладко посапывал у меня на коленях.

— Мы держим удар, — сказала я тихо. — Он бьёт грязно, но мы учимся бить так же. И мы учимся быстрее.

Они все кивнули. Мы были измотаны, но не сломлены. Ван Дорн хотел вымотать нас мелкими пакостями. Но он не учёл одного — у нас был не просто бизнес. У нас был дом. И за свой дом люди, и даже призраки, готовы сражаться до конца. И пахла эта борьба теперь не только кофе, но и порохом мелких интриг, сладким запахом будущей победы и едва уловимым, но стойким ароматом крысиного яда, который мы теперь держали на всякий случай в самом тёмном углу подвала.