Нежеланная жена дракона, или Император готовке не помеха!

Глава 25

Подготовка к балу напоминала подготовку к военному походу. Леди Изабелла, паря над моим гардеробом с видом полководца перед решающей битвой, изрекала:

— Никаких блеклых пастелей! Вам нужен цвет, который заявит о Вашем присутствии, прежде чем Вы откроете рот. Цвет власти, лесов и… пожалуй, лёгкого ядовитого оттенка ревности для тех, кто его заслуживает. Изумрудный. Бархат. И золото. Много золота.

Именно с этим напутствием я и Ингрид отправились в самый дорогой ателье Игнистада — «Серебряный павлин». Час я провела, примеряя невообразимые конструкции из кринолинов, тюлей и парчи, чувствуя себя разряженной капустой. Платья были красивы, но безлики. И вот мой взгляд упал на него.

Оно висело в стороне, не крича о себе, но притягивая взгляд. Платье из густого изумрудного бархата, цвета тёмного хвойного леса. Рукава-фонарики, лиф, стягивающий талию до духоты, и юбка, расшитая причудливой золотой вышивкой — не цветочками, а стилизованными драконьими чешуйками, которые переливались при малейшем движении. Оно было одновременно сдержанным и вызывающим. И совершенно точно должно было стать моим.

— Вот это, — сказала я портнихе, и в голосе прозвучала такая уверенность, что та лишь почтительно склонила голову.

Вернувшись вечером в «Гнездо» и вновь погрузившись в атмосферу готовки и разноски заказов, я случайно услышала разговор, который заставил моё сердце сжаться. За дальним столиком сидела компания молодых аристократов, чьи лица мне были смутно знакомы по дворцовым собраниям.

— … Говорят, на балу она будет представляться официально, — произнёс один, вертя в руках бокал. — Держу пари, она споткнётся о собственный подол на лестнице.

— О, нет, я слышал лучше! — фыркнула его спутница. — Ей предстоит танец с послом. Старинный «Танец Серебряных Клинков». Там такие па! Да она же на первом же пируэте свернёт себе шею или проткнёт его шпилькой от волос!

Хохот, прозвучавший в ответ, был таким же острым и холодным, как те самые клинки. «Танец Серебряных Клинков»… сложнейший танец с резкими выпадами, поворотами и имитацией фехтовальных движений. Мой желудок ушёл в пятки.

— Лео! — позвала я, едва гости ушли. — Ты при жизни, наверное, бывал на балах? Танцевал?

Призрак-слуга смущённо заёрзал на месте.

— Ну, я… я больше по коридорам бегал, вина подливал… Но основы-то знаю!

Так начались наши ночные репетиции. После закрытия таверны мы сдвигали столы, и Лео, краснея до кончиков прозрачных ушей, исполнял роль кавалера. Леди Изабелла парила рядом, как дирижёр разгневанного оркестра.

— Раз, два, три, пируэт! Боги, не как мельница! Изящно! Лео, не пялься на её талию, веди взглядом! У тебя в руке воображаемый клинок, а не селёдка!

Я кружилась по пустому залу, спотыкаясь о тени и наступая на ногу бедному Лео, который только взвизгивал: «Ничего, хозяйка, я не почувствовал!». Аристарх с балки бурчал советы в духе «атакуй с фланга!», которые мало помогали в вальсе. Пепсомар, разбуженный шумом, пытался повторять движения, путаясь в лапках и чихая от поднятой нами пыли.

Но к утру я уже могла пройти танец от начала до конца, не вызывая катастрофы.

Время пролетело незаметно, и настала ночь бала. Ингрид, дрожащими от волнения руками, зашнуровала меня в изумрудное платье. Оно сидело как влитое. Бархат мягко ложился по фигуре, золотая вышивка вспыхивала при каждом движении, словно чешуя живого дракона. Конечно же, обула я те самые туфли, которые прислал мне Его Величество дракон. Волосы уложили в сложную, но элегантную причёску, вплетя в них нити жемчуга. Глядя в зеркало, я видела не неуверенную простушку, а императрицу.

Когда я появилась наверху мраморной лестницы, ведущей в бальный зал, тишина повисла осязаемая, густая. Потом её сменил приглушённый гул изумления. Я шла вниз, помня наказы Изабеллы: «Голова высоко, взгляд чуть поверх толпы, уголки губ — в лёгкой, снисходительной улыбке. Вы не просите одобрения, Вы его дарите».

Я видела, как Меланиса, одетая в нежно-розовое, похожее переспелый персик, платье, побледнела, и её улыбка стала похожа на оскал. Даррион, стоявший у трона, встретил мой взгляд. Его лицо не выражало ничего, но я поймала мгновенный, быстрый, как вспышка, взгляд — от моих волос до танцевальных туфель, — в котором было чистое, неприкрытое одобрение.

Заиграла музыка. Настало время «Танца Серебряных Клинков». Моим партнёром был пожилой, но ещё подвижный господин Джафар, посол Огненных Песков. Мы вышли на паркет. Первый аккорд — и моё тело вспомнило все ночные репетиции. Резкий выпад вперёд, разворот, имитация парирования. Платье шипело бархатом, золотые чешуйки сверкали. Я ловила ритм, двигалась чётко и грациозно, видя, как удивление в глазах посла сменяется уважением. Аплодисменты, прозвучавшие в конце, были уже не вежливыми, а искренними.

И тогда заиграл вальс. И ко мне подошёл Даррион.

Он не сказал ни слова. Просто взял мою руку. Его ладонь была тёплой, пальцы — уверенными. Мы закружились в центре зала, и весь мир сузился до пространства между нами. Он вёл себя сильно и бережно, а моё тело, наученное его же уроком, послушно следовало за ним. Я подняла глаза и встретила его взгляд. Золото его радужек казалось тёплым, живым, а не замороженным. В них не было ни оценки, ни презрения. Было… внимание. Глубокое, почти невыносимое. Щёки мои горели, сердце колотилось где-то в горле, и я не могла отвести взгляд. Казалось, лёд между нами вот-вот растает…

И в этот момент случилось это. Мы проходили мимо столика, где сидела Меланиса с подругами. Я почувствовала, как моя нога наступает на что-то маленькое и твёрдое — на одну из её изящных жемчужных сережек, которая «случайно» упала на пол. Не ожидавшая такого подвоха, я поскользнулась на гладком жемчуге и с громким, неприличным для бала шумом порвала подол своего роскошного платья.

Музыка смолкла. В зале воцарилась мёртвая тишина. Все смотрели на меня, на мой испорченный подол, на жемчужину, катившуюся по паркету. Жар позора затмил всё. Меланиса прикрыла рот рукой, но её глаза ликовали.

И тут во мне что-то щёлкнуло. Адреналин, злость и годы работы под прицелом взглядов на мишленовской кухне сделали своё дело. Я не опустила голову. Я рассмеялась. Лёгкий, серебристый, абсолютно естественный смех, который прозвучал громче любого осуждения.

— О, Боги! — воскликнула я, поднимая голову и глядя прямо на Дарриона, а потом на собравшихся. — Видимо, даже драконы не застрахованы от проделок ревнивых нимф. Прошу прощения за этот… импровизированный акцент к моему наряду.

Я наклонилась, подняла с пола жемчужину и, с той же самой лёгкой улыбкой, протянула её Меланисе.

— Кажется, Вы обронили, леди Вентрис. Будьте осторожнее — дворцовый паркет сегодня особенно скользок.

Тишина взорвалась смехом и одобрительным гулом. Моя реакция превратила позор в остроумную шутку, а Меланису — в неловкую причину конфуза. Даррион, всё это время молча наблюдавший, подал мне руку. Его пальцы сжали мои чуть сильнее, чем требовалось.

— Вам требуется помощь, чтобы дойти до ваших покоев, леди Ортан? — спросил он, и в его голосе я услышала нечто новое. Не гнев. Не холод. Нечто, отдалённо напоминающее… уважение.

— Благодарю, Ваше Величество, — я сделала небольшой, но безупречный реверанс, держась за его руку. — Но, пожалуй, я справлюсь. Ущерб, к счастью, был нанесён лишь моему платью, а не достоинству.

Я вышла из зала с высоко поднятой головой, чувствуя на себе сотни взглядов — но теперь в них читалось не насмешка, а любопытство и даже восхищение. Да, осадок остался. Сладкий вкус победы был отравлен горечью пакости. Но впервые я поняла — я могу играть по их правилам. И иногда даже выигрывать. А взгляд растаявшего льда в глазах дракона я унесла с собой, как самую ценную награду.