Нежеланная жена дракона, или Император готовке не помеха!

Глава 30

Возвращаясь из кабинета Люсьена Дюваля, я чувствовала себя не жертвой, а полководцем, получившим в свои руки карту местности и план сражения. Страх сменился холодной, сосредоточенной решимостью. Ван Дорн хотел войны? Что ж, он получит её. Но сражаться мы будем его же оружием — слухами, бюрократией и хитростью.

Первым делом я собрала своё «теневое правительство» в задней комнате таверны. Пепсомар устроился у меня на коленях, Лео нервно переминался с ноги на ногу, леди Изабелла парила с видом королевы, готовой выслушать доклады шпионов, а Аристарх стоял в позе генерала, ожидающего приказов.

— Друзья, — начала я, обводя их взглядом. — Нас атакуют. Но мы не будем отсиживаться за стенами. Мы нанесём ответный удар. И наш главный козырь — это вы.

Я изложила им план, полученный от Люсьена. Реакция была мгновенной.

— Бумаги? Квитанции? — флегматично произнёс Аристарх, постукивая латами по каменной стене. — В моё время победу добывали сталью, а не чернилами. Но… если это новая тактика, я освою её! Приказывайте, хозяйка!

— О, интриги! — всплеснула руками леди Изабелла, и её глаза загорелись азартом. — Наконец-то что-то достойное моего ума! Шептать слухи — это же почти как распускать светские сплетни, только с благородной целью! Я уже придумала, с чего начать!

Лео, напротив, выглядел испуганным.

— А… а если нас поймают? Ван Дорн — он же могущественный!

— Тебя не поймают, Лео, — успокоила я его. — Ты же призрак. Ты можешь просочиться в любую щель. Твоя задача — быть нашими ушами. Слушать, что говорят в городе, особенно возле «Изумрудного Феникса».

Пепсомар, поняв, что речь идёт о чём-то важном, выпустил решительное колечко дыма и стукнул себя хвостиком по груди, как бы говоря: «Я тоже помогу!»

Договорившись о дальнейших действиях, мы разошлись на отбой, чтобы отдохнуть и привести в порядок голову. Однако я ещё долго не могла уснуть: слишком много мыслей роилось в моём усталом мозгу. Все эти стратегии борьбы с конкурентами — это я уже проходила когда-то в прошлой жизни. Но то было так давно, что я не была до конца уверена, справлюсь ли я сейчас, в этом старом средневековом мире с магией и драконами. Но одно я знала точно: сейчас у меня были друзья, команда, на которую я могла полагаться.

На следующее утро в «Гнездо» явился клерк, присланный Люсьеном. Тощий, подслеповатый юноша по имени Оливер, с горой пергаментов под мышкой и вечным испуганным выражением лица. Он панически боялся призраков, и когда Лео из любопытства просунул голову сквозь его папку, Оливер издал писк, похожий на звук, который издаёт Пепсомар, когда на него садятся.

— П-п-призрак! — залепетал он, зажмурившись.

— Не бойтесь, Оливер, — вздохнула я. — Это Лео. Он… наш главный архивариус. Он просто хочет помочь.

Потребовалось несколько часов, чтобы Оливер перестал вздрагивать от каждого шороха и поверил, что Лео не собирается его «призрачить». Но как только он освоился, началось настоящее волшебство. Не магическое, а бюрократическое.

Мы с ним провели весь день, перебирая груды накладных, которые я сваливала в старый сундук. Оливер с педантичностью маньяка-бухгалтера выписывал каждую партию товара, сверял даты, суммы. Он завёл толстенную книгу учёта, в которой всё было разложено по полочкам.

— Леди Амброзия, — говорил он, щурясь на какую-то засаленную бумажку от мясника Боргара, — здесь не указан вес костей, взятых вами в придачу. Это недопустимо! Нам нужна точность. Сейчас же составим дополнение к акту!

Я, которая привыкла работать на глаз и на доверии, чувствовала себя так, будто меня загнали в клетку из правил и цифр. Это было утомительно. Но, глядя на аккуратные столбцы в книге Оливера, я понимала — это наша броня. Теперь любая проверка упрётся в безупречные документы.

Лео, тем временем, оказался незаменимым помощником. Он мог моментально пронестись на склад и проверить, сколько мешков муки осталось, или пролезть под пол и найти потерянную неделю назад квитанцию от молочника. Работа закипела.

Пока мы с Оливером сражались с бумажным хаосом, леди Изабелла приступила к своей части плана. Она избрала своей штаб-квартирой самый тёмный и уютный уголок зала, где любили собираться городские писцы и мелкие чиновники — самые плодовитые на слухи люди в городе.

Я наблюдала за этим, разнося заказы. Леди Изабелла зависала над столиком, где двое клерков из министерства финансов с наслаждением уплетали мои мясные пироги.

— … И представьте, — томно вздыхала она, обращаясь, казалось бы, в пустоту, но её шёпот был слышен так ясно, будто она сидит за одним столом с ними, — в этом знаменитом «соусе из золотых трюфелей» из одного известного заведения… такой изысканный аромат, да? Почти химический. Напомнил мне один несчастный случай в парфюмерной лавке, когда пролили флакон с эссенцией «амбра синтетика». Бедный герцог Лионель потом три дня отходил…

Клерки перестали жевать, переглянулись.

— Ты слышал? — прошептал один.

— Ага, — кивнул второй, ковырнув вилкой в соусе. — А мне всегда казалось, что он как-то слишком уж идеально пахнет. Неестественно.

Леди Изабелла, довольная, переплывала к следующему столику, где сидели завсегдатаи-ремесленники.

— О, а это что? Мясо? — её шёпот становился чуть громче, сочувственным. — Смотрите, какой насыщенный цвет. Не то что в том «Фениксе»… Говорят, там для сохранения вида используют заклинание на основе солей тлена. Оно, знаете ли, цвет сохраняет, но вкус… фи. И потом с печенью проблемы начинаются. Мой двоюродный дядя граф…

Она не договаривала, оставляя простор для фантазии. И народная молва, подхватившая эти намёки, делала своё дело. Я уже слышала, как один из стражников, заказывая «Драконий вздох», ворчал своему напарнику: «Нет, в „Феникс“ я больше ни ногой. Слышал, у них там с мясом непонятки. А тут всё честно, пахнет просто, зато не отравишься».

Следующей моей задачей было сделать «Гнездо» по-настоящему незаменимым. Я удвоила усилия на кухне. Теперь к каждому заказу кофе, если гость был не против, я приносила маленькое угощение — крошечный, тающий во рту миндальный пирожок или ложку домашнего мармелада. Это стоило мне копейки, но делало людей счастливыми.

Я запоминала имена и предпочтения постоянных клиентов. Стражник Марток всегда брал «Драконий вздох» и два куска поджаренного хлеба. Писарь Элрик предпочитал «Шёлковое облако» и тишину в углу. Я следила, чтобы они получали именно то, что хотели, без лишних вопросов.

И это работало. «Гнездо» постепенно превращалось из простой таверны в нечто большее — в место силы для тех, кто превращал город в рабочий механизм. Они чувствовали здесь заботу. И, как предсказывал Люсьен, они начинали защищать это место.

Как-то раз двое щегольски одетых молодых людей, явно из свиты какого-то аристократа, зашли и начали с пренебрежением оглядывать зал.

— И это то самое место, о котором все говорят? — фыркнул один. — Пахнет, как в хлеву. Давайте скорее пробежимся по меню и уйдём.

Не успел я сделать шаг, как стражник Марток, сидевший неподалёку, медленно повернул к ним свою могучую шею и голову.

— Здесь «хлев» кормит лучше, чем ваш вычурный «Феникс», щегол, — прорычал он, и его рука легла на рукоять меча. — И пахнет здесь честной едой. Уважай заведение, или я вежливо объясню тебе это на улице.

Молодые люди побледнели, пробормотали извинения и быстренько ретировались. Марток кивнул мне и вернулся к своему кофе.

Вечером, когда последний клиент ушёл, а Оливер, измотанный, но довольный, отбыл с кипой аккуратно подшитых документов, я села за стол с кружкой «Шёпота Пустыни». Усталость была приятной, творческой.

Лео рапортовал, что в городе уже вовсю шепчутся о «сомнительных методах» «Изумрудного Феникса». Леди Изабелла сияла от гордости за успешно проведённую «операцию дезинформации». Аристарх ворчал, что бумажная работа — это не дело для воина, но в его ворчании сквозило одобрение. А Пепсомар сладко посапывал, свернувшись на только что составленной Оливером описи имущества.

Мы ещё не победили. Ван Дорн был могущественным и коварным врагом. Но мы больше не были беззащитной мишенью. Мы сплели свою паутину — из документов, слухов и человеческой благодарности. И теперь любая муха, которая попытается в неё влететь, крепко прилипнет.

Я допила свой кофе и улыбнулась. Война только начиналась, но первая битва осталась за нами. И пахло этой победой восхитительно — смесью свежеобжаренного кофе, свежей выпечки и сладкого, сладкого ожидания мести.