Избранница Ледяного принца

61-2

Попыталась подать ему знак, сделав страшные глаза.

Да только Одер на меня вовсе не смотрел и выдал без лишних раздумий:

— Так они же пожениться собираются.

— Что?! — вскричал папа с таким видом, словно я намеревалась составить конкуренцию Вальсари — то есть тоже пойти по рукам. Он вперил в меня поистине испепеляющий взгляд: — Мэйси, что ещё за глупости?!

Тут я заметила, как Эн что-то прошептал дракону одними губами. Кажется, это было: «Одер, я тебя придушу!»

У огневика сделался виноватый вид.

Но толку-то его душить, когда всё, что не нужно, он уже сказал. Теперь надо отвечать отцу.

— Никаких глупостей, пап, — начала я как можно твёрже. — Мы с Энрилом любим друг друга. Он сделал мне предложение, и я ответила согласием.

— Не бывать этому! — заявил отец не менее категорично.

— Что значит — не бывать?! — возмутилась я. — Может, ты решил сам выбрать мне мужа?! Так это совершенно напрасно!

— Ост, а что ты, собственно, имеешь против Энрила? — удивлённо поинтересовался Корвил. — Он — очень сильный маг. Другая стихия? Но разве не ты всегда ратовал за единый клан и стирание всякого разделения по стихиям?

В первый момент папа растерялся, явно не зная, что ответить. Но потом выдал жёстко-негодующе:

— Я не собираюсь родниться с… с этим! — и кивнул на Сэйвира.

— А Сэйв-то тебе чем не угодил? — обалдел огневик.

— Неважно, — буркнул отец.

— Остиз, пойдём-ка поговорим, — практически непререкаемо произнёс альфа, поднимаясь с дивана.

— Не о чем мне с тобой разговаривать, — огрызнулся тот.

Зимник с хмурым видом вскинул бровь:

— Ну если не желаешь уединяться, тогда ответь мне здесь, при всех — за что ты меня так ненавидишь?

— Ты уверен, что хочешь, чтобы я ответил при всех?! — зло сощурился отец.

Зимник, кажется, несколько опешил от таких слов. Однако твёрдо заявил:

— Уверен. Мне стыдиться нечего.

Папа посмотрел на него как-то странно — словно бы собираясь с духом. Но потом всё-таки передумал выкладывать всё прямо здесь.

— Ладно, пойдём, — процедил он сквозь зубы.

Они ушли.

Мне ужасно хотелось пойти за ними и поподслушивать самым бессовестным образом, потому что лично я этой застарелой папиной ненависти совершенно не понимала. Только оборотень-то как пить дать услышит/учует меня. Да и полог тишины они наверняка поставят — так что только напрасно выдам своё любопытство.

Но расскажет ли потом альфа, в чём же причина такого отношения к нему моего отца — это бабушка надвое сказала. А у него допытываться у меня, к сожалению, никаких прав.

Пока я расстраивалась, остальные вернулись к разговору о полёте к порталу на Дальвайзэ. А Энрил зачем-то удалился в кабинет. Мне стало интересно, что он там забыл, и я направилась следом за ним.

Мой зимник стоял у окна, а из-под его ладони с подоконника прямо за закрытое окно «утекал» ледяной «ручеёк». Дальше он наверняка пролегал по стене. Это ещё что такое?

— Хочу послушать, о чём они будут говорить, — со всей прямотой признался мне он, накрыв нас пологом тишины.

— С помощью вот этого? — изумлённо распахнула я глаза, указывая на полоску льда.

— Да, — кивнул Эн. — Я слышал, в какую конкретно комнату они ушли.

И вдруг словно бы совсем рядом негромко, но отчётливо прозвучал голос Сэйвира:

— Остиз, внимательно тебя слушаю. Да говори же наконец, что за претензии у тебя ко мне!

От неожиданности я чуть не подпрыгнула. Однако боясь упустить что-нибудь из разговора, естественно, не стала выяснять, как Эн это делает. Что здесь замешана ледяная полоска и что это какая-то чисто зимняя магия, и так понятно.

Папа прочистил горло, помолчал ещё несколько секунд и наконец открыл рот:

— Зачем ты распускал обо мне те мерзкие слухи?!

— Какие ещё слухи?! — как мне показалось, совершенно искренне оторопел альфа.

— Не прикидывайся! — гневно вскричал отец. — Ты вливал их в уши всем девушкам, с которыми встречался!

— Повторяю — какие слухи?! — потребовал объяснений зимник. — Уж если обвиняешь меня в какой-то хрени — изволь выражаться яснее.

— А ты что, много всяких слухов обо мне распространял, что не понимаешь, о чём конкретно я говорю?! — вскинулся папа.

— Я вообще никаких слухов не распространял.

— Да?! — взвился он. — А кто рассказывал всем, что я в постели полное ничтожество?!

У меня так и отвисла челюсть.

— Остиз, ты сдурел?! — возмутился теперь Сэйвир. — Во-первых, зачем бы мне вообще понадобилось говорить о тебе такое? А во-вторых, если слухи действительно кто-то распространял — с чего ты взял, будто это был я?!

Мне, признаться, тоже не верилось, что он способен на такие мерзости. Более того, казалось, что зимник — человек благородный. Ну ладно, не совсем человек — оборотень. Но разве это что-то меняет? Внутреннюю суть — точно нет.

— Вальсари поклялась мне, что, кроме тебя, не рассказывала никому, — сказал папа. — Более того, как она говорила это тебе, я слышал собственными ушами!

Альфа вдруг расхохотался:

— Ну если Вальсари поклялась — сие, конечно, истина в последней инстанции! А в вечной любви она тебе случайно не клялась? — вопросил он с ядовитым сарказмом. — Лично мне клялась. Однако это не помешало ей уже через пару недель пойти налево.

— Мне тоже клялась, — пробурчал отец.

— Ну и где эта её вечная любовь?! — с презрением поинтересовался зимник. — Надеюсь, хотя бы в неё ты не веришь? А другой лжи мерзавки почему-то поверил. Да Вальсари врёт как дышит! Так что можешь даже не сомневаться — грязью тебя поливала именно она. Мне она, не буду отрицать, действительно говорила что-то такое. Только мне было неинтересно. Однако для меня это был первый звоночек задуматься о её внутреннем содержании. Потому что обсирать предыдущего партнёра — уж точно не самый красивый поступок.

— Сэйвир, так ты действительно не распространял тех слухов, из-за которых за спиной надо мной все смеялись? — всё-таки переспросил папа.

— Клянусь всем, что мне дорого, — заверил тот. — Кстати, и чтобы особо смеялись, не помню. Но, признаться, я даже удивлён, что она плела это не обо мне.

— Нет, что ты, тебя она наоборот превозносила, — горько усмехнулся отец.

— В общем, не знаю, зачем гадюке понадобилось стравить нас с тобой. Возможно, просто отомстила мне, обвинив в распространении этих омерзительных слухов именно меня.

— Отомстила за что? — уточнил папа.

— Видишь ли, когда Вальсари заявилась ко мне на свидание прямиком из постели Стэ́вима, я послал её безо всяких объяснений — в довольно жёсткой форме. Вероятно, она оскорбилась, — усмехнулся оборотень.

Да уж, не знала блудница, к кому пришла изображать верную женщину, когда от неё за лигу пахло другим мужчиной!

— Но если бы ты кинул эти претензии мне в лицо ещё тридцать лет назад, — со вздохом добавил зимник, — честное слово, было бы гораздо лучше.