Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 6 Принцесса-жемчужница

Гоую не так много знал о зачарованной жизни. В «Легендах о демонах и небожителях» говорилось, что змеи, практикующие духовное совершенствование тысячелетиями, обращаются драконами-цзяо, а цзяо спустя десять тысяч лет кропотливого совершенствования становятся драконами-лун. Мин Е как раз из таких: рожденный черной змеей, он усердно трудился и, став драконом-цзяо, получил бессмертную судьбу и возглавил Шанцин. Проведи он в подобном усердии еще несколько тысячелетий, наверняка бы вознесся и стал богом. Однако по какой-то причине после битвы демонов и небожителей Мин Е запечатал себя в зачарованной жизни.

Прожив сотню веков в зачарованном существовании, он лишился своего совершенствования. Теперь дряхлое чудище на дне реки представляло собой жалкое зрелище, особенно если учесть, что когда-то оно было в шаге от обращения в бога.

Он сжег в пепел тысячелетия совершенствования, жизненные силы и кровь ради иллюзорной мечты. Пожелал возвращаться в одну и ту же реинкарнацию снова и снова, встречать одних и тех же людей без надежды хоть что-нибудь изменить. И даже если кто-то проникнет в мир его воспоминаний извне, то станет лишь наблюдателем событий, которые все равно последуют своей чередой.

Сусу в теле Сан Цзю обязательно придет за сарирой к Мин Е, которым стал Таньтай Цзинь, и получит реликвию ради спасения своего народа. Обстоятельства могут меняться, однако финал всегда будет один и тот же – такой, каким его помнит бессмертный дракон.

Нежная и хрупкая принцесса-жемчужница, что чудесно пела и танцевала в своем платье из шелковой русалочьей пряжи, решилась украсть сариру, видно совсем отчаявшись. А как же Сусу? То, что произошло в этой иллюзии, должно быть, навсегда останется для нее темным пятном, чем-то, о чем она не захочет вспоминать до конца своей жизни.

Хранитель еще немного поразмыслил о Мин Е и отрешился от происходящего. Гоую, сокровище девяти небес, прекрасно понимал, что все вокруг – великое заблуждение[27]. Страсть и отчаяние маленькой жемчужницы поразили Сусу, но это не ее судьба. Когда она очнется от грез, все будет хорошо.

«Луна была яркой, как вода»[28]. Сан Цзю напряженно смотрела на мужчину перед собой. Вечный туман окутывал серой дымкой Шанцин, защищенный магическим барьером.

Девушка разорвала платье, и на шее ярко сверкнули нефритовые бусы.

Сейчас она жила одним мгновением и не хотела думать о том, что будет дальше. Принцесса-жемчужница оторвала полоску шелка от черного одеяния истинного владыки и завязала ею себе глаза: если не видеть его таким равнодушным, страх не остановит. Теперь перед глазами была лишь тьма, и это придало ей смелости. Сан Цзю коснулась его бровей и кожи. Как она себе и представляла, на ощупь та оказалась гладкой и прохладной. Почти дрожа, девушка дотронулась до лица Мин Е и поцеловала его. Когда их губы соприкоснулись, она подумала о том, как хороша темнота: благодаря ей она не знала, какой у него сейчас взгляд. Наверное, невыносимый. Ее тело охватила дрожь, а пальцы ног свело. От волнения она порозовела и почувствовала себя совершенно бесстыжей. Но с тех пор как маленькая принцесса народа жемчужниц спасла владыку, у нее больше ничего не осталось, и терять ей было нечего.

Его дыхание потеряло размеренность, но сам Мин Е оставался неподвижным. Сан Цзю подумала, что он наверняка сейчас очень зол, да настолько, что убьет ее после этой ночи и тогда сможет быть с Тянь Хуань безо всякого бремени на душе. Небесная дева не такая, как она. Сан Цзю глупа и медленно совершенствуется. В отличие от нее, жалкой и всеми презираемой, та сразу станет уважаемой госпожой Шанцина.

От отчаяния ее сердце снова бешено заколотилось в груди. Девушка скользнула по губам Мин Е и легонько укусила его за шею. Губы мужчины по-прежнему были не теплее его сердца, и она прошептала ему на ухо:

– Как же я ненавижу тебя! До смерти ненавижу!

В ее голосе прозвучала такая неизбывная тоска, какой она и не подозревала в себе. Продолжая говорить ему о ненависти, Сан Цзю раз за разом несмело целовала мужчину – нежно и осторожно, словно боясь сделать больно.

Все хорошо знали, что Мин Е, истинный владыка Шанцина и хранитель восточной части Небесного города, был той твердыней, которую никому не сокрушить. Лишь девушка, излившая ему чувства, относилась к Мин Е как к величайшему сокровищу, что необходимо беречь.

Они лежали так близко, что дыхание их становилось единым. Ее глаза все еще были перевязаны черной лентой, и сердце ее словно падало в бездну. Случайно ее трепещущие пальцы коснулись чего-то горячего – Сан Цзю вздрогнула, и тотчас ее запястье крепко перехватили.

– Убирайся прочь! – хрипло проговорил он.

Вместе с его нараставшим гневом густел и клубился туман за пределами дворца. Девушка растерялась. Глаза наполнились слезами, и она грустно улыбнулась:

– Мин Е, ты не так уж и ненавидишь меня?

– Скоро действие розовой жемчужины закончится, и тогда я тебя не пощажу.

Его голос прозвучал безразлично. Сан Цзю тихо свернулась клубочком рядом с ним и положила голову ему на плечо.

– Погибнуть от твоей руки не так уж плохо. Но умоляю, не убивай меня трезубцем: я боюсь боли. И не сжигай меня истинным огнем… хотя я слышала, смертные любят запах жареных мидий. И не разбивай мою жемчужную раковину: это больнее, чем дробить человеческие кости…

Ее бессмертный супруг не ответил, и девушка прошептала:

– Твое молчание я сочту за обещание.

Снаружи послышался робкий стук, и из-за двери раздался взволнованный голос дворцовой служанки:

– Докладываю истинному владыке: у Нефритового пруда[29] происходит что-то необычное.

Сан Цзю ладошкой быстро прикрыла рот Мин Е, и служанка удалилась, так и не дождавшись ответа. Девушка с облегчением вздохнула. Ее ухо было у самой его груди, и она явственно услышала, как отозвалось сердце супруга на известие.

Принцесса пробормотала:

– Наверное, Тянь Хуань просыпается…

Она сняла повязку с глаз, и истинный владыка решил, что принцесса уходит, но вдруг девушка наклонилась и еще раз его поцеловала. Ее тело было мягким, а тонкие белые пальцы распускали ему волосы и утопали в густых прядях. Она все продолжала и продолжала, как будто хотела зацеловать его до смерти…

Действие жемчужного порошка заметно ослабело, и, как только к телу Мин Е вернулась способность двигаться, он сильно сжал девушку за плечи, оставив синюшные следы.

– Какая же ты бесстыжая!

Она лишь усмехнулась и уткнулась лицом в его шею. Он сдавил ее тело так крепко, что хрустнули кости, и девушка, застонав, еще раз укусила его за шею, совсем легонько.

Все, чего она желала, – любить и оберегать его. Все, о чем мечтала, – быть с ним рядом. Ее слезы упали ему на волосы, но он ничего не замечал. За эту возможность обнимать и целовать его она отдала весь розовый жемчуг и даже позволила сломать себе лопатки.

Наконец Сан Цзю поднялась на ложе и переступила через истинного владыку крошечными босыми ножками. При каждом движении браслеты на ее тонких щиколотках звенели. Она потянулась к белой русалочьей пряже – и шелковые нити ласково обвили ее тело, превращаясь в прелестное платье. Девушка заботливо прикрыла в ладонях ракушку с реликвией и с нежной улыбкой предупредила:

– Мин Е, я ухожу. Будь осторожен завтра в бою, береги себя!

Перед уходом она вспомнила его строгие наставления и тщательно обулась, а потом наступила на разорванное золотое платье на полу.

– Не вини меня за то, что я не хочу это надевать. Оно больше подходит Тянь Хуань, а для меня велико.

Никто в Шанцине не заботился о ней, так разве было кому шить для нее одежду?

Маленькая принцесса-жемчужница уходила все дальше, пока ее изящная фигурка не растворилась в густом тумане. Мин Е долго лежал с сомкнутыми веками, потом открыл их и с остервенением вытер губы. Вскочив с ложа, он начал поспешно одеваться, страстно желая проучить жену. Но небо над Нефритовым прудом озарили яркие всполохи, и истинный владыка, нахмурившись, вынужден был отправиться совсем в другую сторону.

Сан Цзю сидела на берегу реки, когда из воды появился мужчина в одеянии из русалочьей пряжи с узором в виде бамбука. Он протянул руку девушке, и она вложила в его ладонь сариру.

Бурные волны набегали на берег, под водой виднелись мертвые креветки. Сан Цзю опустила голову и тихо спросила:

– Брат, как там отец?

Сан Ю с горькой усмешкой спросил:

– У тебя еще хватает наглости спрашивать об отце? Разве в твоем сердце есть кто-то, кроме твоего бессердечного бессмертного?

– Прости… – склонилась Сан Цзю еще ниже.

Проснувшийся в браслете Гоую с удивлением узнал в принце Мохэ вельможу Пан Ичжи: «И он здесь?! Сколько же людей вошло вслед за нами в иллюзию, сотканную из воспоминаний дракона? Каких еще сюрпризов ждать?..»

Принц отвернулся от сестры и сделал несколько шагов по воде, как вдруг обернулся и понял, что Сан Цзю по-прежнему неподвижно сидит на берегу. Вернувшись, он накрыл ладонью ее макушку со смешанным чувством гнева и жалости.

– Моя сестра вышла замуж за истинного владыку Мин Е, а он даже не помог ей избавиться от порченой ци мира смертных. Прошло сто лет, а ты нисколько не выросла духовно. Чем вообще ты занималась в Шанцине?

Каждое десятилетие Сан Цзю передавала царству на дне Мохэ реликвию, однако с братом встретилась впервые после замужества. Принц из народа жемчужниц считал, что младшая сестренка давно избавилась от демонического начала, но она осталась такой же, какой была сто лет назад.

Сан Цзю поспешила его заверить:

– Ко мне относились неплохо.

Но и не хорошо. Никому не было до нее дела, никто не замечал ее и тем более не хотел с ней разговаривать.

Сан Ю посмотрел на нее понимающим взглядом:

– В Мохэ царит беззаконие с тех пор, как здесь побывал твой супруг и его прихвостни. Этот дракон хотя бы догадывается, что ты сделала ради него?

Сан Цзю повысила голос:

– Брат!

– О да, все, что с нами происходит сегодня, на твоей совести. Смотри на эти грязные бурные волны – это он принес нам несчастья! Сестрица, ты можешь отплатить ему!

– Брат, ему уготовано стать божеством, – робко возразила та.

Неизвестно, как скоро он возвысится, однако грядет битва между богами и демонами. Если нечисть не остановить, погибнет не только Мохэ, но и человеческий род.

– Возвращайся в Шанцин. Отец не хочет тебя видеть, – сердито сказал Сан Ю.

Сан Цзю выдавила улыбку и кивнула.

– Я сейчас же уйду.

Брат не знал, что для нее больше нет места в мире небожителей. Уходя, принцесса оглянулась: бурные воды Мохэ утихли под золотистым свечением сариры, и на ее сердце стало спокойнее.

С того дня принцесса-жемчужница долго скиталась по свету, пока не поселилась в бамбуковой рощице – обители земного бессмертного. Сан Цзю очистила для него родник и сделала воду сладкой, за что тот позволил гостье остаться.

Девушка ожидала, что Мин Е не смирится с потерей сариры и рано или поздно явится. Однако миновали две осени и лето, а о нем не было никаких вестей, как и о судьбе небесной девы.

И вот три года спустя, когда софора[30] превратилась в духа и гриб перевоплотился в резвого мальчишку, бабочки над родниковой водой, а вслед за ними и все другие обитатели рощи начали судачить о делах в Шанцине.

– Небесная дева Тянь Хуань очнулась! – твердили они наперебой. – Истинный владыка Мин Е лично очистил порченую ци, которая переполняла ее почти сто лет!

Той ночью Сан Цзю отрешенно смотрела на луну. Девушка то и дело бегала к ручью, чтобы умыть горящее заплаканное лицо родниковой водой, за что земной бессмертный сильно отругал ее.

Наутро пытка продолжилась. Волшебные обитатели рощи наперебой рассказывали друг другу:

– На торжестве в честь пробуждения Тянь Хуань истинный владыка Мин Е подарил ей духовное оружие, сотворенное из утренней зари и тумана, и узорчатую туманную парчу. Говорят, она невесома и прекрасна, а еще в ткань вплетена сила земли и неба, которая защищает деву от всякого зла.

Сан Цзю закрыла лицо рукавами из русалочьего шелка, приказывая себе не ревновать.

– Говорят, после войны между богами и демонами они сыграют свадьбу.

– Правда ли это?

– Конечно правда. Отец Тянь Хуань благоволит истинному владыке, что и неудивительно, ведь тот заботился о ней тысячу лет. Разве не правильно им породниться?

О Сан Цзю никто и не вспомнил. Только в Шанцине знали, что у Мин Е уже есть супруга. Но в ту ночь она уже не печалилась: почти за три года девушка научилась не замечать слухов о нем. Сан Цзю старательно очистила родник и попробовала воду на вкус: она была изумительна, как и раньше. Вскоре началась война между демонами и богами. Земной бессмертный принялся в спешке собирать свои волшебные пожитки.

– Советую и тебе уйти отсюда, пока не поздно, – наставлял принцессу хозяин рощи. – Если увидишь на горизонте сияние, значит, артефакты разбиты. Многие боги пали, а мы не можем сражаться в этой войне, для нас единственный выход – найти убежище и спрятаться.

Сан Цзю переспросила:

– Боги… пали? А что с бессмертными владыками?

Земной бессмертный ответил:

– Когда опрокидывается гнездо, яйца разбиваются. Бессмертным некуда деться: война охватила Шанцин. Ты слышала, Бог войны не одолел повелителя демонов? Он упал в воды реки Жо, и неизвестно, жив или мертв. Нам всем лучше бежать.

– Что ты такое говоришь?! – в ужасе воскликнула Сан Цзю и, прежде чем земной бессмертный успел ответить, стремглав бросилась прочь.