Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 33 Императрица

Пламя свечи мерцало и потрескивало. Юноша в черном открыл глаза. Глаза девушки были закрыты, и ее длинные ресницы отбрасывали легкую тень в теплом свете. И хотя альбиция еще не зацвела, воздух в покоях благоухал ее сладким ароматом.

Таньтай Цзинь вздрогнул, словно испил яда или пробудился ото сна, и внезапно Сусу оттолкнула его и потерла плечи. Молодой император замер в замешательстве. Он понял, что выдал себя и отрицать случившееся уже не сможет. Девушка молча продолжала смотреть на него, с нетерпением ожидая объяснений, но юноша, равнодушный с рождения, возможно, даже сейчас не знал, что испытывает. И действительно, вскоре Сусу заметила, как похолодел его взгляд.

– Ты пытаешься нас соблазнить.

Это было слишком. Сусу еще не встречала человека, который бы так виртуозно переворачивал все с ног на голову.

– Я просто дала тебе выбор, – ответила она и стиснула зубы. – Таньтай Цзинь, ты с ума сошел?

Тот опустил глаза и невольно коснулся своих губ. Возможно от неловкости после поцелуя, он быстро и незаметно опустил руку. Таньтай Цзинь не знал, кому верить: ей или себе.

– У нас нет никаких чувств, твои уловки бесполезны. Мы больше не позволим тебе видеться с бабушкой или покидать дворец. Можешь не тратить время зря.

Сусу с невозмутимым видом выслушала его, а потом развернулась и пошла к своей кушетке: если ему так нравится одиночество, то пусть и развлекается в одиночестве.

Для сна ей отвели кушетку рядом с императорским ложем: не зная, каких еще выходок ожидать от третьей госпожи, Таньтай Цзинь решил лично за ней приглядывать и оставил в своих покоях. Разумеется, никто в его дела вмешиваться не смел, поэтому Сусу так и жила в его опочивальне.

– Стой! – спохватился он. – Ты куда?!

– Раз мои уловки бесполезны, не буду больше тратить время впустую. Отпусти меня, я пойду лягу. Сам не спишь, так хоть другим дай отдохнуть.

Сусу легла на кушетку и закрыла глаза. Вскоре на ее постели послышался шорох. Гоую сообщил:

– Это Таньтай Цзинь. Он смотрит на тебя.

Девушка почувствовала на себе этот взгляд, липкий, словно паутина. Ей стало очень неуютно, и никак не удавалось заснуть. Он придвинулся ближе, но по-прежнему молчал. На какое-то время воцарилась тишина, и под этим удушающим взглядом она становилась все невыносимее. Какое-то время Сусу притворялась спящей, однако в конце концов не выдержала, отбросила страх и, открыв глаза, спросила:

– Что ты делаешь?

Молодой человек в черном сюаньи сидел на краю кушетки, склонившись над ней. Видя, что его взгляд смутил ее, он невольно отвел глаза.

В свете ламп из цветной мозаики черты лица Таньтай Цзиня казались точеными, кожа – особенно бледной, а губы – удивительно алыми. Нелегко, наверное, мужчине быть таким красивым. Наконец он неохотно заговорил:

– Мы признаем. Твои уловки не прошли даром, мы ненавидим тебя не так сильно.

Сусу положила голову на свои мягкие руки, зевнула и посмотрела на него. Ее глаза сверкнули, словно блики на воде. Искоса наблюдая за ней, он снисходительно произнес:

– Скажи, чего ты хочешь?

Юноша смотрел на нее со страхом и тоской скупого торговца, как будто в ее руках было что-то, чего он особенно желал и что легко могло принести ему несчастья. Таньтай Цзинь опасался последствий и все же не мог справиться с собой: его тянуло к Сусу с непреодолимой силой. Он напряженно ждал ответа.

Сусу сразу подумала: «Я хочу твою жизнь», но так говорить не следовало. Она могла бы сравнить этого молодого мужчину перед собой с жадной и корыстной птицей, пуганной луком[74]. Даже когда Сусу ничего плохого не имеет в виду, он придумает сто одну коварную цель, которые она якобы преследует. И это он еще не знает, что ее истинная цель – убить его! Поэтому Сусу моргнула и сказала:

– Я хочу быть императрицей.

Многие женщины об этом мечтают, в том числе и Е Бинчан.

И конечно же, Таньтай Цзинь с нескрываемой насмешкой переспросил:

– Императрицей?!

Он был похож на кота, который прыгнул в костер, чтобы стянуть рыбу. И Цзин Ланьань, и нянюшка Ли объясняли ему, каким влиянием при дворе обладает императрица. В любом государстве именно от нее зависит незыблемость династии. Она способствует укреплению власти, знает чаяния народа, налаживает внешние связи. Эта женщина играет чрезвычайно важную в государстве роль. Вот только Таньтай Цзинь не нуждался в женах и наложницах, чтобы удерживать власть. К тому же, если он мечтает собрать треножники девяти областей[75], ему точно не следует брать императрицу из побежденной страны. К северу от Великой Ся находится государство Шэньча-го со своими зелеными лугами и полноводными реками, жители которого талантливы в колдовских ритуалах. Если через несколько лет откроются врата Бессмертия, то он сможет войти в них, выбрав себе императрицу с духовными корнями. В конце концов, он смотрел на мир шире большинства людей.

Каждый, кто побывал в наваждении бессмертного дракона-цзяо, вынес оттуда собственное неизгладимое впечатление. Таньтай Цзиня поразила беспредельная сила Мин Е: тот был словно меч, рассекающий горы, длань, срывающая луну с небосвода. Дракон завладел сокровищем речного народа, священным буддийским артефактом, и все неисчислимые богатства этого мира могли принадлежать ему. Но, к сожалению, Мин Е оказался глупцом, чего нельзя сказать о нем самом. Если бы у Таньтай Цзиня была такая мощь, он наплевал бы на Сан Цзю и Тянь Хуань, вместе взятых. Разве может любовь к кому-то сравниться с абсолютной властью?!

Как эта дерзкая девчонка, лежащая на кушетке в его опочивальне, смеет просить о таком? Он не сумасшедший и никогда на подобное не согласится. Четырнадцать лет упорных устремлений – вот цена, которую он заплатил за то, что сейчас имеет. И что же, отдать все генеральской дочке, которая его унижала? Если согласится, ему не завоевать северных земель, не заполучить легендарную силу и не войти во врата Бессмертия. Взамен всего этого они станут обычной смертной парой. Вместе состариться и умереть? Эта девушка, которая вечно оказывалась на шаг впереди него, может в любой момент вонзить кинжал в его сердце.

Сусу не знала, о чем он думает. Сначала он выглядел свирепым, а затем взгляд юноши стал пустым, словно она просила не статуса императрицы, а его жизнь.

Спустя долгое время он поджал губы и дал ответ:

– Нет, ты не можешь быть императрицей. Но мы пожалуем тебе другие титулы.

Сусу сердито пнула его от всей души:

– Катись отсюда! Демоница будет твоей императрицей!

Таньтай Цзинь не стал защищаться, и она ударила его в плечо. Он с негодующим видом обернулся к ней:

– Е Сиу!

– Чего кричишь? Я тебя прекрасно слышу. Если тебе так нравится раздавать титулы, набери себе наложниц! Можешь хоть завтра огласить императорский список и устроить смотрины. Собери себе три дворца и шесть дворов[76]. Ах, я совсем забыла, у тебя ведь уже есть супруга! – вскипела девушка и посмотрела на него с брезгливостью. – Видимо, тебе по душе раздавать всем по титулу супруги. Тогда шагай отсюда! Раз не можем договориться, то хотя бы спать не мешай.

Таньтай Цзинь побледнел и процедил сквозь зубы:

– Ты всего-то дочь придворного, проигравшего войну.

Девушка фыркнула и, подняв ногу, уперлась своей маленькой розовой ступней ему в щеку.

– Да уж поблагородней тебя!

Он перехватил ее ножку и, сжав в своей руке, строго проговорил:

– Сиу, тебе ли отказываться от того, что дают?

Сусу сложила пальцы в магическом жесте, и желтый талисман, который она нарисовала несколько дней назад, вылетел из рукава ее платья. В воздухе вспыхнули языки пламени, и ворот сюаньи императора задымился, а девушка отвернулась, всем своим видом показывая, что больше общаться не намерена.

Весна оживила дворец. Выйдя поутру в сад, Таньтай Цзинь увидел служанок в одеждах цвета красной сосны. Они срывали с деревьев абрикосовые цветки и собирали в красные корзины – видно, следовали чьему-то приказу.

Евнух Вэй Си подошел и доложил императору:

– Ваше величество, пришла весна, а значит, скоро день, когда у нас принято просить благословения у Неба и молиться духам, чтобы ветер был мягок и дожди несли плодородие, чтобы в государстве было спокойно и народ наслаждался миром. Супруга Чжаохуа уже все подготовила. Она велела собрать лучшие цветы абрикоса и отправить их гадателям.

Один цветок упал прямо в ладонь императора, и он фыркнул:

– Просить благословения у Неба?

Вэй Си не уловил иронии, но тут среди белых лепестков появилась нежная красавица. Когда она заметила Таньтай Цзиня, в ее глазах засветилась мягкая улыбка.

– Ваше величество вернулись!

Увидев супругу, Таньтай Цзинь кивнул, сменил язвительность на благодушие и ласково спросил:

– Как здоровье Бинчан?

Та сложила руки и, поклонившись, прошептала:

– Здоровье мое в полном порядке. Прошу прощения у вашего величества за то, что позволила себе начать подготовку к церемонии благословения Неба. Великому правителю некогда беспокоиться о таких мелочах, а воля народа будет исполнена.

Это ощущение Таньтай Цзинь почти забыл – пожалуй, только Цзин Ланьань заботилась о нем и его интересах подобным образом. Он мягко ответил:

– Как мы можем винить тебя?

Бинчан застенчиво улыбнулась. Похорошевшая после выздоровления, среди белых цветущих деревьев она выглядела особенно прелестной. Даже на лице Вэй Си, лишенного мужского естества, читалось восхищение.

Молодая женщина осторожно заглянула в глаза императору, надеясь увидеть в них безмерную благодарность, однако встретила лишь нежную улыбку. Не полное равнодушие, но и не преклонение. Выражение лица Бинчан не изменилось, только в сердце закралась тревога. Почему? Почему на него не действуют ее чары?

Нет же, вряд ли совсем не действуют: с ней юный тиран обращается лучше, чем с другими. Даже ядовитый и высокомерный Пан Ичжи сдался перед ее очарованием, когда она жила в Беюане[77]: каждый раз краснел при виде нее. И все-таки Таньтай Цзинь слишком спокоен. Она обдумала его слова еще раз и решила, что просто нрав у императора слишком сдержанный. Принц Сюань тоже был с нею нежен и мягок, как речная вода.

Решив не надоедать господину, Бинчан вместе со служанками в одеждах цвета красной сосны удалилась. С ее уходом Таньтай Цзинь перестал улыбаться, смял в руках лепестки и, бросив, наступил на них.

Вэй Си подобострастно поинтересовался, где господин изволит сегодня ужинать. Этот вопрос занимал не только его: в конце концов, молодой тиран должен утешить сердце супруги Чжаохуа, ожидавшей его возвращения во дворце.

Не успел Таньтай Цзинь произнести хоть слово, как лицо его помрачнело. Евнух проследил за взглядом господина и увидел девушку в розовом: она сидела на траве с нефритовой чашкой и ложкой в руках и поила водой неизвестного парня в желтой одежде, а тот послушно открывал рот. Молодой человек был довольно симпатичным, с мужественным квадратным подбородком и простодушным взглядом.

Заметив, что Таньтай Цзинь с суровым видом наблюдает за ними, Сусу подняла голову и, когда парень в желтом нетерпеливо посмотрел на нее, не глядя, отправила ему в рот очередную ложку воды. Тот даже засветился от радости. Девушка зачерпнула еще, но ее руку перехватили. Тогда она вскинула глаза и поймала пугающе холодный взгляд.

Юный тиран склонил голову и тихо спросил:

– Что это ты делаешь?!

Было бы не так страшно, если бы он разозлился, но этот взгляд… явно не сулил ничего хорошего. Сусу улыбнулась и промолчала.

Губы Таньтай Цзиня тоже растянулись в улыбке.

– Нянь Байюй!

Когда тот возник позади него, господин негромко сказал:

– Для церемонии благословения нужны небесные фонарики. Из человеческой кожи они получатся крепкими, упругими и красивыми. Смотрю, у него она весьма недурна.

Вэй Си, который все видел и слышал, испугался, что молодой тиран шутить не намерен, а Нянь Байюй остался невозмутимым:

– Хорошо.

Однако Сусу преградила ему путь:

– Стой! Что это ты творишь?

Император бесстрастно посмотрел на нее. На некоторое время все замерли в замешательстве. Сусу взглянула на Таньтай Цзиня, а затем на оробевшего парня в желтом.

– Ты в самом деле хочешь его убить?

Тот промолчал в ответ, но в его темных глазах сквозила готовность на все. Он явно не догадывался, кого только что обрек на смерть.

– Что ж, убивай, – вдруг согласилась девушка. – Но, вообще-то, это твой тигр.

Таньтай Цзинь в изумлении повернулся к человеку в желтом. Гнев его испарился. Перепуганный подхалим подобострастно заулыбался хозяину и, будь у него хвост, наверняка завилял бы им.

– Он всего-то хотел выпить заговоренной воды, чтобы избавиться от вредоносной ци. Что в этом страшного?

Оказавшись в раскаленной печи, он сменил свой облик, а потом, хорошенько поразмыслив, занялся совершенствованием. Зачем этому юному тирану его убивать, да еще и кожу с него сдирать?