Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 16 День совершеннолетия

Сусу сделала шаг назад, подняла голову и стиснула зубы:

– Это мой ответ тебе.

Атаковав, она сразу отступила: сейчас ей не совладать даже с Таньтай Цзинем.

Тот стоял сгорбившись, глаза его покраснели и слезились, а желваки на скулах ходили ходуном. Выплеснув свой гнев, Сусу с трудом подавила смех:

– Почему бы тебе не пойти к дворцовому лекарю?

Отряхнув рукава, молодой человек зашагал прочь. Шел он явно нетвердо, чем позабавил Сусу, и она со злорадством состроила ему вслед рожицу. Может, и к лучшему, если у повелителя демонов не будет потомства? Что бы он оставил им?

На выходе из темницы к Таньтай Цзиню бросился евнух, но тот оттолкнул его. Так с угрюмым лицом и пошел сам. Евнух оглянулся и увидел в свете свечи девушку в белом платье, презрительным взглядом провожающую императора. Ему показалось или… господин пришел навестить эту женщину, а она его избила? Подумав об этом, слуга поспешил за повелителем.

Сусу посмотрела на дверь перед собой и раздраженно пригладила волосы: Таньтай Цзинь и в самом деле собирается достать со дна речного мертвецов! Что же делать? Обычно повелители готовились к войнам, тренируя войска. Он же целыми днями только и думает, как победить с помощью демонов.

Конечно, Сусу не хотела, чтобы он уничтожил Великую Ся, но в глубине души отчетливо понимала, что Таньтай Цзинь никогда не сможет остановиться. Сама его природа отторгает чувство жалости и сопереживания, при этом он всем своим естеством жаждет отмщения тем, кто его мучил и унижал. Да и родную Чжоу-го новый повелитель ненавидит ничуть не меньше, чем Великую Ся. Он не считал граждан вражеского государства за людей, однако и своих подданных не берег, посылая их на верную смерть ради собственных устремлений.

Таньтай Цзинь – безумец, безразличный к чужим судьбам. Хотя нет, возможно, он неравнодушен к Е Бинчан. По крайней мере, перед ней он ведет себя куда сдержаннее, чем перед другими.

От мыслей об этом у Сусу разболелась голова, и у нее так и не получилось придумать, как справиться с мертвецами.

Вечером в каморку принесли несколько ведер теплой воды и чистую одежду. Немного удивленная, Сусу улыбнулась и кивнула.

– Большое спасибо.

Служанка же поспешно откланялась, даже не поднимая глаз, как будто считала узницу опасной.

Девушка сбросила одежду и наконец приняла ванну, затем взглянула на принесенное для нее одеяние: по краю белой шелковой юбки поблескивали вышитые золотом узоры, имеющие сакральный смысл. Ее поразила схожесть этого платья с жертвенной одеждой, которую она только что сняла.

Вдруг подал голос Гоую:

– Ты нравишься ему в белом жертвенном платье.

– Спи-ка себе дальше, – сердито бросила Сусу.

Тот улыбнулся про себя и умолк. К этому времени он почти восстановился и теперь снова совершенствовался, поэтому просыпаться ему было уже намного легче. К тому же и хранитель нефрита, и его хозяйка прекрасно понимали, что Таньтай Цзинь вел себя странно по отношению к Сусу. Чувства будущего повелителя демонов были то жарче кипящей воды, то холоднее льда.

А еще Гоую подумал, что лучше бы Сусу ничего не испытывать к Таньтай Цзиню: когда придет время поразить его тело Слезой угасания души, у нее не должно быть ни сомнений, ни сожалений.

Следующие несколько дней выдались для Сусу непростыми, хотя молодой правитель больше не появлялся, пока однажды Гоую не сообщил:

– Он за дверью.

Возможно, просто проходил мимо. Откуда ей знать? Она заперта и понятия не имеет, что происходит снаружи. Должно быть, лукавец что-то затевает и очень занят.

Вскоре после этого Таньтай Цзинь отправил людей выловить ходячих мертвецов, и Сусу наконец выпустили. Было пасмурно. Девушка посмотрела на затянутое тучами небо. Смертным в такую погоду вылавливать чудовищ не стоило бы: их всех поубивают. Зато для мертвецов это будет настоящий пир. Таньтай Цзинь и впрямь прирожденный повелитель демонов: он беспокоится о чудовищах и полностью равнодушен к людям.

Невдалеке стояла уверенная и серьезная женщина с мечом и пристально смотрела на нее.

– Госпожа Нянь Мунин! – позвал стражник.

Та кивнула:

– Я прослежу за тем, чтобы пленница его величества не сбежала.

Услышав фамилию незнакомки, Сусу догадалась, что она из семьи Нянь Байюя.

«У нее меч из персикового дерева – неудивительно, что Таньтай Цзинь доверил ей охрану», – подумала девушка.

Молодые женщины не отрываясь рассматривали друг друга. Нянь Мунин уже знала от брата, что есть девушка, которая постоянно дурит юного императора. Поэтому охранница не сдержала любопытства, когда наконец встретила узницу: в такой пасмурный день обманщица в белом платье с красивой золотой вышивкой на юбке выглядела невинной и благородной, а глаза ее были чище родниковой воды в колодце. Сусу, чувствуя недоброжелательность новой тюремщицы, и не подумала ей улыбнуться, своим строгим видом вполне соответствуя одеянию.

Нянь Мунин бесцеремонно подтолкнула ее:

– Не вздумай чудить. Лучше обдумай хорошенько, как сделать мертвецов послушными его величеству, иначе у тебя будут проблемы.

На руке Сусу все еще висела магическая веревка, и она не могла сопротивляться Нянь Мунин, однако не привыкла проигрывать. От толчка девушка едва не упала и посмотрела на женщину:

– Наверное, ты влюблена в его величество?

Нянь Мунин уставилась на нее:

– Что за бред ты несешь?

– Так я угадала, – улыбнулась Сусу.

Лицо Нянь Мунин потемнело, и она скривила губы.

– Хватит нести чушь! Если не сможешь ничего придумать, просто иди и скорми им саму себя.

Как и брат, молодая тюремщица с детства знала свое предназначение – возвести Таньтай Цзиня на трон. Совсем недавно Нянь Мунин спустилась с гор, где ревностно изучала даосизм и боевые искусства, и наконец у нее появилась возможность проявить себя. И пусть в боевых навыках она немного уступала брату, ее дао было чисто, и среди смертных она действительно выделялась.

Когда узница и ее стражница подошли к реке, на берегу уже толпились люди – испуганные пленники из Великой Ся, скованные кандалами по рукам и ногам. Сусу глубоко вздохнула и посмотрела на молодого человека, сидящего на высокой платформе, установленной прямо на земле. От дождя голову императора оберегало черное полотнище. Юноша сидел, наблюдая, как смертные пытаются выловить нечисть.

Первый же мертвец разорвал раба на части и жадно принялся грызть кровоточащую плоть. Губы Таньтай Цзиня растянулись в довольной улыбке, словно он увидел что-то приятное.

Сусу похолодела, а Нянь Мунин равнодушно подвела пленницу к императору. Тот, заметив девушку, перестал улыбаться, и его тонкие пальцы смяли шелк лунпао[54] любимого черного цвета с узорчатыми драконами, вышитыми серебряной нитью.

Таньтай Цзинь объявил себя императором, но ему было лень провести церемонию вступления на престол. Солгав, что у него нет злого умысла, он тотчас бросился нападать на города и без разбору убивать людей.

– Ты видела, как жалко он погиб. Ну, теперь расскажешь нам, как подчинить ходячих мертвецов?

Девушка бесстрастно посмотрела на него:

– Такого способа нет.

– Как печально, – вздохнув, усмехнулся Таньтай Цзинь.

Пока они говорили, умерло еще несколько рабов.

Сусу нахмурились и неохотно пояснила:

– Я сказала правду: управлять ими нельзя. Обычно на воскресших мертвецов действует персиковая древесина, кровь черной собаки или клейкий рис. Но этих оживила обида, которая слишком долго копилась на дне реки. Ты можешь найти умельца, чтобы уничтожить чудовищ духовным оружием, а вот подчинить их не удастся!

– Так ли это? – без колебаний протянул Таньтай Цзинь.

Он смотрел на берег, где продолжали гибнуть люди. Древняя обида больше не поражала новых жертв, поэтому они не оживали. Зато, пока ходячие трупы раздирали плоть пленных, Ночные Тени умело загоняли нечисть в большую черную клеть, выкованную из сюаньского железа. Таньтай Цзинь был очень доволен.

– Как думаешь, долго продержится армия Сяо Линя?

Сусу не удостоила его даже взглядом. Стоило ей пошевелить пальцами, как ее руку перехватила стражница:

– Никаких трюков!

Немного расстроившись, девушка поджала губы. Больше всего на свете она ненавидела бессилие. Через пятьсот лет она станет свидетельницей такой же картины и окажется не в силах спасти небожителей и смертных от рук демонов, и сегодня ее снова заставили беспомощно любоваться тем, как нечисть разрывает и пожирает беззащитных людей.

Когда наконец из Мохэ выловили всех мертвецов, Ян Цзи, пригнув голову из-за дождя, подбежал к императору и доложил:

– Поймали сорок два, и один сбежал, ваше величество.

Брови Таньтай Цзиня дрогнули.

– Сбежал?

– Мохэ впадает в другую реку. Наверное, безмозглого мертвеца унесло течением, и он уже далеко.

Юноша помолчал, глядя на хмурое небо, и устало проговорил:

– Ну, сбежал так сбежал.

Новость взволновала Сусу, и она с надеждой подумала: «А вдруг покойника поймали люди Сяо Линя? Они знали, что Таньтай Цзинь намеревается отправить мертвецов в бой с армией Великой Ся. Возможно, им удастся придумать, как одолеть этих тварей».

Таньтай Цзинь бросил на нее потемневший взгляд, внезапно поднял подбородок и улыбнулся:

– Думаешь, Сяо Линь сможет что-то предпринять?

Сусу удивилась: неужто он читает ее мысли?

– Ну-ну, поглядим, – зевнул тот, потом окинул взглядом залитый кровью берег и с большим интересом спросил: – Тебе грустно видеть, как умирают люди?

– Ненормальный, – мрачно бросила Сусу, а он, закрыв глаза, залился смехом.

В этот момент девушка пожалела, что не пнула его тогда посильнее. Лишись он своего мужского достоинства, не веселился бы так.

Судя по всему, Таньтай Цзинь давно знал – никакого способа подчинить мертвецов она не изобретет. Он просто намеренно дразнил ее и притащил на этот берег только для того, чтобы она, увидев бессмысленную кровавую бойню, пала духом. Если бы Сусу бросилась умолять его пощадить пленников, это доставило бы юному императору несравненное удовольствие. Впрочем, ее расстроенный вид тоже вполне устроил его. Девушка вздохнула. В конце концов все, что бы она ни предпринимала, идет Таньтай Цзиню только на пользу. Она отвернулась: с глаз долой – из сердца вон! Тем временем довольный собой повелитель Чжоу-го, осуществив задуманное, повел людей обратно в крепость.

Из окна золоченой повозки он наблюдал, как Сусу мокнет под дождем. Сегодня она была бесполезна, и это ее наказание. Следом за девушкой шла Нянь Мунин. Пленница обнимала себя руками. Ее платье не впитывало воду, и хрустальные капли, ярко сияя, струйками скатывались по вышитой золотом юбке. Нянь Мунин оглянулась на императора и заметила, как тот смотрит на пленницу, и сердце ее тоскливо сжалось. Она уже знала, что девушку зовут Е Сиу и принца на ней женили, пока он жил в Великой Ся. С юных лет та издевалась над повелителем, но, несмотря на жестокость девушки, он до сих пор ее не убил.

Нянь Мунин сжала меч, пристально глядя в спину пленнице. Она действительно хороша, вот только ее сердце не принадлежит императору. Рано или поздно он от нее избавится.

Сегодня Сусу пришлось наблюдать за тем, как кровь стекала в реку, и Гоую вздохнул с облегчением, когда увидел, что она спокойна. Сердце дао его маленькой госпожи было твердо. В конце концов, ее дао – не сострадать другим, а неуклонно двигаться дальше. Она знала, что значит совершенствоваться, чтобы стать небожителем, поэтому перестала сожалеть о своем бессилии и начала спокойно думать, что делать теперь.

Путешествие по миру смертных сделало подопечную мудрее. Неудивительно, что именно ее, такую юную, выбрали для этой сложной миссии. Будь она менее стойкой, могла поддаться эмоциям и убить будущего повелителя демонов, что привело бы к гибели всего сущего.

Зная, что все мысли Сусу занимали ожившие мертвецы, Гоую успокоил ее:

– Не убивайся так, моя госпожа. Верь в Сяо Линя, он мудрый человек. Позволь ему взять на себя часть твоей ноши: невозможно со всем справиться в одиночку.

Сусу согласилась:

– Ты прав.

Во всех мирах она не единственная, кто думает о всеобщем благополучии. С мудростью Сяо Линя и чешуйкой, защищающей сердце, что хранит Е Бинчан, у них хорошие шансы справиться.

Дождь затянулся на несколько дней, а по ночам начинались грозы. Сама погода благоволила обеим армиям, однако ни одна не нападала. В воздухе пахло заговором.

Как-то ночью, выглянув в окно, Сусу заметила, что двор украшен красными фонариками.

– Что происходит? – поинтересовалась она у тюремщицы.

Та недовольно ответила:

– Не твое собачье дело.

Прислушавшись, девушка уловила в шелесте дождя звуки шелка и бамбука[55]. Да и во дворе было намного оживленнее, чем обычно. Поскольку все походило на предпраздничную суету, Сусу это ничего хорошего не сулило. Она сможет веселиться, лишь когда он будет несчастен.

Видя, как угрюмо Нянь Мунин глядит в сторону переднего двора, девушка догадалась: сегодня день совершеннолетия[56] императора и дворцовые слуги под руководством министров готовят празднество. Зная тяжелый нрав повелителя, каждый надеялся ему угодить и не попасть впросак, и больше всех повезло в этот раз советнику Ян Цзи: он наилучшим образом устроил отлов мертвецов из реки. Очевидно, праздник перед войной должен был поднять боевой дух приближенных нового императора.

«Кажется, грядет война».

В Чжоу-го любили музыку, танцы и пение. Представляя, как сейчас весело на парадном дворе, Нянь Мунин досадовала: «Ах, если бы не эта проклятая девица в домике, я бы тоже присоединилась к празднованию и вдоволь налюбовалась его величеством!»

Сусу и сама заскучала взаперти. Ее тюремщица – хорошая девушка, но совсем несловоохотливая: отвечала только на саркастические упоминания о Таньтай Цзине – бросала пару грубостей, и на том разговор заканчивался. Выходило не интереснее, чем глазеть на деревянный столб.

За неимением новостей пленница уселась скрестив ноги и занялась совершенствованием. Хотя тело, в котором она оказалась, не имело духовных корней, с лепестком от Цветка отрешения духовная практика все равно приносила немалую пользу. Вскоре музыка извне перестала проникать в ее сознание.

Нянь Мунин со скукой наблюдала, как под карнизом снуют муравьи, думая, что вечер пройдет без происшествий. Неожиданно в сумерках один за другим зажглись многочисленные дворцовые фонари, и вдали появилась черная колесница с вырезанной на ней девятиглавой птицей[57]. Гремя колесами, она поднялась по сине-зеленым ступеням. Сидящий внутри юный император, румяный от хмеля, как персиковый цвет, рукой подпирал голову и взволнованно вглядывался в сумерки двора.

Стражница плотно сжала губы. Она вдруг вспомнила, что в день совершеннолетия королевские особы в Чжоу-го проходят особый обряд инициации.