Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 27 Проявление симпатии

После истории с чарами марионетки Сусу рядом с Таньтай Цзинем всегда была настороже: даже невинный вопрос мог оказаться западней. Вот и сейчас она не знала, проверяет он ее или говорит серьезно, поэтому состроила растерянную гримасу и ответила:

– Конечно, испугалась. Если с тобой что-нибудь случится, подозрения падут на меня и пострадает бабушка.

Юноша наклонился и устремил на ее лицо пронзительный взгляд. Сусу смотрела на него такими ясными, широко распахнутыми глазами, что причин сомневаться в ее искренности у него не осталось, и он убрал руку.

Обернувшись к двери, за которой ждал преданный Нянь Байюй, император поинтересовался:

– Его схватили?

– Да, ваше величество.

Повелитель удовлетворенно улыбнулся и посерьезнел. Сусу разбирало беспокойство за Пан Ичжи, но она ничем не выдала своих чувств. Бросив еще один подозрительный взгляд в ее сторону, Таньтай Цзинь вышел из комнаты и направился на допрос пойманного злоумышленника.

Гоую шепнул:

– Не волнуйся, моя госпожа, возможно, это не Пан Ичжи.

Сусу кивнула, но тут же принялась мерить шагами комнату, понимая, что ничего не может сделать. Пока ее бабушка в руках Таньтай Цзиня, рисковать нельзя. Даже если пойманный не Пан Ичжи, своим поспешным уходом она навлечет на него беду. В конце концов она вернулась в опочивальню и, закутавшись в брошенное на полу одеяло, закрыла глаза.

Проснулась Сусу спустя большой час от резкого запаха крови. Таньтай Цзинь стоял над девушкой, внимательно глядя в ее лицо. Его руки и одежду покрывали бурые пятна.

– Ты так сладко спишь и ни о чем не беспокоишься? – невнятно произнес он.

В его вопросе сквозило удивление. Сусу заметила, что, в отличие от нее, он очень взволнован. Юноше вдруг захотелось прикоснуться к ее лицу. Потянувшись к ней, он улыбнулся:

– Не хочешь узнать, что он сказал?

Но Сусу, сев, оттолкнула его руку.

– Вашему величеству стоило вымыть их, прежде чем идти в опочивальню.

Таньтай Цзинь ошеломленно замер, а она встала и, выглянув за дверь, велела придворному евнуху:

– Принесите бадью с чистой водой!

Евнух помедлил, но, поскольку император в покоях промолчал, счел это за знак согласия и бросился выполнять распоряжение.

Когда воду принесли, Сусу взяла шелковый платок, намочила его, отжала и, обернувшись к мужу, потребовала:

– Руки!

Он не пошевелился. В его глазах Сусу увидела замешательство. Тогда, не тратя лишних слов, она взяла его руки в свои и влажным платком тщательно протерла каждый палец.

Злоба исчезла с лица юноши. Затаив дыхание, он растерянно разглядывал ее черные волосы. Сусу старательно стерла кровь с ладоней и погрузила его руки в теплую воду, которая приятно согревала в зимнюю ночь. Сусу опустила длинные ресницы и недовольно проговорила:

– Никогда и ни к кому не прикасайтесь окровавленными руками. Это грубо и просто неприятно.

Пальцы Таньтай Цзиня сжались.

«Неужели он смутился?» – подумала Сусу. Сохраняя невозмутимость, девушка взяла чистый платок, вытерла его пальцы один за другим, а затем, подняв глаза, спросила:

– Ваше величество что-то хотели мне сказать?

– Ничего, – ответил он и убрал руки.

– Тогда я пойду спать.

Она и впрямь улеглась на тонкий тюфяк и укрылась одеялом с головой, оставив на виду лишь свое розовое личико. Полежав так совсем недолго, Сусу вдруг с надеждой спросила:

– Могу я завтра навестить бабушку?

Ее большие блестящие глаза живо напомнили ему глаза розового кролика.

– Можешь.

Тут же его сердце сжалось в сомнении: слишком часто она сбегала и оставляла его в дураках. Он чуть помедлил и добавил:

– Если будешь хорошо себя вести.

Сусу, надув губы, повернулась к нему спиной. Таньтай Цзинь долго смотрел на ее затылок, а потом перевел взгляд на свои руки. Она так редко проявляла заботу о нем. От этой затеи с водой он ожидал подвоха, но его ладони все еще хранили ощущение мягких прикосновений. В опочивальне воцарилась тишина.

Тем временем Сусу с облегчением подумала, что хорошо сыграла свою роль. Правда, заглянуть в лицо Таньтай Цзиня не осмелилась. Мысленно она спросила Гоую: «Неужели это была кровь Пан Ичжи?»

– Думаю, он устроил для тебя представление, моя госпожа.

«Тоже так думаю. Я же не выдала себя?»

– Нет. Ты выглядела естественно: ни беспокойства, ни любопытства.

«Это хорошо».

Помолчав, Гоую добавил: «Я чувствую, что он был очень счастлив сейчас».

Подопечная лишь скривила губы, чувствуя, как обжигает своим огнем Слеза угасания души в ее груди. Девушка уснула и проспала до самого рассвета.

Сквозь сон Сусу померещилось, будто кто-то внимательно смотрит на нее. Она открыла глаза и осмотрелась: в опочивальне никого не оказалось. Встав и одевшись, девушка выглянула за дверь и убедилась, что тигр-оборотень исчез в неизвестном направлении. Когда она совсем уже собралась покинуть покои, прямо из воздуха возникли две фигуры. Это были танцовщицы: одна в желтом, другая в зеленом платье.

Та, что была в желтом, выглядела бледной, «ее» поддерживала танцовщица в зеленом. Увидев знакомое лицо, Сусу приободрилась и, понизив голос, позвала:

– Пан Ичжи?

Уши министра, одетого в женский наряд, куда более нарядный и кокетливый, чем у нее самой, горели от стыда. Он смущенно отвернулся, и вместо него ответила «подруга»:

– Простите, третья госпожа, мы не слишком вас напугали?

Второй голос тоже принадлежал мужчине, только выглядел этот человек изящнее и притворялся удачнее. Сусу предположила, что перед ней один из тех самых таинственных стражей Затаившегося дракона. Вырастить и обучить такого воина очень трудно: кроме боевых навыков, он должен разбираться в ядах и искусстве маскировки. И их бесшумное и незаметное проникновение в императорскую опочивальню выдавало в спутнике министра незаурядные способности.

«Если бы тайная стража посвятила себя защите Сяо Линя, он не проиграл бы Таньтай Цзиню», – подумала Сусу. От этой мысли ей стало совсем грустно.

– Что вы здесь делаете? Я слышала, прошлой ночью во дворце был схвачен убийца. Таньтай Цзинь поймал вас?

Наконец справившись со смущением, Пан Ичжи заговорил:

– Неизвестно, как им вообще удалось схватить нашего человека. Во дворце тьма-тьмущая танцовщиц – отыскать среди них замаскированного стража Затаившегося дракона было не так-то просто. К тому же даос Цзи дал нам духовное оружие, скрывающее дыхание.

Он растопырил пальцы и показал красивое серебряное кольцо.

«Так вот почему их до сих пор не поймали», – догадалась Сусу.

– Вы ранены?

Пан Ичжи помотал головой:

– Нет! Но после того как одного из нас обнаружили, оставаться во дворце опасно.

«Значит, кровь на руках и одежде Таньтай Цзиня принадлежала кому-то из тайной стражи. Что ж, по крайней мере можно не сомневаться, что своих он не выдал. То, что у Пан Ичжи и его соратника есть магическое кольцо, упрощает задачу, но все равно выбраться живыми из дворца им будет очень нелегко».

– У нас договоренность с остальными стражами Затаившегося дракона: если мы не вернемся через пять дней, они придут на выручку. Вы должны нам помочь, третья госпожа, – взволнованно проговорил Пан Ичжи.

– И вы не боитесь, что я вас выдам? – спросила Сусу.

Он на мгновение опешил, а затем прошептал:

– Вы этого не сделаете.

Конечно, он не сомневался в ней. Как и дядюшка-наставник Цзи, и погибший принц Сюань – все они возлагали на нее свои чаяния в трудный момент. От такой безоговорочной веры у Сусу потеплело на душе.

– А сколько вы уже здесь?

– Двое суток.

Она задумалась.

– Через три дня я попробую устроить во дворце переполох и отвлечь Ночных Теней. Сможете миновать обычных стражников?

– Без особого труда, барышня, – подтвердил воин в зеленом платье.

Сусу на мгновение замялась, но все же спросила:

– Е Бинчан согласилась уйти с вами?

Пан Ичжи удивился:

– Конечно согласилась! Но что-то случилось в ее дворце, и там усилили охрану, поэтому в этот раз спасти принцессу не получится.

Настала ее очередь удивляться. Так старшая сестра была не прочь сбежать с Пан Ичжи? Возможно, Сусу и в самом деле предвзята к Бинчан.

– Что ж, берегите себя.

Девушка распахнула окно, давая «танцовщицам» беспрепятственно покинуть покои. Человек в зеленом платье увлек Пан Ичжи за собой, окликнув:

– Господин, нам нужно торопиться!

Кольцо на пальце воина из стражи Затаившегося дракона вспыхнуло, и оба заговорщика исчезли за окном.

Министру о многом хотелось расспросить третью госпожу. Как она оказалась во дворце императора Чжоу-го и не обижает ли ее Таньтай Цзинь? Но ему было неловко из-за собственного статуса и оттого, что спасти вдову Сюаня не удалось и пришлось обратиться за помощью к ней – слабой девушке. Внезапно Пан Ичжи охватила невыразимая печаль. Вспомнив о несчастной Е Бинчан, он заскрежетал зубами. Неважно, они все равно вернутся сюда и заберут обеих – и старшую, и младшую дочерей семейства Е.

Пан Ичжи был прав, когда сказал, что охрану заметно усилили. Гуляя по дворцу и парку, Сусу все чаще слышала в своей голове предупреждения Гоую о том, что за ней тайно следует человек.

– У окон караулят лучники со стрелами – из-за одной такой ты потеряла сознание в прошлый раз.

– Вода из реки Жо? – спросила девушка у хранителя нефритового браслета.

– Точно, – подтвердил он.

Раненная именно такими стрелами, Сусу оказалась во власти чар марионетки. Народ и-юэ славился зловещим мастерством создания самых мощных и коварных ядов и орудий убийства. Древние боги веками владели мифической рекой Жо, но не додумались ее так использовать, а вот простым смертным понадобилась всего тысяча лет, чтобы с помощью этой воды овладеть чарами, подчиняющими разум. Хорошо еще, что запасов ее осталось совсем немного, иначе последствия были бы непредсказуемыми.

Сусу понимала, что Пан Ичжи и его соратникам придется нелегко: Таньтай Цзинь – безумец, который убьет любого из них сразу, как только поймает, а пока не поймает, не остановится.

Однако внезапно случилось нечто, что дало стражам Затаившегося дракона время затаиться и перевести дух. По Чжоу-го разнеслась весть о том, что объявился восьмой принц. Народ видел в нем наследника трона. По сравнению с ним Таньтай Цзинь был чужаком, который четырнадцать лет провел в заложниках в соседнем государстве. Хватило появления еще одного претендента на трон, чтобы поколебать его, казалось бы, незыблемое положение. Конечно, вслух сомневаться в императоре никто не осмеливался, особенно зная его безграничную жестокость, и все же само появление восьмого принца стало угрозой для Таньтай Цзиня.

Теперь император все свое время посвящал поискам не только Пан Ичжи и его соратников, но и восьмого принца. В опочивальню он возвращался очень поздно, когда Сусу уже спала. Ее же, несмотря на одежду служанки, работать никто не заставлял.

Меж тем она вторые сутки кряду ломала голову над тем, как отвлечь Ночных Теней, чтобы помочь Пан Ичжи и стражам. Но наступил третий день, и времени на раздумья не осталось. Едва первые лучи солнца проникли в покои императора, Сусу закатала рукава и отправилась на кухню.

– Что ты собираешься делать, моя госпожа? – забеспокоился Гоую.

– Приготовить кое-что для Таньтай Цзиня, – хитро улыбнулась та.

– Ты будешь готовить?!

Сусу кивнула.

– Но ты же не…

– Именно потому, что не умею, я должна его накормить.

– А если он не будет это есть?

Сусу коснулась груди. Слеза угасания души горела так сильно, перетекая внутри плавными водными потоками, что, казалось, хватит совсем небольшого усилия, чтобы она превратилась в девять шипов. Гоую был поражен.

– И как давно это с ней происходит?

– Последние несколько ночей.

Хранитель нефритового браслета вспомнил, как Сусу вымыла руки Таньтай Цзиню. С тех пор Гоую обратил внимание, что император больше не возвращался перепачканным кровью.

Сусу решительно взяла в руки перец чили и, посмотрев на него, заверила хранителя:

– Съест как миленький!

В это время в зале Чжаохэ Таньтай Цзинь вместе с даосом выискивал, куда мог спрятаться восьмой принц, как вдруг спросил:

– Где она?

Старый евнух сразу понял, о ком речь. Император приказал следить за девушкой из опочивальни, но не мешать ей. Таньтай Цзинь все ждал, что она начнет строить козни или попытается сбежать, поэтому время от времени осведомлялся о ней.

– Отправилась на императорскую кухню, – ответил старый слуга.

– Что ей там делать?

Тот помолчал и нерешительно промямлил:

– Кажется, она готовит для его величества ужин.

Таньтай Цзинь подумал, что ослышался, и внезапно обернулся.

– Что ты там бормочешь?

Не в силах понять настроение господина, старый евнух, волнуясь и запинаясь, повторил свой ответ.