Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 28 «Ударь меня!»

Выслушав его, Таньтай Цзинь спокойным голосом продолжил:

– Вернемся к восьмому принцу.

Министры тут же принялись спорить друг с другом.

Таньтай Минлан, едва заняв трон, казнил почти всех своих братьев и не пощадил даже юную принцессу. Помимо Таньтай Цзиня, лишь младшему – восьмому принцу – удалось выскользнуть из коварно расставленных сетей. Не по годам сообразительный семнадцатилетний принц Чан оказался достойным противником жестокого императора и с помощью отвлекающего маневра сбежал из страны.

После того как на престол взошел Таньтай Цзинь, по городам и селам Чжоу-го поползли слухи, что власть незаконно захватил сосланный в Великую Ся принц-заложник, жестокий и вероломный убийца. Люди пересказывали друг другу леденящую кровь историю о том, как новоявленный император совершил на реке Мохэ кровавое жертвоприношение, которое закончилось убийством всей дворцовой охраны, придворных и слуг. А как известно, для народа гораздо важнее милосердие правителя, нежели соблюдение порядка наследования, поэтому все больше людей поддерживало младшего брата, считая его истинным преемником императорского трона.

Восьмой принц определенно жаждал власти, но, лишенный поддержки армии и двора, вынужденно прятался в горах. В глазах Таньтай Цзиня он был не опаснее блохи. Однако и блохи могут докучать.

Министры и советники бурно обсуждали, что же делать с новым претендентом на трон. Кто-то предлагал не убивать его, а привлечь на свою сторону расположением милостивого императора. А кто-то, наоборот, считал, что нужно прочесать деревни в горах и глуши, проверить каждый дом, выявить всех приверженцев восьмого принца и казнить их публично в назидание другим. И все как один сходились во мнении, что правящему императору пора создать себе доброе имя.

Таньтай Цзинь выслушал их жаркие споры со снисходительной улыбкой, а затем произнес:

– Е Чуфэн, найди его. А когда найдешь, изруби и скорми собакам.

И бросил ему Пожирающее души знамя. Тот, поймав черное полотнище, поклонился и покинул зал заседаний со словами:

– Слушаюсь, ваше величество.

Поскольку отыскать убежище восьмого принца не удавалось, стало ясно, что тут замешана какая-то особая магия, поэтому Е Чуфэну понадобится помощь даоса.

– Есть еще какие-то дела? – поинтересовался у собравшихся Таньтай Цзинь.

Министры молча переглянулись.

– Если нет, мы удаляемся.

Он встал с трона, приподнял полы своего сюаньи и отправился прямиком в Чэнцянь. Никто не осмелился его остановить, все, что оставалось придворным, – смотреть ему вслед.

Под руководством служанки Сусу кое-как приготовила целых три блюда и, пока никто не видел, добавила в них заранее припасенный измельченный талисман. На недоумение Гоую девушка ответила, что, обучая Таньтай Цзиня магии, успела спрятать несколько листков бумаги для себя, а потом нарисовала на них талисманы.

– Ты собираешься его отравить?

– Да, это заставит его чуть-чуть помучиться, а заодно отвлечет внимание Ночных Теней от стражей Затаившегося дракона.

Конечно, звучало это не слишком хорошо, но других идей у Сусу не было.

Прежде чем служанки отнесли блюда в главный зал, евнух проверил, нет ли в них яда. Сусу с невинным видом наблюдала, как он пробует еду серебряными палочками[69]. Очень быстро выражение его лица стало странным, и он перестал жевать. И не то чтобы блюда были совсем несъедобными – просто они получились невкусными и чересчур сладкими.

Наблюдая за слугой, девушка улыбнулась:

– Если вы не нашли яда, могу я отнести это императору?

Евнух кивнул. Раз нет отравы, блюда безвредны, а что до их вкуса – так это не его ума дело. Сусу распорядилась, и кушанья унесли в главный зал.

За последние дни придворные пришли к резонному выводу: император не стал бы держать у себя в опочивальне ту, кого действительно ненавидит. Неизвестно, что будет дальше, но пока обижать девушку никто не осмеливался.

Сусу вошла в главный зал и увидела, что Таньтай Цзинь стоит у окна и увлеченно читает книгу. Та называлась «Наставления о долге» и была посвящена этике. Такие книги предназначались подросткам: там обстоятельно рассказывалось о нормах морали, о возвышенной любви и крепкой дружбе, о почитании старших и заботе о младших. Трактат не отличался глубокомысленностью, но Сусу заметила, с каким серьезным лицом Таньтай Цзинь вчитывался в текст. Она знала, что родился он бесчувственным, поэтому тонкостям взаимоотношений до сих пор учился, только наблюдая, обдумывая и копируя поведение других людей.

Заметив жену, император закрыл книгу и, ничуть не смутившись, уселся за стол. Он прекрасно знал, кто потрудился над угощением, и не дал слугам еще раз проверить, не отравлена ли еда. Разглядывая кушанья, он поинтересовался:

– Это ты приготовила?

Сусу кивнула.

– Почему? Ты перестала меня ненавидеть?

– Я хочу увидеть бабушку, – ответила девушка.

– Тогда подойди и попробуй сама.

Сусу была к этому готова. Она шагнула ближе, взяла палочки, спокойно подцепила кусочек и под пристальным взглядом Таньтай Цзиня положила его себе в рот.

– Видишь, яда нет, – жуя, уверила она юношу.

Он молча взял у нее палочки и приступил к еде. Сусу подумала и села вместе с ним. Тот не возражал, и обед прошел в мирной обстановке.

Император ел, не отдавая предпочтения чему-то одному. Он попробовал все три блюда, однако лицо его не выразило никаких эмоций. Другие императоры опасались демонстрировать свои вкусы, но Таньтай Цзинь об этом не задумывался. Он не имел особой склонности ни к чему.

Сусу вкрадчиво спросила:

– Так можно мне повидаться с бабушкой?

Он внимательно посмотрел на нее:

– Ты ищешь нашего расположения?

Девушка стиснула зубы, а затем ответила:

– Да.

– Как-то не очень верится.

– Я могу и дальше учить тебя рисовать талисманы.

– У нас для этого есть старый даос.

Сусу стрельнула в него глазами и встала, чтобы уйти.

Тогда он не выдержал:

– Ты можешь быть терпеливее?

Девушка даже не обернулась, и он, испугавшись, что отношения между ними снова замерзнут, как лед, добавил:

– Если ты поможешь нам кое-кого выследить, увидишь бабушку!

Она тут же радостно оглянулась:

– Правда?

Увидев ее улыбку, он слегка прикусил губу.

– Да. Иди сюда.

Сусу вернулась:

– Так кого ты хочешь выследить?

Таньтай Цзинь внимательно посмотрел на нее и, не заметив в ее выражении лица ничего подозрительного, процедил:

– Восьмого принца.

– Твоего младшего брата?

– Именно.

– Хорошо, я попробую. Но предупреждаю: может не получиться.

Когда они вошли в Чэнцянь, Сусу посмотрела в окно на небо и мысленно подсчитала что-то. Затем девушка уселась перед столом в позе лотоса, а император расположился напротив, глядя на нее бездонными глазами.

Девушка взмахнула кистями рук, и со стола в воздух поднялся маленький серебряный колокольчик и начал без умолку трезвонить. Сусу намеренно старалась, чтобы ритуал выглядел очень сложным и впечатляющим, хотя в этой вещице не было ничего магического. На самом деле в смертном теле совершенствующаяся утратила почти все духовные силы и не то что человека, но и щенка выследить бы не смогла. Поэтому она решила скрасить свое представление маленьким трюком. Сквозь пушистые ресницы Сусу посматривала то на колокольчик, то на юношу, который совершенно не догадывался, что его обманывают. Он с таким вниманием глядел на нее, что девушка почувствовала себя немного виноватой, но ничего поделать не могла: талисман съеден и вот-вот должен подействовать.

Наконец он тихо спросил:

– Ты разыгрываешь нас? Тебе весело?

Его голос был так мягок и нежен, что у нее побежали мурашки по коже. Их взгляды пересеклись. Его глаза были спокойны и безразличны. Почему заклинание до сих пор не подействовало? Что она сделала не так?

Когда-то с помощью этой магии старейшина секты наказал Сусу. Но тогда она обладала телом совершенствующейся – неужели это заклинание не действует на людей?

Вдруг Таньтай Цзинь пошевелился, и лицо юноши исказилось. Его губы плотно сжались, а взгляд заледенел. Сусу приняла озабоченный вид и спросила:

– Что с тобой?

– Что ты добавила в еду?

Она насупилась.

– Как ты можешь обвинять меня? Я ела вместе с тобой, и со мной все в порядке!

Таньтай Цзинь промолчал, лоб его покрыла испарина.

– Тебе нехорошо? Я позову императорского лекаря.

Он цепко схватил ее за руку:

– Нет!

Она заметила, что пальцы его покраснели и дрожат.

«Ну все, началось! – со злорадством подумала Сусу. – Теперь у тебя будет зудеть и внутри, и снаружи! И чем больше ты станешь чесаться, тем сильнее зуд замучит тебя».

Тем временем Таньтай Цзинь вопрошал:

– Скажи, что происходит, или мы тебя не отпустим так просто.

Сусу опустилась перед ним на колени и тихо спросила:

– Ты хочешь меня убить?

Он поднял ясные глаза и хриплым голосом с трудом выдавил одно-единственное слово:

– Да.

– Но это правда не я! Не понимаю, что с тобой!

Когда это заклинание поразило ее саму, она плакала и хохотала, как безумная, все время чесалась, терла себе руки и ноги, не могла стоять на месте и умоляла старейшину ее пощадить. А затем и вовсе влезла на дерево и, прижавшись спиной к стволу, терлась о него в попытке унять невыносимый зуд.

Но Таньтай Цзинь переносил муки с поразительной стойкостью. Если бы не испарина на его лице, она подумала бы, что заклинание не подействовало. Девушка приложила ладонь к его лбу.

– Какой горячий! Ты заболел, потому что за последние несколько дней сделал слишком много плохого. Давай я позову лекаря.

Она почесала ему лоб, и ее ногти оставили на белой коже красную отметину, а его дыхание участилось. Девушка подумала, что если он и дальше так стоически будет выносить зуд, то следует как-нибудь повторить это еще раз.

Вдруг он порывисто обнял ее за талию и прижал к себе. Все его тело тряслось в лихорадке, и он едва смог произнести сквозь стиснутые зубы:

– Я знаю, это ты… ты…

Должно быть, Таньтай Цзинь хотел проклясть ее, да только его губы тоже мелко дрожали.

– Если однажды я захочу убить тебя – непременно убью! – заплетающимся языком недовольно выговорил наконец он.

В глазах Сусу тут же мелькнула злость, и она попыталась его оттолкнуть:

– Отпусти меня! Если тебе нехорошо, я найду лекаря!

Как она в детстве прижимала свою зудящую спину к дереву, так Таньтай Цзинь терся о нее всем своим телом, крепко удерживая за талию. Его грубые объятия причиняли девушке боль. Сусу нахмурилась и ущипнула его, пытаясь вырваться, но тот лишь застонал не своим голосом. Едва она подумала, что это не к добру, ведь под заклинанием любая боль сделает лишь хуже, как ее укусили за губу.

В следующий миг огромная сила отбросила Сусу, и она упала. Как безумный, Таньтай Цзинь навалился на девушку и припал к губам, обжигая ее горячечным дыханием. Она видела только бесконечную муку в его глазах, словно он умолял о пощаде. На мгновение этот взгляд смутил ее, она схватилась за ворот его одеяния и попробовала оторвать юношу от себя. Но он продолжал целовать ее, и его губы горели огнем. Сусу всерьез разозлилась: этот талисман должен был вызвать зуд, а не любовное желание!

Выкрикнув заклинание, она вырвалась из цепких объятий и вскочила, собираясь бежать за Ночными Тенями, как вдруг Таньтай Цзинь схватил ее за лодыжку. Его глаза горели не только ненавистью – в них было что-то, чего она не могла понять.

– Помоги… Мне очень плохо…

– Я как раз собираюсь позвать кого-нибудь…

– Нет… Мне никто не нужен… Только ты…

Он закусил губу до крови и неясно, как в бреду, пробормотал еще несколько слов.

– Я не понимаю. Что ты говоришь? – переспросила она.

– Иди сюда, или я убью старуху Е!

Девушка замерла и бесстрастно взглянула на него.

– Чего ты хочешь от меня?

Таньтай Цзинь застонал, скорчившись на полу, и с силой сдавил ее лодыжку. Его сильно трясло.

– Ударь меня!.. Ударь меня!

– Ты просишь, чтобы я тебя ударила?

– Да… да.

Сусу посмотрела в его раскрасневшееся лицо и вдруг подумала, что это ее вполне устроит. Наклонившись к самому его уху, она прошептала:

– Ты же не будешь меня потом винить?

– Не… не буду.

– Я тебе не верю.

Его губы стали красными от крови, а глаза теряли ясность. Сусу пальцами коснулась его дрожащих век.

– Ты такой жалкий, – сказала она и тут же с силой пнула его в плечо. – Так что лучше тебе помочь.

При мысли о Сяо Лине ей хотелось забить его до смерти. Юноша свернулся клубочком и облизнул губы. Он так и не издал ни звука, только его пальцы дрожали.