Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 29 Провокация

Поколотив императора как следует, она подбежала к дверям и крикнула:

– На помощь!

Тишину дворца нарушил топот множества ног, и, опережая свет фонарей, в императорские покои влетели Ночные Тени во главе с братом и сестрой. Нянь Мунин, которая ворвалась в опочивальню первой, едва не закричала, увидев императора в луже крови на полу. Его красно-черное торжественное одеяние покрывали бурые пятна, а на лице кровоточила рана. Потрясенная стражница бросилась помогать правителю, но он оттолкнул ее и сам, морщась от боли и опираясь на побелевшие руки, сел и огляделся в поисках Сусу.

Девушка в своем бело-розовом платье с невозмутимым видом стояла у дверей, словно была совершенно ни при чем. Таньтай Цзинь поджал губы и пронзительным взглядом уставился на нее. Он хотел заговорить, однако язык не слушался. Взять и написать что-то тоже было выше его сил: проклятый зуд все еще мучил тело юноши, и любое прикосновение к коже вызывало острую боль. Прибежавший в опочивальню евнух при виде крови на лбу господина пришел в неописуемый ужас и кинулся за лекарем.

Все, чего желал в этот момент сам Таньтай Цзинь, – хоть ненадолго забыться и выкинуть из головы воспоминания о том, что с ним сейчас произошло. Он медленно закрыл глаза. Тени черных, как вороново крыло, ресниц трепетали на бледных щеках, а темно-красные губы приобрели нежно-розовый оттенок. Он был прекрасен и умиротворен, словно бодхисаттва, упавший с небес в бренный мир. Нянь Мунин не знала, что и думать.

Сусу смотрела в непроглядную тьму за окном и размышляла о том, что сейчас все Ночные Тени собрались у дверей покоев императора, а сам Таньтай Цзинь не в состоянии командовать и ловить злоумышленников. Она всем сердцем надеялась, что Пан Ичжи и его товарищи воспользовались неразберихой во дворце и сбежали.

Примчался встревоженный императорский лекарь. Он обработал рану на лбу правителя и остановил кровь. Действие заклинания к этому времени почти прошло, и измученный болью Таньтай Цзинь впал в забытье.

Гоую прошептал:

– Моя госпожа, не слишком ли жестко ты с ним обошлась? Что он сделает с тобой, когда очнется?

– Не знаю, – честно ответила Сусу.

Ночные Тени, ставя безопасность императора превыше всего, усилили охрану покоев. Сусу опасалась, что этим они не ограничатся, но ее беспокоила не столько собственная судьба, сколько боязнь за старшую госпожу Е.

Нянь Мунин внимательно посмотрела на девушку, и ее взгляд потемнел.

– Признавайся, кто сделал это с его величеством?! – сурово спросила она. – Он больше всего на свете ненавидит предательство!

Очевидно, все это время Ночные Тени охраняли покои снаружи, к тому же Таньтай Цзинь обладал неплохим арсеналом магических предметов, и его бдительность не ослабевала ни на миг – кто же еще мог, не вызвав подозрений, проникнуть сюда и напасть на правителя?

Сусу хотела бы ответить, что Таньтай Цзинь сам умолял его избить. Вот только Нянь Мунин явно не собиралась выслушивать ее объяснения и отрывисто скомандовала:

– Взять ее!

Нянь Байюй попытался возразить сестре:

– Может, подождем, пока его величество очнется и сам распорядится?

Стражница не на шутку рассердилась:

– Схватить ее! Ответственность за последствия я возьму на себя.

Поняв, что сестру не переубедить, Нянь Байюй перевел взгляд на спокойное лицо третьей госпожи и нахмурился: что-то с этой девушкой явно было не так, ее израненный муж в забытьи, а ей, похоже, совершенно все равно.

Вот так впервые в своей земной жизни Сусу оказалась в подземелье. В пахнущей сыростью каменной клетке ее окружала кромешная тьма, из которой доносился лишь писк грызунов. Девушка спокойно уселась и скрестила ноги: Таньтай Цзинь при всем желании не найдет доказательств, что во всем виноват ее талисман.

– Не беспокойся, моя госпожа, твой хранитель с тобой, – подал голос Гоую.

Сусу улыбнулась и ответила:

– Я не боюсь. Все не так уж и плохо: Таньтай Цзинь всегда меня опасался, и это уже хорошо. Если я пробудила в нем отвращение, остается довести его хотя бы до ненависти.

«А если это… любовь? Что ж, когда мужчина теряет голову от любви, его сердце становится ранимым».

Вспомнив о Слезе угасания души, Сусу воскликнула:

– Она уже принимает форму шипов!

Действительно, внутри небесно-голубой капли ясно различались девять золотых шипов. Артефакт так сиял, что рассеивал холод и тьму подземелья, вместе с нефритовым браслетом согревая девушку. Никто не принес ей еды, никто не спустился, чтобы допросить. Должно быть, Таньтай Цзинь еще не очнулся.

Прошло еще несколько больших часов. Сусу подумала, что снаружи наверняка уже рассвело. Вдруг дверь в темницу открылась: вместо Таньтай Цзиня узницу навестила Нянь Мунин.

– Признайся, ты виновата в том, что произошло с его величеством прошлой ночью?

– Это и в самом деле я, но мне пришлось так поступить. Почему бы тебе не спросить у него самого?

Лицо Нянь Мунин помрачнело.

– Что-то стряслось? – догадалась Сусу.

Та странно посмотрела на нее и ответила:

– Вчера ночью принцесса Чжаохуа явилась позаботиться о его величестве. Она с ним до сих пор, а уже полдень. Император отобедал с нею и ни разу не упомянул о тебе.

Поняв, что речь о сестре, Сусу медленно вздохнула и улыбнулась.

– Что ты пытаешься мне сказать?

Стражница поджала губы:

– Ты в самом деле не желаешь вреда императору?

– Не желаю, – растерялась узница.

– Тогда выходи! Я отведу тебя к нему, – приказала Нянь Мунин, распахнув дверь. – Эту принцессу Чжаохуа я ненавижу еще больше, чем тебя.

– Ты же говорила, что лучше сестре меня не видеть, иначе она сильно расстроится, – напомнила ей Сусу.

– Я сражалась с Сяо Линем, – ответила Нянь Мунин. – Он был достойным человеком и непревзойденным героем. Если она не смогла полюбить даже его, вряд ли император пробудит в ней настоящие чувства.

«Так вот оно что, – поняла Сусу, – преданная Таньтай Цзиню сестра Нянь Байюя не доверяет Бинчан еще больше, чем мне. Как говорится, тайный враг опасней явного».

Вскоре они вышли наружу. От зимнего дождя воздух во дворе почти заледенел. Было уже за полдень, когда девушки добрались до зала Чэнцянь. Из-за дверей в покои до них донесся теплый и ласковый голос: Е Бинчан вслух читала императору сказку.

Стражница нахмурилась и раздраженно поторопила третью госпожу:

– Давай иди!

Сусу поняла, что привели ее сюда нарочно, чтобы досадить ненавистной принцессе. Наблюдая за Нянь Мунин, она заметила, что влюбленность в глазах стражницы уступила место искренней заботе и беспокойству о благополучии Таньтай Цзиня. Это была безусловная преданность своему господину, такая же, какой вдруг проникся второй брат, Чуфэн. Если бы Сусу не знала, что будущий повелитель демонов не способен управлять собственной силой, заподозрила бы, что им обоим промыли мозги.

Нянь Мунин надоело ждать, и она пихнула девушку в спину так, что та влетела в зал и упала на пол. Ее появление получилось слишком эффектным. Е Бинчан перестала читать и удивленно посмотрела на внезапно появившуюся младшую сестру. Красивые глаза принцессы широко распахнулись, и она недоверчиво произнесла:

– Третья сестра?..

Сусу поднялась на ноги и поприветствовала ее натянутой улыбкой.

– Бинчан!

– Ты… но как ты…

Ее перебил холодный голос:

– Кто позволил тебе войти сюда? Пошла вон!

Сусу повернулась к императору, а он прикусил губу и неловко покашлял, мрачно глядя на нее. Девушке вспомнилось, как Таньтай Цзинь лежал у ее ног, свернувшись калачиком и умоляя ударить. Она прекрасно понимала, какие чувства тот испытывает, вспоминая поутру события прошедшей ночи. Наверное, он и впрямь мечтает ее убить.

Нежная гармония между Таньтай Цзинем и Е Бинчан ничуть не взволновала ее. Если этот извращенец воспылал любовью к наложнице, так только лучше. Подумав об этом, она поспешно проговорила:

– Вы продолжайте, не буду вам мешать.

Девушка развернулась, чтобы уйти, но тут из-за спины донесся окрик:

– Кто-нибудь! Приведите сюда старшую госпожу из семьи Е!

Девушка остановилась и, оглянувшись, наткнулась на равнодушный взгляд. Сусу поняла: сделай она шаг за порог – и Таньтай Цзинь убьет бабушку. Только разве он не велел ей уйти? Что же ему нужно?

– Третья госпожа ничего не хочет объяснить? – высокомерно спросил молодой император.

– Что я должна объяснить вашему величеству?

Таньтай Цзинь усмехнулся:

– Третья госпожа такая смелая, такая способная! Не знаем, оценит ли твои усилия министр Пан Ичжи. Вернись в заточение. Выйдешь, когда мы найдем его.

В черно-красном сюаньи фигура его казалась особенно зловещей, а лицо исказилось от гнева. Как она и предполагала, император знал о проникновении Пан Ичжи и понял, для чего девушка устроила суматоху во дворце. Возможно, прошлой ночью он собирался поймать воина из стражи Затаившегося дракона, но Сусу расстроила его планы.

Тут в перебранку вмешалась Е Бинчан. Она разглядела, во что одета младшая сестра, и встревоженным голоском осведомилась:

– Ваше величество, почему вы так обращаетесь с третьей госпожой? Возможно ли, что вы все еще ненавидите ее за то, что раньше она была с вами невежлива? Наша семья так любила и лелеяла ее, словно драгоценную жемчужину. Как же она может здесь прислуживать?

Таньтай Цзинь повернулся к принцессе и заговорил совсем другим тоном – уважительным и ласковым:

– Мы знаем, что ты добра и потому так говоришь, но не нужно за нее заступаться. Она не такая, как ты, и преступления ее велики.

Сусу, не желая более на это смотреть, вышла из залы и, направившись к Нянь Мунин, сообщила ей:

– Меня выгнали, так что идем обратно.

Та нахмурилась в ответ:

– Ты не попросила прощения?

Она так надеялась, что супруга императора на сей раз будет кроткой, а вместо этого строптивица опять повздорила с ним. Пришлось вернуть ее в подземелье.

Сусу вновь оказалась в сырости и темноте. От голода ее живот заурчал. Сколько же она не ела? Прошло еще какое-то время, и за дверью раздались легкие шаги: маленькая прислужница принесла ей обед. Девушка взяла палочки, но, подумав, отложила их.

– Что с тобой, моя госпожа? – обеспокоенно спросил Гоую. – Тело смертного не вынесет голода.

Сусу успокоила его:

– Ни о чем не волнуйся, я знаю, что делаю.

Но Гоую был в ужасе: Слеза не обратилась в шипы, миссия не выполнена, Таньтай Цзинь в бешенстве. Чего ожидать дальше?

Девушка проговорила:

– Он не позволит мне умереть, иначе не прислал бы еды.

Если она сдастся, последствия окажутся еще хуже: император с равнодушным сердцем запрет девушку здесь навечно и будет просто поддерживать в ней жизнь. После того как Ночные Тени упустили Пан Ичжи, он очень раздражен. Этот промах слишком болезненно сказался на его самолюбии, и так просто он ее не простит. А подопечной явно нельзя оставаться в темнице, ведь стоило ей попасть в камеру, как Слеза угасания души остыла. Сусу необходимо уйти как можно скорее и пробудить в нем любовь или ненависть. Да, она намеренно будоражит чувства Таньтай Цзиня: ей нужно получить девять шипов, поражающих сердце. И пусть он гневается на нее – это даже хорошо. Что угодно, только не равнодушие!

Она продержалась до второго вечера.

– Дождь прекратился, – сообщил Гоую.

Сусу облизнула пересохшие губы и наконец, положив руки под голову, заснула. Ночью послышались шаги, кто-то открыл дверь камеры и помог ей подняться. Его одежды принесли в затхлое подземелье свежий запах зимней ночи и дождя. Сусу бессознательно свернулась калачиком у него на руках и задрожала, и он крепко обнял ее.

– Однажды мы все равно убьем тебя.

Она не пошевелилась. Тогда Таньтай Цзинь набрал в рот теплой воды и, коснувшись губами ее губ, напоил живительной влагой. Девушка невольно сглотнула, и теплая вода потекла по ее красивой белой шее. Он отстранился и слегка усмехнулся, а потом продолжил поить пленницу своими поцелуями.

Когда сухие губы Сусу снова напитались влагой, Таньтай Цзинь уткнулся лицом в ее нежную шею и надолго замер. Синяки все еще саднили, но он не обращал на это ни малейшего внимания и сидел так тихо, что к его сапогу, осмелев, подкралась крыса. Он отпихнул зверька ногой, потом поднялся и легко вынес Сусу из подземелья, стройный и крепкий, как бамбук.

Гоую был поражен. Он не знал, что думать и как это понимать. Сначала безумец сказал, что убьет ее, а потом начал целовать, и длилось это намного дольше, чем нужно было, чтобы просто ее напоить. Если бы госпожа очнулась, она бы точно разозлилась.

Наконец-то и хранитель браслета уверовал, что будущий повелитель демонов не желает ей смерти.