Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 36 Ненависть

Разумеется, смерть чиновника Цая держалась в тайне. Во дворце объявили, что он решил уйти на покой, но по пути домой погиб от рук разбойников. Министры, в большинстве своем неглупые люди, в эти сказки не поверили. Будь правителем кто-то другой, они наверняка выразили бы недовольство, но не в случае с Таньтай Цзинем. Для молодого императора жизнь человека не стоила ничего, к тому же его не пугала потеря репутации – с таким человеком ничего нельзя поделать. Один за другим министры сдались. Открыто обвинять императора никто из них так и не осмелился.

Незаметно наступил шестой месяц. За день до коронации Таньтай Цзиня Сусу примерила платье феникса. Роскошное алое одеяние, расшитое золотыми нитями, сияло на солнце. Тридцать шесть мастериц работали два месяца, готовя этот наряд. Даже Нянь Мунин признала, что платье необыкновенно красиво. Не успела Сусу переодеться, как ей сообщили, что пришла Е Бинчан.

– Сегодня прекрасная погода. Не хотела бы третья сестра прогуляться со мной?

Глаза принцессы Чжаохуа заметно покраснели от слез. Служанки посмотрели на Сусу, а затем на Е Бинчан, и на их лицах отразилось сочувствие: хоть император и даровал старшей из сестер титул супруги, ночей он с ней не проводил.

Сусу усмехнулась про себя.

– Хорошо, пойдем!

Сестры шли рядом по цветущему императорскому саду, а Нянь Мунин неотрывно следовала за ними.

Е Бинчан горько улыбнулась:

– Третья сестра, ты, верно, ждешь от меня каких-нибудь грубостей, но на самом деле после смерти принца Сюаня я поняла, что мне не так благоволит удача, как тебе.

– Судьба переменчива, поэтому мы должны полагаться на себя, а не на удачу. Разве можно всегда рассчитывать на других?

Бинчан не ожидала такого ответа.

– Хорошо сказано, но это уже неважно. Завтра третья сестра станет императрицей, и я хотела обратиться с просьбой. Пожалуйста, уговори его величество отпустить меня. Я бы хотела покинуть дворец. Будь то поместье поблизости или возвращение в Великую Ся – для меня это будет одинаково желанной милостью.

Она с мольбой во взгляде схватила и сжала ладонь Сусу, но та отдернула руку. Слезы красавицы не тронули ее.

– Если супруга Чжаохуа хочет милости его величества, она вполне может обратиться к нему сама. Боюсь, я не в силах тебе помочь. Это все? Тогда я вернусь во дворец.

Е Бинчан молча посмотрела в спину сестре, ее взгляд не выражал ни печали, ни радости.

Гоую в недоумении спросил:

– Что, интересно, она задумала? Не может быть, чтобы Бинчан действительно хотела покинуть дворец.

Сусу раскрыла ладонь и показала зеленый драгоценный камень.

– Что это? – удивленно воскликнул Гоую.

– Это сокровище бабушки.

Когда семья Е была изгнана и лишилась своих богатств, госпожа Е припрятала этот камень – первый подарок от дедушки, который он сделал ей еще в юности. По дороге в Лючжоу бабушка делилась с внучкой своими воспоминаниями. Она так дорожит этим камнем – почему он оказался у первой сестры?

Сусу охватило дурное предчувствие, а Гоую принялся рассуждать:

– Не волнуйся, моя госпожа. Бинчан все это время была во дворце. Как бы она могла увидеть бабушку? К тому же ты постоянно получала от старшей госпожи весточки о том, что с ней все в порядке.

Теперь, когда она получила бабушкину драгоценность от Бинчан, эти письма и вызвали у Сусу подозрения. Девушка достала из рукава бережно припрятанные листочки и снова перечитала их, сравнивая почерк. На этот раз она тотчас заметила то, на что не обратила внимания раньше: в нескольких записках буквы в точности совпадали друг с другом.

Сердце Сусу упало. Даже если их пишет бабушка, одно и то же слово не будет написано совершенно одинаково. Девушка сжала камень и вместе с ним письма. Она убедилась в своих подозрениях… Со старшей госпожой что-то случилось.

Девушка развернулась и поспешила обратно в сад, где Бинчан все еще ждала ее под деревьями. Она ничуть не удивилась возвращению младшей сестры и тихо спросила:

– Е Сиу, теперь ты хочешь со мной поговорить?

Сусу повернулась к Нянь Мунин:

– Я забыла турмалиновую печать во дворце Счастливого будущего, а она понадобится мне завтра. Не могла бы ты принести ее в зал Чэнцянь?

Стражница нахмурилась и не сдвинулась с места. Тогда третья госпожа сказала:

– Хорошо ли будет, если ее возьмет кто-то другой?

Конечно, Нянь Мунин не могла допустить, чтобы печать попала в чужие руки. Приказав Ночным Теням следить за Сусу, она ушла выполнять поручение.

Когда сестры скрылись за камнем, Сусу раскрыла ладонь и показала драгоценность.

– Что это значит?

Во взгляде Бинчан больше не было слабости.

– Не вини меня за то, что искала встречи с тобой. Что-то случилось с бабушкой. Принц Сюань оставил после себя тайную стражу, называющую себя Затаившимся драконом. Один из них, Пан Ичжи, прятался у бабушки, а когда он умер, остальных и след простыл, так что теперь и его величество, и скитающийся восьмой принц ищут этих сильных воинов, надеясь заполучить их в свое распоряжение.

– Ты хочешь сказать, что восьмой принц, не желая связываться с Таньтай Цзинем, выкрал бабушку, чтобы выпытать у нее, где скрывается тайная стража?

– Именно. Ты не могла навещать бабушку, а вот моя мама ходила к ней. И однажды бабушки в доме не оказалось и мама нашла только эту драгоценность.

Сусу холодно посмотрела на Бинчан, а Гоую прошептал:

– Похоже, она говорит правду.

– А потом мне пришла записка от восьмого принца. Он потребовал передать ему тайную стражу в обмен на жизнь бабушки, – понизила голос старшая сестра. – Сегодня в час Крысы он убьет ее. И все вокруг об этом знают, еще с тех пор, когда его величество покинул дворец и разыскивал армию мятежников по всей стране! Таньтай Цзинь держит это в секрете от третьей госпожи, и никто во дворце не решился, рискуя головой, рассказать тебе. Я тоже опасаюсь последствий, но это и моя бабушка, и я за нее очень волнуюсь. Третья сестра… Воины Затаившегося дракона подчиняются тебе?

Бинчан посмотрела на Сусу.

– Нет, – усмехнулась та. – Меня не волнует, что ты опять задумала, но, если выяснится, что за этим стоишь ты, мне до конца жизни придется жалеть о нарушенном обещании.

Старая госпожа Е – единственный человек в мире смертных, который всегда заботился о девушке. Она не могла допустить, чтобы этой женщине причинили вред, а до часа Крысы осталось слишком мало времени, чтобы успеть найти кого-то из стражей Затаившегося дракона и спасти главу семьи.

Бинчан опустила глаза и тепло добавила:

– Ты думаешь, у меня дурные намерения. Возможно, так оно и есть. Но я всем сердцем надеюсь, что ты сможешь спасти старшую госпожу.

– Тогда дай мне чешуйку, защищающую сердце.

– Что? – удивленно вскинула брови Бинчан.

– Если ты действительно хочешь, чтобы я спасла бабушку, дай что-то, что мне поможет.

Императорская супруга попятилась, а Сусу улыбнулась:

– Тогда не говори мне, что боишься за бабушку. Никого, кроме себя, ты не любишь.

Бинчан невольно проговорилась:

– Откуда мне знать, спасешь ли ты старшую госпожу или просто отнимешь чешуйку?..

Сусу отвернулась, не в силах продолжать этот бессмысленный спор, и пошла прочь.

– И что нам теперь делать? – спросил Гоую.

– Вызволить бабушку.

– Ты больше не хочешь быть императрицей?

Сусу сердито ответила:

– На кону жизнь человека. Как я могу думать о подобном?

В конце концов, изначально она не собиралась становиться императрицей. Да и если действовать быстро, к полуночи Сусу вернется.

Раз Таньтай Цзинь скрыл от нее случившееся, значит, не хотел, чтобы она бросилась на помощь бабушке. А возможно, его план был еще циничнее: позволить мятежникам выкрасть старушку, чтобы выманить членов тайной стражи, которые придут на помощь матери генерала Е. Вероятно даже, что он все еще подозревал третью госпожу в связи с Затаившимся драконом и боялся, как бы она не передала стражу восьмому принцу: у того репутация намного лучше, а с такой силой он станет угрозой всему, что есть у императора. Зато если восьмой принц убьет бабушку Е Сиу, девушка никогда не отдаст ему тайную стражу. Вот только Затаившийся дракон не в ее руках.

Сусу мысленно признала, что Е Бинчан очень умна. Даже подозревая, что это ловушка, третья сестра не может не отправиться на помощь бабушке.

Она написала Таньтай Цзиню письмо, где сообщила, что обязательно вернется до завтра, но Гоую напомнил ей:

– Моя госпожа, не оставляй это здесь. Не говори мне, что ты не помнишь, чем закончилось расставание Мин Е и Сан Цзю в зачарованной жизни.

Вспомнив об украденном послании Мин Е, Сусу сожгла письмо вместе с талисманом: если завтра ее пропажу обнаружат, в комнате останется послание из водяного пара – так Таньтай Цзинь точно получит ее сообщение.

Сусу сказала горничной, что решила отдохнуть, и строго-настрого запретила тревожить, а затем плотно закрыла за собой двери. Оставшись одна, она призвала всю силу Цветка отрешения от мира, чтобы нарисовать талисман перемещения. Когда с кончиков ее пальцев закапала кровь и заклинание начало действовать, девушка, растворяясь в воздухе, бросила последний взгляд на ярко-красную фату с золотым фениксом, поджала губы и закрыла глаза. В следующий момент она исчезла.

В тот же момент в покоях возникла Е Бинчан. На руке у нее было серебряное кольцо. Увидев сгусток водяного пара, тающий на глазах, она прошептала:

– Умно.

Она вынула из-за пазухи светящуюся чешуйку, защищающую сердце, и послание из водяного пара тотчас рассеялось.

– Реликвия и тут пригодилась. Прости, третья сестра, но ты не оставила мне выбора.

В это самое время в Пожирающем души знамени заклубился черный туман, и старый даос поспешил сообщить:

– Ваше величество! Магическая формация во дворце пришла в движение.

Император открыл глаза и убрал руку. Крыса-оборотень перед ним дернулась, и черная ци исчезла в ладони Таньтай Цзиня. На мгновение растерявшись, он опустил глаза, а затем насмешливо улыбнулся своими ярко-красными губами. Сколько бы он ни надеялся, ничего в его жизни не меняется. Ему по-прежнему нужны внутренние ядра нечисти, чтобы выжить. Как раз только что он задумался о том, увидит ли в ее взгляде удивление и отвращение, когда она застанет его за этим занятием, – и вот ему докладывают, что девушка покинула его. Снова.

Таньтай Цзинь поднялся. Нянь Байюй, как обычно, стоял на страже у двери, у которой тут же возникла его побледневшая сестра:

– Госпожа исчезла!

Император воспринял эту новость спокойнее, чем ожидалось, и даже улыбнулся.

– Где серебристая бабочка? – спросил он.

Нянь Мунин достала коробочку, и оттуда выпорхнула бабочка с сияющими крылышками. Она сразу же устремилась в сторону.

Таньтай Цзинь тихо произнес:

– В Цяньнань, туда, где прячется восьмой принц.

Значит, тайная стража действительно в ее руках. Возможно, она передаст ее восьмому принцу и больше не вернется. Император улыбался, но Нянь Байюй смутно чувствовал, что господину совсем не весело. Нянь Мунин опустила голову.

Техника выслеживания плохо работает в мире людей. Заметив, что левый глаз Сусу налился кровью, Гоую пробормотал:

– Госпожа, ты тратишь слишком много сил! Твое смертное тело может не выдержать.

Сусу промолчала. На самом деле с тех пор, как она пробудила лиловый лепесток, в ее теле поселилась боль. Каждый раз, когда она обращалась к силе Цветка отрешения, тот наносил огромный вред ее телу. Она посмотрела на небо в надежде, что успеет забрать бабушку до рассвета. Час Крысы неумолимо приближался.

Время от времени среди черных деревьев мелькали пары зеленых глаз: не смея подойти ближе, за ней следили волки. Вдруг Сусу почувствовала что-то неладное. Казалось, воздух наполнился странным запахом, но, прежде чем она успела осознать это, за пазухой стало горячо: в Слезе угасания души появилось еще три шипа. Теперь их шесть.

Раздался свист, и воздух пронзила стрела, от которой Сусу едва успела уклониться. Кто-то звонко захлопал в ладоши, и из-за деревьев вышел молодой человек в пурпурной одежде. От него веяло угрозой, а в глазах затаился азарт охотника, увидевшего желанную добычу.

– Третья госпожа! После столь долгого ожидания я наконец-то встретил тебя!

– Восьмой принц, – догадалась Сусу. – Где моя бабушка?

– Не волнуйся за старуху, что с ней будет-то? А вот где печать тайной стражи? Ты принесла ее?

С появлением восьмого принца сердце девушки упало. Она потратила все силы, чтобы добраться сюда, надеясь забрать бабушку незаметно, но никак не думала, что ее будут поджидать.

Восьмой принц, родившийся на два года позже Таньтай Цзиня, не был столь же красив, как средний брат, но имел густые брови, и стан его отличался чуть большим изяществом.

Гоую шепнул:

– Неужели это Бинчан подстроила?

Такое предположение звучало слишком бесчеловечно. Если это действительно так, значит, старшая сестра желает смерти родной бабушке.

Сусу успокоилась, достала из рукава турмалин императрицы и, не раскрывая ладонь, тут же спрятала снова.

– Я принесла печать, вели привести бабушку.

Восьмой принц странно посмотрел на нее:

– Это печать?!

– Да! – уверенно сказала Сусу. Ее сердце бешено колотилось, она надеялась, что принц не успел ничего разглядеть.

Однако тот с сожалением покачал головой.

– Вранье. Ты даже не представляешь, что такое печать Затаившегося дракона, – ответил он, затем странно улыбнулся. – А эта штука в твоих руках больше похожа на печать императрицы, о которой так мечтали матушка и наложницы. Это мой злобный братец подарил тебе?

Сусу выругалась про себя, поняв, что говорить бесполезно. Она замахнулась, собираясь ударить его, но восьмой принц только расхохотался и помрачнел.

– Соплячка, ты забыла, что находишься на моей земле! И раз уж ты так дорога этому ублюдку, предлагаю тебе здесь задержаться!

В воздух взвился рой алых ос.

– Видимо, все в императорской семье Чжоу-го умеют управлять нечистью! – сказал Гоую.

Помимо алых ос, неизвестно, кто еще подчиняется восьмому принцу. Но сбежать Сусу не могла: иначе что станет с ее бабушкой? Девушка обнажила меч и разрубила двух подлетевших алых тварей, и тут же им на смену хлынула целая туча. Поняв, что их слишком много и так ей не победить, она бросилась на землю. Для начала Сусу решила найти укрытие, чтобы затем незаметно подобраться к восьмому принцу.

Тот сказал ей:

– Не переоценивай свои возможности!

Он так долго прятался в этих местах и наверняка припас немало уловок. К тому же у него было много сторонников из числа простого народа, разочарованного в его жестоких и властолюбивых братьях.

Внезапно алые осы перестали атаковать, а из-за спины Сусу вылетела кроваво-красная сеть.

– Это сеть, плавящая трупы! Берегись! – предупредил Гоую.

Сусу впервые пришло в голову, что Таньтай Цзиню с таким арсеналом не составило бы труда давным-давно ее убить, но он, судя по всему, никогда не собирался этого делать. А вот восьмой принц только и ждет возможности одолеть старшего брата, и потому ей грозит страшная опасность, если она окажется в его власти.

Понимая, что увернуться от красной сети ей не удастся, Сусу бросилась навстречу алым осам. Другого пути не было. Жуткие челюсти клацнули совсем рядом с ее плечом, но тут произошло нечто неожиданное: внезапно осветив лесную чащу, в рой алых тварей ворвалась серебристая бабочка, и те ринулись в разные стороны, словно спасая свои жизни. Сусу в смятении упала на землю и прямо перед лицом увидела черные сапоги, расшитые облаками. Она подняла глаза на усмехающегося Таньтай Цзиня.

– Бесполезное создание, ты явилась сюда, чтобы найти свою смерть? – бросил он ей и повернулся к восьмому принцу: – Выбирай, мелкий ублюдок, как хочешь расстаться с жизнью.

Заметив, что эти двое даже ругаются одинаково, Сусу подумала, что они действительно братья. Правда, у Таньтай Цзиня получается увереннее.

Восьмой принц тоже разозлился:

– Думаешь, я позволю тебе уйти отсюда живым?

В конце концов, это территория восьмого принца. Однако внезапно позади Таньтай Цзиня завращалось Пожирающее души знамя, и странный розовый туман рассеялся.

– Этого не может быть! – воскликнул восьмой принц.

– Убить его! – приказал император Чжоу-го.

Сусу поднялась и встала рядом. Принц понял, что ему лучше спасаться бегством, и бросился в лес. Она хотела погнаться за ним, как вдруг ее схватили за запястье.

– Куда? Смерти ищешь?

– Но бабушка…

Не успела она договорить, как в воздухе сверкнула серебристо-голубая стрела. Таньтай Цзинь порывисто обнял ее, загородив от следующей, и следующей, что летели в них и вонзались в стволы деревьев. Сердце Нянь Байюя упало, когда он понял, что их атакуют не люди восьмого принца, а воины из стражи Затаившегося дракона.

В тот момент, когда Таньтай Цзинь обнял Сусу, в ее голове стало пусто. Но причиной тому была не его самоотверженность – девушка ощутила, что Слеза угасания души в ее груди мгновенно сгорела, превратившись в девять шипов. Он и сам не подозревал, что чувства, неосязаемые, как воздух, давно проникли в самую глубину его сердца. Кровь, прежде невозмутимая и холодная, как воды стоячего озера, в одно мгновение вскипела и забурлила.

И все же незаметно где-то глубоко внутри него что-то забурлило. Падая и закрывая ее от стрел своим телом, он даже подложил под затылок Сусу ладонь. Оказавшись так близко к Таньтай Цзиню, она ясно видела напряжение в его глазах. Время словно застыло. Вдруг Сусу заметила, что белый жук, подаренный Сяо Шанем, выпал у нее из-за пазухи: пронзенное стрелой, насекомое развалилось надвое.

Но сейчас было не до этого. Наступил момент, когда она наконец могла выполнить свою миссию. Даже Гоую заволновался:

– Моя госпожа, скорей!

Ради этого момента они здесь.

Сусу стиснула зубы и схватила шипы. Таньтай Цзинь все еще прижимал ее к груди, когда за его плечами возникли три золотых шипа и вонзились ему в сердце. Он опустил голову и непонимающе посмотрел в бесстрастные глаза девушки. Кровь отлила от его лица, и ярко-алая капля вытекла из уголка рта. Спустя долгое время он отпустил Сусу.

– Почему? – спросил Таньтай Цзинь.

Девушка обратила к нему ясный взгляд:

– Я пришла, чтобы убить тебя.

– Убить меня? – эхом повторил он. – Нет, ты не можешь… Я же…

Слова застыли у него у горле, когда в сердце воткнулись еще три шипа. Он побелел как бумага и поднял голову. В глазах Таньтай Цзиня разлилась чернота, а лицо сковал холод.

– Значит, все ложь! Ты никогда не любила меня… Ты, как и все, хочешь моей смерти!

Чутье подсказало Сусу, что что-то не так, и она поторопилась вонзить в его сердце последние три шипа. Вдруг Таньтай Цзинь странно скривил губы, а вокруг его сердца разлилось голубоватое сияние. Ночной летний ветер, развевавший волосы Сусу, резко похолодел.

– Е Бинчан дала ему чешуйку, защищающую сердце! – ахнул Гоую.

Это в нее ударились шипы, перед тем как разлететься на осколки.

Побледнев, как мертвец, Таньтай Цзинь поднял руку и отбросил Сусу. Мощь лилового лепестка подорвала ее собственные силы, и, когда чешуйка нанесла ей еще удар, изо рта девушки хлынула кровь. В следующий миг к ее горлу приставили меч.

Сусу пришла в отчаяние. Ее сознание опустело, и тело застыло. Три божественных шипа были сломаны. Ее миссия провалена! Но страшнее всего было лицо Таньтай Цзиня. Опустившись перед ней на колени, он заглянул девушке в глаза и окровавленными губами процедил:

– Думаешь, я глуп и смешон?

Его пальцы сомкнулись на ее шее, и девушка сильно закашлялась.

Казалось плача и смеясь, он странным голосом проговорил:

– Тебе не нужна моя любовь – так попробуй мою ненависть!

Сусу не могла произнести ни слова. Чешуйка, защищающая сердце, вспыхнула, и она лишилась чувств.

Чей-то голос шепнул ей прямо в ухо:

– Сегодня пятнадцатое!

Сознание по капле возвращалось к ней.

«Пятнадцатое?»

Сусу никак не могла собраться с мыслями и понять, где она, что значат эти слова и почему ей так холодно этой летней ночью.

«Пятнадцатое!»

Девушка открыла глаза. Она лежала во мраке на голом камне. Ее запястья и лодыжки связывали знакомые шелковые путы, а сбоку сидела темная фигура в полной тишине. Холодные глаза из темноты с насмешкой наблюдали за ее борьбой. Когда Сусу сдалась, Таньтай Цзинь тихо рассмеялся и нервно проговорил:

– Тебе страшно? Вот уже несколько дней и ночей мне тоже очень страшно. Даже в кромешной тьме каждый человек надеется на спасение. Но меня некому спасти. Как, впрочем, и тебя, Е Сиу.

Она с тревогой ощупала складки платья – пусто. С губ ее сорвалось:

– Жук… его нет!

И тут же она вспомнила, как волшебное насекомое, все это время спасавшее ее от яда весеннего шелкопряда, разлетелось на части от стрелы воина Затаившегося дракона.

Услышав ее, Таньтай Цзинь снова холодно рассмеялся:

– Наверное, ты часто веселилась у меня за спиной: «Какой же тупица Таньтай Цзинь! Я его бью, унижаю, оскорбляю, а он все равно не может меня убить!» Я даже хотел сделать тебя своей императрицей, жить с тобой, состариться и умереть вместе, как обычный человек! И даже когда ты сбежала, я все равно отыскал тебя, чтобы спасти от этого зверя восьмого принца. Но стрелы Затаившегося дракона и шесть шипов в моем сердце показали мне все очень ясно. Ты хоть немного колебалась, когда решила нанести удар?

В его голосе слышалось отчаяние и безумие, но он говорил так тихо, словно был совершенно спокоен. Душу Сусу охватил ужас. Ее тело горело, как в огне, дыхание стало прерывистым. Проклятый шелкопряд отравлял ее уже полтора года, и без защиты белого жука она умрет. Может быть, даже сегодня.

Сердце бешено колотилось в груди. Она судорожно вцепилась пальцами в платье. Ей хотелось держаться от Таньтай Цзиня как можно дальше, но яд шелкопряда постепенно сжигал рассудок.

– Не беспокойся, я знаю, что ты не хочешь быть императрицей. Впрочем, тебе ею и не стать. Просто зачахнешь здесь, – пробормотал он так, словно уже стал повелителем демонов. – Мне жаль, что я не умер, как ты этого хотела. Я жив, а твой кошмар только начинается.

Камень под ней был ледяным, однако от этого Сусу не становилось лучше. Гоую молчал, а она с трудом могла разглядеть собственные пальцы. Хотя лежать было очень неудобно, она вцепилась в камень под собой, как умирающая рыба хватает воздух, но так и не протянула руки к юноше.

Тусклый свет в глазах Таньтай Цзиня медленно сменило безразличие. Он встал и вышел прочь. В тот же миг Сусу заметалась, тяжело дыша, глаза ее застил багровый туман, и она перестала что-либо различать вокруг. Изо рта и носа потекла кровь. Сусу сплюнула кровавый сгусток и почувствовала, что жизнь покидает ее.

«Так холодно…»

Когда ее дыхание почти стихло, раздались шаги. Кто-то с такой злостью схватил ее за руку, что сломал ей пальцы. Тело грубо вздернули вверх и прижали к холодной стене.

– Я лучше убью тебя сам, чем ты умрешь вот так!

Его голос был полон муки.

Боль пронзила и скрутила ее тело, но благодаря ей Сусу осознала, что не должна умереть! Она будет жить, несмотря ни на что!

Девушка сжала руку Таньтай Цзиня, ногтями впившись в тыльную сторону его ладони.

– Помоги мне…

Ее сотрясала крупная дрожь. Из-под ногтей потекла кровь, и Сусу поцарапала его. Он долго молчал, затем закрыл глаза и расхохотался.

– Ты тоже…

Трясущимися руками девушка обняла его за шею, хватая ртом воздух. Ночь в ее глазах раскололась на тысячи осколков. Пальцы болели, болело все тело. От осознания, что она обманула надежды всех, кого знала, и страха перед ядом весеннего шелкопряда Сусу дрожала, как маленькая зверушка. Пальцы Таньтай Цзиня проникли в нее, и она повисла на нем, словно вьющаяся лоза, жаждущая выжить за счет чужого питательного сока.

Почти рассвело. Сусу очнулась от звука тихого смеха. Непонятно, смеялся он над ней или над собой. Потом все затихло, и после паузы голос тихонько запел песенку, услышанную еще в детстве. Она часто раздавалась то тут, то там, когда он лежал один на своей тонкой лежанке и прислушивался к тому, что происходило во дворце. Ничему хорошему он больше не научился в те ночи, только грязным непотребствам.

И теперь он поет эту песенку ей. Затем взял ее руку и прижал к губам опухшие сломанные пальцы.

– Больно? Эта боль ничто в сравнении с тем, что творится в моем сердце.

Он так сильно хотел убить ее, но пусть она живет. Из уголков его рта сочилась кровь. Посмеявшись и снова начав напевать, он схватил Сусу за руки и прижал их к стене над ее головой. Этой темной ночью Таньтай Цзинь отбросил все, что его сдерживало, и поддался желаниям.

– Чувствуешь? – произнес он, коснувшись капель ее сока на волосах девушки, и небрежно стер их.

Это была его ненависть.