Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 41 Смертельный прыжок

Когда Таньтай Цзинь надел браслет на руку Сусу, украшение свободно заскользило по ее запястью. Только тогда он понял, насколько похудела девушка. Раньше она была живой и энергичной, теперь же ее щеки впали, руки сделались совсем тонкими, а белая кожа – такой болезненно-бледной, что любое прикосновение оставляло на ней синяки. Таньтай Цзиню вдруг стало горько смотреть в эти глаза, утратившие блеск и напоминавшие увядшие эпифиллумы.

Он только что насильно натянул на ее руку украшение, которое будет мучить и без того истерзанное тело, но на лице девушки не возникло и тени протеста. В этот момент ему пришло в голову, что у наложницы Шэнь, перед тем как она сожгла в страшном пожаре себя и всю семью мужа, наверняка было такое же выражение лица. Сиу наконец-то в его власти, но на душе оттого лишь тяжелее и безотраднее.

Впрочем, сердце демона продолжало биться ровно. Он по-прежнему оставался равнодушным и даже, поразмыслив, пришел к выводу, что вот такой – изможденной и хрупкой – она для него по-особенному привлекательна. По крайней мере, теперь Сиу никуда не денется. Ему больше не нужно, едва открыв глаза поутру, спрашивать у стражи, не сбежала ли пленница.

Когда-то Цзин Ланьань назвала его бесчувственным маленьким чудовищем в человеческом обличье. Впервые он подумал, что она права. Все его чувства лишь имитация чужих, мастерски созданная иллюзия. На самом деле его сердце подобно холодному озеру без волн. Не так уж и важно, как Сиу к нему относится. Любви от нее он точно не дождется, так пусть хотя бы ненавидит.

Чувствуя, что Таньтай Цзинь все еще стоит рядом, Сусу устремила незрячие глаза в темноту и потребовала:

– Уходи!

Молодой император словно увидел глазурованную статуэтку богини из детства, недостижимую и равнодушно взирающую на него.

Девушка думала, что после ее слов он уйдет, но почувствовала прикосновение к своему лицу и услышала нерешительный голос:

– Ты хотела бы покинуть холодный дворец?

Впервые с того момента, как шесть божественных шипов вонзились в его сердце, он прикасался к ней, не пытаясь задушить.

Сусу оттолкнула его руку и неожиданно улыбнулась:

– А ты позволишь мне покинуть твою страну?

Таньтай Цзинь изменился в лице:

– Теперь ты никуда не можешь уйти. Пока мы живы, ты не оставишь нас.

– Видишь, ты не можешь дать мне чего я хочу, а мне не нужно ничего из того, что ты готов предложить. Какая разница, останусь я здесь или исчезну?

Таньтай Цзинь сжал кулаки. Неужели быть рядом с ним для нее мучительнее, чем провести остаток дней в холодном дворце? Не стоило и спрашивать. Женщина, которая хотела его убить, теперь голодная, изможденная и замерзшая, и именно этого он добивался.

Сусу думала, что жестокий ответ ранит его тщеславие и император уйдет. Однако вместо этого Таньтай Цзинь схватил ее за запястья и, повалив на кровать, навис над ней. Закусив губу, он разглядывал ее. Чернильные волосы девушки разметались по постели. Она никогда не узнает, как соблазнительна сейчас. Подобно льдине, которую невозможно растопить, он ненавидел ее колкость и в то же время жаждал обладать этой чистотой.

– Не забывай, ты не важнее рабыни в холодном дворце!

В его безжалостных и унизительных словах слышалась беспомощность и злость.

– Сегодня не пятнадцатое, – вдруг произнесла Сусу.

Он замер на мгновение, а потом холодно спросил:

– И что? Думаешь, у тебя есть право выбирать?

– Я всего лишь хочу сказать, что не испытываю к тебе никаких чувств. Если тебе интересно…

Она не стала продолжать, заметив, как юноша, нависший над ней, напрягся. Похоже, ее слова смутили его. Спустя миг он сердито схватил девушку за плечи и холодно посмотрел на нее.

– Никаких чувств? А к кому у тебя были чувства? К Сяо Линю? Какая жалость, что тебе пришлось убить его собственными руками! Впрочем, он никогда не любил тебя!

Сусу поджала губы. Наконец-то Таньтай Цзинь растревожил в ней хоть какие-то эмоции, но это разозлило его еще больше. Он стиснул зубы и процедил:

– Просто жди здесь своей смерти.

Сусу была рада, что не видит сейчас его лица. Желая наконец высвободиться, она оттолкнула юношу, и их браслеты стукнулись и блеснули в сиянии зажженных свечей. Таньтай Цзинь отдернул руку и ушел.

В комнате стало тихо, и Сусу отвернулась к стене. Девушка положила руку на живот и долго молчала. Она тоже знала, что это за ночь, и не могла позволить повелителю демонов зачать с ней свое потомство. Его ребенок будет грешной крови, и она благодарна судьбе, что может уйти спокойно.

Бинчан пребывала в отвратительном настроении и этого не скрывала. Сяо Хуэй, стоя позади нее, тихонько вздыхала. Кому, как не личной служанке, знать, что и нынешней ночью господин не осчастливил супругу посещением? Девушка недоумевала: как же вышло, что госпожа такая красивая, а император по-прежнему ни разу к ней не притронулся?

Супруга Чжаохуа так сжала кулаки, что под белой кожей вздулись вены.

– Сяо Хуэй, иди, пожалуйста, я хочу отдохнуть.

– Слушаюсь, госпожа.

Молодая женщина холодно посмотрела на знак тайной стражи. Она еще не готова сдаться. Бинчан никак не могла взять в толк, почему Таньтай Цзинь так предан Е Сиу. Неужели противостоять судьбе невозможно?

Когда-то в ее руки попала чешуйка, защищающая сердце, и в ней первая госпожа увидела пророчество о том, что однажды у нее отнимут все. И вот ее покинул Сяо Линь, чешуйка сломана, Пан Ичжи казнен, и даже стража Затаившегося дракона потеряла половину своих воинов. Правда ли, что только смерть младшей сестры поможет сохранить Бинчан то, что у нее осталось?

Супруга Чжаохуа не отрываясь смотрела на свечу, и желтые огоньки танцевали в ее глазах.

Как ни странно, зимой в Чжоу-го никогда не идет снег, но в этом году, впервые за сто лет, мир вокруг всего за одну ночь покрылся серебром. Проснувшись в пустынном дворце, Сусу уже подумала, что теперь здесь станет невыносимо холодно, однако ранним утром пришел евнух, положил что-то и, не сказав ни слова, ушел – совершенно в духе своего господина. Среди принесенных вещей Сусу нащупала толстый зимний плащ, мягкое одеяло и даже маленькую печку.

– Старший евнух еще здесь: рассыпал на земле уголь и притаился у ворот. Моя госпожа, будь осторожна, – предупредил Гоую.

Если Таньтай Цзинь бросил ее здесь на произвол судьбы, зачем принесли все эти вещи? Какой бы ни была причина – желание помучить ее подольше или какая-то иная цель, он явно не хотел, чтобы она замерзла до смерти.

В комнате постепенно стало теплее. Ее обитательница долго собирала энергию инь, и глаза девушки были темны как ночь, но видеть она по-прежнему не могла. Вдруг на ветку перед окном опустилась птичка и крыльями стряхнула снег. Девушка осторожно коснулась ее головы, и пташка тотчас улетела.

Помня о том, к чему готовится подопечная, Гоую промолвил:

– Не бойся, моя госпожа, я буду с тобой до конца.

Девушка покачала головой в ответ:

– Я ждала этого… слишком долго.

Через три дня она покинет холодный дворец, но не вернется на гору Забвения бренного мира и никогда не станет богиней. Сусу скучала по дому, но знала, что этому не бывать. Ее страх перед близким концом рос с каждым днем, пока в ее сердце не осталось лишь ожидание скорого освобождения. За эти два года Сусу смертельно устала. Вот только закончить свои дни в холодном дворце ей не хотелось. Лучше уж улететь отсюда подальше, как в тот год, когда с таким трудом научилась управляться с мечом и взмыла на нем в небесную высь. Тогда она была близка к полной свободе.

Маленькая птичка, исчезнувшая вечером, утром вновь прилетела под ее окно и звонко зачирикала.

Гоую заговорил:

– Меридиан инь проходит через город Линьвэй, в котором сейчас находится восьмой принц с повстанцами. Мне не нужно более копить духовные силы – их достаточно, чтобы перенести тебя туда.

– Мир людей пересекают меридианы инь, притягивающие небесную грозу, и меридианы драконов, что защищают императорские династии и человеческий род. Как только мы окажемся в этом месте, сможем осуществить задуманное.

Зная, что восьмой принц убил бабушку, Сусу не собиралась щадить его. К тому же Линьвэй находится за тысячу ли от столицы. К тому времени, как Таньтай Цзинь доберется туда, она наверняка уже покинет этот мир.

Больше никогда не увидеть его было бы… прекрасно.

Вьюжной ночью в Линьвэе на засыпанной снегом дорожке словно ниоткуда появилась девушка в белом. Держа в руках тонкий ивовый меч, она шла к поместью главы города.

Тем временем восьмой принц при свечах предавался бездумным развлечениям. Это все, что ему оставалось с тех пор, как город окружило стотысячное войско Е Чуфэна. Положение мятежника было столь незавидным, что у него даже появилось малодушное желание пустить все на самотек.

Когда Сусу откинула занавесь и вошла в залу, ее ожидало неприятное открытие. В простой одежде со скучающим видом за столом с мятежником сидела Бинчан. Увидев Сусу, она испуганно вскочила:

– Третья сестра!

На мгновение императорская супруга испугалась: о ее сговоре с восьмым принцем никто не должен был узнать. Е Сиу своим появлением разрушила весь ее тщательно продуманный план.

– Это и в самом деле ты, – спокойно сказала Сусу, наблюдая за ней.

Бинчан поджала губы, но, заметив безразличное лицо сестры, напоминавшее маску комедианта, успокоилась и усмехнулась:

– Я просто борюсь за желаемое, что тут плохого? Ты хочешь этот титул, и я тоже. Вот только ты все время мне проигрываешь: не получила цветка долголетия, не спасла бабушку!

Сусу направила на нее меч. Старшая сестра из семейства Е до сих пор считает, что соревнуется с младшей за титул императрицы. И наяву, и в наваждении Е Сиу для нее – злейший враг. Самое смешное, что все, чем дорожит Бинчан, для Сусу не дороже тумана, который рассеивается в мгновение ока.

– Ты не должна была предавать бабушку.

Бинчан расправила юбку, спокойно села и улыбнулась.

– Ты ошибаешься. Я не планировала ее похищения, просто плыла по течению. У старшей госпожи всегда был вздорный характер – рано или поздно это закончилось бы для нее плачевно.

Меч вылетел из руки Сусу и ударил Бинчан по лицу, отшвырнув ее и оставив на щеке рану. Младшая сестра подняла ногу, наступила ей на плечо и сказала:

– Когда бабушка попала в беду, что ты сделала?! Ничего! Ты обрекла ее на смерть только потому, что она любила тебя не так, как тебе бы хотелось? Неужели моя сестра настолько бессовестна и самолюбива и ожидает, что все женщины на свете должны обожать ее, как родная мать? Ты заплатишь за это!

Не в силах вырваться, Е Бинчан с униженным видом лежала у ног Сусу. От боли ее лицо исказилось.

– Конечно, ты не понимаешь! У тебя все было с самого детства. Как ты можешь смотреть на нас, наложниц, свысока?.. Восьмой принц, долго еще будешь этим любоваться?! Не собираешься сдержать наш уговор?!

Тот словно очнулся, хлопнул в ладоши, и в следующий миг появились его страж и воин Затаившегося дракона. В Сусу полетела вспышка, но Гоую успел ее предупредить, и она вовремя уклонилась. Пользуясь возможностью, Бинчан проворно вскочила с пола.

Восьмой принц уставился на Сусу и улыбнулся:

– Какие занятные сестрички! Бинчан попросила меня сделать вид, что я ее украл. Этот мелкий гаденыш Таньтай Цзинь должен был обменять старшую на младшую, а ты заявилась сама и еще пытаешься убить нас. Жаль, я не знаю, кто из вас дороже этому ублюдку.

Его взгляд посуровел, и он бросил чашу.

– Знаете, это и неважно. Мы проверим на деле, кого он предпочтет. А если не явится этот гаденыш, выбирать придется Е Чуфэну.

Не понимая, что он задумал, Бинчан нахмурилась, но промолчала, а Гоую разозлился: и почему все так уверены, что император не выберет его госпожу? Ведь Таньтай Цзинь любит именно ее.

Меч вернулся к Сусу. Почти рассвело. Девушка на мгновение задумалась и чуть заметно улыбнулась.

Посреди ночи Е Чуфэну доложили, что на крепостной стене Линьвэя появились две девушки. Нехорошее предчувствие шевельнулось в сердце второго сына семьи Е. Он поспешно вышел из палатки, оседлал коня и помчался к городу.

С помощью демонического взора Чуфэн издалека разглядел, кто стоит наверху. А когда он остановил лошадь под городской стеной, с вершины башни ему холодно улыбнулся восьмой принц:

– Генерал Е! Приглашаю на рассвете посмотреть одно любопытное представление!

Е Чуфэн нахмурился и взял в руки талисман вестей, подаренный даосом, чтобы обо всем доложить господину. Снег шел всю ночь, и генерал рассчитывал, что император не успеет добраться до места вовремя, однако с утренним солнцем Таньтай Цзинь и его свита появились в военном лагере. Господин в доспехах, припорошенных снегом, медленно вытирал арбалет, и лицо было бледнее обычного: формация перемещения поглотила слишком много его крови. Но при этом выглядел он гораздо спокойнее, чем ожидал Чуфэн. Генерал Е поймал себя на мысли, что не знает, из-за кого так быстро явился император: Бинчан или… Сиу?

– Что собирается сделать это ничтожество?

Е Чуфэн поджал губы и честно ответил:

– Бинчан и Сиу взяты в плен. Восьмой принц объявил повстанцам и жителям города, что после рассвета их ожидает любопытное представление.

Таньтай Цзинь усмехнулся и вложил в арбалет стрелу. Ветер развевал полы его одеяния.

– Отправить войска. Мы хотим, чтобы Таньтай Минханя изрубили на куски.

Он сказал это совершенно равнодушно. Если бы не молниеносное появление на месте действия, Е Чуфэн подумал бы, что его не особенно волнует происходящее.

Когда черная лавина императорского войска приблизилась к городу, Таньтай Минхань на мгновение растерялся. Но он вспомнил о двух плененных девушках, и губы его скривились в странной улыбке. Во дворце рассказывали, что этот ублюдок даже появился на свет, вспоров живот матери.

Как ни крути, смерти одной из заложниц не миновать. Таньтай Минхань загнан в угол, и единственный для него путь к спасению – использовать этих женщин.

Армия подошла вплотную к крепостной стене, и вдруг небо над городом потемнело и раздался раскат грома. Странная все же зима выдалась в Чжоу-го: мало того что впервые за столетие выпал снег, так еще и в небе загрохотало, хотя ни дождя, ни молний не было. Каждый раскат грома словно бил в самые сердца людей, боевые кони испуганно заметались, и даже Таньтай Цзинь в своей колеснице на миг пришел в замешательство.

Но времени на размышления не было. Когда послышался первый приглушенный рокот, на вершине городской башни появился восьмой принц в ярко-желтых одеждах с вышитыми драконами[88]. Его лицо исказила гримаса безумия. Он больше не боялся смерти.

– Сиу! Бинчан! – вдруг вырвалось у Е Чуфэна.

Таньтай Цзинь поднял глаза и под темным небом сразу разглядел девушку на верхней площадке башни. Сусу стояла в белом плаще, что он прислал накануне, и ее слепые глаза были обращены к армии. Она словно видела его среди тысяч людей, хотя, возможно, это лишь казалось ему. В тот момент весь мир будто объяла тишина.

Его пальцы вцепились в борт колесницы. Когда юноша узнал, что Сусу, презрев магию браслета, сбежала, он погрузился в беспросветное отчаяние. Ненависть и самые темные чувства охватили его сердце: неужели Е Сиу так любит своего Сяо Линя, что решилась умереть вслед за ним?

Лицо Бинчан почернело. Увидев Таньтай Цзиня, она расплакалась, а восьмой принц расхохотался:

– Эй, ублюдок! В Линьвэе императорское величество – это я! И раз уж на представление приглашено столько солдат, я не буду столь же безжалостен, как ты: обещаю великодушно вернуть тебе одну из пленниц. Выбери ту, что любишь, а вторую мы с тобой сегодня похороним. Только одна госпожа Е выживет. Кого же ты выберешь?

Е Чуфэн резко изменился в лице. Обе заложницы – его сестры, и он не желал гибели ни одной из них.

Таньтай Цзинь молчал. На самом деле совершенно неважно, кого он сейчас выберет. У него есть возможность спасти обеих, лишь бы они оставались в его поле зрения. Пожирающее души знамя уменьшилось и уже летело к городской башне, приближаясь к восьмому принцу и его людям.

Он смотрел на девушек под темным небосводом: одна, кусая губы, не отрывала от него жалобного и испуганного взгляда и обливалась слезами, как дождем осыпаются цветы груши[89], а другая… Сусу устремила обсидиановые глаза в серое небо. Даже теперь, когда она больше не могла видеть, не он отражался в них. Как и в ту ночь, она отвернулась, словно не желая, чтобы его дыхание осквернило ее.

Он холодно посмотрел на девушку, не понимая, счастлива она или разгневана.

Восьмой принц перестал улыбаться и грубо крикнул:

– Выбирай быстрее, или я убью обеих!

Гоую пристально смотрел на госпожу. Ее длинные пушистые ресницы затрепетали, и она повернула голову в сторону Таньтай Цзиня.

Хранитель нефритового браслета не знал, о чем она думает и хочет ли, чтобы юноша выбрал ее, но он не сомневался: если тот предпочтет другую, Сусу будет больно. Уже давно никто не заботится о ней… Если подумать, между Сусу и Таньтай Цзинем было много трогательных моментов: когда он под луной босиком нес ее на спине после сражения с персиковым демоном, а затем она спасла его на реке Мохэ, и, наконец, их объятия на мосту в праздник первых цветов. Если бы не тайная миссия, вряд ли она оказалась бы там, где стоит сейчас.

Пальцы девушки против ее воли сжались в кулаки. Вряд ли она сама понимала, почему не убила Е Бинчан, а последовала вместе с ней на башню. Сусу явилась в этот мир, но не как бессердечное и бесстрастное божество – она раз за разом помогала другим в ущерб себе и только надеялась, что кто-то так же позаботится и о ней, будь то бабушка, второй брат или Таньтай Цзинь.

Вместе с завыванием снежного вихря до ее слуха долетел невозмутимый голос императора, который отчетливо произнес:

– Отпусти Бинчан.

И тут же свист ветра стих для Сусу, как и все в этом мире.

Бинчан счастливо улыбнулась сквозь слезы, а Таньтай Цзинь украдкой взглянул на Сусу, до конца не понимая, что хочет прочитать на ее лице. Пусть это будет гнев, только не равнодушие и презрение! Он желал, чтобы ей стало больно, чтобы она пожалела и поняла наконец, кто мог дать ей все на свете.

Однако Сусу на высокой башне растерялась лишь на мгновение, а потом улыбнулась. На ее лице не было ни тени гнева – только облегчение. Сердце Таньтай Цзиня сжалось от дурного предчувствия.

Порыв ветра распахнул белый плащ узницы холодного дворца, когда восьмой принц занес над ней кинжал. Таньтай Цзинь прищурился и разглядел черное облако знамени, и в один миг души Таньтай Минханя и его людей втянуло в страшный водоворот мрака. Глаза их вылезли из орбит, а тела рухнули замертво.

Откуда-то раздался голос:

– Да что это за странная гроза?

Таньтай Цзинь поднял глаза, и его сердце екнуло. Он понял, что за эти считаные мгновения ситуация полностью изменилась и больше не зависела от него. Каким-то образом Сусу уже избавилась от веревок и поднялась на самую высокую точку башни. Сердце его ухнуло куда-то вниз, и, вопреки желанию сдержать свой порыв, он вдруг отчаянно закричал:

– Сиу, не покидай нас!

В глазах девушки смешались фиолетовый и черный цвета, в небе над ее головой сверкнул лиловый всполох. Нефритовый браслет ослепительно засиял, сорвался с ее запястья и, приняв форму полумесяца, закружил рядом.

Когда Е Бинчан увидела, где находится сестра, ее глаза вспыхнули. Она подала сигнал воинам Затаившегося дракона, как вдруг… Сусу взмахнула рукой, и некая сила сдавила горло молодой женщины и подняла ее в воздух. Та не понимала, как Сиу догадалась о ее намерениях. Перепугавшись так, будто перед ней не сестра, а жуткое чудовище, она отчаянно задергала ногами:

– Отпусти… отпусти…

– Ты права, я всегда смотрела на тебя свысока, – произнесла Сусу. Как только небо вспыхнуло пурпурным светом, ее голос стал звучным, словно говорила сама богиня. Она опустила взгляд и продолжила: – В мире много маленьких и слабых существ, живущих и умирающих во тьме, но даже их сердца намного чище твоего.

Девушка сжала руку, императорская супруга захрипела, но в последний момент Сусу отпустила ее, и Бинчан, плача от ужаса, рухнула на землю.

– Ты… ты… что ты такое?

Ей не ответили, только маленькая искорка отделилась от молний над головой девушки в белом плаще и влетела в тело Бинчан. Она задрожала, ее меридианы лопнули[90], и она взвыла от невыносимой боли.

Пурпурная гроза становилась все насыщеннее. Глаза Сусу светились фиолетовым, излучая спокойствие, от которого сердца людей охватил трепет. Ее тонкие белые пальцы начертили в воздухе красивую печать, и пурпурные молнии начали собираться в магическом нефритовом браслете. Из уголка рта Сусу вытекла капля крови.

Великое дао безжалостно и не признает ни ненависти, ни обиды, и сердце дао Сусу по-прежнему непоколебимо. Через пятьсот лет благодаря ее жертве и жертве Гоую во всех мирах распустятся ароматные цветы.

Сусу закрыла глаза, и позади нее медленно появился фиолетовый цветок. Сначала в воздухе возник бутон, а затем постепенно раскрылись его лепестки.

Увидев Цветок отрешения от мира, Таньтай Цзинь напрягся. Год назад юноша видел его во чреве персикового древа, сорвал и погрузился в бесконечный кошмар. Но разве артефакт не стал его глазом? Откуда он у Е Сиу?

Левый глаз Таньтай Цзиня заныл, и страшная догадка пронзила его разум. Он побелел лицом. Нет, это невозможно, она всегда его ненавидела. Люди эгоистичны, как она могла отдать ему свой глаз?

Он до крови закусил губу и крикнул:

– Сиу, немедленно остановись, мы приказываем! Что бы ты ни собралась делать, прекрати это сейчас же!

Никогда раньше он не испытывал такого ужаса. Даже мысль о том, что золотой браслет все еще на ее руке, не успокаивала его! Таньтай Цзинь только надеялся, что она не сделает того, чего он боялся больше всего на свете.

Услышав его крик, Сусу открыла свои глаза. Устремив на него спокойный взгляд, она с облегчением произнесла:

– Таньтай Цзинь, прости меня за шипы в твоем сердце.

«Нет, нет! Не нужно, только не прощайся и не извиняйся!»

Сама его душа кричала. Его трясло от страха и ощущения непоправимости происходящего.

Во взгляде девушки на башне чувствовалась нежность и тепло, хотя она все еще пребывала во тьме.

– Я заберу твои злые кости и отдам тебе духовную сущность. Ты узрел красоту жизни, которую мой талисман показал тебе. Пусть врата Бессмертия откроются для тебя и ты принесешь миру счастье.

«Не будь повелителем демонов. Стань богом».

Он похолодел:

– Нет… нет!

Сусу раскинула руки. Пусть ей приснится вечный сон и пусть там будут ее родные, тающий снег на горе Забвения бренного мира, духовный источник, в котором она родилась, и ее дом. Не останется ни тьмы, ни радостей, ни печалей, ни отчаяния со страхом.

Поняв, что она собирается сделать, Таньтай Цзинь выскочил из колесницы.

– Нет! Нет!

Он был неправ! Зря он мстил ей! Шесть шипов вовсе не причиняли ему боли! Какая разница, ненавидит ли она его? Что с того, если хочет убить? Пусть только останется жива!

Однако Сусу не смотрела на него и не слышала. Лучи белого света и тени вылетели из тела девушки. В тот момент, когда ее духовные корни вместе с душами-хунь и душами-по влетели в Гоую, пурпурная гроза тоже слилась с божественным нефритом, создав чистую духовную сущность, которая затем погрузилась в тело Таньтай Цзиня.

Грозовые тучи расступились, небо посветлело, и начался сильный снегопад.

Сусу полетела с башни, словно легкая бабочка. Внизу черная тень метнулась к подножию башни в отчаянной надежде поймать ее.

Он бежал так быстро, как только мог, падая и снова поднимаясь, и понимал, что слишком далеко и нет никакой надежды. Едва он вспомнил о Пожирающем души знамени, духовная сущность пронзила полотнище, и оно разлетелось в клочья. Черные как смоль злые кости начали выворачиваться из его тела, лишив возможности двигаться. Он лишь беспомощно наблюдал, как вокруг тихо опускается снег, но сам словно не принадлежал этому миру.

Перед его глазами браслет на запястье девушки раскололся на куски, и вместе с ним разбилась она. Правый глаз Таньтай Цзиня был холоден и безжизнен, как будто не принадлежал ему, но левый истекал кровавыми слезами, заливая лицо. Он протянул к ней руку, однако больше не чувствовал ее тепла – только холодные снежинки и ледяной ветер касались его пальцев. Стало настолько морозно, что люди вокруг задрожали.