Светлый пепел луны. Книга 2

Глава 25 Ее злость

Сусу вернулась к бабушке, чтобы рассказать ей, о чем договорилась с Таньтай Цзинем. Больше всего она боялась, что старая дама не одобрит такого решения, ведь для нее, как для представительницы благородного семейства, честь и достоинство всегда были превыше всего.

Так и случилось. Старушка решительно затрясла головой:

– Сиу, я лучше умру здесь, в Лючжоу, чем позволю тебе идти к нему!

Ее дрожащая рука коснулась лица Сиу.

– Какая же ты глупышка! Этот юноша мстительный и ревнивый, я предчувствовала, что он так просто тебя не отпустит! Ты подумала о том, какая жизнь ожидает тебя в Чжоу-го? Я выдержала немало унижений, но не переживу еще и твоих. Я уже стара, и жизнь моя прожита – оставь меня, а сама попробуй сбежать.

Сусу на мгновение оцепенела, и в ее глазах заблестели слезы. Она взяла иссохшую руку старушки и прошептала ей на ухо, лукаво улыбнувшись:

– Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Он забирает меня на моих условиях. У нас уговор.

Старая госпожа вздрогнула, и на лице ее отразилось понимание. Она неодобрительно глянула на стоящего поодаль Таньтай Цзиня и отмахнулась от нелепой мысли. И все же… если она права, то почему он потребовал в жены Е Бинчан?

Поняв, что бабушка смирилась, Сусу наклонилась к ней и помогла подняться. Вокруг Таньтай Цзиня уже вспыхнул магический круг перемещения.

К ним поспешил Нянь Байюй:

– Госпожа Е, позвольте мне понести старую даму.

– Не нужно, – ответила Сусу и снова взвалила бабушку себе на спину.

Нянь Мунин охватили противоречивые чувства. Раньше ей было неприятно видеть эту девушку, однако теперь вдруг искренне захотелось, чтобы Е Бинчан убралась куда подальше из дворца Нефритового лотоса. Обе эти девушки принадлежали к семье Е, но только одна из них осталась с бабушкой и ради нее решилась отправиться даже в такое ужасное и холодное место, как Лючжоу. А та, другая, не голодавшая ни дня, не замерзавшая по колено в грязи на засыпанной снегом дороге, всего через полгода траура готова делить ложе с убийцей своего мужа. И все это с добродетельной покорностью во взгляде.

Магический круг поплыл и задрожал, а в следующий миг, открыв глаза, Сусу поняла, что оказалась во дворце Чжоу-го. Чары даоса не отличались совершенством, поэтому всех, кто переместился, одолели тошнота и головокружение, а старая дама и вовсе лишилась чувств.

Девушка осмотрелась и заметила юного императора у деревянного сундука, рядом с ним в воздухе витало черное полотнище. Она пригляделась: да это же Пожирающее души знамя!

– Так и есть, – подтвердил ее догадку Гоую. – Это оно. И душа старого даоса все еще здесь. Теперь понятно, кто стоит за заклятием марионетки, которое поразило тебя.

Старый даос всю жизнь посвятил изучению черной магии, а Таньтай Минлан с помощью бесчисленных человеческих жертвоприношений и внутренних ядер нечисти помог ему обрести невероятное могущество – неудивительно, что он сумел овладеть заклинанием марионетки.

– Позвольте мне позаботиться о старшей госпоже, – предложила девушке Нянь Мунин.

Сусу хотела возразить, но, подумав, согласилась и передала ей свою бабушку, которая по-прежнему оставалась без сознания.

– Прошу тебя, девушка, помоги ей. Бабушке нужен лекарь. Она совсем плоха.

Нянь Мунин кивнула и вышла прочь. Сусу надеялась, что пожилую госпожу Е спасут хотя бы потому, что она залог послушания внучки.

Только сейчас Сусу поняла, что Таньтай Цзинь уже покинул покои. Вскоре появилась служанка и передала его распоряжение:

– Вам приказано выкупаться и прийти в зал Чэнцянь к его величеству.

Еще не рассвело, когда девушка закончила омовение. Видя, что на замену истрепанной перепачканной одежде ей принесли скромное платье служанки, Гоую сердито фыркнул. Не знай он о том, как нагрелась Слеза угасания души, и вправду решил бы, что Таньтай Цзинь доставил Сиу во дворец только для того, чтобы поквитаться с нею за прежние унижения. Но, судя по всему, месть не единственная причина, по которой Сусу оказалась в покоях юного императора: в его чувствах действительно произошли перемены.

Она послушно переоделась в бело-розовое платье служанки, однако слава о прежних подвигах и уловках Сусу явно ее опережала, поэтому, прежде чем отвести в зал Чэнцянь, девушку тщательнейшим образом обыскали, забрав несколько талисманов и маленький кинжал.

На Сусу смотрели как на врага, но она отвечала прямым и ясным взглядом. В ее душе больше не было сомнений. Цель предельно понятна: любой ценой пробудить чувства Таньтай Цзиня. Неважно какие: пусть это будет любовь, ненависть или горе – в момент наивысшего накала его сердце станет уязвимым, и тогда Слеза угасания души превратится в острые шипы, которые Сусу вонзит в сердце демона, чтобы затем извлечь его злые кости.

Убедившись, что новая служанка опасности не представляет, ее привели к дворцу. Сусу оглядела его и отметила, что тот отличается невероятной роскошью. Миновав стеклянные лампы у входа, девушка вошла внутрь.

Старый евнух, не спуская с нее злобного взгляда, высоким голосом произнес:

– Ты больше не третья госпожа. Войди и служи его величеству, выполняй свой долг с усердием.

– Хорошо.

Евнух, вспомнив, с каким грозным рыком повелитель отправил его прочь, добавил:

– Его величество изволят почивать. Ты будешь служить ему ночью.

– Слушаюсь! – покорно проговорила Сусу.

Евнух принялся растолковывать, как нужно прислуживать повелителю. Сусу стояла молча, но слушала его вполуха. Удовлетворенный кротостью девушки, старый прихвостень впустил ее в опочивальню. Она взяла стеклянный фонарь и переступила порог.

Представшие перед глазами покои полностью отвечали вкусу нового императора: Таньтай Цзинь предпочитал черный цвет, и здесь он царил повсюду. Даже над постелью, скрывая чей-то силуэт, навис темный, как ночь, полог, и выглядел он роскошнее традиционного желтого. На полу у императорской постели, возле подставки для ног, лежала небрежно брошенная подстилка. Еще год назад все было наоборот: она нежилась на высокой перине, а принц-заложник – на тонком тюфяке.

Девушка поставила фонарь и улеглась на подстилку. По дороге в Лючжоу они с бабушкой ночевали где попало, и после сна на голой мерзлой земле мягкий теплый тюфяк показался ей пуховой периной. Сусу положила руки под щеку и закрыла глаза, даже не выяснив, спит император за пологом или бодрствует.

Однако внезапно просвистел кнут, и Сусу, ловко перекатившись, едва избежала удара. Черный полог был распахнут, и Таньтай Цзинь сел на ложе, спустив на пол босые ноги.

За полгода, что они не виделись, юноша заметно изменился. Вероятно, от долгого пребывания на полях сражений его взгляд стал жестче, а в уголках глаз и меж бровей залегли тени, сделавшие лицо молодого правителя более властным и беспощадным. Тем не менее красота его не померкла – напротив, стала убийственной, как заточенный клинок.

– Сиу, ты вообще умеешь прислуживать?

Голос его прозвучал неожиданно низко.

Слеза в груди девушки мгновенно разогрелась и обожгла кожу. Сусу пристально посмотрела на Таньтай Цзиня, заподозрив: неужели его задело ее равнодушие? Возможно, если бы она надавала ему тумаков, он был бы доволен.

Она ловко вскочила с пола и предложила повелителю:

– Ваше величество желает переодеться?

Таньтай Цзинь промолчал и раскинул руки в стороны, холодно глядя на жену. Сусу поняла, на что он намекает, подошла и начала развязывать пояс на его талии, при этом не слишком церемонясь: ее движения были резкими, словно она ощипывала курицу. Добравшись до исподнего, девушка, будто нечаянно, оцарапала ему грудь ногтями, отчего Таньтай Цзинь вздрогнул.

– Простите, ваше величество, я не нарочно. Штаны тоже снять?

– Ты служанка, – напомнил он.

– А, так штаны его величеству служанки снимают? – не удержавшись, съязвила Сусу.

– Пошла вон! – вскипел юный император.

Пожав плечами, девушка убрала руки с его талии и, взяв фонарь, вознамерилась выйти из покоев, как вдруг ее схватили за предплечье. Таньтай Цзинь ледяным тоном заговорил:

– Я знаю, ты сердишься на меня. Думаешь о Сяо Лине и злишься. Хочешь отомстить за него.

При последних словах его тон стал выше и тонкие пальцы крепко сжали ее руку. Она обернулась. Таньтай Цзинь, недовольно поджав губы, смотрел на нее не мигая.

– Да, – ответила девушка.

Лицо его тут же стало непроницаемо суровым. Сусу показалось, что вот-вот он просто убьет ее. Но она не испугалась и бросила ему в лицо:

– Принц Сюань был хорошим человеком. Если ему и суждено было погибнуть, то славной смертью на поле боя, а не от грязного колдовства!

– С древних времен победителей не судят и на войне каждый старается перехитрить другого, – эхом отозвался Таньтай Цзинь.

Сусу сверкнула на него глазами и горько усмехнулась:

– Именно так тогда и сказал его высочество наследный принц, а значит, тебе не о чем волноваться. Дай мне уйти, ты же сам велел. Нехорошо императору не держать своего слова.

Лицо Таньтай Цзиня исказилось от злости. Отпустив ее руку, он с угрюмым видом потер пальцы.

Сусу открыла дверь, чтобы покинуть императорские покои, и на пороге наткнулась на тигра-оборотня. Оказывается, зверь мог меняться в размерах: сейчас он был значительно меньше, чем на поле боя. Тем не менее, судя по лоснящейся шерсти, его явно неплохо кормили. Тигр посмотрел на нее и широко раскрыл пасть.

Что ж, уйти не удастся. Сусу склонилась к морде оборотня и ловко выдернула у него ус. Оборотень заскулил от боли, однако под немигающим взглядом Таньтай Цзиня укусить красавицу не посмел – только оттолкнул ее лапой, отправив обратно внутрь опочивальни. Сусу же, недолго думая, выдернула у него второй ус.

Тут же из-за черного полога раздался насмешливый голос:

– Разве ты не хотела уйти? И что же теперь станешь делать? Ведь мы не так хороши, как принц Сюань! Если ты посмеешь когда-нибудь снова спровоцировать нас, мы дадим тебе это почувствовать…

Словно не уловив двусмысленность в его словах, Сусу отодвинула черный полог. Таньтай Цзинь сидел на кровати со скрещенными ногами и, похоже, не ожидал от нее такой смелости, потому что насмешливая улыбка не успела исчезнуть с его лица. Сусу наклонилась к нему, и он замер. Когда ее губы оказались так близко, что почти коснулись его лица, ему захотелось отстраниться.

– Что ты…

Но договорить не успел. Руки Таньтай Цзиня оказались связаны тигриными усами, а едва он хотел позвать Ночных Теней, Сусу прижала юношу к кровати, прикрыла его рот рукой и приподняла подбородок.

– Тсс, не болтай, или я тебя убью, – сказала она с отвращением. – Либо ложись спать, либо мне придется тебя поколотить, пока ты не потеряешь сознание.

Чтобы он не вырвался, Сусу обвила его колени своими стройными маленькими ножками. Шелковое полотно ее черных волос укрыло его полуобнаженную грудь, и шея юноши тут же покраснела, однако его взгляд обжигал холодом. Ее глаза внимательно изучали его: он боится или тут что-то еще?

Сусу не злилась. Раньше из-за произошедшего с Сяо Линем ей хотелось растерзать мерзавца, но даже думать об этом нельзя: она помнит, что на самом деле важно. Зато сейчас можно отыграться иначе: со злости девушка двумя пальцами оттянула и сжала кожу на его талии. От щипка Таньтай Цзинь фыркнул, и его глаза заслезились и покраснели, став оттенка персиковых цветов. Он попробовал высвободить руки, но тигриный ус держал крепче веревки. Тогда юноша неловко свернулся калачиком, и это немного рассердило Сусу.

Только Гоую почувствовал что-то неладное и с подозрением посмотрел на молодого человека: у того на груди выступила испарина, пальцы его сжались… Совсем не похоже, что ему больно… Принца-заложника столь часто избивали в детстве и отрочестве, что к боли он должен был бы привыкнуть. Тогда почему же он так страдает оттого, что его всего лишь ущипнула девушка?

Однако Таньтай Цзинь закрыл глаза, и дух-хранитель не успел разобрать, что тот чувствует.