Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины

Глава 61.

Прошло четыре дня с того момента, как Санна впервые открыла глаза после укуса. Четыре дня, которые тянулись медленно, но были полны какого-то светлого, почти осязаемого чуда.

Первые два дня девочка почти не вставала с кровати — лежала, бледная, с затуманенным взглядом, будто всё ещё балансировала на тонкой грани между жизнью и чем-то иным. Я сидела рядом, меняла повязки, пропитанные сималем, поила её травяными отварами и кормила маленькими ложками похлёбки, в которую добавляла ягоды звёздницы. Кожа вокруг укуса постепенно теряла красноту, тёмные вены полностью исчезли, а жар отступил, оставив за собой лишь лёгкую слабость.

На третий день Санна начала садиться. Сначала неуверенно, опираясь на подушки, которые я заботливо подкладывала ей под спину. Она молчала, как и всегда, но её глаза уже не были такими настороженными, как раньше. Иногда она смотрела на меня, пока я суетилась по дому — готовила еду, перебирала овощи, что притащила Тейра, или просто подметала пол. В её взгляде мелькало что-то похожее на любопытство, и я ловила эти моменты, пряча улыбку. Я знала, что давить нельзя. Доверие — вещь хрупкая, особенно для ребёнка, который, судя по всему, видел в своей короткой жизни больше боли, чем тепла.

На четвёртый день случилось маленькое чудо. Я возилась на кухне, перебирая корзину со звёздницей — теми самыми ягодами, что мы собирали у ручья в тот злополучный день. Я держала одну ягоду в пальцах, прикидывая, как бы сварить из них варенье, когда услышала тихий скрип половиц за спиной.

Обернулась — и чуть не ахнула. Санна стояла в дверном проёме, держась за косяк. Её тонкие пальцы вцепились в дерево, лицо было бледным, но в глазах горела решимость. На ней была рубашка Ниры, длинная, почти до колен, а босые ноги едва касались холодного пола.

— Санна, милая! — Я бросила ягоду в корзину и шагнула к ней, готовая подхватить, если она вдруг покачнётся. — Ты чего встала? Тебе ещё лежать надо!

Малышка нахмурилась, её брови сдвинулись к переносице, но она не отступила.

— Я… могу ходить, — пробормотала она. Голос у неё был слабый, но упрямый, с той самой детской решимостью, от которой у меня в груди потеплело. — Надоело лежать. Скучно.

Я посмотрела на неё, чувствуя, как сердце сжимается от гордости и беспокойства. Хотела было настоять, чтобы она вернулась в постель, но что-то заставило меня остановиться. Санна хотела доказать, что может, что она сильнее, чем кажется. И я не могла отнять у неё это право.

— Ладно, — вздохнула я, вытирая руки о передник. — Но только не перенапрягайся. Если почувствуешь слабость — сразу говори, хорошо?

Она кивнула, её взгляд скользнул к корзине с ягодами.

— Это… звёздница? — спросила тихо.

— Да. Хочу варенье из неё сварить. Будет не просто вкусное, но и лечебное. Хочешь посмотреть?

Санна помедлила, всё ещё держась за косяк, но потом сделала шаг вперёд, потом ещё один — осторожно, будто проверяя, выдержат ли ноги. Я следила за ней, готовая в любой момент подскочить, но она дошла до стола и оперлась на его край, глядя на ягоды.

— Я… — начала она, запнувшись, и её щёки чуть порозовели. — Я хочу помочь.

Я замерла, не веря своим ушам. Санна, моя молчаливая, настороженная девочка, сама предложила помощь? За всё время, что она была со мной, она ни разу не проявляла инициативы. Всегда держалась в стороне, будто ждала подвоха. А тут вдруг такое — словно она протянула мне тоненькую ниточку доверия.

— Помочь? — переспросила я, стараясь не выдать удивления. — Правда хочешь?

Она кивнула, её глаза были прикованы к ягодам, но в них мелькнула искра интереса.

— Я никогда… не делала варенье, — призналась Санна. — Но хочу попробовать. Можно?

Моё сердце так и подпрыгнуло от радости. Это был маленький шаг, но для Санны — огромный. Она не просто хотела чем-то заняться — она хотела быть рядом со мноц, быть частью чего-то общего.

— Конечно, милая, — сказала я, улыбаясь. — Будем варить варенье вместе. Но сначала давай я тебе стул принесу, а то стоять тебе ещё тяжеловато.

Санна не возражала, и я быстро подтащила к столу деревянный стул, на который она осторожно опустилась. Движения были вялыми, но глаза горели любопытством. Я поставила перед ней корзину с ягодами и миску.

— Для начала надо ягоды перебрать, — объяснила я. — Выбираем только хорошие, блестящие, без пятен. Если какая мятая или подпорченная — откладываем в сторонку, их в варенье не кладём.

Санна кивнула и взяла ягоду, рассматривая её, словно это был какой-то драгоценный камень. Она перекатывала её в пальцах, потом положила в миску и взяла следующую. Я наблюдала за ней, стараясь не слишком явно показывать, как меня радует её сосредоточенность. Это было так похоже на те моменты в прошлой жизни, когда я учила своих учеников чему-то новому — терпеливо, шаг за шагом, помогая им открывать мир.

Пока Санна перебирала ягоды, я занялась подготовкой. Достала большой медный таз, который нашла в сарае Брунара, и поставила его на очаг. В доме пахло дровами и травами, а теперь к этим запахам добавился сладкий аромат звёздницы. Я налила в таз немного воды — чтобы ягоды не пригорели — и принялась разводить огонь. Пламя затрещало, наполняя кухню уютным теплом, и я почувствовала, как душа поёт. Это была моя стихия.

В этот момент скрипнула дверь, и в дом вошла Тейра с корзиной, полной овощей. На этот раз она притащила ещё и два небольших деревянных бочонка, которые громыхнули, когда она поставила их на пол.

— Зина, держи, как обещала! — бодро объявила она, вытирая пот со лба. — Бочонки старые, но крепкие, я их вчера отмыла. А тут ещё капуста, свёкла и морковь — всё с моего огорода. Будешь солить?

Я посмотрела на корзину и бочонки, чувствуя, как в голове уже выстраивается план. Работы прибавилось, но это была та самая работа, от которой сердце радовалось. Соленья, варенья, огород — всё это было моим, родным, как в прошлой жизни. А теперь, когда у меня появилась Тейра с её овощами и Санна с её маленькой, но такой важной помощью, я чувствовала себя на своём месте.

— Буду, конечно, — ответила я с улыбкой. — Спасибо, Тейра, ты просто спасительница.

Тейра махнула рукой, но её щёки порозовели от удовольствия.

— Да ладно тебе, — сказала соседка. — Это ты у нас мастерица. Я вчера соседям твои огурцы расхваливала, так они уже спрашивают, когда ещё на рынок привезёшь.

Я рассмеялась, чувствуя, как гордость переполняет изнутри. В прошлой жизни мои соленья тоже хвалили, но здесь, в этом новом мире, это было как-то особенно приятно. Я взглянула на Санну, которая всё ещё сосредоточенно перебирала ягоды, и подмигнула ей.

— Слышала, Санна? Мы с тобой уже знаменитостями становимся. Скоро весь Галес за нашими соленьями и вареньем в очередь выстроится.

Санна подняла глаза, её губы дрогнули в слабой улыбке, но она тут же опустила взгляд, будто стесняясь. Она ещё не привыкла к похвале, к добрым словам. Ей нужно было время.

Тейра присела к столу, глядя на ягоды.

— Варенье, значит? — сказала она. — Хорошее дело.

— Только вот незадача — сахара у меня нет, а звёздница хоть и сладкая, но без чего-то консервирующего быстро забродит. Надо придумать, чем заменить, — рассудила я вслух.

Тейра задумалась, постукивая пальцами по столу.

— Может, сималем? — предложила она. — Ты же его вроде в свои соленья добавляла.

Я покачала головой, прикидывая варианты.

— Сималь слишком солёный, — сказала я. — В соленьях он в самый раз, а вот в варенье вкус испортит. Надо что-то другое…

Я замолчала, перебирая в голове всё, что знала о консервации. В прошлой жизни я часто варила варенье без сахара — когда его не хватало или хотелось чего-то особенного. Тогда я брала мёд или сок ягод, чтобы усилить сладость, а для сохранности добавляла лимонный сок или уксус — их кислота не давала варенью портиться. Но здесь ни лимонов, ни уксуса не было. Зато была звёздница, сималь и травы. Я вспомнила, как ягоды покалывали язык, когда я их пробовала. Это была не просто сладость — в них была лёгкая кислинка, почти как у лимона.

— Можно пойти другим путём, — сказала я. — Звёздница сама по себе кислая, хоть и сладкая. Если мы выжмем из неё сок и уварим его с ягодами, то кислота поможет варенью храниться дольше. А чтобы усилить эффект, нужно добавить немного горечи… Скажем, из других ягод или листьев… Кислота и лёгкая горечь не дадут варенью забродить, а вкус звёздницы всё равно останется главным. Главное — не переборщить.

— Может, горьколист? — предложила Тейра.

— Горьколист?..

— Ага, — кивнула соседка, — он не ядовитый, если взять только листья и хорошо прокипятить.

— А где его раздобыть?

— Так у тебя во дворе полно! — засмеялась Тейра. — Рви-не хочу!

— Значит, решено. Попробуем сделать отвар из горьколиста.

Санна, всё это время молчавшая, вдруг подняла голову.

— А как ты узнаешь, сколько надо? — спросила она с любопытством.

Я улыбнулась, радуясь, что она решила принять участие в обсуждении.

— На глаз, милая, — ответила я. — И на вкус. Когда варишь варенье, надо всё время пробовать. Если переборщишь с горьколистом, оно будет горчить, а если недоложишь — варенье не сохранится. Всё дело в балансе.

Санна кивнула. Она смотрела на меня с таким вниманием, будто впитывала каждое слово.

— Ладно, давай начнём, — сказала я, хлопнув в ладоши. — Санна, ты перебирай ягоды, а я пока займусь горьколистом. Тейра, поможешь с листьями?

Тейра кивнула и выбежала во двор. Пока она собирала листья, я объяснила Санне, как правильно очищать ягоды от мелких веточек и листочков, чтобы в варенье не попало ничего лишнего.

— Смотри, вот так, — показала я, аккуратно отрывая ягоду от черенка. — Не дави сильно, а то сок вытечет, а нам он нужен в варенье.

Санна повторила моё движение, её пальцы двигались медленно, но точно. Её брови хмурились, когда она отбрасывала подпорченную ягоду, и это было так трогательно, что я едва сдерживала улыбку.

Тейра вернулась с пучком тёмно-зелёных листьев, которые пахли резко, почти как мята, но с горьковатым оттенком. Я взяла их, промыла под холодной водой и бросила в небольшой котелок с водой, поставив его на огонь.

— Сначала проварим листья, — объяснила я. — Это уберёт лишнюю горечь и сделает отвар безопасным. Потом добавим его в варенье, но совсем чуть-чуть.

Санна кивнула, её глаза следили за каждым моим движением. Она явно увлеклась процессом, и это было настоящим чудом. И я чувствовала, что делаю что-то важное. Не просто варю варенье, а строю связь — тонкую, хрупкую, но такую нужную.

Пока горьколист кипел, я взяла вторую корзину звёздницы и начала выжимать сок. Сложила ягоды в чистую ткань, завязала её узлом и с силой сжала над миской. Сок потёк — тёмно-синий, с лёгким блеском, наполняя воздух сладким ароматом. Санна наблюдала, её глаза расширились от удивления.

— Это сок? — спросила она.

— Ага, — ответила я, вытирая руки. — Он придаст варенью нужную консистенцию и усилит вкус. А ещё поможет ему храниться дольше.

— Ты много знаешь… про варенье, — сказала она тихо. — И про… всё.

— Жизнь научила, милая, — ответила я. — Я в своём… прошлом много чего повидала. И варенье варила, и соленья закатывала. Это как наука, только вкусная.

Санна чуть улыбнулась, но тут же опустила глаза, словно боясь, что её улыбка выдаст слишком много. А я просто продолжила работу, переливая сок в таз с ягодами, которые уже были готовы.

Когда отвар горьколиста был готов, я процедила его через ткань, оставив тёмную жидкость с лёгким зеленоватым оттенком. Добавила несколько ложек в таз, тщательно размешивая. Запах стал сложнее — сладость звёздницы смешалась с лёгкой горчинкой, но не отталкивающей, а скорее интригующей.

— Теперь самое важное, — сказала я, ставя таз на огонь. — Варить надо на медленном огне, чтобы ягоды не разварились, а сок загустел. И всё время помешивать, чтобы не пригорело.

Я протянула Санне деревянную ложку.

— Хочешь попробовать?

Она замялась, но потом кивнула и взяла ложку. Принялась медленно водить ложкой по тазу, а я стояла рядом, поправляя её, если нужно.

— Вот так, плавно, — говорила я. — Не торопись, пусть ягоды прогреются равномерно.

Тейра, сидевшая у стола, наблюдала за нами с улыбкой.

— Ну, вы прямо мастера, — сказала она. — Я уже представляю, как на рынке все будут драться за это варенье. Ладно, вы тут, кажется, без меня справитесь. А я пошла по своим делам.

Соседка отправилась восвояси, а мы с Санной продолжили наше творенье варенья. Малышка была сосредоточена, её щёки порозовели от тепла очага, и я вдруг подумала, что сейчас, возможно, подходящий момент, чтобы спросить о том, что не покидало моих мыслей вот уже несколько дней.

— Санна, — начала тихо, продолжая помешивать варенье. — Ты как себя чувствуешь?

Она кивнула, не отрывая глаз от таза.

— Лучше, — ответила она коротко.

— Это хорошо, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал тепло и ненавязчиво. — Знаешь, когда ты болела, что-то говорила во сне… Про каких-то Сынов Пламени. Я просто подумала… может, это что-то важное? Если хочешь, можешь рассказать. Я никому не скажу.

Санна замерла. Её рука с ложкой остановилась, плечи напряглись. Она подняла глаза, и я увидела в них тот самый страх — тот, что был на рынке в Галесе. Её губы сжались, взгляд стал колючим.

— Ничего я не говорила, — отрезала она со злостью. — Я ничего не знаю.

Кажется, я перегнула палку…

Хотела извиниться, но Санна вдруг бросила ложку на стол и вскочила, чуть не опрокинув стул.

— Санна, я ничего такого…

— Зачем ты спрашиваешь?! — выкрикнула она, перебив мою речь, её глаза наполнились слезами. — Я же сказала, что ничего не знаю! Почему ты не веришь?

— Санна, милая, я верю, — быстро сказала я, шагнув к ней, но она отступила назад, прижавшись к стене. — Прости, я не хотела тебя расстраивать. Я просто… волновалась за тебя.

— Все вы волнуетесь! — закричала она. — А потом делаете больно! Не буду ничего говорить! Не буду!

Я видела, как она дрожит, как её маленькие кулаки сжимаются, и понимала, что она не просто боится — она в панике.

— Хорошо, хорошо, — мягко сказала я, поднимая руки, чтобы показать, что не собираюсь давить. — Я не буду спрашивать. Обещаю. Прости меня, милая. Я не хотела тебя обидеть.

Санна смотрела на меня, её грудь вздымалась от частого дыхания. Она молчала, но слёзы текли по её щекам, и моё сердце разрывалось. Я сделала шаг вперёд, медленно, чтобы не спугнуть, и опустилась на колени перед ней.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, — сказала ей тихо, — что я здесь, чтобы помочь тебе. И я никогда не сделаю тебе больно. Никогда. Ты можешь мне не верить, и я понимаю, почему. Но я хочу, чтобы ты знала, что я на твоей стороне.

Санна шмыгнула носом, её взгляд скользнул в сторону, но она не отстранилась. Я осторожно протянула руку и коснулась её плеча — легко, почти невесомо.

— Можно я тебя обниму? — спросила я.

Она помедлила, её губы дрожали, но потом кивнула. Я обняла её, прижав к себе так нежно, словно она была сделана из стекла. Санна не обняла меня в ответ, но и не оттолкнула, и это уже было победой. Я почувствовала, как её плечи расслабляются, и услышала тихий всхлип.

— Прости, — прошептала она, уткнувшись в моё плечо. — Я не хотела кричать…

— Ничего, милая, — ответила я, гладя её по спине. — Всё в порядке.

Санна кивнула, и я отпустила её, улыбнувшись.

— Ну, давай возвращаться к варенью? — предложила я. — Оно там без нас заскучает.

Санна слабо улыбнулась, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, и вернулась к столу. Она взяла ложку и снова начала помешивать, её движения были уже не такими резкими, а более плавными. Я смотрела на неё, чувствуя, как облегчение смешивается с тревогой.

Сыны Пламени — вовсе не бред. Это было что-то серьёзное. Что-то, что пугало Санну до дрожи. Но я знала, что сейчас не время давить. Она должна сама захотеть рассказать. И я буду ждать, сколько потребуется.

Мы продолжили варить варенье. Таз на огне тихо побулькивал, ягоды медленно превращались в густую, сияющую массу. Я пробовала её время от времени, добавляя ещё немного сока звёздницы, чтобы добиться нужной консистенции. Рецепт складывался в голове, словно я снова была в своей старой кухне, где всё было знакомо и привычно.

Когда я попробовала готовое варенье, вкус был именно таким, как я хотела: сладким, с лёгкой кислинкой и едва уловимой горьковатой ноткой, которая делала его особенным.

Санна тоже попробовала, её брови поднялись от удивления.

— Оно… вкусное.

— А то, — подмигнула я. — Мы с тобой мастерицы.

К концу дня варенье было готово. Мы перелили его в деревянный бочонок. Убрали в прохладный угол подпола. Санна сидела за столом. Она выглядела спокойнее и здоровее, чем утром, и это было самым большим подарком.

— Спасибо, — вдруг сказала она, так тихо, что я едва расслышала.

Я обернулась, удивлённая.

— За что, милая?

Она пожала плечами, не поднимая глаз.

— За… варенье. И за всё.

Я почувствовала, как горло сжимается от слёз. Это было больше, чем просто слова. Гораздо больше. Я присела рядом, осторожно коснувшись её руки.

— Это тебе спасибо, — сказала я. — За то, что помогала. И за то, что ты здесь.

Санна не ответила, но её пальцы чуть сжали мои, и этого было достаточно. Я знала, что тайна Сынов Пламени никуда не делась, что она всё ещё тенью лежит на её сердце. Но я также знала, что у нас есть время. И я буду рядом, сколько бы его ни понадобилось.