Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины

Глава 43.

Поутру я собралась в Галес. Перед выходом вспомнила замечании Тейры и решила сплести волосы в простую косу — на иные изыски у меня ни желания, ни умений не хватало. В прошлой жизни давно привыкла стричься по плечи, а в этой ещё толком не освоилась правильно обходиться с длинной шевелюрой. Решила — погуляю по портовому городу, осмотрюсь, погляжу, какую моду предпочитают местные девушки, а там уж разберусь, как самой пристало выглядеть. Запрягла лошадь и двинулась в путь.

Дорога заняла, по моим ощущениям, около часа. В общем-то, не так уж много, с учётом того, что это не в душном метро час трястись и не в выматывающей пробке толкаться. Едь себе спокойненько — дыши кислородом, размышляй о высоком.

Впрочем, размышляла я не о таком уж высоком, а о вполне приземлённых вещах. Например, что мне необходимо приобрести. Для солений нужны были какие-нибудь специи и, как я уже отметила, порционная тара. Кроме того, я и сама нуждалась в обновках. Одёжка на мне оставляла желать лучшего.

Но прежде всего я должна была оглядеться — понять, в каком именно месте нахожусь: что это за город, что за люди его населяют, какие нравы тут царят, как устроена жизнь. Хотя в последнем пункте что-то мне подсказывало, что жизнь во многих смыслах всюду одинаковая — везде действуют примерно одни и те же принципы, а люди — они и в Галесе люди. Бывают алчными, бывают щедрыми, бывают злобными, бывают искренними, бывают человечными и бесчеловечными тоже бывают. Куда ни явись, а человеческая натура всегда себя проявит — в мире с магией или без неё, с драконами или с мамонтами. Люди — это просто люди.

И всё же мои измышления немного скорректировались, когда я ступила на галесскую землю. Ещё при въезде в город меня обдало облаком самых разнообразных запахов: от морского бриза до конского навоза, от сладкого благоухания многочисленных пекарен до человечьего пота, от пыльной терпкости базаров до удушливого гнилья сточных вод. А ещё шум — громадный и непрерывный. Галес оказался огромен, тяжёл и беспросветен от мельтешащих лиц, спин, ног, голосов, ароматов.

Кто-то где-то выкрикивал призывы заглянуть в свою лавку, где-то стонал нищий, прося милостыню, визжали и сновали дети, мужчины и женщины ссорились друг с другом, заигрывали, ругались и торговались. Сотни повозок и конных всадников непрерывно выглаживали до скользкого блеска неровную брусчатку. Грузчики таскали мешки, пьяные матросы вываливались из таверн. Прямо на улице в луже преспокойно отдыхала чья-то упитанная свинья. Какая-то женщина вопила из окна третьего этажа, отгоняя игроков в кости, разместивших в проулке.

Поняв, что не в состоянии дальше нормально двигаться на телеге, я привязала свою лошадь у столба и дальше пошла пешком. Но и это не особо облегчило мне задачу. Двигаться в потоке людей, конец и телег, которые ничто не отделяло — ни правила дорожного движения, ни тротуары, которых местами просто не было — являлось даже небезопасным занятием. Я старалась не думать о том, что со мной станется, если вдруг упаду. В таком хаосе у меня едва не взрывалась голова, но нужно было сохранять спокойствие и сосредоточенность. Очень вероятно, что в таких местах вовсю промышляли карманники и другие тёмные личности с недобрыми намерениями.

После мирной идиллии Тихой Мельницы я буквально попала в адову мясорубку. Теперь до меня окончательно дошли слова старейшины Тоймара, нелестно отзывавшегося об этом месте. И какое же счастье, что я всё-таки поселилась достаточно далеко, чтобы не слышать всего этого кошмара и не чувствовать ужасающего смрада.