Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины

Глава 54.

Телега скрипела, будто жалуясь на каждый камешек, что попадался под колёса, а лошадь, бедняга, неслась изо всех своих невеликих сил. Я крепко держала вожжи, стараясь не думать о том, что мы оставили за спиной — горящий Галес, крики людей, рёв драконов и тот жуткий вой неживунов, от которого до сих пор мурашки по коже бежали. Санна прижималась ко мне, её худенькие плечики дрожали, но она молчала, как каменная. Райли, весь в крови, сидел рядом, одной рукой цепляясь за борт телеги, а другой прижимая к груди разорваную рубаху. Его лицо было бледное, как полотно, но он всё равно пытался шутить, мол, «не каждый день удаётся так славно прогуляться по Галесу». Я даже попыталась ему улыбнуться, но улыбка вышла кривой и безучастной — не до смеху мне пока было.

Дорога к дому Брунара казалась бесконечной. Плакучий туман рассеялся, но небо всё ещё было затянуто дымкой, а воздух пах гарью и чем-то металлическим, будто сама смерть пропитала его. Я гнала лошадь, пока не показались знакомые пейзажи Тихой Мельницы. Дом Брунара стоял на отшибе, тёмный и тихий, словно ждал нас. Я остановила телегу у крыльца, спрыгнула и помогла слезть Санне. Девочка двигалась медленно, будто во сне, её глаза были пустыми, а лицо — всё в пыли и саже. Затем кинулась к Райли и попыталась оказать ему помощь. Протянула руки, чтобы он смог опереться. Однако Райли только отмахнулся.

— Я в порядке. Позаботься о Санне.

— Ты же весь в крови, — грозно сдвинула я брови, желая отчитать его, как капризного мальчишку.

— Бывало и хуже, — упорно храбрился он, не желая принимать помощь. — Иди.

Я сердито посопела носом и в итоге сдалась. Повернулась к девочке.

— Пойдём, милая, — сказала мягко, беря её за руку. — Сейчас отмоемся, поедим, и всё будет хорошо.

Санна не ответила, только посмотрела на меня с недоверием, но всё же пошла следом. Я оглянулась через плечо, всё ещё переживая за Райли. Однако он изобразил почти правдоподобную улыбку и кивнул.

— Сиди здесь, — бросила ему, стараясь, чтобы голос мой звучал твёрдо и не выдавал всю ту бурю чувств, что раздирала мне грудь. — Я скоро приду.

Он только усмехнулся в ответ.

Я повела Санну в дом, зажигая по пути масляные лампы. Внутри было холодно, пахло сыростью и старым деревом. Я быстро нашла кувшин с водой и взяла чистую тряпку. Санна стояла посреди комнаты, теребя подол своего рваного платьишка, и смотрела в пол.

— Давай-ка тебя быстренько умоем тебя, — сказала я, стараясь улыбнуться. — А то ты сейчас на уголёк похожа.

Она нехотя подошла, а я, смочив тряпицу, начала аккуратно стирать грязь с её лица. Кожа под пылью оказалась бледной, с россыпью веснушек, а глаза — большими и тёмными, как у оленёнка. Я заметила, что её руки всё ещё дрожат, и сердце моё сжалось. Бедная девочка, сколько же ей пришлось пережить…

— Очень испугалась там, в Галесе? — спросила я, стараясь говорить легко, как будто мы просто болтаем о погоде.

Санна пожала плечами, не поднимая глаз.

— Не очень, — буркнула она наконец.

Я не стала давить, понимая, что ей нужно время. Более-менее приведя в порядок лицо и руки Санны, я нашла в сундуке старую рубаху Ниры, дочери Брунара. Она была великовата, но чистая и мягкая.

— Пойдём, уложу тебя спать, — сказала я, когда она переоделась. — Мне нужно вернуться поскорее к Райли.

Санна кивнула. Я отвела её в маленькую комнатку, где когда-то спала Нира. На кровати лежало старое лоскутное одеяло, а в углу я заметила деревянную игрушку — потрёпанного коня с облупившейся краской. Наверняка Нира в детстве с ним играла. Я подняла игрушку, стряхнула пыль и протянула Санне.

— Вот, держи. Это тебе. Будет тебя охранять, пока спишь.

Санна посмотрела на коня с подозрением, но всё же взяла, прижав к груди. Она забралась в постель, подтянув колени к подбородку, и крепко сжала деревянного коня. Я укрыла её одеялом, погладила её по голове и вышла из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.

Войдя в кухню, обнаружила, что там уже ждёт Райли. Он сидел за столом, сняв рубаху, и пытался промыть свои раны куском ткани, смоченным в воде из кувшина. Его лицо было напряжённым, а руки дрожали от боли и усталости.

Я остановилась в дверях, невольно залюбовавшись его фигурой. Райли был могуч, как дуб, что рос когда-то на моей даче, — широкие плечи, мускулистая грудь, руки, привыкшие к тяжёлой работе на корабле. Его кожа, загорелая от солнца и ветра Колючего Моря, была покрыта шрамами, старыми и новыми, каждый из которых, наверное, рассказывал свою историю. Однако сейчас его тело выглядело израненным и уязвимым. Глубокая рана на груди, оставленная когтями торгала, всё ещё кровоточила, а на бедре зияла рваная полоса, из которой сочилась кровь. Плечо тоже было рассечено, и кровь стекала по руке, капая на пол.

— Я же сказала, что скоро вернусь, — попрекнула его, понимая, что ему точно пришлось нелегко, пока он ковылял сюда.

— А я сказал, чтобы ты не беспокоилась, — парировал Райли.

— Ты всегда такой самонадеянный? — возмутилась я.

— Тот же вопрос я бы хотел адресовать тебе, — иронично заметил он, посылая мне пристальный взгляд серебристых глаз.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга молча. В этой немой схватке каждый старался одержать верх, и никто не был намерен отступать. По крайней мере я — точно не собиралась оставлять за Райли последнее слово.

Подошла к нему и опустила глаза к повреждённой коже.

— По крайней мере, я цела. А вот тебя здорово потрепало, — заметила я, стараясь скрыть беспокойство за деловитым, даже холодным тоном. — Так что на твоём месте будет мудрее всё-таки принять мою помощь.

Райли поднял на меня глаза, и его губы тронула слабая улыбка.

— Приму с честью и… удовольствием, — промурлыкал он знакомым игривым тоном, хотя голос заметно ослабел и охрип, но игривости в Райли не поубавилось.

Я закатила глаза и пошла к очагу, чтобы поставить нагреваться котелок с водой для похлёбки. Затем нашла чистую ткань и немного травяного настоя, который Сималла, жена Брунара, держала в погребе. Вернувшись к Райли, я опустилась на колени рядом с ним и начала осторожно промывать рану на груди — сначала простой водой, а затем и настойкой.

Он вздрагивал, когда ткань касалась кожи, но стискивал зубы и старательно держался, почти не демонстрируя дискомфорта. Я работала молча, стараясь не думать о том, как близко его лицо, как притягательно тепло его кожи под моими пальцами. Раны были глубокими, но, к счастью, не задели ничего жизненно важного. Я промыла их, наложила повязку из чистой ткани и перешла к бедру.

— Ты очень необычная женщина, Зина, — вдруг сказал Райли, глядя на меня своими серебряными глазами. — Ни по эту, ни по другую сторону Колючего Моря я таких не встречал. Ты как будто из другого мира.

Я фыркнула, стараясь скрыть смущение.

— Брось, Райли. Я самая обычная.

Он усмехнулся:

— Обычные женщины не размахивают мечами из драгура и не бросаются спасать детей посреди торгалльского нашествия. Кстати, откуда у тебя этот меч? У меня такое ощущение, что я его уже где-то видел…

Я напряглась, но постаралась ответить небрежно.

— А ты что, каждый меч в Торесфале помнишь?

Райли прищурился, но не стал настаивать.

— Не каждый, но, знаешь ли, иногда какие-то детали западают в память… Лучше скажи, ты раньше видела неживунов? Сегодня ведь не в первый раз, верно?

Я покачала головой, сосредоточившись на повязке.

— Видела, — призналась я. — В Бедовой Пустоши. Но такого кошмара, как сегодня, ещё не встречала. А ты?

Райли кивнул, поморщившись, когда я затянула повязку на бедре.

— Пару раз, — сказал он. — И знаешь, что интересно? Это ведь началось не так уж давно. Первые слухи о торгаллах пошли сразу после смерти Годфера Влассфора, предыдущего дракария.

Я нахмурилась, вспоминая, что знала о политике Торесфаля. Годфер Влассфор II — отец Тирама и муж Дардэллы, предыдущий дракарарий Торесфаля. Он умер лет двадцать назад. В общем, при жизни Киоры от него осталась лишь память. Говорят, умер он довольно молодым и очень скоропостижно, так что многие склонялись к тому, что и тут не обошлось без козней мирендальцев.

— Неудивительно, — сказала я. — Мирендаль не дремлет. Они и насылают этих тварей, чтобы нас ослабить.

Райли посмотрел на меня с лёгкой усмешкой.

— Я бы не был так уверен, Зина. Мирендальцы не такие уж монстры, как их малюют в Торесфале.

Я удивлённо вскинула брови.

— Ты что, бывал в Мирендале?

Он наклонился ближе, и его голос стал тише, почти заговорщическим.

— А ты умеешь хранить секреты?

Я улыбнулась, не удержавшись.

— Можешь не беспокоиться, Райли. Мои губы на замке.

Он откинулся назад, словно проверяя, можно ли мне доверять, а потом сказал:

— Да, бывал. И знаешь, торгаллов там нет. Ни одного. То, чем я занимаюсь, не всегда законно, Зина. Но работаю я сам на себя. Не на драконов, не на пратария Мирендаля. Я не выбираю сторону в этой войне. Мне всё равно, кто прав, кто виноват. Главное — чтобы мой корабль был цел, груз доставлен, а цена за услуги устроила всех и была уплачена вовремя.

Я молчала, переваривая его слова. Контрабандист, не поддерживающий ни одну сторону… Это многое объясняло. И его связи с работорговцами, и его уверенность, и то, почему он так легко справился с бандитами в Галесе.

— Однако не замечать текущую ситуацию я не имею права, — продолжал Райланд. — Потому что от этого напрямую зависит, как, с кем и о чём следует договариваться. И последние годы это становится всё сложнее. С приходом к власти Дардэллы конфликт только накаляется. Однако я помню, что Торесфаль знавал и другие времена.

— Другие? — я нахмурилась. — Как ты можешь рассуждать о «других временах», если сам ещё так молод?

Я едва не рассмеялась над его рассуждениями. Ну, в самом деле, что может помнить о временах двадцатилетней давности мужчина, которому самому едва ли тридцать.

— О, Зина, я слышу из твоих уст комплимент? — промурлыкал Райли. — Пред Оком Целлианы, мне приятно до дрожи. Но, боюсь, ты слегка ошибаешься на мой счёт.

— Неужели? — я скрестила руки на груди. — Сколько же тебе лет?

— Сорок девять.

Я чуть не поперхнулась. А Райли, завидев мои округлившиеся глаза, покатился со смеху.

— Ты… ты шутишь?

— Нисколько, — отсмеявшись, помотал он головой. — Суровая морская жизнь умеет творить чудеса.

— А мне всегда казалось, что тяжелые условия и невзгоды добавляют возраста, — заметила, пряча и взгляд и вспоминая как сама выглядела в прошлой жизни.

Когда-то, по летоисчислению другого мира, мне было шестьдесят пять. И внешность моя была, мягко говоря, не самой завидной. Дело было не только в годах, но в том, как я ощущала себя внутри — потерянной, затравленной неудачницей. Я всеми силами заставляла себя не опускать руки, но бездонная боль утраты пожирала меня изнутри.

Сейчас со мной, уже в теле Киоры, могло бы произойти то же самое. Однако, помня, каково это — взращивать в себе отчаяние, я не давала её гиблым корням прорасти слишком глубоко.

— Бывают и исключения, — сказал Райли с хитрой улыбкой. — Ты ведь тоже полна загадок, Зина. Может, однажды и ты поведаешь мне какие-нибудь свои тайны?

— Возможно, — уклончиво ответила я и выпрямилась, отводя взгляд от серебристых глаз.

С повязкой на бедро было покончено, и я снова оглядела Райли, чтобы проверить, всё ли в порядке на других участках его тела. И тут мой взгляд зацепился за его грудь. Под ключицей, чуть левее, виднелись три маленькие точки, расположенные в форме треугольника. Я уже видела их мимолётом, но решила, что это какие-то родинки. Однако сейчас поняла, что отметины находятся под кожей.

— Что это? — спросила я, указав на точки. — Татуировка?

Райли опустил взгляд, словно только сейчас вспомнил о них. Его лицо на миг стало серьёзнее, но он быстро вернул свою обычную насмешливую улыбку.

— А, это? — сказал он, пожав плечами. — Понятия не имею. Наверняка об этом могла бы поведать моя мать. Но, к несчастью, она погибла. Мне известно лишь её имя — Магнетта. Его она успела сообщить перед тем, как предстать пред Оком Целлианы. А тебе, Зина, нравятся мужчины с татуировками?

Я почувствовала, как щёки начинают гореть, и поспешила отвести взгляд.

— Да ну тебя, — пробормотала я, напуская на себя строгость. — Сиди тут, а я пойду похлёбку приготовлю.

Райли рассмеялся. А я отошла к очагу, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Сейчас у меня не было времени разбираться в собственных чувствах. Нужно было накормить Райли, поесть самой, проверить, как там Санна, и придумать, что не делать дальше.