Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины

Глава 50.

Я не стала дополнительно тешить его самолюбие. Себе цену он явно знал и без меня. А у меня в свою очередь появилась новая забота в виде малышки, которая, пусть и не убегала теперь, но продолжала глядеть волком. Я снова попробовала взять её за руку.

— Пойдём, — мягко попросила, глядя в недоверчивые детские глаза. — Нам лучше держаться вместе, чтобы ты не потерялась. Ты ведь не хочешь снова угодить в неприятности?

Девочка всё-таки вложила свою ладошку в мои пальцы. Я поудобнее закинула котомку на плечо и повела её сквозь бесконечную толпу.

— Могу помочь с твоей ношей, — вызвался Райли.

— Ничего, справлюсь, — отказалась я, не желая больше ничем его обременять.

— Какая самостоятельная, — усмехнулся он, идя следом. — Ты живёшь в Галесе?

— Нет, слава Целлиане. Здесь бы я и дня не вытерпела.

— Тогда где же твой дом?

— В часе езды отсюда.

— В часе езды множество разных мест, — заметил Райли. — Опять сплошные загадки. Ты специально меня интригуешь, Зина?

— Ничего подобного, — я еле сдержала улыбку.

О, великая Целлиана! Ну, почему присутствие этого мужчины так странно воздействовало на меня?! Мне по-прежнему хотелось от него отвязаться, однако отрицать его пользу было невозможно. Без Райли мне бы вряд ли удалось договориться с работорговцем, и я бы скорее нарвалась на скандал, нежели на уступки.

В конце концов любопытство во мне победило:

— А чего от тебя так ждёт Милин? О каком предложении шла речь?

— Ну, видишь ли, — промурлыкал Райли, — у него всегда полно каких-нибудь предложений. Я владею самым быстроходным судном в Колючем Море, и ко мне часто обращаются с различными просьбами.

— Например, перевозить рабов? — догадалась я.

— И это тоже.

Я уже хотела возмутиться, но тут Райли добавил:

— К неудовольствию Милина, это единственный товар, который я отказываюсь возить за любые деньги. Но он заверяет, что нынешнее предложение не связано с перевозкой несчастный душ.

— Тогда почему отказываешься?

— Потому что он не уточняет, что именно придётся везти. А я хоть и люблю секреты, но не в данном случае. Всё, что касается моей шхуны, должно быть досконально известно. По-другому я не работаю.

— А… почему не занимаешься перевозкой рабов? Ну, раз уж это так прибыльно… — сама не знаю, почему, но я ощутила, как щёки мои заливает румянец — абсолютно неуместная реакция. Однако всё списала на усилившуюся жару и духоту.

— У меня полно и других способов заработать. Тем более, что те, кто побывал в рабстве, вряд ли станут желать рабства другим. Не так ли, Зина? — серебряные глаза на секунду поймали мои, и по всему моему телу пробежала дрожь.

— Ты был рабом? — не знаю, почему меня это удивило.

— Полагаю, как и ты.

Я осторожно сглотнула и отвела взгляд.

— Так уж получилось, — продолжал Райли, — что вместо матери колыбельные мне пело море. Я был ещё младенцем, когда мы вместе куда-то направлялись по Колючему Морю, но корабль попал в шторм. Нас успел подобрать проходивший мимо корабль. Мать, к сожалению, не выжила. А вот я ещё пятнадцать лет не знавал иного дома, кроме шхуны, на которой меня и выходила штормовая жена капитана. И уже с пяти лет я полноценно работал на вёслах вместе со всеми остальными гребцами. А на десятом году своей трудовой деятельности решил, что пора что-то менять. И вскоре этот корабль стал моим.

— Ты поднял бунт?

Райли вздёрнул бровь:

— Когда всю жизнь живёшь среди матросов и гребцов, у тебя появляется немало союзников. А союзники важны всегда и везде, даже если эти союзники тебе чем-то не нравятся, Зина.

Кажется, он на что-то намекал. И, если на то, о чём я подумала, то дело было вовсе не в моей антипатии к Райли, а в моей осторожности.

— Поэтому в Галесе тебя знает каждая собака? — пошутила я, стараясь не тушеваться перед ним. — Ты считаешь, что от любого знакомства может быть польза?

— Конечно. И не только в Галесе. Так что ссориться с работорговцем я не намерен, даже если пока напрямую не сотрудничаю с ним. Всё может измениться в любой момент. А у работорговцев много связей, даже в самых верхах драконата. Никто не знает, куда в следующий раз отправится судно Райланда Колючего. Даже он сам, — Райли заразительно улыбнулся.

А вот у меня пропало всякое желание улыбаться. Потому что я вдруг осознала, кто передо мной.

— Райланд… Колючий?.. — чуть ли не по слогам проронила я.

— О, я вижу, ты тоже обо мне наслышана, — с нескрываемой гордостью заметил он моё изменившееся выражение лица.

Ещё бы мне было не знать. Ведь именно у Райланда Колючего работал погибший Брунар. И, по моим умозаключениям, возможно, именно на судне Райланда меня должны были отвезти на Самариз. Но ведь Райланд убеждал, что не занимается перевозкой рабов… А что, если мою персону ему обрисовали иначе?.. Или, может, Райланд вообще был не в курсе данной операции?..

Увы, я не могла спросить его прямо, собирался ли он перевозить на Самариз некую Киору. Но пальцы у меня тотчас заледенели, даже с учётом стоящей вокруг жары, а по позвоночнику зазмеилась капля холодного пота. Я инстинктивно сжала ладони, в одной из которых удерживала ручонку девочки, отчего она моментально вскрикнула.

— Ох, прости! — постаралась я скорее извиниться. — Это случайно вышло. Хочешь ещё что-нибудь поесть? — я огляделась по сторонам и заметила лавку с какой-то выпечкой.

Однако малышка отрицательно помотала головой. Она мне не доверяла, что легко было понять с учётом её положения.

Тут я ощутила какое-то движение позади: Райли обошёл нас стороной и направился к той самой лавке. Через минуту он уже шёл обратно. И сердце моё замерло от благодарности, когда я заметила в его руках сладкие крендельки. Один он протянул девочке. Она снова упрямо замотала головой.

Райли присел на корточки и ещё раз попробовал её уговорить:

— Возьми, детка. Клянусь своей шхуной, это самые лучшие кринглы* по ту, и по эту сторону Колючего Моря.

Девочка воровато протянула руку и всё-таки взяла угощение.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Райли.

Как и мне, малышка не торопилась отвечать.

— Никак, — с набитым ртом прошамкала она. Но потом вдруг добавила: — В Доме звали Санна.

———————

* — кринглы — реально существующая выпечка, которую готовят в странах Скандинавии.