Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины

Глава 117.

Немая сцена, повисшая над двором, казалась бесконечной. Крики, рёв, звон стали — всё стихло, словно само время замерло, вслушиваясь в слова Эллаи. Я посмотрела на Райли, на его лицо, застывшее в смеси шока и недоверия. Санна, прижавшись ко мне, крепко сжимала мою руку. Она не понимала всего, что происходило, но чувствовала, что это важно. Очень важно.

— Вы, должно быть, бредите! — прогремел голос лорда Тарвина, разрывая тишину. — Ронар, сын Годфера Влассфора, давно погиб! Это всем известно! Его убили Сыны Пламени вместе с матерью, Вайдерией, пятьдесят лет назад!

Эллая, несмотря на свой возраст и хрупкость, выпрямилась.

— Никакой ошибки быть не может, — твёрдо заявила она, указывая на Райли. — Это Ронар. Сын Годфера и Вайдерии. Истинный драконокровный. Истинный правитель Торесфаля.

Райли, кажется, слегка покачнулся. Его грудь, всё ещё обнажённая после превращения, тяжело вздымалась, а глаза, только что пылавшие яростью битвы, теперь были полны смятения. Он был в шоке, и я не могла его винить. Только что он сражался, как дракон, разрывая врагов когтями и пламенем, а теперь его называют давно погибшим принцем? Я сама едва могла осознать происходящее, а ведь это не меня только что объявили законным правителем.

Лицо лорда покраснело от едва сдерживаемого гнева.

— Как вы можете быть в этом уверены? — рявкнул он. — Какие у вас доказательства?

Эллая не дрогнула. Она медленно повернулась к Райли и указала на его грудь, где виднелись три маленькие точки.

— Метка, — сказала она. — Мы с сестрой сделали эти вкрапления на его коже мальчика перед тем как расстались и сестра унесла малыша в укрытие. Мы сделали это, чтобы знать, где находится метка дракона.

Райли замер, его глаза расширились. Я видела, как его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но слова так и не слетели с его губ. Он медленно поднял руку, коснулся своей груди, словно впервые заметил эти три точки, которые всегда были там, но никогда не казались ему чем-то важным. Его взгляд метнулся к Эллае, и в его голосе, хриплом от усталости и потрясения, прозвучал вопрос, который, кажется, перевернул весь его мир.

— А как звали вашу сестру, Эллая? — спросил он, и в его тоне было что-то такое, от чего у меня по спине пробежали мурашки.

Эллая посмотрела на него, её глаза наполнились слезами.

— Магнетта, — тихо ответила она. — Мою сестру звали Магнетта.

Райли пошатнулся, словно его ударили. Его лицо побледнело, и он сделал шаг назад, будто пытаясь удержать равновесие. Я инстинктивно шагнула к нему, схватила его за руку, чувствуя, как его пальцы дрожат. Санна, всё ещё прижимавшаяся ко мне, подняла голову, её большие глаза смотрели на Райли с тревогой.

— Магнетта… — прошептал он, его голос был едва слышен. — Я думал… Я был уверен, что Магнетта — моя мать…

Эллая покачала головой, её губы дрогнули в слабой, но тёплой улыбке.

— Нет, Ронар, — сказала она. — Магнетта была твоей нянькой. Она спасла тебя, когда на тебя и твою мать напали. Твоя настоящая мать — Вайдерия Влассфор. Ты — её сын. Ты — законный правитель Торесфаля. Истинный драконокровный.

— В таком случае я забираю своих людей. — заявил лорд Тарвин.

— Подождите! — выкрикнул Райли.

Тарвин остановился, его глаза сузились, но он не отступил. Он смотрел на Райли, как на врага, которого только что встретил на поле боя.

— Дальше все вопросы будешь решать с пратарием Эйданом, Ронар, — процедил он сквозь зубы. — Мои полномочия на этом закончены.

Он резко развернул коня и махнул рукой своим воинам. Мирендальцы начали собираться, их доспехи звенели, а лица были полны смятения. Они явно не ожидали такого поворота. Толпа, собравшаяся вокруг, начала перешёптываться, их голоса сливались в низкий гул, похожий на шум Колющего Моря перед штормом.

И вдруг, из этого гула вырвался один голос — звонкий, громкий, полный восторга:

— Восславим же нового дракария! Дракарий Ронар! Дракарий Ронар!

Я обернулась и увидела молодого придворного — худощавого, с растрёпанными волосами и горящими глазами. Он стоял на ступенях дворца, подняв кулак в воздух, и его голос звенел, как колокол. Другие подхватили его клич, и вскоре двор наполнился криками:

— Дракарий Ронар! Достопочтенный дракарий Ронар Влассфор!

Голоса множились, сливаясь в единый рёв, который эхом отражался от белых стен Асериза. Люди — стражники, придворные, даже простые горожане — все они скандировали его имя.

Но Райли… Райли не выглядел счастливым. Его лицо было мрачным, брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Он не хотел этого. Не хотел трона, не хотел славы. Он хотел лишь одного — чтобы мы с Санной были в безопасности.

Он молча взял меня за руку, другой рукой подхватил Санну, и, не обращая внимания на крики толпы, повёл нас внутрь дворца. Санна, прижавшись к его боку, смотрела на него с обожанием, и я знала, что она видит в нём не дракария, не правителя, а своего Райли — того, кто всегда защищал её, кто рассказывал ей сказки о море и драконах.

Мы вошли в огромный зал, где ещё недавно гремели звуки пира. Теперь здесь было тихо, лишь эхо наших шагов отражалось от высоких сводов. Райли, не раздумывая, опустился на первую же лавку у стены, его плечи поникли, а грудь тяжело вздымалась. Он выглядел так, будто на него обрушился весь вес Мятежных Гор. Я села рядом, притянув Санну к себе, и обняла его, чувствуя, как его тело дрожит от усталости. Санна забралась к нему на колени, обхватила его шею маленькими ручками и уткнулась лицом в грудь.

— Всё хорошо, Райли, — прошептала я, гладя его по спине. — Мы здесь. Мы с тобой. Мы победили.

— Как твоя рана? — спросил он.

В суматохе я сама об этом совершенно забыла и только сейчас, когда Райли напомнил, снова глянула на свой бок.

— Кажется, ничего серьёзного.

— Надо обработать.

— Прилож сималь. Кажется, на мне тоже всё заживает как на драконе.

Он кивнул и улыбнулся устало. Его дыхание было тяжёлым, прерывистым, и я понимала, что он пытается осознать всё, что только что произошло. Я сама едва могла поверить.

Ронар. Истинный правитель. Это было слишком. Слишком много для одного дня.

Но эта тишина длилась недолго. Из тени выступил мужчина в богато украшенном камзоле, его лицо было гладким, а глаза — хитрыми, как у лиса, вынюхивающего добычу. Он склонился в низком поклоне, его голос был сладким, почти приторным.

— Достопочтенный дракарий, — начал он, расплываясь в улыбке, — вам не следует здесь сидеть. Ваше место — на троне, — он указал на массивный трон в дальнем конце зала, вырезанный из чёрного камня и украшенный алацирсом, который мерцал в свете факелов.

Райли поднял голову, его взгляд был мрачным, почти угрожающим. Он отмахнулся, словно отгоняя назойливую сималину.

— Мне и здесь удобно, — буркнул он. — Оставь меня в покое.

Мужчина замялся, но быстро оправился, его улыбка стала ещё шире.

— В таком случае, не угодно ли распорядиться подготовить для вас покои? — продолжал он, его тон был таким лебезящим, что у меня зачесались руки. — Достопочтенный дракарий достоин самого лучшего.

Райли прищурился, глядя на него так, будто видел насквозь.

— А ты кто? — спросил он.

— О, простите мою невежливость, — поспешно ответил придворны, снова кланяясь. — Я — Лориан Тельвейн, советник двора. Служил ещё при вашем отце, достопочтенный дракарий, и готов служить вам с той же преданностью.

Райли хмыкнул, его губы искривились в усталой усмешке:

— Лориан, распорядись, чтобы меня пока не трогали. А поспать я и на полу могу.

Лориан замялся, явно не ожидавший такого ответа. Его глаза забегали, но он быстро кивнул, сохраняя свою приторную улыбку.

— Как вам будет угодно, достопочтенный дракарий, — сказал он, отступая. — А что прикажете делать с низменными пленниками?

Он махнул рукой, и из тени выступили стражники, волоча за собой Дардэллу и Митроила. Дардэлла выглядела потрёпанной, её платье было разорвано, волосы растрепались, но в её глазах всё ещё горела злоба. Митроил, напротив, казался сломленным — его лицо было бледным, глаза опущены, а красный балахон пропитался кровью. Они стояли, связанные, под тяжёлыми взглядами стражников, и я чувствовала, как во мне закипает гнев. Эти двое едва не разрушили всё, что у меня было. Но я заставила себя дышать ровнее, зная, что сейчас не время для мести.

Лориан хихикнул, его голос был полон еле скрываемого злорадства.

— Угодно ли устроить казнь прямо сейчас? — спросил он игриво. — Народу это понравится.

Райли посмотрел на него так, будто хотел испепелить взглядом.

— В темницу их, — сказал он. — И без глупостей.

— Подождите! — воскликнула я. — А где Тирам?

Один из стражников, державший Дардэллу, опустил глаза.

— Мы пока не нашли его, госпожа, — ответил он виновато. — Он сбежал во время суматохи.

— Так найдите! — рявкнула я, чувствуя, как во мне закипает ярость. — Он не должен уйти!

Стражник и Лориан разом поклонились, их голоса слились в один:

— Как прикажете, достопочтенная!

Я повернулась к Райли, смягчая тон. Он выглядел таким усталым, что у меня сжалось сердце.

— Тебе надо отдохнуть, — тихо сказала я, касаясь его плеча.

Он кивнул, но в его глазах была тоска.

— Надо, — согласился он. — Но тут я оставаться не хочу…

Тут к нам незаметно подошла Эллая.

— Ронар, — сказала она, — теперь это твой дом.

Я покачала головой:

— Пожалуйста, не сейчас. На нас и так слишком много свалилось.

Эллая кивнула с пониманием.

— Я понимаю, — сказала она. — В таком случае пойдёмте в моё крыло. Дракарий и его мать там никогда не жили. Возможно, там вам будет спокойнее.

Райли посмотрел на неё, его брови нахмурились, но через мгновение он кивнул.

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь с лавки. — Веди.

Вдруг Райли остановился и обернулся:

— Эй, Лориан!

— Да, достопочтенный? — с готовностью откликнулся советник.

— Позови лекаря. Немедленно. Моя жена ранена.

— Слушаюсь, достопочтенный. Буквально пару минут.

Мы последовали за Эллаей через длинные коридоры дворца, мимо гобеленов, изображающих драконов и битвы, мимо статуй из алацирса, которые мерцали в свете факелов.

Эллая привела нас в небольшое крыло дворца, где всё было проще, но уютнее. Здесь не было ни роскошных гобеленов, ни алацирсовых статуй, только тёплые деревянные панели и мягкие ковры. Она указала на несколько комнат, её голос был тихим, но тёплым.

— Здесь вы можете отдохнуть, — сказала она. — Если что-то понадобится, позовите меня.

Райли кивнул, его лицо всё ещё было мрачным, но он попытался улыбнуться.

— Спасибо, Эллая, — сказал он. — За всё.

Она лишь кивнула и ушла, оставив нас в тишине. Мы с Райли и Санной вошли в одну из комнат, где стояла большая кровать с балдахином и несколько простых, но удобных стульев. Райли опустился на кровать, его плечи поникли, а я села рядом, притянув Санну к себе. Мы молчали, просто наслаждаясь тишиной и присутствием друг друга. Впервые за этот безумный день я почувствовала, что могу дышать.

***

Прошло несколько дней, и эти дни были такими насыщенными, что я едва могла уследить за всем, что происходило. Асериз гудел с утра до вечера. Столько происшествий, столько новостей — людям было что обсудить. Да и во дворце тишины не наблюдалось. Придворные, стражники, советники — все они кружились вокруг Райли, словно он был солнцем, а они — звёздами, притянутыми его светом. Ему задавали вопросы, просили распоряжений, пытались угодить, и я видела, как это изматывает его. Он старался держаться молодцом, но я знала, как тяжело ему даётся эта новая роль. Он был человеком моря, привыкшим к свободе и ветру в лицо, а теперь его заперли в каменных стенах дворца, навесив власть, которой он не просил.

Конечно, мне хотелось немедленно отправиться в Дом Целлианы, чтобы найти дочь, которую у меня так варварски отняли. Но я видела, как Райли изо всех сил пытается справиться с хаосом вокруг, и решила дать ему время. Он и так был на грани, и я не хотела лишний раз дёргать его. К тому же, в Асеризе было слишком много дел. Тирам сбежал, и хотя его искали по всему городу, он словно растворился в воздухе. Дардэлла и Митроил сидели в темнице, но их судьба всё ещё была нерешённой.

Одно радовало неоспоримо — рана моя и впрямь оказалась пустяковой. Видимо, кровь дракона действительно давала мне больше шансов на быструю регенерацию, чем у обычных людей. И уже через пару дней я почти забыла о своей травме.

Но лучше всего я чувствовала себя в замке, когда опускался вечер, потому что каждый вечер мы с Райли укладывали Санну спать, рассказывая ей сказки. Она любила истории о море, о драконах, о приключениях, и мы с Райли наперебой придумывали их, добавляя всё новые детали. Сегодня малышка заснула быстрее обычного, утомлённая долгим днём, и я, убедившись, что она спит, повернулась к Райли.

— Она такая милая, когда спит, — прошептала я, гладя её по волосам.

Райли улыбнулся:

— Вся в тебя.

Я тихонько рассмеялась. Мы вышли из комнаты Санны и направились в свои покои. Как только дверь за нами закрылась, Райли притянул меня к себе, его губы нашли мои, и мы слились в долгом, нежном поцелуе. Я чувствовала тепло его тела, его сильные руки, обнимающие меня, и на мгновение всё остальное — дворец, трон, война — исчезло. Были только мы.

— Завтра ты будешь официально представлен торесфальскому народу, — сказала я, отстраняясь, чтобы посмотреть ему в глаза. — Волнуешься?

Райли пожал плечами, его губы искривились в лёгкой усмешке.

— Не очень, — ответил он. — Я больше волнуюсь за то, что у нас так и не нашлось времени отыскать нашу дочь.

Я замерла, мои глаза расширились.

— Нашу? — переспросила я, чувствуя, как тепло разливается в груди.

Он посмотрел на меня с теплотой:

— Ну, разумеется. Твои дочери — мои дочери. И это не обсуждается.

Я рассмеялась, чувствуя, как напряжение последних дней отступает.

— Ты уже говоришь, как настоящий дракарий, — поддразнила я, игриво толкнув его в плечо.

Райли ухмыльнулся, его глаза заблестели.

— Я быстро вхожу в роль, — сказал он. — Надеюсь, и ты быстро войдёшь в роль жены дракария.

Я приподняла бровь, чувствуя, как моё сердце ускоряет ритм.

— О, так твоё предложение ещё в силе?

— Не просто в силе, — ответил Райли. — Завтра не только я предстану перед народом как новый правитель, но и ты предстанешь вместе со мной как моя жена.

Я заморгала, не веря своим ушам.

— Но мы ещё не женаты.

Райли улыбнулся, и в его улыбке было столько тепла, что я чуть не растаяла.

— Вот завтра утром это и исправим.

— Завтра? Райли, ты шутишь? У меня завтра свадьба, а я ничего об этом не знаю? — возмутилась я почти неподдельно.

— Пред оком Целлианы, Зина! — воскликнул он в ответ. — Ты и в первый раз не особо что-то знала.

Я нахмурилась, скрестив руки на груди.

— Не напоминай, — буркнула я.

Райли тут же сделал виноватое лицо.

— Извини, — сказал он тихо. — Я не хотел.

Я покачала головой, чувствуя, как его прикосновение успокаивает меня.

— Ничего, — сказала я. — Но знаешь, по торесфальским законам, женой дракария может стать только…

Он не дал мне договорить, прервав мои слова поцелуем. Его губы были тёплыми, настойчивыми, и я почувствовала, как моё сердце замирает. Когда он отстранился, его глаза горели как-то по-особенному.

— Теперь я решаю, какие законы действуют в Торесфале, — заявил Райли. — И это будет первый закон, который я изменю.

Я рассмеялась, чувствуя, как его слова наполняют меня теплом. Он притянул меня ближе, и мы снова поцеловались, наши тела прижались друг к другу, а мир вокруг растворился. Мы упали на кровать, смеясь и переплетаясь в объятиях. Его руки скользили по моей спине, мои пальцы запутались в его волосах, и всё, что было за пределами этой комнаты, перестало существовать.

— А теперь, — прошептал он, его губы коснулись моего уха, — будем считать, что у нас уже первая брачная ночь.

Я рассмеялась, отстраняясь, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Это точно незаконно.

Райли ухмыльнулся, его глаза заблестели озорством.

— Ты забываешь, что я не только дракарий, — сказал он. — Я в первую очередь контрабандист. А это значит, что я привык иногда нарушать законы.

Мы снова рассмеялись, и он поцеловал меня, его губы были такими ласковыми, такими родными. Мы растворились друг в друге, в этом моменте, в этой любви, которая была сильнее всех тронов, всех законов, всех войн. И я знала, что завтра, когда мы предстанем перед народом, когда мы станем мужем и женой, это будет только началом. Началом новой борьбы, новой жизни, нового Торесфаля. Но пока, в эту ночь, были только мы — и этого было достаточно.