Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины

Глава 60.

Метка продолжала светиться, и я, стиснув зубы, заставила себя отвести взгляд. Паника была бесполезна. Я должна была действовать. Схватив чистую ткань, я снова смочила её в симале, который теперь казался моим единственным оружием против яда. Я молилась, чтобы знахарь не ошибся, говоря о свойствах этого вещества. Осторожно сняв старую повязку, я промыла укус прохладной водой и наложила новую, пропитанную сималем. Санна слабо дёрнулась, но не проснулась. Её лицо было бледным, покрытым мелкими каплями пота, а губы потрескались от жара.

— Потерпи, девочка моя, — шептала я, хотя знала, что она меня не слышит. — Я с тобой.

Трудно сказать, сколько времени прошло. Минуты сливались в часы, а часы тянулись бесконечно. За окном царила непроглядная тьма, и только стрёкот насекомых за окном да тяжёлое дыхание Санны нарушали тишину. Я меняла повязки каждые полчаса, промывала рану, заставляла девочку пить воду, поддерживая её голову, чтобы она не захлебнулась.

Вода стекала по её подбородку, но я продолжала, надеясь, что хоть это замедлит распространение яда. Мои руки двигались почти механически, но в голове был хаос.

Санна бредила почти постоянно. Её голос, слабый и хриплый, иногда затихал, но затем опять становился громче, слова были бессвязными, как обрывки кошмара.

— Сыны Пламени… — бормотала она, её веки дрожали, словно она видела что-то за гранью этого мира. — Сыны Пламени…

Я замирала каждый раз, когда слышала эти слова. Может, это действительно лишь бред бедного ребёнка, пострадавшего от укуса змеи?..

Я приложила новую холодную тряпицу к её лбу, надеясь сбить жар. Кожа Санны горела. Метка всё ещё светилась, но, кажется, чуть слабее, чем раньше. Или мне только казалось? Я не была уверена. Усталость накатывала волнами, глаза слипались, но я не могла позволить себе даже на секунду закрыть их.

Часы тянулись мучительно медленно. Я сидела у кровати, держа руку Санны, и считала её вдохи и выдохи, боясь, что каждый следующий может стать последним. Иногда она затихала так надолго, что я наклонялась ближе, проверяя, дышит ли вообще. И всякий раз, когда её грудь поднималась снова, я выдыхала с облегчением, но тут же напрягалась, ожидая следующего затишья.

К утру я уже едва могла держать голову прямо. Мои веки были тяжёлыми, как свинец, а руки дрожали от усталости. Но вдруг я заметила перемену. Жар… отступал. Кожа Санны, всё ещё горячая, уже не обжигала так сильно. Я приложила ладонь к её лбу и почувствовала, что температура немного снизилась. Метка почти угасла, контуры сделались слабыми, едва заметными. Я не знала, хорошо это или плохо, но цеплялась за любую надежду.

Санна перестала бредить. Её дыхание стало ровнее, и она, кажется, наконец-то погрузилась в обычный сон. Не в беспокойный бред, а в настоящий, спокойный сон. Я смотрела на неё, боясь поверить, что худшее позади. Мои глаза наполнились слезами, но я не позволила им пролиться. Не сейчас. Я должна была оставаться сильной.

Усталость накрыла меня, как тяжёлое одеяло. Я опустила голову на край кровати, всё ещё держа руку Санны, и сама не заметила, как провалилась в забытье.

Когда я открыла глаза, за окном уже светало. Бледно-розовые лучи пробивались сквозь занавески, освещая комнату мягким светом. Я резко вскочила, чувствуя, как сердце колотится от страха.

Сколько я спала? Почему я вообще уснула?!

Я бросилась к Санне, боясь самого худшего.

Она лежала неподвижно. Абсолютно неподвижно. Её лицо было бледным, глаза закрыты, а грудь… я не видела, чтобы она поднималась.

Паника захлестнула меня, как ледяная волна.

— Санна! — выкрикнула я, схватив её за плечи. — Санна, милая, очнись!

Я наклонилась ближе, пытаясь уловить хоть малейший звук её дыхания. Ничего. Тишина. Мои руки дрожали, а в голове билась только одна мысль: я не успела. Я не спасла её…

Но тут её веки дрогнули. Медленно, с трудом, Санна открыла глаза. Взгляд был мутным, затуманенным. Она смотрела на меня, словно едва узнавая, и я почувствовала, как слёзы облегчения хлынули из моих глаз.

— Санна… — прошептала я, прижимая её руку к своей щеке. — Ты жива… Слава Целлиане, ты жива…

Она моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Губы шевельнулись, но звука не было. Я осторожно погладила её по голове, боясь спугнуть это хрупкое чудо.

— Всё хорошо, милая, — приговаривала я. — Ты справилась. Ты молодец.

Быстро осмотрела её лодыжку. Метка дракона исчезла, словно и не было. Кожа вокруг укуса всё ещё была воспалённой, но тёмные вены, расползавшиеся по ноге, стали светлее. Яд отступал. Сималь работал. Но чем же ещё я могла помочь?..

И тут на ум пришли слова Тейры: «Говорят, от звёздницы силы прибавляются».

— Подожди, милая, сейчас я тебя покормлю, — сказала я, вставая с кровати.

Бросилась на кухню, где вчера оставила корзину со звёздницей. Ягоды всё ещё блестели, как жемчуг. Я взяла горсть, промыла их в холодной воде и вернулась к Санне. Поддерживая её голову, поднесла ягоду к её губам.

— Попробуй, — мягко сказала я. — Это придаст тебе сил.

Санна слабо приоткрыла рот, и я положила ягоду. Девочка жевала медленно, с трудом, но проглотила. Я дала ей ещё одну, потом ещё. Её щёки чуть порозовели, и я почувствовала, как надежда растёт внутри меня.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила, внимательно следя за её реакцией.

Санна моргнула, её взгляд стал чуть яснее.

— Голова… кржится… — прошептала она. — Но… не так сильно, как вчера.

Я выдохнула, чувствуя, как напряжение немного отпускает. Худшее было позади. Она говорила. Она была в сознании. Это уже победа.

— Хорошо, милая, — сказала я, улыбаясь сквозь слёзы. — Ты идёшь на поправку.

Я снова сменила повязку, нанеся свежий слой сималя. Запах солёного мёда наполнил комнату, и я надеялась, что он продолжает вытягивать яд. Санна дёрнулась, когда я касалась укуса, но не вскрикнула. Я наложила чистую ткань, закрепив её аккуратно, и заставила малышку выпить ещё воды.

К полудню Санна выглядела чуть лучше. Она всё ещё была слабой, её движения были вялыми, а глаза — затуманенными, но жар почти спал, и дыхание стало глубже. Я сидела рядом, держа её руку, и благодарила Целлиану за это чудо. Или, может, не Целлиану, а саму Санну? Её волю к жизни? Или звёздницу? Сималь? Неважно. Главное — она жива.

Я хотела спросить про Сынов Пламени, про её бред, но каждый раз останавливала себя. Не сейчас. Она слишком слаба. И я видела, как она напрягается, когда я слишком долго смотрю на неё. Она всё ещё не доверяла мне полностью, и я не хотела разрушить ту хрупкую связь, что начала зарождаться между нами.

Ближе к вечеру скрипнула дверь, и в комнату вошла Тейра. Её лицо было бледным, глаза красными от слёз. Она замерла на пороге, увидев Санну, которая лежала с открытыми глазами.

— Зина… — прошептала Тейра, прижимая руки к груди. — Она… она жива?

Я кивнула, и в этот момент мои собственные слёзы хлынули потоком. Я не могла больше сдерживаться. Облегчение, страх, радость — всё смешалось в один комок, и я разрыдалась, закрыв лицо руками.

Тейра бросилась ко мне, обнимая так крепко, что я едва могла дышать. Она тоже плакала, её плечи дрожали, а слёзы капали мне на плечо.

— Слава Целлиане… — всхлипывала она. — Я думала… я боялась…

Санна смотрела на нас, её тёмные глаза были полны непонимания. Она нахмурилась, пытаясь приподняться, но я тут же остановила её, вытирая слёзы.

— Лежи, милая, — сказала я, стараясь улыбнуться. — Всё хорошо.

Тейра отпустила меня и подошла к кровати. Она осторожно коснулась руки Санны, её пальцы дрожали.

— Ты такая сильная девочка, — прошептала она. — Ты молодец.

Санна моргнула, но ничего не ответила. Её взгляд скользнул по нам обеим, и я видела, как она словно пытается понять, что происходит.

Тейра пробыла недолго. Она принесла ещё хлеба и овощей, пообещала зайти завтра и ушла, всё ещё всхлипывая. Я проводила её до двери, благодаря за всё, что она сделала. Без неё я бы не справилась.

Вернулась к Санне с похлёбкой, чтобы накормить. Аромат трав и сималя наполнил кухню, и я почувствовала, как мой собственный желудок урчит от голода. Но сначала — Санна. Я принесла миску к кровати и помогла ей сесть, подложив под спину подушки.

— Поешь, милая, — сказала я, поднося ложку к её губам. — Тебе нужно хорошо питаться, чтобы полностью поправиться как можно скорее.

Санна ела медленно, но с каждой ложкой её движения становились чуть увереннее. Я следила за ней, боясь спугнуть этот хрупкий прогресс. Когда миска опустела, я сменила повязку ещё раз, убедившись, что укус выглядит лучше — воспаление уменьшилось, а тёмные вены почти исчезли.

— Завтра будешь как новенькая, — сказала я, стараясь звучать бодро. — А теперь спи.

Я укрыла её одеялом и уже собралась уходить. Но тут Санна вдруг заговорила.

— Зина… почему ты сегодня плакала? — спросила она, глядя на меня своими большими тёмными глазами. — И Тейра тоже…

Я замерла, не ожидая такого вопроса. Мои пальцы невольно сжали край одеяла, пока я искала слова.

— Мы… — начала я, но голос дрогнул. Глубоко вдохнула и посмотрела ей в глаза. — Это были слёзы счастья, милая. И облегчения. Мы с Тейрой очень переживали за тебя. Мы боялись потерять тебя.

Санна нахмурилась, её брови сдвинулись, словно она пыталась понять, о чём я говорю.

— Почему? — спросила она, и в её голосе было столько искреннего недоумения, что у меня защемило сердце.

Я помолчала. Как объяснить ей, что она стала для меня важной? Что я вижу в ней не просто ребёнка, а кого-то, за кого готова бороться до конца?

— Потому что ты мне дорога, — наконец сказала я.

Она моргнула, и её взгляд стал ещё более растерянным. Она явно не понимала, как такое возможно. В её мире, полном предательств и страха, наверное, никто не говорил ей таких слов. И я видела, как она борется с этим — хочет поверить, но не знает, как.

Я улыбнулась, стараясь скрыть, как сильно сжимается моё сердце.

— Можно я тебя обниму? — спросила шёпотом.

Санна посмотрела на меня, её глаза были полны сомнений. Но потом она медленно кивнула, едва заметно.

Я осторожно наклонилась и обняла её, стараясь не сдавить слишком сильно. Она была такой хрупкой, такой маленькой в моих руках. Я прижалась губами к её лбу, чувствуя, как слёзы снова подступают к глазам. Но на этот раз я сдержалась. Поцеловав её в макушку, я прошептала:

— Дивных звёзд, милая.

Санна не ответила, но я почувствовала, как её плечи чуть расслабились. Я отпустила её, снова укрыла одеялом и встала. Свет луны пробивался сквозь окно, освещая её лицо. Она закрыла глаза, и её дыхание стало ровным.

Я вышла из комнаты, закрыв дверь, и прислонилась к стене, чувствуя, как усталость накрывает меня с головой. Но в груди было тепло. Санна жива. И это было самым важным.

Завтра будет новый день. И я знала, что он принесёт новые испытания. Но сейчас, в этот момент, я позволила себе поверить, что всё будет хорошо.