Разворованное чудо. Повести и рассказы

10

Через несколько дней я был уже в Катманду. Я добился своей цели - увидел йети, но это меня не радовало. Равнодушно я расплатился и с шерпом, найденным мною внизу, под ледником, в селении…

Узкое окно отеля выходило на свалку. Темные комнаты были оклеены библейскими текстами и олеографиями на те же темы. Отвратительные искусственные цветы торчали на подоконниках.

Все три моих окна выходили на запад, поэтому в комнате всегда было сумрачно. Город, лишенный обычной европейской суматохи, был тих, казался вымершим. «Сноувью» - «Отель с видом на снега» - так называлось мое пристанище, часть моей долгой сорокалетней мечты.

Я усмехнулся.

Сорок лет назад я был назначен в гуркхский полк - офицер, мечтающий о закрытом Непале, въезд в который стал возможен для иностранцев только в 1959 году, после падения тирании Ран.

Сидя в единственном кресле, я попытался сосредоточиться. В конце концов, это так - я никогда уже не вернусь в горы. Но что я могу рассказать?

Я думал: на южных склонах Гималайского хребта найдены были в свое время обломки челюстей и зубы третичных человекообразных обезьян - рамопитеков. Некоторые признаки позволяют считать, что рамопитеки были ближе к нам, чем ныне живущие человекообразные обезьяны. В частности, клыки рамопитеков выдавались вперед не так сильно, как у шимпанзе. Но зубы и обломки челюстей все же не дают нам возможности сказать уверенно - да, именно рамопитек мог быть нашим предком, хотя, конечно, и эта возможность не исключена.

В Восточной Африке в слоях примерно того же возраста тоже найдены останки человекообразных обезьян. Особенное внимание привлёк к себе так называемый «проконсул», о котором мы можем судить не только по зубам, но и по относительно целому скелету… И все же ближе всего к человеку стоят так называемые австралопитековые обезьяны Южной Африки. Хотя они, видимо, и не были непосредственными предками человека, они, несомненно, были очень близки к нам. И самым существенным оказалось то, что австралопитеки были прямоходящими.

«Но это Африка,-думал я.-А в течение последних десятилетий европейские и китайские ученые обнаружили в пещерах Южного Китая останки еще одной ископаемой обезьяны - гигантопитека. Он тоже не был •нашим непосредственным предком, но он жил в горной местности и в эпоху, когда рядом существовал первобытный человек - синантроп. Разве не могли какие-то из этих предлюдей, отрезанных от мира горны-ми цепями, сохраниться до наших дней? То, что до последнего времени они не были никому известны, дела не меняет. Не знали же европейцы до 1898 года о существовании самого крупного медведя - гризли, не знали же они до 1901 года о существовании белого носорога, не знали же они до 1912 года о существовании дракона с острова Комодо, не знали же они до 1937 года о существовании дикого быка коу-прея… И этот список можно продолжать… Что странного,- подумал я,- если в горной стране, в которой давно не происходило никаких катастрофических изменений, могли сохраниться предлюди - йети?

Ты рассуждаешь так,- сказал я себе,-будто пытаешься оправдаться… Да. Я оправдываюсь».

В отчаянии я подошел к окну.

Да. Я оправдываюсь. Ведь все, что я могу сказать об йети, сводится к чисто внешнему - сгорблен, длиннорук, робок… А что я отвечу, когда мне начнут задавать настоящие вопросы?.. Какое у него соотношение между длиной рук и ростом? Подвергается ли он сезонной линьке? Меняется ли цвет его шерсти в зависимости от времен года? Волосаты или голы его живот и ладони? Есть ли у него когти? Ходит ли он прямо или наклонившись вперед? Как он переносит дождь, снег, ветер? Впадает ли он в зимнюю спячку? Спит ли он лежа, как человек, или сидя, как горилла? Сколько раз и что именно он ест в течение дня?.. И много-много других вопросов.

Разве будет достаточным ответом тот клочок рыжей шерсти, который я храню в бумажнике?

Я вздохнул.

Я не смогу ответить экспертам. И никто не сможет ответить им. Но мир огромен. Мир далеко не изучен. И разве тем, молодым, идущим нам на смену, не может, наконец, повезти больше?

Это меня утешило.

Я встал, выглянул в узкое окно и вдруг подумал, что все-таки я, именно я, оказался первым, кто может, наконец, сказать:

- Я видел снежного человека!..

1972