Конвей растворялся.
Видимо, он был парализован. Но внутри субстанции, в которой он находился, существовали свои закономерные токи, медленно разворачивающие тело биолога над камнями Ноос. Был момент, когда Конвей висел внутри прозрачной тюрьмы вниз головой… Одежды на нем уже не было…
Вскрикнув, я бросился к прозрачному шару, надеясь, что, как в описанном выше опыте, сумею прорвать оболочку, за которой погибал Конвей. Но, ударив кулаками отвратительно поблескивающую массу, я встретил лишь холодность и плотность льда.
А Конвей, там, внутри, растворялся!
Процесс этот начался с одежд, коснулся кожи, мышечных тканей… Когда я вызвал по рации танк и он уже ревел рядом, внутри матового кокона, созданного сиренами, не было уже ничего, кроме медленно расплывающихся дымных пятен…
Почти сразу прозрачный холм рассыпался. Стволы сирен встряхивались, приподнимались, между ветвей проскакивали искры электрических разрядов, клубы едких газов клочьями поплыли над обрывками слизи, и все вокруг приобрело прежний вид - бурые голые стволы, вялые плоские листья, огромная томительная тишина…
- Гомер! Гомер! - напрасно вызывал меня Моран.- Отвечай, Гомер! Что случилось?
Я не мог ему отвечать. Мне не с кем было бороться!
Лист сирены, на который я наступил, дернулся. Из тысяч невидимых пор, пузырясь и вскипая, ринулась вверх желтоватая маслянистая жидкость. Соприкасаясь с воздухом, она обращалась в плывущую слизь. Не дожидаясь, когда она обволочет меня, я вскочил на смотровую площадку танка, почти механически отметив ударивший в ноздри ясный и сильный запах озон а!..