Разворованное чудо. Повести и рассказы

24

И я еще раз побывал среди сирен.

Дождь утих, небо прояснилось… Мое появление сразу вызвало «шепот» сирен. Стебли и листья, до того неподвижные, приподнялись, задрожали. Я увидел, как искрится пепельная бахрома мелких игл, или ресничек, покрывавших стебли. Боясь электрических разрядов, я искал широкие проходы в «зарослях», но это было ни к чему - сирены молчали. Осмелев, я провел по стеблю ладонью. Реснички под рукой напряглись, я почувствовал их эластичность и теплоту, и - ничего больше!

Все глубже и глубже уходил я в «заросли», и сирены раздвигались, уступая путь, будто сами хотели вывести меня к одному лишь им известному центру.

- Гомер! - прозвучал в приемнике голос Морана.- Где ты находишься?

Я медлил с ответом. Я не хотел раньше времени выдавать своих намерений. Я хотел убедиться в их правильности.

- Гомер!

- Слышу, Франс,- откликнулся наконец я, но Моран меня не слышал. Треск и шорохи разрывали эфир.

А потом сирены умолкли. Я услышал собственные шаги.

Влажный туман - признак приближающегося дождя- поплыл над цирком. Я коснулся ладонью сырой, исчерченной дайками, базальтовой стены и вдруг услышал голос Дага Конвея:

- Хайдари!

Он окликнул меня так спокойно, будто мы никогда не расставались. Именно это спокойствие потрясло меня. Не веря, я медленно обернулся, но нигде никого не было, только стебель ближайшей сирены пузырился, пуская над собой лопающиеся шарики желтоватой жидкости.

Но если Конвея не было, голос его не уходил.

- Хайдари! - звал он.

Я наклонился. Потом присел. Передо мной пузырился широкий лист сирены. Если он и впрямь мог имитировать звуки, я не мог понять - как он это делает?..

Голос Конвея отодвинулся в глубь колонии, к центру цирка. Он удалялся, он замирал, но он все еще был внятен. Ничего не боясь, наступая на воронкообразные корневища, пригибая стреляющие разрядами стволы, приминая плоские листья, я шел за голосом, будто и впрямь мог настичь Конвея. И мой сумасшедший бег окончательно утвердил меня в мысли - сирены никогда больше не тронут человека! Они получили свое, и подобия Конвея их больше не интересовали.

Вот почему опять и опять я утверждаю, что сирены Летящей были не жизнь, вот почему я опять и опять утверждаю, что «ошибки Особой группы» были закономерны. Постигая Пространство, Энергию, Время, люди не раз жестоко просчитывались, но каждый раз ошибка на пути к истине восстанавливала равновесие - разве это не оправдание для тех, ошибавшихся? Разве не они, пусть иногда и дорогой ценой, помогали человечеству сделать еще один шаг вперед - в Будущее?