Разворованное чудо. Повести и рассказы

3

Палата, в которую мы вошли, была освещена ночником. В тусклом свете головы больных казались распухшими капустными кочанами. Ни один не шевельнулся, ни один не вздрогнул - лежали безмолвно, прямо, судорожно сцепив пальцы на скомканных простынях. Я наклонился к ближайшему - жив ли он?.. Он почувствовал изменение освещенности (тень покрыла его лицо) и неожиданно неестественно часто заморгал. Слезы, скапливаясь в уголках глаз, пропитывали подушку. Он не плакал. Просто из его глаз сочилась влага, полосуя бледную отечную кожу щек.

- Этот человек,- заметил Фул почти трезвым голосом,- был глухонемым с детства. Болезнь Фула сделала его еще и неподвижным. То же произошло с его женой и двумя детьми,- он кормил их рыбой с рынка… Живые трупы, с той разницей, что, при надлежащем уходе, могут функционировать годами.

- Не пугайтесь,- предупредил он меня на пороге второй палаты.

Единственный ее обитатель сидел на тяжелой, привинченной к полу, лишенной спинок койке и безостановочно, в каком-то неясном, угнетающем ритме, бил перед собой тяжелыми опухшими кулаками. Скошенные вверх глаза судорожно подергивались.

- И так три года… Типичный «моргач» - по классификации санитарной инспекции. Вы не встречали морга-чей на улицах, потому что для них определена резервация. Кто станет работать в городе, наводненном чудовищами?.. А чтобы сердобольные родственники не решились на самопожертвование, все моргачи объявлены остроинфекционными больными… Устраивает вас это?

Я не ответил.

В следующей палате в большом кресле, пристегнутая к нему ремнем, полулежала женщина лет тридцати.

Когда-то она, видимо, была красива, но морщины и непомерно толстые линзы очков ничего не оставили от ее красоты.

Фул погладил женщину по редким выцветшим волосам.

Дергаясь, хватая ртом воздух, женщина попыталась что-то произнести, но сил не хватило.

- Когда ей исполнилось двадцать три года,- пояснил Фул,- у нее вдруг заболели ноги. Боль в суставах была столь сильна, что ей пришлось отказаться от всех попыток передвижения. Потом начала слепнуть, веки непроизвольно дергались - первый и самый грозный признак болезни Фула… Болезнь сказалась и на мышлении- она разучилась читать… Сосед этой несчастной работал на берегу и часто приносил домой пьяную рыбу… Заболел сам, заболели соседи…

- Но ведь вы сами сказали - болезнь Фула не инфекционна.

- Да! Но в Итаке любят рыбу! Пляжи закрыты, частные плавсредства конфискованы. Но рыбу ловят, и число моргачей не уменьшается.

Обитатель четвертой палаты - мальчик лет шестнадцати- был неимоверно толст. Он явно был тяжелей Хоукса. И едва он увидел нас, кровь бросилась ему в лицо, в глазах вспыхнула ярость. Он сжался как для прыжка, но не сумел оторваться от кресла.

- Мы надеемся,- невесело произнес Фул,- что Томми научится хотя бы писать. Пиши, Томми!

Мальчик злобно застонал, но кровь уже отлила от лица, щеки приняли почти нормальный цвет. Вцепившись толстыми, как колбасы, пальцами в карандаш, моргая и дергаясь, он вывел на листе бумаги: «Туми Флубег».

- Его зовут Томми Флайберг,- сказал Фул.- Но год назад он писал еще хуже.

Все это время я вел съемку. Снимал больных, палаты, доктора Фула, и когда Фул вдруг произнес: «Хватит!»- я вздрогнул.

Впрочем, Фул и это истолковал по-своему:

- Хотите спросить, почему я молчу? - Что-то затравленное и беспомощное мелькнуло в его огромных глазах.- Я пытался говорить… пока рядом был Стоун. А сейчас боюсь. Меня связывает контракт, я не могу покинуть Итаку. А тут говорить - какой смысл? Да и кому?.. Сейджу? - он все знает лучше меня. Морга-чам? - они не поймут. Сотрудникам «СГ»? - они первые упекут меня в колонию как паникера.

Мы вышли в коридор, и Фул бросал слова почти на бегу, так ему хотелось напиться. В кабинете он жадно наполнил стакан и сделал большой глоток: - Кроме того, я помню судьбу Бэда!

Он не внушал мне ни уважения, ни участия.

Если его придется ударить, подумал я, то лучше сделать это ногой, как тот парень, подручный Габера…

Но когда Фул повернулся, я передумал. Хватило короткого резкого удара ладонью чуть ниже желтого оттопыренного уха. Фул странно ахнул и навалился грудью на стол.

В карманах доктора ключей не оказалось, но это меня не остановило - спецкурс по открыванию сейфов в АНБ читали виднейшие специалисты… Две минуты, и стальной сейф раскрылся. Две минуты, и содержимое сейфа - пистолет, две обоймы, пачка купюр, истории болезней, сводки химанализов лежали передо мной.

Но прежде чем приступить к пересъемке материалов, я перетащил Фула на диван. За этим занятием меня застала сестра:

- Что с ним?

- Алкогольное отравление,- я подошел к дверям и закрыл их на ключ.- Кто, кроме вас, дежурит в клинике?

- Аронсайд и Герта… Что вы собираетесь делать? - испуганно вскрикнула она.

- Привязать вас к креслу. Вы мне мешаете.

Мне был противен страх сестры. Я толкнул ее к креслу, и она села сама. У нее хватило благоразумия не сопротивляться.