Корабль поколений

Глава 97

2636 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 38383 а. е. (примерно 0.61 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 25 лет и 17 дней

— Это уже десятый случай за последнюю неделю, — доложила Эрика во время освещения, — экипаж стремительно сходит с ума. Как утверждает главный инженер, мы снова пролетаем зону концентрации темной материи.

Она глянула на Лю Минцюаня.

— Да, — подтвердил тот, — увеличение числа аномалий явно указывают на это.

— Это пока только гипотеза… насчет темной материи, — напомнил Леберман.

— Ты твердишь это на каждом освещении, и мы все это уже поняли, — недовольно пробурчал Лю Минцюань, — Но то, что каждый раз, когда увеличивается количество аномалий, что-то случается с мозгами… некоторых из нас — это факт.

— Да, это действительно так, — согласился командир, — ученые на Земле ломают голову, но пока иных гипотез, кроме темной материи, нет. Но это не важно. Важно, что будем делать дальше.

Он посмотрел на Эрику.

— Я уже разрабатываю лекарство, которое купировало бы эти… приступы, — ответила та, — но это потребует время. А воздействие темной материи продолжается. Предлагаю… снизить скорость, чтобы уменьшить это воздействие.

Все в кают-компании посмотрели на нее как на сумасшедшую.

— Это исключено, — сказал Лю Минцюань, — если мы потратим топливо на торможение, то потом уже не сможем разогнаться.

— Почему же не сможем? У нас количество топлива рассчитано на разгон до 0.1С. А мы разогнались только до 0.03С.

— Он прав, — произнес командир, — мы не можем попусту расходовать топливо на многочисленные разгоны и торможения. Предложение о снижении скорости отклоняется. Есть еще идеи?

— Перевести звездолет в режим полного автопилота с запретом выполнять приказы от людей. До момента достижения цели. А экипаж помести в анабиоз.

— Ты хочешь активировать протокол «спасение»? — командир удивленно нахмурил брови.

— Нет, лишь временный запрет на ручное управление. Нельзя допустить, чтобы бортовому компьютеру был отдан приказ от человека, который находится в состоянии невменяемости.

Наступила тишина. Протокол «спасение» подразумевал полную изоляцию экипажа и перекладывание всей ответственности на бортовой ИИ. Активация этого протокола означала признание неспособности команды контролировать ситуацию и ставила под угрозу выполнение миссии. Но предложение Эрики было более мягким — лишь временное ограничение человеческого фактора.

— Это… рискованно, — произнес Леберман, нарушив тишину. — Мы полностью доверяем управление кораблем ИИ, даже если это временно. Вдруг произойдет непредвиденное? Вдруг Лин совершит ошибку?

— Риск есть всегда, — парировала Эрика. — Но риск того, что безумный член экипажа отдаст приказ на самоуничтожение или что-то вроде того, гораздо выше. Бортовой компьютер запрограммирован на достижение цели. Он будет следовать заданному курсу и выполнять необходимые маневры. А мы будем в безопасности, в анабиозе, пока не минуем зону концентрации темной материи.

— Нет, — сказал командир, — пока — нет. Твое предложение, Эрика, мы оставим на крайний случай. Пока обойдется менее радикальными мерами. В частности, усилим протоколы безопасности, чтобы исключить возможность выполнения неверного приказа. Пусть Лин проверяет психическое состояние отдающего приказ, прежде чем выполнять его. Лю Минцюань, это на тебе.

Он кивнул главному инженеру.

— А насчет анабиоза… Всех точно не будем помещать туда. Ты, Эрика, продолжай разрабатывать лекарство. А вот тех членов экипажа, у которых не удается оперативно погасить приступы, их… помещай в анабиоз. Но только в крайнем случае! В крайнем!

— Хорошо. Так и сделаю.