Корабль поколений

Глава 41

2612 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца примерно 114 а. е.,

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 7 месяцев и 4 дня.

Михаил и Ульяна лежали на кровати. Они молчали.

— Мне кажется, сеанс у мозгоправа напугал тебя, — сказал вдруг Самсонов, — неужели ты тоже была в аду?

— В аду… — грустно обронила Орлова, — если оказаться в ледяной пустыне без одежды — это ад, то да, я, черт возьми, была в аду. А вот тебя, почему-то сеанс осчастливил.

— Да. Потому что я прошел через боль. И выдержал. Значит, мне есть чем гордиться.

— Это была не настоящая боль.

— Можно подумать, что твоя была настоящая, — язвительно проговорил Михаил.

— Я ощущала ее, как настоящую.

— Ну и у меня было полное погружение. Не понимаю, почему ты злишься?

— Я не злюсь.

— Злишься.

Она ничего не ответила, и между ними снова повисло напряженное молчание.

Михаил вздохнул и отвернулся к стене. Он чувствовал, что они отдаляются друг от друга, как айсберги, дрейфующие в холодном океане.

— Знаешь, что я думаю? — спросил он, не поворачиваясь. — Я думаю, что мы слишком долго вместе.

Ульяна молчала.

— Я думаю, что мы устали друг от друга. Нам нужно побыть отдельно.

— И что ты предлагаешь? — наконец спросила Ульяна, ее голос звучал отстраненно, — попросить у командира отдельные каюты?

— Возможно, — пожал плечами Михаил.

— Возможно, — передразнила его Ульяна, — ты лезешь ко мне в душу, но сам не спешишь рассказывать о том, что творилось на твоем сеансе у мозгоправа.

— Вообще-то я рассказал.

— Ага, про сказочных чертей и адский огонь.

— Но так и было!

— И ты этому рад?

— Я рад тому, что выдержал испытания.

— Тем не менее, ты чего-то не договариваешь.

— Чего-то недоговариваю?

Самсонов мысленно погрузился в те самые картинки, что показывала ему нейросеть. Воспоминание за воспоминанием, он прокрутил их в своем воображении. «Кажется, я все ей рассказал, — рассеяно подумал Михаил, — почему же она мне не верит?».

— Я не знаю, что ты хочешь услышать, — раздраженно ответил Михаил, — Я прошел через симуляцию, это было тяжело, я выдержал. Что еще?

Ульяна повернулась к нему и внимательно посмотрела прямо в глаза.

— Ты не рассказал мне об Эрике, — тихо сказала она.

— Об Эрике? При чем тут она? Она же просто… мозгоправ.

— Но она была в твоей симуляции, верно? Что вы там делали?

— Ох… Ульян… если честно, меня уже достала эта твоя ревность. Эрика просто держала меня за руку.

— Просто держала за руку… — медленно передразнила Орлова, — и ты считаешь, это нормальным?

— Не знаю. Я не психолог. Возможно, это была… часть терапии. Послушай, Ульян… ты с таким осуждением говоришь об этом, как будто я ее… трахнул.

— А тебе бы этого хотелось?

— Ульяна! Не начинай!

Михаил раздраженно вскочил с кровати и направился к выходу из каюты.

— Ты куда? — спросила Ульяна.

— Пойду на звезды посмотрю! — бросил он и отправился в обсерваторию.

Смотровая комната оказалась пустой, и Михаил долго созерцал черное небо, мелькающую рассыпать звезд, полосу Млечного пути и далекое и холодное Солнце, которое уже стало одной из звезд, хотя пока еще самой яркой на небе.

Вдруг кто-то тронул его за плечо. Самсонов обернулся. Это была Ульяна.

— Извини, — сказала она, — я, кажется, опять «выносила тебе мозг».

— Может, тебе стоит еще раз сходить к Эрике?

Ульяна улыбнулась.

— Неужели ты думаешь, что она вчера не обозначила мне мои проблемы?

— Твои проблемы я вижу и без нее: патологическая ревность.

— Нет, Миша. Все гораздо глубже.

Она прижалась к нему и положила голову ему на плечо.

— В виртуальной реальности я была в ледяной пустыне, — продолжала говорить Орлова, — Без одежды. Но холод — это не самое страшное, что я испытала. Одиночество. Вот мой главный страх. Это страшнее, чем лежать в снегу и замерзать. В этой пустыне я была совершенно одна. Я знала, что я могу пережить все это, я могу бороться. Но у меня не было стимула к тому, чтобы преодолеть трудности. Ибо зачем, если я все равно одна?

— Ты не одна, — прошептал Михаил, а потом обнял Ульяну и крепко прижал к себе, — я с тобой. Я всегда буду с тобой!

Они стояли и молчали. Затем Михаил включил свой нейрочип и тихонько постучался в голову Ульяны. Она приняла приглашение и оказалась в дополненной реальности: смотровая площадка превратилась в старинную комнатку с деревянной мебелью, среди которой Орлова узнала «стенку». В этой «стенке» была ниша, в ней странный аппарат с круглым диском, испещренным тонкими дорожками.

На диск опустилась игла, приделанная к большой расширяющейся у основания трубе. Ульяна пыталась вспомнить, как называется это устройство: «Кажется граммофон».

Заиграла музыка. Затем послышались слова песни:

Покроется небо пылинками звезд

И выгнутся ветви упруго

Тебя я услышу за тысячу верст

Мы эхо, мы эхо

Мы долгое эхо друг друга

Мы эхо, мы эхо

Мы долгое эхо друг друга