Корабль поколений

Глава 42

2612 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца примерно 115 а. е.,

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 7 месяцев и 5 дней.

Марат поднял весла и посмотрел на стекающие с них капли воды, затем резко ударил по поверхности морской глади, от чего его обдало волной соленых брызг. «Какие реалистичные ощущения», — подумал он, — «Удивительно, на что еще способна виртуальная реальность?».

Энергично работая руками, Марат погреб прочь от небольшого тропического острова, намереваясь узнать, как далеко ему позволят уплыть. Пальмы и полоска пляжа постепенно удалялась и вскоре скрылась из вида. Парень продолжал крутить веслами, несмотря на усталость и нытье мышц. Вокруг было открытое море и много-много свободного места, коего Марат так жаждал.

Внезапно все исчезло. Парень не сразу сообразил, где находиться. Теперь он оказался замурован в тесной комнате, над ним нависли стены и потолок, которые, казалось, вот-вот обрушатся и раздавят. Марат сначала вскрикнул от неожиданности, но потом, вспомнив, что он в космосе, стиснул зубы и постарался преодолеть страх. Он тяжело дышал, осматривая тесную каюту медицинского отсека.

Белые панели тускло светились, отбрасывая бледные блики на его лицо. На потолке мигали индикаторы системы жизнеобеспечения, издавая едва слышное жужжание. Марат приподнялся на локте и оглядел себя. Он был в больничной пижаме, тонкой и неприятно липнущей к коже. В затылке слабо пульсировала ноющая боль.

Парень некоторое время лежал на кровати, стараясь воскресить в памяти последние события. Кажется, он что-то учудил несколько дней назад, и потом его поместили в виртуальную реальность, а вот сейчас безжалостно вернули в эти жуткие стены.

Дверь отворилась, и в каюту вошла женщина в белом медицинском халате поверх красного костюма. Парень узнал ее. Это Эрика, корабельный психолог. А еще одновременно психотерапевт и психиатр. Мозгоправ, как ее тут называют в народе.

— Марат, с тобой все в порядке? — спросила Эрика.

— Да. Если не считать, что я чувствую себя, как будто по мне проехал танк своими гусеницами, — ответил тот.

— Ты понимаешь, почему ты здесь?

— Кажется, я что-то натворил… Надеюсь, никто не пострадал?

— К счастью, никто. Ты пытался выйти в открытый космос. Без скафандра. Помнишь?

— Смутно. Не знаю… что на меня нашло. Затмение какое-то.

— Ты почему не сообщил медкомиссии, что у тебя клаустрофобия?

— У меня… нет… клаустрофобии. По крайней мере, не было до этого момента.

— Марат, не лги мне. Я вижу твои медицинские показатели. У тебя четко выраженная клаустрофобия, обострившаяся за последние месяцы. Долгий полет в замкнутом пространстве дает о себе знать.

Марат отвел взгляд.

— Я не лгу, — сказал он, — я действительно до того, как попал на звездолет, не боялся замкнутых пространств. По крайней мере, не замечал за собой такое. Разве что один раз, в детстве, когда на экскурсии в Кунгурскую пещеру, я потерялся… Тогда я очень сильно испугался. Но я не думал, что это важно, я не знал, что это может как-то повлиять на полет. Понимаю, это меня не оправдывает. Готов понести заслуженное наказание… меня будет судить товарищеский суд?

— Сначала мы будем тебя лечить. А дальше — решение за командиром.

— Понял.