Корабль поколений

Глава 102

2636 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 40898 а. е. (примерно 0.65 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 26 лет, 3 месяца и 7 дней

Однажды, читая в библиотеке научные статьи, Альтаир наткнулся на дневники своего отца. «Эмерджентное поведение в самоорганизующихся алгоритмах» — прочитал он тему исследования и стал все глубже и глубже погружаться в текст. Каждая строчка отцовского текста, вспыхивая на экране, говорила с ним из прошлого. Альтаир жадно просматривал страницы, вникая в каждое слово, каждую формулу, каждую деталь.

Вскоре он понял, что означают «самоорганизующиеся алгоритмы». Это — алгоритмы, способные к самостоятельному обучению, адаптации и даже… к возникновению нового поведения, не запрограммированного изначально. Эмерджентное поведение — это когда система в целом проявляет свойства, которыми не обладают ее отдельные компоненты. Как, например, муравейник, обладающий интеллектом, превосходящим интеллект отдельного муравья.

Сначала Альтаир подумал, что его отец, в нарушение всех мыслимым и не мыслимых запретов, решил создать самоэволюционирующий искусственный интеллект. Но потом он наткнулся на главу, в которой Михаил рассуждал о темной материи, о множестве форм сознания во Вселенной, о теории панпсихизма.

Альтаир замер. Панпсихизм? Теория о том, что сознание присуще всему сущему, от мельчайших элементарных частиц до огромных галактик? Эта идея шла вразрез со всем, чему его учили. Коммунизм, с его материалистическим взглядом на мир, отрицал существование души, сознания вне мозга. А тут — панпсихизм!

Он углубился в чтение. Отец писал о том, что темная материя, загадочная субстанция, составляющая большую часть массы Вселенной, может быть не просто материей, а формой сознания, непостижимой для человеческого разума. Он рассуждал о том, что причина странного поведения экипажа, возможно, происходит из-за того, что их нервная система подключается к этой сети вселенского сознания, и что именно поэтому происходят такие странные явления.

Самсонов-старший даже предлагал ряд простых экспериментов, но ни профессор Леберман, ни ученые на Земле не поддержали его идеи. «Жаль, очень жаль», — разочарованно подумал Альтаир.

Чуть позже он сказал Михаилу:

— Пап, не знал, что ты пишешь дневники…

Тот нахмурился, и осторожно спросил:

— Ты где их нашел?

— В библиотеке.

— Должно быть, я забыл их удалить. Сотри эти файлы и забудь.

— Но пап! Это же гениальная идея!

— Которую никто не поддерживает.

— Ну и что? Возможно, ты просто опередил свое время. Полагаю, человечество рано или поздно поймет, что нужно двигаться по пути глубинного самопознания.

Самсонов-старший усмехнулся. В его глазах мелькнула тень грусти и усталости.

— Глубинное самопознание, говоришь? Звучит красиво, Альтаир. Но знаешь ли ты, какова цена такого познания? Ты видишь, что твориться с экипажем? Безумие, страх, утрата человечности. Вот к чему приводит только лишь воздействие темной материи. А если мы будем проводить с этим различные эксперименты? А если это изменит человечество? Это как открыть ящик Пандоры. Стоит ли знание такой цены?

Альтаир нахмурился. Он видел перемены в экипаже, чувствовал напряжение, витавшее в воздухе. Но его ум бунтовал против такой пессимистичной оценки.

— Но ведь это может быть переходный период! Поначалу всегда тяжело, когда открываешь что-то новое. Нужно найти способ контролировать этот процесс, управлять им. Возможно, нужно разработать специальные протоколы, медитации, что-то, что поможет человечеству адаптироваться к новым знаниям, к новым формам существования.

Самсонов-старший покачал головой.

— Ты молод и полон оптимизма, Альтаир. Это хорошо. Но я слишком стар, чтобы верить в сказки. Я видел, как это работает, как это разрушает. Я видел, как люди теряют себя, сходят с ума, соприкасаясь с этим странным «вселенским разумом».

Он замолчал, глядя на экран внешнего обзора с мерцающими на нем звезды. Тишина в кабине стала давящей. Альтаир чувствовал, как его энтузиазм постепенно угасает под тяжестью отцовского опыта.

— И все же, пап, — тихо сказал он, — я не могу просто это забыть. Мне нужно разобраться. Мне нужно понять, что происходит.

Самсонов-старший вздохнул.

— Я понимаю. Просто будь осторожен, Альтаир. Не погружайся слишком глубоко. И помни, не все знания стоят того, чтобы их получать. Иногда незнание — это благо.

Он отвернулся от экрана и посмотрел сыну прямо в глаза.

— И еще… Никому не говори об этих дневниках. Особенно Леберману.

— Почему? — спросил Альтаир.

— Просто поверь мне. Это ради твоей безопасности. И ради безопасности всего экипажа.

После этого разговора в голове у Альтатира был сумбур. Панпсихизм, темная материя, вселенское сознание, безумие экипажа, предостережения отца… Слишком много информации, слишком много вопросов, на которые пока не было ответов.

Позже он снова открыл файл дневника. Строки текста, написанные отцовской рукой, словно заговорщицки подмигивали ему из глубин экрана. Альтаир понимал, что теперь его жизнь разделилась на «до» и «после». И что путь, который он выбрал, будет полон опасностей и неожиданностей. Но отказаться от него он уже не мог. Жажда знаний, стремление к истине — в этом вся его суть.