Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 7 Берт III

Днями напролёт Берт не находил себе места из-за гибели здоровяка Эда. Молодой охотник стал неразговорчивым и замкнулся, полностью отдавшись чувству вины, которое по крупицам съедало его изнутри. Фалька тоже грустила. Только Малой не терял присутствия духа. С утра до ночи он развлекал своей болтовнёй попутчиков, а на привалах учился стрелять из лука. Казалось, парнишке всё ни по чём, он искренне радовался свободе, дороге, дружеской компании и тому, что ушёл с рудника живым.

Путь лежал вдоль гор на север по лесным чащам предгорий. Беглецы шли звериными тропами, не рискуя выбираться на крупные просёлочные дороги, где могли встретиться лесничие, бандиты или тёмные. Временами делали длительные остановки, чтобы Берт мог настрелять дичи. Вся нагрузка по добыче еды теперь лежала на нём, и он старался изо всех сил, желая хотя в чём-то оправдать доверие спутников. Ели не досыта, но, чтобы не ослабеть от голода, хватало. Помогала и Фалька: собирала ягоды, съедобные коренья, грибы. Она всё больше времени проводила вдвоём с Малым, учила парня, что годится в пищу, а что — нет, а тот не давал ей загрустить разговорами, шутками и своим неуёмным оптимизмом.

Так они и шли наугад, не ведая, что готовит день грядущий. Вчера на охоте Берт заметил водяную мельницу в лесу. Неподалёку была деревня. Долго обсуждали, стоит ли туда идти. Малой и Фалька хотели заглянуть в поселение. Берт же настаивал на том, что следует избегать любых встреч с людьми на катувелланских землях.

— Я подвёл вас однажды. Больше рисковать не хочу, — заявил он.

На том и порешили.

Несколько дворов спрятались под сенью сосен, а рядом, на очищенных от деревьев участках зеленела всходами пашня. Беглецы огибали её по опушке леса. Селяне, что работали в поле, настороженными взглядами провожали странных путников.

Чем-то знакомым повеяло от этого места. Сердце Берта сжалось от тоски по родным просторам, по деревне, где он вырос, по обыденности сельской жизни. Нет, никогда труд землепашца не был сладок, но ностальгия тянула обратно, к привычным, каждодневным делам, к прежнему укладу, который молодой серв впитал с материнским молоком.

Именно в родной Обернвиль Берт сейчас держал путь, желая ненадолго заглянуть домой, а потом вместе с Малым и Фалькой двинуться дальше на север. Берт не знал, что найдёт в своей деревне, и всю дорогу его грызли сомнения: а стоит ли? Там беглому каторжнику места не было, родня давно похоронила его. Чудесное спасение обрекло на вечное одиночество изгнания и оторванность от мира людей. Временами Берт столь глубоко погружался в безрадостные думы, что, казалось, лучше вообще не жить, чем так.

Обогнув поле, беглецы вновь углубились в чащу. Ветки путались под ногами и лезли в лицо. Берт шёл впереди и внимательно высматривался в заросли, стараясь найти удобный маршрут.

— Расскажи ещё что-нибудь о том озере, — попросил Малой.

Берт когда-то слышал рассказы стариков о большом озере Гаргал у северной оконечности Восточного хребта, будто бы катувелланские лорды не имели там власти, а на берегах его жили не только свободные племена, но и беглые сервы и каторжники. Его название в переводе с одного из древних наречий означало «зеркало», озеро славилось чистотой и спокойствием безупречной глади, в которой, как в зеркале, отражалась небесная синева. О нём молодой охотник и поведал своим спутникам однажды вечером у костра. И с тех пор Малой то и дело приставал с расспросами.

Берт вздохнул:

— Я мало знаю. Да и кто скажет, правда ли всё это.

— Вот и узнаем, а если нет, поселимся, где захотим. Кто запретит, если там нет сеньоров?

Берт ещё раз тяжело вздохнул: не до разговоров было, обуревали беспокойные мысли, делиться которыми не хотелось.

Путники продрались сквозь кустарник и вышли на узенькую тропку, испещрённую следами кабаньих копыт. Идти стало легче. Листва и хвоя нависала над головой, на улице было не по-летнему прохладно, особенно здесь, в чаще, куда не доставало солнце.

— И всё-таки зря не заглянули в деревню, — продолжал болтать Малой, шагая позади Берт, — можно было бы подкрасться и стащить что-нибудь. Я курей воровал, когда есть хотел — умею.

Берт оглянулся и осуждающе посмотрел на юнца:

— А если этим людям самим нечего есть? Ты подумал о них? Хоть знаешь, каково это — жить своим трудом? Знаешь, каково, когда не всходит урожай, или когда домашний скот дохнет от хвори? Хочешь обречь селян на беды и голод?

— Так я же самый богатый двор найду, — смутился Малой, — от одного гуся или куры не убудет, не умрут.

— Выкинь такие мысли. Вот ты, допустим, хочешь пойти к Бадагару. Думаешь, он грабежами занимается? Вовсе нет, он хочет, чтобы по справедливости всё было. Сечёшь? А ты рассуждаешь, как обычный бандит, наподобие Ломтя или Бездельника. И что в этом хорошего? Желаешь снова на каторге очутиться или в петле? Может, тебе Всевидящий дал шанс начать честно жить.

Берт перелез через поваленное дерево, и продолжил путь, раздвигая руками ветки впереди себя. С левой стороны послышалось журчание реки.

— Но ведь ты браконьерством промышлял, — возразил Малой, — Да и сейчас охотишься на земле какого-нибудь сеньора. Получается, ты воруешь?

Берт почесал затылок, пытаясь подобрать аргументы в свою пользу. Он никогда не задумывался над подобными тонкостями, и вопрос Малого поставил его в тупик. Наконец вспомнил слышанный когда-то довод:

— Не, то совсем другое, леса принадлежат народу, который жил испокон веков на этой земле, а сеньоры однажды пришли и сказали: «это наше», запретили охотиться и заставили платить повинности. Получается, это они нас грабят, потому что звери в лесу и деревья не могут никому принадлежать. Так что лорды нас обманывают, поступают нечестно и несправедливо. А мы должны поступать честно. Нельзя грабить людей, которые живут собственным трудом.

— А вот смотри, — не сдавался Малой, — допустим, кто-то отдал сеньору в качестве повинности гуся, а я потом украду этого гуся? Выходит, это тоже не воровство?

Берт снова задумался, теперь надолго.

— Ну тогда выходит так, — медленно проговорил он, морща лоб, — а впрочем, не знаю… Запутал ты меня. Но у сеньоров не стоит вообще ничего красть, потому что на месте прибьют, если поймают. А мы и так от каторги еле спаслись.

По небу плавали серые клочья, то собираясь в кучу, то рассыпаясь по лазури. Лето в этих краях часто выдавалось ненастным. Климат в северных областях стабильностью не отличалась, из-за этого иногда гиб урожай, и селяне испытывали трудности с пропитанием. Вот и последние пару лет с погодой не ладилось, и в деревня вновь заглянул голод. Берт слышал о местах, где лето начиналось рано, было жарким, а земля давала обильные всходы, да такие, что люди не ведали беды, но это казалось сказкой.

Река свернула в направлении гор, и к середине дня путники добрались до водопада. Он падал с огромной высоты и разбивался о пороги прохладными брызгами. Скалы уходили круто вверх. Каменные монстры равнодушно смотрели в небо выступами бугристых тел, облепленных растительностью. Берт прежде не видел столь красивых пейзажей, да и спутники его были под впечатлением.

— Я бы хотела тут остаться, тут хорошо, — сказала Фалька.

— Прекрасная идея! — подхватил Малой. — Да я бы тут всю жизнь прожил. На равнинах такая скукота.

— Мы можем побыть здесь какое-то время, — решил Берт, — еда заканчивается — мне нужно снова охотиться. Но задерживаться не стоит: деревня слишком близко, а она точно принадлежит какому-нибудь сеньору. Если кто-то узнает, что мы тут живём, жди беды.

— Да никто не полезет в эту глушь, — махнул рукой Малой, — построим себе хижину, будем охотиться и продавать шкуры деревенским.

— Деревенские и сами умеют охотиться, — возразил Берт. — Мы же решили идти туда, где сеньоров и близко нет, забыл?

Берт скинул с плеч лук с колчаном и котомку, собираясь предаться отдыху. После долгой ходьбы ноги гудели. Участок земли в тени прибрежных деревьев, что свесились к воде зелёными космами, выглядел прекрасным местом, дабы провести здесь остаток сегодняшнего дня а, возможно — и весь завтрашний.

Малой же долго вглядывался в растительность на горном склоне, а потом окликнул Берта.

— Эй, смотри, что там? На уступе.

Берт пригляделся: недалеко от места стоянки, наверху среди хитросплетений ветвей можно было заметить кусок каменной стены. Он хорошо сливался с ландшафтом, поэтому сразу его не увидели.

— Верно, древние руины, — пожал плечами Берт.

— Не хочешь взглянуть? — предложил Малой. — Я пойду посмотрю.

Берту не хотелось тащиться в гору, но и парнишку одного отпускать не стоило, а потом согласился. Сложив вещи под деревом и оставив Фальку их охранять, молодые люди взяли оружие и полезли по крутому склону вверх к обломкам стены.

— Как думаешь, что там? — любопытствовал Малой. — Может, древний замок? Всегда мечтал побывать в таких местах.

— Поднимемся — увидим, — отреза Берт, раздражённые тем, что любопытство подростка вынудило его тащиться на гору. Он осторожно ступал по камням, стараясь не поскользнуться и не подвернуть ногу. Удивился, когда заметил впереди едва различимую тропку. Остановился.

— Неужели тут кто-то живёт? — воскликнул Малой.

— Не знаю, но будь осторожен.

Берт достал лук со стрелой, а подросток вытащил фальшион. Продолжили подниматься, продираясь через цепкие ветви кустарника, пока перед взором не предстали развалины древнего двухэтажного сооружения, встроенного в скалу. Фасад покрылся сетью трещин, сквозь которые пробивалась растительность, остатки барельефа еле просматривались на выщербленной, изъеденной ветрами поверхности камня, а возле дыры входа торчали огрызки скульптур.

Берт пристально всматривался в чёрное нутро заброшенной постройки, прислушивался. Казалось, там кто-то был, прятался в дальнем тёмном углу выдолбленного в скале помещения, поджидал любознательных путников — не зря сюда вела тропа. Не услышав ничего подозрительного, Берт заглянул в дверной проём, а потом осторожно вошёл, держа наготове лук.

— А если тут призраки обитают? — Малой с опаской оглядывался по сторонам.

— Надеюсь, нет, — Берт поёжился. — Хотя хрен их знает. Ни разу не видел таких древних руин. Наверное, в прошлой эре построили.

Внутри было темно и пыльно. Нагромождения рухнувших стен и перекрытий не давали прохода. Свет едва пробивался сквозь трещины и оконные проёмы. Берт убрал оружие. Признаков человеческого присутствия он не заметил, а лезть через груды камней с луком в руках было неудобно. Пробираясь во мраке, Берт настолько увлёкся, что забыл про Малого, который следовал за ним. В дальнем углу нашёл лестницу на второй этаж. Разбитые ступени выглядели столь хрупко, что, казалось, были готовы низвергнуться в любой момент, но Берта это не остановило.

Полез вверх. Когда миновал второй этаж, оказалось, что лестница тут не заканчивалась, она вела выше вдоль скалы. Берт продолжил взбираться, влекомый каким-то неясным порывом. Стены уже остались далеко внизу, от высоты захватывало дух, но ступени не прекращались, и Берт шёл. Он видел водопад и реку, крошечную фигурку Фальки у дерева и Малого, который растерянно бродил у входа в здание. Казалось, лестница вела в небо.

Наконец, Берт забрался на вершину скалы. Осмотрелся: позади до самого горизонта простирался необъятный лесной массив, впереди зияла бездна. На краю её спиной к молодому охотнику сидел человек в серой монашеской рясе. Берт окликнул его, но тот не обратил на это ни малейшего внимания, тогда парень подошёл ближе.

— Я слушаю, — сказал человек, голос его раздавался, будто внутри головы Берта, — зачем ты здесь?

Молодой охотник опешил, растеряв все пришедшие на ум слова, лишь глядел в пустоту за краем, гадая, что там.

— Я слушаю, — голос прозвучал вновь.

— Не знаю, — только и смог произнести Берт.

— Тогда иди отсюда, — неумолимо гремел голос.

— Что это за место? — парень еле выдавил из себя вопрос.

— Древний храм, — ответил загадочный собеседник. — Когда-то люди поклонялись здесь своим божествам, а ныне — сие есть просто развалины и не более того.

— Кто ты?

— Плод твоего разума.

— Не может быть! Я брежу? Мне снится?

— Кто знает.

— Не тот ли ты монах, которого я видел в лесу, а потом — в шахте? — осенило Берта. — Ты предвещаешь беды.

— Никто ничего не может предвестить, ты сам придумал это, связал случайные события.

— Но тогда зачем всё это?

— Разве не может нечто случиться просто так?

— Нет, не может.

— Кто тебе такое сказал?

Берт замялся, голос монаха показался знакомым, вот только где он его слышал, вспомнить не получалось.

— Я просто знаю, — выпалил Берт, — не может.

— А если знаешь, зачем спрашиваешь? Как ответить на вопросы, которым ты уже придумал ответы?

— Но я не знаю, что это значит! Я хочу понять, каков мой путь.

— Вначале спроси себя, есть ли этот путь?

— И он есть?

— Ты решил, что есть.

— А на самом деле?

— Что такое «на самом деле»?

Берт беспомощно развёл руками:

— Не знаю.

— Вот именно.

— Ты ничего мне так и не ответил.

— А должен был?

— Тогда зачем ты здесь?

— Я первый спросил: зачем ты здесь. Не я к тебе пришёл.

Берт почувствовал раздражение:

— Я здесь, чтобы найти ответы.

— Что ж, ищи.

Воцарилось молчание, Берт никак не мог осмыслить слова загадочного собеседника. В голове сидела идея, что монах должен сказать нечто очень важное, но тот лишь водил за нос дурацкими ответами, будто издевался над глупым молодым человеком.

— Так ты хоть что-то вообще знаешь? — отчаявшись понять что либо, воскликнул Берт.

— Я не знаю ничего, — снова зазвучали слова в голове. — Незнание — есть счастливый путь. Кто не знает — избавлен от ошибок и неправоты. Цени это. И не задавайся бессмысленными вопросами. Когда придёт Тьма, их не останется.

— Так это правда? Тьма придёт? Скоро? — взволнованно воскликнул Берт.

— Некоторые утверждают, что да.

Берт хотел ещё что-то спросить, но почувствовал, как язык прилип к нёбу; слова не могли слететь с уст. Он вдруг понял, чей голос звучал в голове всё это время — голос походил на тот, который Берт услышал тогда, в лесу, когда гнался за Одди. А человек встал и, шагнув вперёд, растворился в пустоте. В глазах начало темнеть.

— Берт! Ты куда пропал? — звал где-то внизу Малой. — Тебя призраки там не забрали? Отзовись, чо молчишь?

Опомнившись, Берт огляделся: он на втором этаже заброшенного здания. Рядом, прислонившись к стене, сидел скелет в ветхой, истлевшей хламиде, его череп скалился, насмехаясь над обманутым ожиданиями молодым охотником. Тут же были лежанка, пара глиняных чашек, нож с поржавевшим лезвием, сухие травы, разбросанные по полу. И всё это покрывал толстый слой пыли.

— Смотри, что я нашёл! — крикнул Берт. — Поднимайся сюда.

Вскоре Малой уже стоял рядом и с интересом осматривал скелет.

— Напугал же ты меня, — промолвил подросток. — Кто это, как думаешь? Что он тут делает? Наверно, отшельник, или монах, или какой-нибудь колдун, который прятался от людей. А что, если его колдовство до сих пор тут? Может, пойдём отсюда?

Но Берту больше не было страшно. Он не мог забыть слова загадочного собеседника, что слышал в голове, не мог опомниться от видения, которое на мгновения забрало его из этого мира. Сказанное монахом было страшнее мёртвого колдуна. Слова впились железными иглами, сводя с ума молодого охотника, не привыкшего к осмыслению столь сложных вещей. Те слова не прибавляли ясности, наоборот, они вносили ещё больше путаницы и разлада в его картину мира.

— Нет здесь никаких чар, — успокоил Малого Берт, — это просто высохшее тело.

— Уверен? Откуда ты знаешь?

— Просто вижу, что бояться нечего. Пошли, ты прав — здесь ничего интересного, только старые камни. Тут когда-то люди поклонялись своим богам, а мы даже не знаем, что это были за боги. Наверное, придёт время, и наших богов забудут. Что-то я устал. Давай вниз. Только осторожнее: не сверни шею на спуске.