Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 3 Ардван I

Когда сэр Бараз догнал армию графа, тот лежал в своём шатре. Уже сутки войско не двигалось с места. Люди и животные устали от долгой дороги, в обозе начали дохнуть лошади. Ардван, огромными темпами гнавший армию к Марибургу, решил дать, наконец, подданным отдых перед последним рывком.

Солнце нагревало разноцветную толстую ткань купола шатра, от чего внутри царила духота, и лишь изредка слабый ветерок влетал под откинутый полог, принося малую толику прохлады. С улицы доносились солдатские голоса и звон кузнечного молота. Щебетали птицы.

Старенький мобад Гира, уже много лет служивший лекарем при дворе графа, смазывал затёкшую, гудящую спину лорда дурно-пахнущей мазью.

— Ладно, оставь, можешь идти, — поморщился Ардван.

— Милорд, я должен прочитать молитву, — возразил лекарь.

— Давай, только скорее.

Быстро, насколько позволяло религиозное чувство, Гира пробубнил молитву и удалился. Ардван же остался наедине с недомоганием и тяжёлыми мыслями. Стареющее тело требовало отдыха, ломота в суставах и боли, с которыми знаком каждый солдат, проводивший дни напролёт в пути, и прежде беспокоили, но в этом походе организм решил окончательно восстать против тягот военной жизни. И в этом была одна из главных причин того, что граф отдал приказ остановить армию. Он уединился и в шатре и никого к себе не пускал, дабы подчинённые не стали свидетелем позорной немощи — старый вояка не мог позволить себе проявить слабость перед людьми. Всю дорогу он гордо держался в седле, ни единым мускулом лица не выдав мук, причиняемых ноющими суставами, которым в такт подвывали пара давних травм.

Впрочем, кому было легко? Ардван прекрасно знал, что остальные катафракты, особенно те, кто в возрасте, чувствуют себя не лучше. Барон Тунберт так и вообще постоянно жаловался на неудобное седло, да на левое колено, некогда пострадавшее в поединке, и чем дольше ехали, тем больше приходилось слушать стенаний барона о его нелёгкой участи. Остальные бароны, да и сам Ардван, посматривали с пренебрежением на Тунбера, но предпочитали молчать, не желая вносить разлад в войско.

«А ведь ехать ещё далеко, — сокрушался про себя граф, — до Марибурга рукой подать, но кто знает, сколько придётся ползти на юг: месяц, а то и больше. Проклятая старость».

Юноша-оруженосец Харди, что охранял вход, заглянул внутрь:

— Ваше Сиятельство, приехал мой отец, сэр Бараз, просит аудиенции.

Ардван немедля поднялся с кровати и начал натягивать камизу:

— Да, да, пусти его.

В шатёр неторопливо и важно вошёл дружинник в запылённом от дальней дороги плаще. Щёки и подбородок сэра Бараза за время пути заросли жёсткой щетиной, придававшей его грозному лицу с глазами навыкате и густыми чёрными усами ещё более дикое и суровое выражение. Дружинник поклонился.

— Выполнил поручение? Как прошло? — тут же накинулся с расспросами граф.

— Всё хорошо, милорд, я проводил сэра Хенгиста и леди Эстрид до их имения. По пути происшествий почти не было.

— Почти?

— Ерунда. У коленопреклонённого, у которого мы остановились на ночь, возникли кое-какие проблемы бытового характера.

— Ладно. Спасибо тебе: хоть один груз спал с моих старых плеч.

— Нездоровится? — поинтересовался сэр Бараз.

— Пустяки, — махнул рукой Ардан, — годы дают о себе знать. Наверное, и сам понимаешь, что это такое. Старость безжалостна.

— Верно. Молодёжи, может, и не понять, но когда переваливает за сорок, всё становится иначе.

— Но война есть война, сэр Бараз. Это наша священная обязанность. Возраст — не оправдание.

— Верно, милорд, воину не престало роптать на судьбу, дарованную Всевидящим.

В сэре Баразе искренность, честность и простодушие сочетались с глубоким чувством собственного достоинства. Ардвану хотелось, чтобы таких людей было больше среди подданных, но вокруг год от года умножались только хитрецы и интриганы. То ли с возрастом обострялось чутьё на внутреннюю сущность человеческую, то ли времена изменились, и честь теперь стала не в почёте. Когда-то давно мир выглядел иначе, и в чём причина перемен, Арван не понимал.

— Хочу прогуляться, духота тут смертельная, — сказал он, одевая поверх камизы тонкую полотняную котту и опоясываясь мечом, — не составишь компанию? Заодно расскажешь о том, что случилось в дороге.

— С удовольствием, милорд, — слегка поклонился сэр Бараз.

Они вышли из лагеря и лёгким шагом направились мимо рощи, рядом с которой встало войско. Уже много дней на улице властвовала жара. Весна подходила к концу, и лето накатывало варевом зудящего зноя, испепеляющими лучами неумолимого солнца, да смердящей духотой застывшего воздуха. После ливня, грянувшего на прошлой неделе, дождей больше не было, и жара легла тяжёлой ношей на плечи измученных дорогой солдат. Ардван не сетовал на погоду, ему приходилось воевать и в худших условиях. Восемь лет назад в походе к западному побережью, люди в нагретых солнцем доспехах помирали от жары прямо на ходу. Впрочем, северянам всегда приходилось туго в южных широтах, дети жарких краёв гораздо лучше переносили духоту и зной.

Поднялись на пригорок. Позади пестрел раскинувшийся вдоль реки лагерь, оттуда доносилось лошадиное ржание и человеческие голоса, а далеко впереди виднелась деревушку в десяток дворов. Дружинник всю дорогу рассказывал о путешествии в поместье Мьёлль, не оставив без внимания и случай, который произошёл в доме сэра Фарроха. Посетовал на то, что сервов без разбирательств увели посреди ночи.

— Наёмники творят много бед, милорд, — подытожил сэр Бараз, — по собственной прихоти забирают невиновных людей, и совершенно невозможно знать, по-настоящему ли они исполняют приказ, либо пользуются дарованной им регалией, дабы наживаться на продаже селян на невольничьем рынке.

Граф тяжело вздохнул:

— Ты не первый, кто доносит о проблемах с наёмниками. Но не они сейчас наша главная забота. Слышал ли ты, что тёмные перешли горы? Говорят, армия их велика, и движется прямиком к Нортбриджу.

— Знаю, ходят такие слухи, но неужели всё настолько серьёзно? — сэр Бараз вопросительно посмотрел на графа.

— Более чем серьёзно: из замка пришло письмо.

Сэр Бараз нахмурился, его густые усы недовольно зашевелились.

— Нехорошо, — покачал он головой, — очень нехорошо.

— Да, это так. А мы с тобой в безвыходном положении, раздираемые на части двумя необходимостями: служить Господу и королю и защищать свой дом. Многие мои люди недовольны походом.

— Их можно понять, милорд.

— Можно. Но потворствовать упадническим и бунтарским настроениям нельзя.

— Это так. Но ведь нет ничего плохого в том, чтобы защищать свою землю. Тем более, когда мы на страже границы королевства. Признаться, удивлён столь опрометчивому указу Годрика. О чём он думает? Разве ещё Годрик Первый не предписал лордам пограничных доменов ставить в приоритет оборону рубежей?

Лёгкий ветерок колыхал складки одежд, но не давал прохлады, Ардван остановился, достал платок и вытер пот, обильно выступивший на лбу. Стал осматривать окрестные поля, зеленеющие всходами. Мошкара резвилась в воздухе.

— Знаешь, сэр Бараз, — медленно проговорил Ардван, — я размышлял над этим вопросом…

Дружинник вопрошающе посмотрел на графа.

— И полагаю, что в настоящий момент разумнее не вступать в конфронтацию с королевским домом, — закончил мысль Ардван.

— Это понятно, но всё же.

— Полагаю, довольно об этом, — Ардван поморщился, — рассуждениями в данном случае бессмысленны — ни к чему сотрясать воздух.

Он намеревался идти обратно, как вдруг со стороны деревни донеслись крики.

— Кажется, зовут на помощь, милорд, — сэр Бараз, прищурившись, смотрел вдаль, — какие-то люди бегут сюда.

И действительно, по дороге, что вела к деревне, семенили два местных жителя. Они увидели благородных на горе и взволнованно замахали руками.

— Что стряслось? — нахмурился Ардван. — Похоже, им что-то угрожает. Неужели разбойники орудуют прямо у меня под боком?

— Или бесчинствуют наших наёмники, милорд, — предположил дружинник.

— Выслушаем этих сервов, сэр Бараз.

Два тощих, низкорослых мужчины с землистыми лицами, едва приблизившись к знатным господам, тут же бросились на колени.

— Милорды! — басовито воскликнул тот, который постарше, в голосе его чувствовалось отчаяние. — Нижайше просим, избавьте от напасти ради Всевидящего. Нелюди лютуют: амбары вычищают и женщин наших против воли берут. Заступитесь за простых людей, благородные господа.

Граф окинул покровительственным взглядом бедолаг, которые подползли к самым его ногам.

— Чья это деревня, кто напал на вас и в каком количестве? — спросил он.

— Господин, деревня принадлежит графу Снорри Белому, — отвечал тот же серв, — а напали на нас человек десять; одни выглядят, как бандиты, а другие — будто благородные. Всё разорили, последних лошадей и коров уводят. Помогите, ради Всевидящего!

— Что ж, пожалуй, взгляну, что за наглецы посмели заниматься грабежами без моего на то ведома, — произнёс Ардван, и уже было направился в сторону домов.

— Милорд, лучше вернуться в лагерь и взять собой нескольких воинов, — посоветовал сэр Бараз.

— Ерунда, — отрезал граф и быстро зашагал по дороге, сервы потрусили за ним, дружинник вздохнул и тоже пошёл следом.

В деревне царил хаос. Местные жители — мужчины, женщины, дети — испуганно сбились в большую серо-коричневую толпу на пятачке между домами. Два человек в стёганках сторожил их, наставив копья. Плакали младенцы на руках причитающих селянок, которым солдаты то и дело приказывали заткнуться. Ещё несколько воинов ходили по дворам, выгоняли из хлевов и сараев птицу, мелкий и крупный скот. Истошно визжа, бегали свиньи, тут и там раздавалось недовольное кудахтанье кур. Здоровый бородатый кнехт тащил за поводья лошадь. Какой-то мужик отделился от группы селян и подбежал к солдату, умоляя не отнимать последнее средство к существованию, но грабитель ударил его тыльной стороной ладони, и мужчина свалился в дорожную пыль; стал подниматься, потирая ушибленную скулу, к нему тут же подбежала толстая баба и заголосила. В суматохе никто и не заметил двух благородных, вошедших в деревню.

— Что тут происходит? — гаркнул Ардван.

Солдаты замерли на месте, растерянно уставившись на графа.

— Милорд, мы ээ… — замялся тот, который тащил лошадь.

— Кто приказал грабить деревню? Кому ты служишь?

— Милорд, — солдат потупился, — нам велели пополнить провиант. Я служу сэру Язату. Сэр Язат и сэр Сигерик здесь по приказу барона Тунберта, милорд.

— Где они?

— Там, милорд, — кнехт указал на длинный дом, самый большой в деревне.

Ардван знал этих двоих: один племянник, другой зять барона Тунберта. Оба неплохие воины, но как и подобает людям молодым, способные на необдуманные поступки. Оставив сэра Бараза разбираться с солдатами, мирными жителями и имуществом, Ардван решительным шагом направился к хижине, где засели коленопреклонённые. Отворил скрипучую дверь, пригнувшись, вошёл в душное, задымлённое помещение. Угли в очаге еле тлели, а свет сюда поступал через три крошечных окна, и потому темень стояла такая, что глаза после улицы привыкли не сразу.

Сэр Сигерик — рослый и худой коленопреклонённый с крупным, скуластым лицом и длинной, почти до плеч, шевелюрой — сидел за столом с кружкой пива и бараньим ребром, ему прислуживала молодая селянка, запуганная до дрожи в руках. На полу, у стены лежала ещё одна. Лежала неподвижно, и в слипшихся волосах её алела кровь. Наверху, на заваленном соломой чердаке, куда вела приставная лестница, раздавалось ритмичное кряхтение.

Когда граф вошёл, сэр Сигерик поднялся с места и почтительно склонил голову, поприветствовав его.

— Что здесь происходит? — строго спросил Ардван. Он стоял, заложив руки за спину, и обводил помещение тяжёлым взглядом из-под сведённых бровей.

Кряхтение наверху прекратилось, и с чердака выглянуло круглое молодое лицо сэра Язата — племянника барона Тунберту. Послышалась возня, и вскоре коленопреклонённый спустился вниз, поправляя длинную котту с незамысловатым орнаментом и отряхивая её от соломы. За ним слезла растрёпанная девушка, испуганно косясь на благородных. Сэр Язат раздражённо замахал на неё рукой, приказывая убираться, и та выбежала вон, за ней последовала вторая.

— Милорд, — нетрезвым голосом проговорил сэр Сигерик, — мы явились за провиантом для армии. Таков приказ барона Тунберта.

— А по-моему, вы творите произвол и насилие над людьми, которые вам не принадлежат, — проговорил граф, продолжая испепелять взглядом коленопреклонённых, — за такое и плетей можно отведать.

— Но милорд, — возмутился сэр Сигерик, в непонимании чеша затылок, — нам требуется продовольствие и кони. Наш обоз потерял трёх лошадей! Действуем мы с разрешения барона, а потому и претензии к нам с вашей стороны излишни. Так что извините, Ваше Сиятельство, но…

— Что с девкой? — Ардван кивнул на неподвижное тело.

— Имела наглость сопротивляться, — вступил в разговор сэр Язат, — по башке треснул слегонца, может, ещё очухается.

— Ладно, — махнул рукой Ардван, — если девка померла, сам заплатишь графу Снорри, которому принадлежит деревня, две золотые короны, понял? Я не желаю терпеть убыток из-за ваших проделок. А теперь забирайте кнехтов и ступайте вон.

Коленопреклонённые поклонились и вышли.

Едва они покинули дом, как влетела заплаканная женщина. Не обращая внимания на графа, она бросилась к девушке, что лежала на полу, стала тормошить её.

— Убивцы, — повторяла она сквозь слёзы, — изверги!

Следом вошёл сэр Бараз.

— Сегодня мы пресекли воровство и насилие, — сказал Ардван. — Пусть многие придерживаются иной точки зрения, я всё же полагаю, что не правильно грабить земли тех лордов, кто служит нашему королю. Надо бы держать баронов в узде, иначе окажемся в долгу у каждого, через чей домен пройдёт моё воинство. Но нам пора возвращаться, сэр Бараз. Распорядись, чтобы селяне передали нам пятерых баранов и двадцать бушелей зерна в благодарность за моё заступничество.

— Милорд, эта женщина убита горем, — сказал сэр Бараз, — похоже, мы не успели остановить злодеяние.

Ардван достал из поясного кошеля золотой и кинул на пол рядом с телом девушки, а затем развернулся и с чувством выполненного долга покинул дом.

Когда же он вернулся в лагерь, к нему уже катился толстопузый барон Тунберт, насупившийся от негодования, он то и дело утирал щекастое лицо платком.

— Милорд, — начал он недовольным тоном, — позволь высказать претензию. Угрожать моим людям плетьми — это унизительно для них и меня! Вы же не с сервами обращаетесь, в конце концов. Всё понимаю, но это слишком. Я попросил бы извиниться.

— Извинения? — Ардван стрельнул взглядом в Тунберта. — После того, что я сегодня видел? В чьей армии ты находишься, барон? Почему столь подлые дела творятся за моей спиной? Твои люди грабят и убивают чужих подданных, будто разбойники, да ещё с твоего ведома. Эти земли принадлежат Снорри Белому — моему родственнику, между прочим. И почему я не в курсе проблем с продовольствием, если таковые, конечно, имеются? Я бы взыскал с тебя штраф за причинённый ущерб и разбой, но на первый раз, так и быть, прощаю, но впредь, барон, смотри у меня! Больше снисходительности не жди, — Ардван погрозил пальцем и проследовал в шатёр, оставив Тунберта в недоумении.