Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 29 Берт VII

Берт прибирался в трапезной, чистил горшки. Неделю назад он почувствовал себя лучше, стал больше времени проводить на ногах, и старик Йэрйан наделил его домашними обязанностями. Берт не возражал: в конце концов, он был в долгу перед этим семейством. К тому же дела были не сложными, не требовали физических усилий и не занимали много времени. Большую же часть дня Берт лежал в кровати. Он по-прежнему хромал на левую ногу, до сих пор болели рёбра, лицо и живот.

Дома никого не было. Гвидо работал во дворе, а Ин ушла в хлев; где остальные, Берт не знал.

С того самого дня, как Йэрйан показал Берту коллекцию книг и обломков старинных предметов, ему постоянно мозолила глаза дверь, за которой пряталось необычное хранилище. Комната манила неизвестностью и таящимися в ней загадками. Конечно, Берт не смог бы ничего понять в закорючках на страницах многочисленных книг, но вот миниатюры он поразглядывал бы с удовольствием. Прежде он видел только роспись деревенского святилища, которые изучил вдоль и поперёк за свои двадцать лет. Тут же было ещё интереснее.

Берт огляделся, прислушался. В доме — никого. Он знал это, но стоило убедиться лишний раз. Подошёл к двери, дёрнул ручку. Заперто. Как всегда. Вздохнул и вернулся к чистке горшков. Берт хотел попросить хозяев вновь показать книги, но не мог поймать подходящий момент, ведь он так стеснялся своего любопытства! Книгохранилище Йэрйана было овеяно ореолом некого тайного знания, и Берту казалось, что его просьба станет посягательством на святыню. Молодому серву временами представлялось, будто там, за дверью, живёт древняя сила, а предметы и черепки, вероятно, требовались для колдовским ритуалов. Но тогда выходило, что старик Йэрйан был самый настоящий колдун, и от этой мысли Берту становилось не по себе. А потом он и не решался заговорить о своём желании.

Закончив уборку, Берт вернулся в постель. Разболелось колено, и он наложил повязку, смоченную холодной водой, как научила Лийлнэ. Стало легче.

А тут и сама Лийлнэ подоспела, принесла лекарственный отвар. Она села на кровать подле Берта, и парень снова залюбовался ей. Он не назвал бы её лицо красивым — слишком грубыми чертами оно обладало, что, впрочем, являлось характерной чертой женщин этого народа, но было в Лийлнэ какое-то неуловимое обаяние, особенно, когда она улыбалась. Берту нравился её стройный, гибкий стан и длинная коса. Берт ощущал симпатию к этой девушке, да и не удивительно: она заботилась о нём и часто с ним разговаривала, с Лийлнэ он всегда мог перекинуться словечком, она даже научила Берта нескольким фразам на своём языке. Их отношения всё больше проникались взаимной теплотой. Она совсем не походила на деревенских девок, с которыми Берт вырос, было в ней что-то недосягаемое, что возвышало Лийлнэ над простым сервом, случайно попавшим в её таинственный и необычный мир.

— Как у тебя сегодня дела? Нога ещё болит? — спросила Лийлнэ.

— Всё болит, — вздохнул Берт, осушив кружку с горьким отваром, — сколько времени прошло, а я, будто калека.

— Ничего страшного. Тебя сильно избили. Но ты держишься хорошо. Многие на твоём месте не выжили бы.

— Да сколько уже можно держаться-то? Рудники, болезнь… Чуть не умер же тогда. Пять дней провалялся в беспамятстве.

— Значит, повезло второй раз. Я знаю, чем ты болел: мы называем этот недуг «йэглирыйо», что переводится на ваш язык, как «древесная кора». Нашему народу он не страшен, а вашему — несёт смерть. Если болезнь перешла горы, ждите беду. Но Небо сохранило тебе жизнь, значит, тебе уготован особый путь. У нас говорят: «тот, кто избежал смерть дважды, совершит великие дела».

Тут Берт решил, что момент подходящий.

— Лийлнэ, хотел попросить… — робко произнёс он, — можешь рассказать ещё немного о замке? И рассказать… — Берт замялся, — чем занимается твой отец? Зачем ему обломки и черепки, и что написано во всех его книгах?

Лийлнэ тихонько засмеялась:

— Так много вопросов сразу. Ну что ж, если тебе и правда это интересно… — она встала, — пойдём.

Берт поковылял за девушкой, и вот запретная дверь вновь распахнулась перед ним. Он вошёл в комнату, затаив дыхание в благоговейном трепете.

— Эти книги передаются из поколения в поколение много веков, — начала объяснять Лийлнэ. — Очень давно к юго-востоку от гор, на берегу моря Нийртай существовала Великая Держава Унйргу — богатая и могущественная страна. Там развивались искусство и науки, а учёные собирали знания об окружающем мире и записывали их в книги. Но однажды Великая Держава пришла в упадок, правящие династии погибли в междоусобных воинах, а богатства разворовали кочевники. И тогда учёные, увидев, что страна умирает, города горят, и знаниям грозит забвение, взяли свои книги и отправились на север в горные деревни подальше от бедствий и войн. И от каждого из них началась династия хранителей, которые из поколения в поколение передают древние знания. Моя семья — потомки великого учёного и мыслителя Мапракума, пришедшего сюда семьсот лет назад. Мы свято храним его наследие и по мере сил преумножаем, добавляя новые сведения к уже имеющимся.

Лийлнэ пробежалась пальцами по корешкам книг.

— Вот тут, — она указала на один из кодексов, — записана история нашего народа, а в этой книге — знания о законах мироздания, тут — о животных и растениях, тут — описания древних находок. Мой отец как раз ими занимается. Эти все предметы, — она указала на странную коллекцию, — он откопал сам. Когда же отец уйдёт на Небо, я продолжу его миссию. У каждого есть предназначение. Моё — передавать знания грядущим поколениям, — Лийлнэ достала толстый кодекс с большим позолоченным глазом на обложке. — А это ваша Книга Истины. Мы поклоняемся Небу, но так же храним письмена иных религий — в них можно узнать много интересного о традициях других народов.

— И ты всё это читала?! — изумился Берт.

— Пока ещё не всё, — улыбнулась Лийлнэ, — но должна буду. Это часть моего предназначения.

Берт с восхищением и благоговением смотрел на девушку, а та, заметив его взгляд, ещё больше заулыбалась.

— У вашего народа мало книг, да и читать их могут только мобады и некоторые лорды, а простые люди находятся во тьме невежества. У нас же принято изучать грамоту. Один из моих братьев в свободное от хозяйственных работ время учит детей из нашей и двух соседних деревень. У нас учёных почитают так же, как жрецов. А у вас жрецы — и есть учёные. Но это не правильно. Впрочем, я и тебя могу научить грамоте, это не сложно. Тут есть книги на вашем языке.

— Я всё равно не понимаю, — пожал плечами Берт, — зачем хранить эти железки и черепки? Какой в них прок?

— Эти обломки рассказывают о прошлом. В книгах написано много, но люди, которые их писали, часто сами заблуждались. Находки говорят лучше.

Берт подошёл к стеллажам и очень внимательно, с некоторой опаской, осмотрел ископаемые предметы, и не найдя в них ничего примечательного, обернулся к девушке:

— Но как они могут рассказать? На них ничего не написано. Они магические?

Лийлнэ захихикала, и Берт, поняв, что ляпнул глупость, смутился и покраснел.

— Тут нет магии, — сказала Лийлнэ, — и ничего сложного тоже нет. Может, потом расскажу. Ты хотел узнать больше о замке на краю земли. Так вот, те отшельники, которые там живут, тоже занимаются науками. Один из них раз в пять лет приходит к нам, и отец передаёт ему информацию, которую добыл за это время. Они тоже хранители — самые великие хранители в мире! Несколько эр они собирают и хранят знания всех народов и племён. У них есть книги, в которых записано абсолютно всё! По сравнению с их знаниями, тут — лишь жалкие крупицы.

— Но зачем они являются мне? — Берт продолжал осматривать черепки, надеясь найти хоть какие-то надписи. На крупном осколке глиняного горшка он всё же обнаружил кусок изображения. «Так вон оно, в чём дело», — подумал Берт.

— Об этом тебе придётся спросить у них, больше никто не ответит, — сказала девушка, а потом добавила. — Хочешь посмотреть, чем занимается отец? Это недалеко. У нас есть время до вечерней трапезы. Можем съездить.

У Берт болело колено, но любопытство пересилило.

— Мне можно это увидеть? — он еле сдерживал радость, не веря, что Лийлнэ готова посвятить его в тайные знания.

— Угу, — кивнула девушка, — поехали, только смотри не отстань по дороге.

Прежде Берт никогда не ездил верхом, тем более на столь необычных животных, как йрнайны. Он боялся не удержаться в седле, или того, что зверь заартачится и сбросит его на острые камни под копытами, но йрнайн шёл спокойно. Путь пролегал по узкой горной тропе, и Берт с замиранием сердца смотрел в пропасть, распахнувшую свою глотку в нескольких шагах от дороги. Но Лийлнэ уверенно гарцевала впереди, не обращая внимания на опасные скалы, и Берт, хоть у него от высоты слегка закружилась голова, изо всех сил вцепился в поводья и погонял своего йрнайна, стараясь не отстать. Страдания закончились, лишь когда дорога вывела на ровное плато. К тому времени Берт освоился с управлением скакуном, почувствовал себя увереннее в седле, и на смену страху пришла радость от новых ощущений, которые давала верховая езда.

Лийлнэ попридержала скакуна, обернулась и, увидев довольное лицо Берта, подмигнула:

— Что, нравится? Это ты ещё разогнаться не пробовал.

На поясе девушки висели изогнутый меч и колчан со стрелами, а за спиной — короткий лук.

— Ты умеешь пользоваться мечом? — спросил Берт, когда опасная тропа осталась позади.

— Естественно. Женщины нашего народа обучаются военному делу, и многие воюют наравне с мужчинами. Так повелось.

— Я тоже умею стрелять из лука, — похвастался Берт, — прежде приходилось промышлять охотой. И один раз подстрелил человека — разбойника.

— А давай посмотрим, кто метче? — снова задорно подмигнула Лийлнэ, и Берт согласился.

Девушка спешилась у ближайшего дерева и большим охотничьим ножом, который постоянно носила с собой, вырезала на коре подобие мишени. Затем вручила Берту лук и стрелу. Молодой охотник, не привыкший стрелять из седла, долго не мог прицелиться. Плюнул, слез с йрнайна, выстрелил. Довольный метким попаданием в центр круга Берт вернул лук. Лийлнэ же, схватив оружие, вскочила в седло, сделала круг и на ходу, почти не целясь, спустила тетиву. Молодой охотник аж рот раскрыл от изумления, когда увидел, как стрела девушки вонзилась рядом с его стрелой.

Лийлнэ с улыбкой подъехала к Берту:

— Не удивляйся. Я тренируюсь с детства. На самом деле, ты тоже хорошо стреляешь, но целишься слишком долго. На охоте у тебя есть время, а в бою — не будет. Но если станешь больше тренироваться, всё получится.

Поскакали дальше.

— Отец говорит, ты можешь остаться у нас, — сообщила Лийлнэ. — Работники нам нужны. А в свободное время, если хочешь, буду тебя учить читать и фехтовать на мечах. Но если желаешь уйти, никто мешать не станет.

— Я бы рад научиться. Но боюсь, не смогу, — понурился Берт, — да и не дано сервам владеть оружием. Это удел воинов.

— Ерунда, — отрезала Лийлнэ, — не бывает такого. Это вам внушили лорды. Каждый может научиться всему, чему захочет.

— Вам повезло. Вы — свободный народ, а мы живём под гнётом сеньоров.

— Да, мы свободны, но не всё так прекрасно, как кажется. Тут, в северной части хребта, наш народ действительно не знает гнёта. Местность здесь небогатая и труднопроходимая, а потому князья южных долин не торопятся нас завоёвывать. Но на юге всё иначе. Там земледельцы страдает от поборов правителей, а вольных кочевников всё сильнее закабаляют князья. Не каждый правитель мудр. Князь Айерн, который пошёл войной на катувелланских лордов, покорил хитростью и силой обширные земли, но его интересуют только деньги. Он корыстен и самолюбив. Он отправил через горы многотысячную армию, чтобы отнять у вашего правителя золотые прииски. Много храбрых воинов погибнет из-за его глупости и упрямства.

Дорога обогнула заросли и вышла на пологий косогор, и у Берта дух захватило от увиденного. На склоне, сливаясь с окружающим ландшафтом, раскинулись руины древнего города. Обломки стен торчали между булыжников и зелени, а некоторые дома были врезаны в скалы, как тот древний храм, найденный Бертом и Малым у водопада.

— Этот город был построен в прошлой эре, — объяснила Лийлнэ, — здесь жили люди до того, как пришла Тьма.

Девушка погнала йрнайна прямо по тропе, что петляла между обломков стен и каменистых нагромождений, то круто взбираясь вверх, то обрываясь склоном, по которому и пешком-то было опасно спускаться. Лийлнэ резво преодолевала трудный маршрут на своём скакуне, чем немало удивила Берта. Сам же он не рискнул ехать верхом, спешился и повёл йрнайна под узды.

— Не бойся. Для них — это родная стихия, — крикнула Лийлнэ, обернувшись, но Берт рисковать не стал, и вновь залез в седло, лишь когда выбрались на ровную дорогу.

— В городе проживало две тысячи человек, — рассказывала Лийлнэ, — сейчас мы едем через некогда жилые районы, а вон там, — она указала на развалины монументальных строений выше по склону, — находились святилище и дворец местного правителя. Нам туда.

Старик Йэрйан работал возле развалин святилища. Он копался на относительно ровной площадке с толстым слоем почвы. Увидев дочь и молодого человека, Йэрйан поднялся и приветствовал их, затем они с Лийлнэ долго разговаривали на своём языке, после чего старик предложил Берту посмотреть на то, чем он занимается. Берт с большим любопытством наблюдал за манипуляциями старика. Это выглядело, как некое магическое действо. Йэрйан обнаружил маленький железный предмет и теперь тщательно, но бережно, стараясь не повредить его, очищал щёткой. Лийлнэ что-то объясняла, но Берт, поглощённый процессом, почти не слышал её слов.

— На самом деле, наш народ считает вас дикими и необразованными, — проговорила девушка, когда Йэрйан закончил колдовать над ржавой железякой, которая оказалась фрагментом украшения, — кто-то даже думает, что ваш народ глупее нашего, но по тебе вижу, что это не так. У тебя пытливый ум, но его надо полировать, как старую золотую монету, найденную в земле — так говорит отец.

Лийлнэ повела Берта осматривать другие развалины.

— Я бы хотел остаться с вами, — признался Берт, — у меня есть дом там, за горами, но он теперь не мой. У меня есть жена и ребёнок, но они теперь принадлежат другому. Хоть вы и чужой народ, но приютили меня и выходили. Не знаю, что делать дальше. Видения требуют идти к замку на краю земли, но я и так слишком долго странствую. В пути поджидает много тягот и бед, я там сгину. Не хочу идти на верную смерть.

— Если суждено, всё выдержишь, — сказала Лийлнэ, — ведь в тебе частица Неба. Так что ничего не бойся. Мы не торопим тебя и не гоним. Уйдёшь, как почувствуешь, что должен это сделать. Тебе нужно размышлять об этом и спрашивать Небо. Знаешь, это место особое. Тут полезно побыть одному — хорошие мысли приходят в голову. Если духи гор тебя примут, расскажут многое. А я пойду пока к отцу.

Берт не хотел оставаться один, но решил не возражать. Он пошёл дальше по тропе, пробираясь между кустарником и останками древних сооружений. Отсюда открывался чудесный вид, и Берт, усевшись на край уступа, который почти отвесно уходил вниз, стал наслаждаться величественным покоем горных массивов. Он думал о том, что делать дальше, а в голове вновь немым укором возникли образы людей, которых он предал. Они проплывали одно за другим, они казнили его своим присутствием. Берт понимал, что никогда не узнает о дальнейшей судьбе Малого и Фальки, которых он по глупости сдал дельцам в Дрёвише, а ещё понимал, что этого никогда себя не простит. Берт вспомнил здоровяка Эда — его смерть тоже лежала тяжким бременем на душе. Берт продолжал жить, его друзья — больше нет. Вина сдавливала горло тугой петлёй — вина, от которой не спрятаться.

Мысли долго крутились вокруг покинутых спутников, а потом незаметно канули в пустоту. Вина больше не глодала, мысли пропали из головы, да и сам Берт словно перестал существовать, словно растворился в окружающей природе. Он летел над горами прямо в Небо — чистое, синее, всеведущее и всепрощающее, частью которого он теперь стал, и часть которого была в нём.

Взгляд, бесцельно блуждая среди скал, зацепился за небольшой, ничем не примечательный булыжник, что мирно покоился на краю обрыва. И тут Берт отчётливо увидел, как камень этот начал медленно подниматься вверх, на миг завис в воздухе, а потом упал в обрыв. Этот тут же привело парня в чувства, вырвав из уютной прострации. Ошарашенный он долго не мог пошевелиться; панический страх схватил когтистой лапой, вогнав в ступор. Лийлнэ говорила, здесь живут духи, и происшедшее, без сомнения, являлось знаком от них. Но что они хотели сказать? Они гневались? Гнали прочь чужака?

Берт вскочил на ноги и, нервно оглядываясь, побежал прочь.