Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 27 Хадугаст VI

На сегодня был намечен штурм башни. Несколько недель назад Лаутрат со своими воинами-монахами заперлись в ней, не желали ни сдаваться, ни вести переговоры. Пару раз они решались на вылазки, но лучники, охранявшие входы, вовремя пресекали эти попутки. Обитателям замка изрядно надоело такое положение вещей, и Хадугасту пришлось взяться за решение вопроса. Вчера он приказал снять со стены баллисту и установить во дворе напротив входа в башню Лаутрата. Солдаты натаскали кучу камней и приволокли широкие заслоны для орудия.

Утром Хадугаст явился проверить приготовления. Но когда он подошёл к баллисте, там уже был Нитхарда — один, без слуг. Мальчик, неловко опираясь на костыли, ковылял вокруг громоздкой машины и с любопытством осматривал её.

— Здорово, парень, — кинул ему Хадугаст. — А ты что тут делаешь? Нечего расхаживать по двору. В башне — враги, подойдёшь близко — застрелят. Вон помощник конюха уже получил стрелу в пузо. Тоже хочешь? И где вообще твой слуга шляется? Как этот старый баран тебя отпустил одного?

— Я не собираюсь подходить к башне, — сказал Нитхард, слегка картавя. — Алд заснул, а я хотел побыть один. А потом мне стало интересно, как устроено орудие. Мне никогда об этом не рассказывали.

Хадугаст хмыкнул, подумав, что, из мальчишки мог бы в инженерном или в каком другом деле, не требующем физической работы. Парень был любознателен, интересовался многим.

— Иди домой, — Хадугаст кивнул в сторону Холодной башни. — Твоя мать велела не выпускать тебя, пока не закончится бой. А про осадные машины потом расскажу, договорились?

Мальчик серьёзно посмотрел на коленопреклонённого, кося вверх правым глазом.

— Что со мной будет, когда прекратится осада? — спросил он.

— А что с тобой может случиться? Всё будет, как прежде.

— Неправда. Мать хочет отправить меня в монастырь.

Хадугаст потёр подбородок, удивляясь такой осведомлённости парня.

— Что ж, мы обсуждаем этот вопрос, верно. Тебе там будет лучше.

— Но отец желает, чтобы я занял его место, — в глазах Нитхарда появилась искра, и на короткий миг взгляд его стал похож на взгляд Ардвана — такой же властный и строгий.

— А ты уверен, что справишься? — Хадугаст усмехнулся. — В обязанности лорда входит не только управление делами, но и война. Этот путь не для тебя, парень. Тебе же нравится… это… книжки читать. Знаю, нравится. В монастыре ты много чего прочитаешь, многому научишься. Скажу больше: Ардван и сам хотел послать тебя туда учиться. Вот только ему нехорошие люди голову затуманили.

— Сэр Тедгар и барон Адро — хорошие люди, — Нитхард нервничал, и от этого левый глаз его задёргался пуще прежнего, — отец говорит, им можно верить. А вы убили барона Адро!

— Что поделать, парень, каждый может ошибиться, — Хадугаст развёл руками. — Отец твой — не исключение. А барона убил не я, а солдаты, возмущённые его предательством.

— Отец говорит, тебе нельзя доверять, и матери моей — тоже. Вы готовите заговор.

Лицо Хадугаста вытянулось от удивления: выходит, граф и правда всё знал. Коленопреклонённый некоторое время смотрел на Нитхарда, а потом расхохотался:

— Да неужели мой брат мог такое ляпнуть? А ты не перепутал часом? Случаем, не Лаутрат тебе браги в уши залил? Или Тедгар? От них чего угодно ждать можно. Вон он, твой Лаутрат — упрятал в темницу нашего дастура и заперся в башне. И это в то время, как нас обложили мятежники с серомордыми. Как назвать-то теперь его? А Тедгар и Адро этого подонка защищали! Так что думай головой, парень, поди, не дурак. Впрочем, довольно болтовни, скоро мы достанем засранца из его логова, а ты — марш в башню, и носа чтоб не казал, пока мать не разрешит. Ясно? Тут сегодня будет жарко.

Пред началом штурма Берхильда предприняла попытку договориться с Лаутратом. Она и Хадугаст поднялись на верхний этаж её башни. Башня, где засели монахи, располагалась напротив, и отсюда до противника легко было докричаться. Само собой, роль глашатая досталась Хадугасту.

— Эй, наместник, — бас могучего воина гремел на весь замок, — графиня предлагает мир. Отпустите дастура Фравака и сложите оружие. Тогда позволим уйти. Тут есть тайный ход и лодка — можете валить на все четыре стороны. Пальцем не тронем. А если продолжите упорствовать, пеняйте на себя. Ни Отец-покровитель, ни сам Хошедар вас не спасёт.

— Подумайте лучше о последствиях, — донёсся из амбразуры голос Лаутрат, — Отец-покровитель будет недоволен, узнав о вашем предательстве. Слушайте мои условия: вы, сэр Хадугаст, и графиня складываете оружие, и я даю слово, что вас не обвинят в ереси и не прогонят от очей Всевидящего. С вашими людьми ничего не случится, если они не будут угрожать нашей жизни и сдадутся добровольно. Подумайте о тех, кто пострадает от вашей безумной лжи.

— Мы, пожалуй, откажемся от твоего великодушного предложения, — снова загремел могучий глас коленопреклонённого, на этот раз отдающий сарказмом, — а вот тебе советую хорошо подумать. А то даже Отцу-покровителю никто не расскажет правду о творящемся произволе. Некому ведь будет!

— И какие же гарантии? — поинтересовался Лаутрат. — Кто вам помешает перебить нас сразу же, как только мы покинем башню?

— Так с вами дастур! Он станет гарантом того, что вы дойдёт до берега целыми и невредимыми.

— Дастур с нами, да. И он умрёт, если вы вздумаете атаковать — придётся взять грех на душу. Впрочем, если не выпустите нас, он тоже погибнет.

— Вместе с вами, прошу заметить.

— За нас не волнуйтесь, сэр Хадугаст. Я и мои братья готовы к смерти, ибо смерть за дело Господнее — есть путь в Небесные Чертоги. А вот вам стоит подумать о сохранности души. Что ждёт вас на той стороне?

— Полагаю, мы встретимся в одном месте, — съязвил Хадугаст, — и сомневаюсь, что это будут Чертоги. Но ты отправишься туда раньше.

— Не будьте столь самоуверенны, сэр Хадугаст.

Хадугаст отошёл от окна. Берхильда сидела за столом, ожидая исхода переговоров.

— Что ж, — сказал Хадугаст, — похоже, придётся пожертвовать дастуром.

— К сожалению. Впрочем, у нас в замке два мобада, можно рукоположить одного из них. Фравак — человек влиятельный, но он друг Ардвана, брат барона Кобертона, и лоялен Отцу-покровителю… Был лоялен, по крайней мере. Могут возникнуть проблемы. Да и жив ли он ещё — большой вопрос. Надо заканчивать эту канитель, и чем скорее, тем лучше.

Хадугаст прошёл по коридору, соединяющему башню графини с Холодной башней, и спустился во двор, где уже ждали коленопреклонённые, кнехты и наёмники, готовые к бою. Сэр Хальдер сидел на пороге и потирал лодыжку.

— Ах ты ж, проклятье! — ворчал он. — Опять потянул.

— Отправляйтесь в свои покои, сэр Хальдер, — велел Хадугаст. — Вам не следует участвовать в штурме.

— Что? Думаешь, слишком стар уже? А вот хренушки. Всё равно пойду, — он поднялся и, прихрамывая, зашагал к остальным. — И даже не пытайтесь меня уговорить, сэр маршал, в стороне не останусь.

Самых метких стрелков Хадугаст отправил на стены держать под прицелом бойницы, амбразуры и входы в башню Лаутрата. Остальных собрал возле баллисты и дал приказ начинать обстрел.

Солдаты взвели тетиву, положил каменный снаряд в желоб, и булыжник полетел в дверь.

— Недолёт, — крикнул кто-то.

Следующий камень тоже упал на землю.

— Орудие далеко, — крикнул Хадугаст, — ближе двигаем!

Солдаты подтащили баллисту и заслоны ближе. Пока они занимались этим, из башни Лаутрата полетели стрелы, но упали на большом расстоянии от людей. Зато со стен и из соседних башен солдаты открыли ответную стрельбу по амбразурам, пресекая попытки монахов обороняться.

Камни снова полетели в дверь. Хадугаст отправился на второй этаж Холодной башни и стал наблюдать из окна своих покоев за обстрелом. Теперь следовало запастись терпением. Хадугаст позвал Виганта и велел принести вина. Ожидание предстояло долгое. Он устроился у камина, готовясь предаться отдыху, как в комнату вбежал солдат:

— Сэр маршал, дверь выбили.

— Как, уже? — удивился Хадугаст.

— С петель слетела. Видать, гнилые были.

— Ну что ж, держитесь, ублюдки, сейчас мы вас… — проговорил Хадугаст и поспешил вниз, дабы возглавить штурм.

Держа щиты над головой, воины побежали к башне. Впереди шёл сэр Хадугаст и катафракты. Сверху летели стрелы, но нечасто: лучники и арбалетчики Хадугаста безжалостно били в амбразуры, не давая монахам высунуться. От прямого попадания снаряда дверь перекосило. Толстые, окованные железом, доски почти не пострадали, зато были сломаны петли, а потому вытащить дверь из труда не составило.

И тогда Хадугаст, закрывшись щитом, который он теперь всегда держал в правой руке, ввалился внутрь. Катафракты ринулись за ним. Сразу три стрелы полетели в Хадугаста, но попали в щит и вреда не причинили, а лишь сильнее разозлили могучего воина.

У лестницы в тесном проходе, сомкнув щиты, сгрудились монахи. Хадугаст, а за ним сэр Ратхунд и сэр Торвальд налетели на противника всей своей массой, и принялись рубить и колоть, остальные солдаты гурьбой напирали сзади. Хадугаст, закрывшись щитом, клинком стараясь достать монахов, а те в ответ тыкали копьями. В голове звенело от ударов по шлему, один наконечник попал в здоровое плечо, защищённое пластинами. Рядом яростно работали мечами сэр Ратхунд и сэр Торвальд.

Очень скоро Хадугаст достал до шеи одного из противников, и тот упал в проходе. Остальные монахи под напором почти трёх десятков бойцов попятились назад. В это время сэр Ратхунд прирезал ещё одного, и теперь два тела, сваленных одно на другое, преграждали проход. Хадугаст перелез через трупы, но удар копьём сверху лишил его равновесия, и он завалился назад прямо на тех, кто лез следом, и воины, взбиравшиеся по узкой винтовой лестнице, гремя железом брони и досками щитов, свалились вниз в кучу.

— Вражьи дети. Ну я вас! — зарычал недовольный сэр Торвальд, поднимаясь и потирая ушибленное колено. Он снова хотел ринуться в атаку но Хадугаст остановил его.

— Стой, сэр Торвальд. Чего зря ломиться? Лестница больно узкая. Тут надо что-то придумать.

— Например? — поинтересовался сэр Ратхунд.

— Надо сломать двери, что со стены ведут. И зажать мерзавцев с двух сторон.

Хадугаст отправил десяток человек на стену рубить двери, других оставил сторожить выход, а сам вместе с сэром Ратхундом спустился в подвал.

В подвале было два уровня. На верхнем — монахи хранили продовольствие и запасы вина, и теперь тут лежали лишь пустые бочки, ящики и мешки.

— Всё вино выпили, проклятые святоши, — выругался Хадугаст, пнув ногой бочку, на дне которой заплескались остатки вина. Освещая помещение факелом, он прошёлся вдоль стен, проклиная прожорливых монахов, уничтоживших всё, что хранилось в подвале.

— Что это за вонь? — поморщился сэр Ратхунд.

Действительно, смрад стоял жуткий, теперь и Хадугаст на это обратил внимание: несло то ли фекалиями, то ли протухшим мясом.

Спустились на нижний уровень. Пламя факела тут же выцепило большое дубовое кресло с застёжками для рук и ног, покрытое тёмными разводами запёкшейся крови. Мухи сидевшие на нём взвились оголтелой стаей, увидев людей. Рядом стоял стол с клещами, ножами и прочими пыточными принадлежностями. Пройдя вглубь, Хадугаст обнаружил массивную клёпаную решётку. За ней показалось лицо, от вида которого могучий воин покрылся холодным потом. Он поднёс к решётке факел: на соломенной подстилке лежал человек в дырявой, окровавленной нижней рубахе. Хадугаст едва узнал его.

Некогда тучный дастур совсем исхудал, а лицо его представляло собой одни большой бордово-фиолетовый синяк местами кровоточащий и гноящийся. Руки и ноги распухли из-за раздробленных костей, а на пальцах отсутствовали ногти. Всё тело Фравака покрывали язвы — гниющие дыры от выдранных кусков мяса.

Хадугаст кликнул солдат, и вскоре истерзанное тело дастура, которое всё ещё подавало признаки жизни, взвалили на носилки и под прикрытием щитов вынесли наружу.

Впрочем, монахи больше не отстреливались, сидели тихо.

Только тут Хадугаст заметил, что среди коленопреклонённых, которые штурмовали башню, отсутствует сэр Хальдер. Хадугаст точно помнил, что старый мажордом пошёл в атаку со всеми.

— Отстал, с ним что-то стряслось, — ответил сэр Торвальд на расспросы маршала. — Не знаю, куда делся.

Фравака принесли в покои Ардвана и уложили на кровать. Дастур находился в полубессознательном состоянии и, не прекращая, бредил. Коленопреклонённые, все, кроме сэра Хальдера, собрались у тела несчастного. Позвали мобада, умевшего врачевать.

— Выживет? — спросила его Берхильда.

Тот лишь виновато развёл руками:

— Не могу знать, миледи. Дастур очень плох. Похоже, гниль уже поразила его плоть. Увы, я бессилен. Остаётся уповать на Всевидящего и молиться.

— Понятно, почему ублюдки не забрали его с собой, — проговорила графиня. — Он всё равно бы умер после их издевательств и не спас бы их от нашего гнева. Великая скорбь сегодня постигла нас, сэры. Фравак был хорошим человеком. Он имел искреннюю веру и обладал настоящей добротой — такой, какую мало кто из нас знал. Всевидящий говорил устами его. Наместник Лаутрат взял на душу большой грех. Эта тварь не достойна даже умереть по-человечески. Когда схватите его и его людей, не убивайте сразу. Сделайте с ними то же, что они сделали с Фраваком, и выставите тела их на всеобщее обозрение.

Хадугаст плохо знал дастура и об утрате не скорбел, но содрогалась душа, когда он смотрел на изуродованное тело, похожее на отбивную.

— Досталось же тебе, приятель, — тихо проговорил Хадугаст.

Фравак зашевелил губами, и Хадугаст наклонился в надежде расслышать слова умирающего.

— Простите их, — шептал Фравак, — Всевидящий прощает. Простите…

Хадугаст усмехнулся. Прощать убийц и извергов он был не намерен, да и остальные тоже. Графиня и коленопреклонённые не слышали слова дастура, их раздирала злоба, они желали только одного: порезать на куски Лаутрата и его приспешников.

— Эти подонки не должны жить! — негодовал сэр Торвальд. — С них кожу живьём надо снять!

Тут в зал вбежал слуга сэра Хальдера.

— Миледи, сэру Хальдеру нужен врач, он ранен стрелой, ему стало совсем дурно.