Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 22 Хадугаст V

В покоях графини царил полумрак, в нём прятались кованые сундуки, стол с большим овальным зеркалом, высокий стул для приёмов и массивная туша кровати, задёрнутая плотными, золотистыми драпами пологов, за которыми на рыхлых пуховых перинах отдыхали Хадугаст и Берхильда.

Графиня смотрела в купол балдахина, накручивала на палец светлый локон и думала. Она всегда была себе на уме, скрытная, недоступная, никому не позволяла лезть в свою голову, даже Хадугасту. А ему хотелось знать, хотелось проникнуть за стальное равнодушие светло-голубых глаз и холодную маску, которую возлюбленная не снимала даже в постели.

Но сейчас ему было не до этого, он и сам пребывал в раздумьях. В замке царили тишина и покой, враги за стенами давно не давали о себе знать, даже обстрелы прекратили, а монахи нос не казали из башни. Но тишина эта выматывала, висела тяжёлым предчувствием, давила железной хваткой обречённой неизбежности. Хадугаста ненавидел тишину, она вынуждала его чаще и чаще прикладываться к кубку с вином, дабы унять тревожный зуд в груди, и бродить по неприветливым коридорам замка, не находя места.

— Когда хоть что-то начнёт происходить? — проворчал он вполголоса.

— Что ты имеешь ввиду? — Берхильда прекратила крутить локон и повернулась к любовнику.

— Сколько так живём? Неделю? Больше? За стенами — враги, в замке — враги. Сидим, как на иголках. До наступления Тьмы что ли ждать?

— Опять за старое, — вздохнула Берхильда. — Надо решать вопросы, а не ныть.

— Что решать? — Хадугаст приподнялся, опершись на здоровую руку. — Мы тут, как овцы в загоне. Где я возьму силы, чтобы выбить Лаутрата и Адро? Где взять десяток тысяч бойцов, чтобы прогнать подонка Бадагара и армию серомордых? Да была б моя воля, на вертел насадил бы ублюдков и поджарил на медленном огне! Последние пальцы бы пообрубал!

— Ну так пойди и сделай.

— Да ты никак издеваешься! Не понимаешь что ли? Нас — три калеки, а за стенами — тысячи! Что нас ждёт? Какое будущее ты видишь? Я вижу только треклятый мрак впереди. Ублюдки будут сидеть вокруг, пока мы не сдохнем от голода. Их много! Их очень много! Пойми, они везде. Дерьмо! Мне нужно выпить…

— Хватит, Хадугаст, — тихо произнесла Берхильда, — как ребёнок, правда. Неужто, мне тебя постоянно утешать? — она положила свою тонкую руку с длинными пальцами на массивную лапу Хадугаста. — Не переживай. Когда-нибудь всё закончится. Наступит осень, начнутся дожди, в стан врага придут болезни и голод, потом ударят морозы, и захватчики уйдут, но вряд ли они доберутся до дома: снежные перевалы жестоки. Лаутрат и его монахи помрут без припасов, Адро убьют его же наёмники, когда тому нечем станет платить. Войско Ардвана вернётся, только без него самого, и тогда ты сделаешься новым графом Нортбриджским, поймаешь Бадагара и вздёрнешь, или что ты хотел с ним сделать? Мои родственники тебя поддержат. Годрик потерпит поражение, и королевство развалится на куски. Эти земли будут наши и только наши. Никаких королей, никаких апологетов — никто нам не нужен. Ты храбрый человек, но очень беспокойный. Умерь тревогу. Однажды беды закончатся.

От слов возлюбленной стало спокойнее. Берхильда в последнее время сильно изменилась: вместо презрительно-горделивого тона всё чаще в её голосе проскальзывали нотки теплоты, всё менее уничижительно она смотрела на окружающих, в том числе, на Хадугаста. Порой она надолго погружалась в свои мысли и не замечала ничего вокруг. А в глазах таилась усталость. Впрочем, былая властность никуда не делась, и подданных графиня по-прежнему держала железной хваткой, ведь в жилах её текла кровь Рёнгвальдов — суровых северных воинов.

Хадугаст снова плюхнулся на подушки:

— Скажи мне одно, Хильди. Только честно, слышишь? Всё как есть.

— Ну. Спрашивай.

— Зачем я тебе? У тебя есть хоть какие-то чувства? Или это просто очередная игра? Почему ты играешь со мной? То отстраняешь, то снова делаешь вид, будто любишь. Как тебя понимать?

— Глупый, — почти ласково сказала Берхильда, улыбнувшись, — неужели не видишь? Впрочем, у меня и самой порой складывается ощущение, что тебе всё равно кого трахать: будь то леди или грязная деревенская девка. Надеюсь, ты перестал сношаться с той толстозадой простолюдинкой?

— Ну что ты говоришь, Хильди! В глаза её не видел после того, как мы с тобой помирились.

— Врёшь опять. Ну да ладно, Господь тебе судья. Как видишь, любовь моя к тебе столь велика, что я готова мириться даже с такими выходками.

— Прости, Хильди! Один раз было, да и то по пьяни. Ну не соображал ничего — в горе был великом! Но клянусь: больше ни-ни.

— Что ж, снова ты вынуждаешь поверить себе. Душа любящей женщины доверчива.

В дверь постучали, и в комнату вошёл кнехт:

— Миледи, сэр маршал, срочные новости! Наблюдатель на башне доложил, что на юге меж холмов показался отряд катафрактов! В стане врага суматоха!

Берхильда поднялась, села на кровати. Волосы её рассыпались по плечам и шёлковой камизе, в которую она сейчас была одета. На лице вновь читалась решимость, и воинственная искра заблестела в глазах. Графиня кликнула камеристку.

— Итак, сэр Хадугаст, — Берхильда говорила спокойно и деловито, будто обращалась не к любовнику, а к одному из слуг. — Немедленно собирай войска. Стрелков, что сторожат башню с монахами — оставить на местах. Остальных — к воротам.

— Что думаешь делать? — Хадугаст тоже поднялся и потянулся к прикроватному столику, где лежала его одежда. — Идти на помощь? А как же Адро?

— Не заставляй плохо о себе думать, — Берхильда стрельнула в него строгим взглядом. — Твоя задача — наблюдать, что предпримет барон. Когда он побежит на городские ворота — а он непременно побежит — ты занимай казармы и второй ряд стен. Не подведи меня. И смотри, осторожнее, поменьше кровопролития. У нас и так мало защитников. Понял?

Вскоре по приказу Хадугаста у ворот выстроились все, кто мог держать в руках оружие, не считая пятнадцати стрелков, стороживших башню с монахами. Тут были сэр Орро и сэр Ратхунд с десятком кнехтов, явился старый Хальдер, облачённый в кольчугу и шлем, собрались наёмники и кое-как вооружённые ополченцы — всего около полусотни человек. Возглавлял отряд лично Хадугаст, рослая фигура которого, поблёскивая чешуёй брони, на полголовы возвышалась над остальными бойцами. Оценив своё войско, Хадугаст с тремя коленопреклонёнными взобрался на воротную башню, откуда хорошо было видно происходящее ниже, за вторым рядом стен, где теперь поселился Адро со своими приспешниками.

— Гляди-ка ты, и верно, собираются идти к городу, — сказал он, глядя на то, как солдаты барона Адро строятся на дороге возле небольшого крытого тарана, припасённого на случай, если понадобится ломать хлипкие городские ворота, — а их много, случись драться, нам не сдюжить. Неужели барон и правда такой дурак, что не ожидает с нашей стороны нападения?

— Он знает, что нас мало, — предположил сэр Ратхунд. — Но, смотри, в башнях остались лучники. Когда спустимся, нас обстреляют, и половина наших солдат ломанётся назад. Риск большой.

— Да ну брось, тут добежать-то — сущие пустяки, а на стенах нас уже не достанут. Я возьму на себя северную башню, ты — воротную, а сэр Орре и сэр Хальдер — западную. Двери прорубим.

Хадугаст рвался в бой, желая сбросить ярость и напряжение, накопившиеся за долгие дни бездействия. Ему было плевать на то, что плечо и обрубки пальцев до сих пор саднили, мешая управляться с мечом и щитом.

— Думаешь, так просто двери прорубить? — скептически ухмыльнулся сэр Ратхунд. — Полдня провозимся.

— Предлагаешь сидеть на жопе? У нас задача — взять вторую стену. Значит, надо брать, — Хадугаст посмотрел в амбразуру. — Глянь, они уходят. Давай, пошли, хорош разглагольствовать, а то момент профукаем.

У вторых ворот началось движение: отряд барона Адро почти в сотню человек двинулся по дороге, огибающей замковую скалу, толкая впереди себя таран. Хадугаст спустился к подчинённым. Воины с нетерпением смотрели на него, ожидая приказа, готовые ринуться в бой на предателей. И приказ последовал.

Заскрипели подъёмные механизмы, решётка ворот поползла вверх. Хадугаст надел свой шлем с маской в виде бородатого человеческого лица, достал левой рукой клинок. Кнехт Вигант помог повесить ему на плечо щит, который Хадугаст придерживал за ручку тремя целыми пальцами правой руки, хоть было это неудобно и болезненно.

Створки ворот распахнулись.

— За мной! — крикнул Хадугаст и потрусил вниз. Остальные ринулись за ним.

От третьих до вторых ворот расстояние было небольшим, и вскоре в Хадугаста и его люди уже летели стрелы. На стене засело человек пять. Солдаты Хадугаста, у кого имелись луки или арбалеты, начали стрелять в обратку, ранили одного из людей барона. Остальные, поняв безнадёжность своего положения, поспешили спрятаться в башнях, и когда Хадугаст со своими коленопреклонёнными добрался до стены и залез на галерею, там уже никого не было.

— Вот крысёныши, — усмехнулся он, — по норам забились.

Подойдя к воротной башне, Хадугаст заколотил в дверь рукоятью меча.

— Открывайте, сукины дети, и немедленно сложите оружие, — кричал он. — Иначе снесу эту дверь к бесам и всех вас, предателей, на кол пресажаю.

Некоторое время царила тишина. Солдаты, ожидая обстрела из башен, прикрылись щитами, но запершиеся бойцы больше не попытался сопротивляться.

— Благородные сэр, не трогайте нас, — крикнул кто-то из-за двери, — мы сдаёмся. Мы подчинимся графине. Произошло недоразумение.

— Открывай, говорю.

— Обещайте, что не тронете.

— Слово коленопреклонённого: если сейчас же сдадитесь, убивать на стану. А нет — так пеняйте на себя. Давайте вылезайте, нехрен там сидеть — последний раз говорю.

Дверь открылась, вышли три испуганных солдата. Они тут же побросали луки и прочее оружие. Хадугаст сдержал обещание: этих троих не тронули. Потом сдались остальные две башни и казарма. Всего на втором ряду стен Адро разместил двадцать человек, половина которых оказались ополченцами, едва умевшими держать в руках оружие. Помимо них, здесь пряталась пара сотен беженцев и некоторые слуги. На время битвы Хадугаст велел запереть сдавшихся в одном из помещений казармы, а своих людей разместил на стенах. Сам же, приказав опустить решётку, устроился за зубцом воротной башни и принялся наблюдать за тем, что творится на мосту возле городских укреплений.

А творилось там жуткое столпотворение. К моменту, когда Хадугаст занял второй ряд стен, люди барона Адро уже выбили городские ворота. Сделать это оказалось несложно: две деревянные створки, не имеющие решёток, поддались легко. А вот дальше начались проблемы. Под командованием Адро находилось около сотни человек, значительная часть которых — беженцы-ополченцы. Они стояли на мосту, закрываясь щитами от летящих сверху стрел, а когда ворота пали, ринулись в пролом и сразу же уткнулись в повстанцев, сгрудившихся в узком проходе. Хадугаст не видел, что происходит за воротами, зато видел, как отряд барона толпился на мосту под градом стрел, будучи не в силах попасть в город. Солдаты запаниковали: кто-то напирал на передних, другие наоборот пытались выбраться из толкучки, несколько человек полетели в ров с водой. В конце концов, задним надоело, и они побежали обратно к замку, за ними последовали и остальные, бросив таран. Адро и коленопреклонённые, поняв, что бьются одни против целой кучи повстанцев, тоже отступили под прикрытие стрелков на башнях первой линии фортификаций.

Бежавшие бойцы барона недоумевали, обнаружив опущенную решётку на вторых воротах. Они ещё не знали о захвате стены.

«Откройте, — кричали они, — что за дела? Адро приказал не запирать». Подошёл барон и коленопреклонённые. Адро держал в руке шлем, с лица его градом катил пот, из плеча торчала стрела. Растолкав наёмников и ополченцев, он очутился у опущенной решётки ворот. Гнев переполнял барона. Хадугаст же с усмешкой наблюдал из бойницы за растерянными солдатами, радуясь дальновидности графини, которая предугадала действия бывшего маршала. Такой уж барон Адро был человек — честный, прямолинейный, в спину никогда не бил и от других подобного не ожидал. Берхильда очень хорошо знала эту его слабую сторону.

— Поднять решётку! — гаркнул барон. — Кто приказал опустить?

Хадугаст, прятавшийся за зубцом, велел лучникам взять под прицел толпу внизу, а сам встал в полный рост перед амбразурой и снял шлем. Возглас удивления вырвался из десяток глоток.

— Что здесь происходит? — возмутился Адро. — Вы что себе позволяете, сэр Хадугаст! А ну немедленно откройте эти проклятые ворота!

— Барон Адро, — Хадугаст торжествующе ухмылялся, — твои люди добровольно перешли на сторону миледи Берхильды, пока ты водил других на бессмысленное смертоубийство. Из-за тебя замок сегодня недосчитается нескольких десятков защитников. Но миледи Берхильда милостива: все, кто раскается и сложит оружие, будут прощены, им позволят вернуться в замок и присоединиться к армии Её Сиятельства. Остальные же могут дожидаться голодной смерти на внешнем дворе.

— И я должен подчиниться тебе, гнусному заговорщику, который предал собственного брата и нанёс удар в спину своему маршалу?

— Я верен графу Ардвану, барон, — слукавил Хадугаст, а затем обратился ко всем: — Указом миледи Берхильды с недавних пор маршалом графства Вестмаунт назначен я. Барон Адро больше не состоит в этой должности, а потому любой, кто откажется подчиняться моим приказам, будет считаться предателем и мятежником. Так каков ваш выбор?

Вперёд вышел высокий катафракт с лысиной на полголовы.

— Леди Берхильда — моя госпожа, — заявил он, — и я на её сторону. Извиняй, сэр Хадугаст, мало чего понимаю в ваших дрязгах, но мой долг требует защищать миледи, а барон, видать, нас и правда в заблуждение ввёл. Подымай ворота — я пойду.

— Что?! — воскликнул Адро вне себя от бешенства. — Сэр Торбальд, как ты можешь верить этому прохвосту?

— Извиняй, барон, я — вассал Ардвана, а значит, должен защищать графиню. И ты тоже. А коли не желаешь, не обессудь.

— Я тоже сражаюсь за милорда Ардвана и миледи Берхильду, — проговорил второй, совсем молодой коленопреклонённый.

Ещё двое, подумав, тоже перешли на сторону графини. Маршал был в бешенстве: он с ненавистью озирался вокруг, вены на его лбу набухли, а глаза налились кровью.

Солдаты долго размышлять не стали, присоединились к благородным.

— Пусти нас, господин маршал, — наперебой кричали они. — Мы — не враги Её Сиятельству. Барон нам всё наврал.

— Ну что ж, — Хадугаст скривил губы в злорадной ухмылке, — тогда докажите свою верность: убейте предателя.

Люди тут же наставили на Адро клинки и острия копий. За барона выступили один коленопреклонённый и десять кнехтов. Они сбились в кучу, закрывшись щитами со всех сторон, отбиваясь от пытавшихся подобраться к ним солдат.

— Опомнитесь, сукины дети! — орал барон, яростно махая мечом. — Всевидящий покарает вас за вашу мерзость.

Не зная, как совладать с дюжиной спрятавшихся за большие каплевидные щиты бойцов, солдаты встали в растерянности. Никто не хотел рисковать собственной шкурой и лезть на остриё клинка маршала Адро. Даже Торбальд и три коленопреклонённых, потыкав без особого энтузиазма в противника мечами, отошли и заняли выжидательную позицию.

Хадугаст посмотрел на кнехта Виганта:

— Попадёшь отсюда?

— Попробуем, — Вигант взял лук и, прицелившись, выпустил стрелу. Она попала в щит Адро. Выпустил другую — та застряла в плече одного из приспешников барона. Подключились другие лучники, и вскоре щиты дюжины храбрецов, отказавшихся подчиниться новому маршалу, были утыканы стрелами, как ёж колючками. Четыре человека погибло на месте, остальные — раненые, истекающие кровью — держались из последних сил.

— Довольно! — скомандовал Хадугаст.

И тут орава наёмников и ополченцев налетела на ослабевших воинов, и вскоре на дороге лежали исколотые, изрезанные тела, разбитые щиты и поломанные копья. Могучая туша Адро лежала сверху, его порванная в нескольких местах кольчуга окрасилась красным, в лице разверзлась рана. Какой-то наёмник подошёл и воткнул в труп барона копьё — так, на всякий случай.

Теперь солдаты выжидающе смотрели на Хадугаста, а тот с прежней ядовитой ухмылкой стоял у парапета.

— Ну так что? — крикнул сэр Торбальд. — Предатель мёртв. Отворяй.

— Ладно, будь по-вашему, — крикнул Хадугаст, а затем скомандовал: — Открыть ворота!

Уставшие бойцы вереницей потянулись через ворота, ведя за собой раненых, кто ещё мог ходить. Хадугаст велел бросить трупы солдат в пропасть, барона же и убитого коленопреклонённого приказал доставить в святилище — хоть они и считались предателями, негоже было хоронить благородных не по обычаю.

Оставив коленопреклонённых разбираться с нижней стеной и сдавшимися солдатами, Хадугаст в сопровождении Виганта отправился на верхнюю площадку Холодной башни, дабы собственнолично наблюдать за ходом сражения в стане врага.

Одинокий дозорный и глядел вдаль. Это был молодой солдат, отличавшийся хорошим зрением. Увидев пред собой Хадугаста, он поприветствовал его.

— Что видно? Катафракты атаковали лагерь? — Хадугаст подошёл к парапету, осматривая холмы на юге в надежде разглядеть отряд, явившийся из Хирдсбурга.

— Сэр Хадугаст, новостей нет, — солдат замотал головой и развёл руками, — наверное, они решили не нападать. Всадники уехал обратно вон по той дороге.

— Что за глупость? — Хадугаст продолжал осматривать местность, всё больше понимая, что парень прав.

Нортбридж по-прежнему сжимало плотное кольцо военных лагерей, раскинувшихся на холмах, а дым костров поднимался к небу — дурной знак для осаждённых. В округе царило спокойствие, звуки битвы не доносились до слуха Хадугаст, со вчерашнего дня вообще ничего не поменялось, будто катафракты и не приезжали вовсе.

— Да чтоб тебя! — Хадугаст ударил кулаком по стене, развернулся и зашагал вниз.